Kitobni o'qish: «Эстетика»

Shrift:

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

* * *

Введение

Эстетика – довольно старая наука, особенно если считать, что ее начало не совпало с XVIII в., когда было предложено это, закрепившееся позже, название данной дисциплины, а теряется в далекой древности: идеи, которые мы вполне можем идентифицировать как эстетические, можно встретить в культурных эпохах и философских школах древних цивилизаций. Но, несмотря на столь длинную историю эстетической рефлексии человечества, в этой области и сегодня довольно много нерешенных проблем. Более того, эстетика, возможно, как никакая сфера культуры, интенсивно изменяется – ведь в самой природе эстетического присутствует феномен обновления, – причем изменения такого рода происходят и сегодня, на наших глазах.

Интерес же к эстетике как научной дисциплине и учебному предмету в обществе колеблется. Например, если взять только отечественную историю новейшего времени, эстетика то появлялась в учебных программах высшей школы (20–30-е, 60–80-е гг.), то исчезала или медленно «вымывалась», как это происходит, в частности, и сегодня. Сейчас эта дисциплина имеет место в образовательных программах только ряда немногих специальностей и направлений.

Цель изучения эстетики – освоение богатства эстетических ценностей, идей и концепций, развитие эстетического сознания на основе философско-эстетической рефлексии. В задачи данного пособия входит знакомство студентов с многообразием подходов к предмету эстетики, раскрытие связи изменений в представлениях о феномене эстетического с духовным обликом эпохи, картиной мира и культурой общества; характеристика своеобразия эстетического как смыслообразующего феномена культуры; формирование представлений о типах эстетической деятельности; знакомство студентов с идеями современной эстетической мысли и историей формирования и развития эстетических идей и концепций, с базисными ценностями, отраженными в развитии эстетической деятельности и эстетической теории.

Данное пособие может быть предназначено как для изучения самостоятельного курса, так и для освоения таких курсов, как «Корпоративная этика и эстетика», «Эстетика архитектуры». Оно может быть полезно также и при изучении дисциплины «Культурология». Это пособие предназначено для студентов-архитекторов, поэтому в нѐм можно проследить мотивы данной профессиональной направленности: в качестве самостоятельных разделов выделены разделы об эстетическом пространстве и среде, об энвайронменте как современной метаэстетической категории, о дизайне как сфере эстетической деятельности. В обзоре эстетических проявлений в искусстве – его стилей, направлений и течений – приоритет отдается данным по истории изобразительного искусства и архитектуры.

В пособии уделяется относительно немного внимания разделу истории эстетической мысли до ХХ в. Дело в том, что данная тематика блестяще отражена во многих других изданиях. И она, на наш взгляд, не является остропроблемной, требующей сегодня напряженной рефлексии и систематизации. Повышенное же внимание уделено ряду тем, которые представляются или теоретически проблемными, сложными, в которых надо помочь студенту детально разобраться, или же являются остро актуальными, затрагивающими текущие тенденции культуры и творческой практики. Вот эти проблемы: природа эстетического, своеобразие эстетического в системе дополняющих друг друга модусов сознания и, соответственно, сфер культуры, систематизация эстетических категорий – как классических, так и современных, систематизация типов художественно-эстетической деятельности и, в частности, видов искусства как модусов художественного мышления. Обращение внимания именно на эти проблемные узлы позволит, на наш взгляд, придать эстетике как науке больший объясняющий потенциал – без претензии, конечно, превратить ее в досконально разъясняющую рациональную силлогистику.

Развязывание этих проблемных узлов эстетической теории заставляет увидеть в особом ракурсе и многие связанные с ними понятия и темы. В качестве таковых надо выделить прежде всего тематику ценностных категорий эстетики, как классической, так и неклассической, причем в проблемном поле их соотнесения, а также: аспекты феноменологической структуры эстетического сознания, позволяющие прояснить духовную природу эстетического события; аспекты развития эстетических идей в самой художественно-творческой практике, аспекты эстетики художественных стилей, и особенно тенденции их развития на современном этапе и др.

Это же заставляет рассмотреть ряд понятий в качестве эстетических метакатегорий, то есть категорий, несущих методологическое значение в качестве задающих новые ракурсы видения самого эстетического как такового, задающих новые ракурсы переосмысления человеческой чувствительности. Одной из таких метакатегорий является собственно понятие эстетического – его объем, содержание и смысл требуют нового определения и объяснения в связи с современными тенденциями культуры и творчества. В качестве метакатегорий такого рода, характеризующих кризисное, переломное состояние современной эстетики, были выделены понятия телесности, игры, иронии и энвайронмента (среды). Их культурный смысл отчасти выходит за рамки эстетического, хотя их содержание и тесно интегрировано в сфере эстетики. В них отражена эстетическая специфика современной культурной эпохи.

Еще раз стоит отметить, что цель эстетической теории автор настоящего пособия видит не столько в рациональном разъяснении тайн эстетического созерцания, сколько в феноменологическом прояснении эстетического события, не сводимого ни к каким другим способам осмысления и поэтому не подлежащего исчерпывающей рационализации. Задача – раскрыть феномены эстетического в их смысловом своеобразии, внутренней вариантности и множественности проявлений. В пособии отображается широкий спектр теорий и методов понимания проблем эстетики, соответствующий основному опыту эстетической рефлексии, но автор основывает свой способ их решения на методологии экзистенциально-феноменологического подхода, которую было бы верно конкретизировать в данном случае как логику события.

В связи с этим в пособии намеренно допущены некоторые тематические повторы: тема онтологии эстетического сознания затрагивается в целом ряде разделов – и в рассуждении о природе эстетического, и при анализе его своеобразия в контексте других способов смыслообразования, нашедших отражение в опыте культуры, и собственно в разделе, характеризующем структуру эстетического сознания. Эти повторы призваны выразить методологическое единство авторского подхода, описывающего проблемы эстетики с позиции феноменологии и экзистенции человеческого сознания.

Суммируя все здесь сказанное, надо выделить аспект некоторой сверхзадачи пособия. Смысл этой сверхзадачи отнюдь не в доходчивой или же красочно увлекательной по форме компиляции, отражающей мировой опыт изучения эстетики как науки. При многообразии учебников и словарно-справочных изданий по эстетике, выходящих в последние годы, есть все же ряд проблем довольно запутанных и дискуссионных; причем, как мы показали выше, это проблемы не периферийные, а напротив, центральные для эстетики. Позиционировать именно в этом ареале проблем – вот задача данного пособия. Его миссия, таким образом, – не столько повторение, сколько дополнение эстетической теории.

Именно в этом качестве, надеемся, данное пособие будет полезно студентам, аспирантам, преподавателям и всем интересующимся проблемами эстетики, теории искусства и философии культуры в целом.

1. Эстетика как наука: основные понятия

1.1. Эстетика как наука

Эстетика (от греч. αϊσθήσις (æsthesis) – чувство, αϊσθητικός (æsthetikos) – чувствующий) появилась как особая философская дисциплина в XVIII в., обозначив в качестве своего широкого предмета чувственное познание, имеющее особое место и свое важное значение наряду с рациональным познанием, считавшимся тогда, в эпоху рационализма, в странах Запада главной, если не единственной верной и ясной способностью ума. Именно такой философской дисциплине дал тогда название эстетики немецкий философ А. Баумгартен. Он считал, что дух имеет два самостоятельных уровня бытия: «логический горизонт» и «эстетический горизонт» и определил эстетику как науку об особом чувственном познании, постигающем прекрасное, о законах создания на его основе произведений искусства и законах их восприятия. А. Баумгартен (1714–1762) издал книгу «Эстетика» (1756), в которой представлял особую философскую дисциплину о чувственном познании, которое дополняет познание рациональное и не сводится к нему. Таким образом, эстетика в его понимании играет ту же роль в области чувственного познания, что логика в рациональном познании. В век рационализма это был важный шаг в понимании многообразия форм человеческого сознания.

В узком же смысле эстетику называли порой философией красоты, имея в виду наиболее эстетически презентативную и давно философски осваиваемую категорию прекрасного, или философией искусства, имея в виду обширную предметную сферу художественного творчества и художественной выразительности, в которой эстетика находит приоритетные и богатые подтверждения своих положений.

В классическом смысле эстетика понимается как философская наука о наиболее общих принципах эстетического освоения мира, о феноменах эстетического сознания, ценностях эстетической деятельности и закономерностях художественной практики. Таким образом, предмет классической эстетики разделяется на две большие сферы: 1) эстетическое, его своеобразие и целый ряд обобщенно включаемых в него ценностных категорий и 2) искусство и вообще эстетическая деятельность как сфера наиболее ярких и специфических проявлений эстетического начала в формах культуры и видах человеческого творчества.

В современном и более широком смысле понятие эстетики охватывает всю сферу деятельности, включающую феномены художественно-эстетического и образно-творческого порядка, которые можно проследить в культуре человеческого общества. В этом смысле говорят, например, о религиозной эстетике, об эстетике дизайна, быта и повседневности, поведения и т. п. – то есть уже не столько о теории, сколько о самой эстетической деятельности, проявляющейся в разных сферах культуры.

Несмотря на то что термин «эстетика» появился не так уж давно – в сравнении с многотысячелетней историей человечества, – проблемы и темы, вошедшие в состав этой науки, издавна рассматривались как в собственно философском, так и в искусствоведческом, богословском, а еще ранее в мифологическом аспектах. Так, в Индии, Китае, Греции еще в древности стали появляться трактаты по искусству не только нормативно-технологического, но и аналитического (Аристотель) содержания, а также философские сочинения, в которых теоретически осмыслялись значение и особенности эстетического сознания и принципы эстетической деятельности. Так что уверенно можно утверждать, что эстетика начала свое развитие с далекой древности.

Впрочем, как только что было отмечено, эстетика развивалась не только в виде философского размышления. Большую роль играли в ее развитии сочинения и манифесты самих деятелей искусства и литературы, в которых они осмысляли приоритеты своего творческого метода и декларировали свое понимание искусства, его значение в культуре, обществе, мироздании. С ХХ в. под понятием эстетики стали рассматриваться также и аспекты самой художественной деятельности, именно в это время, как никогда, окрашенная идеями беспрецедентных творческих поисков, мировоззренческих проектов и дерзких экспериментов с человеческим сознанием и чувством. Это динамичное продвижение в области эстетических идей, характерное для художественной деятельности XX–XXI вв., стало носить название передовой эстетики, за которой порой не поспевала теория.

Уже начиная со времен романтизма (XIX в.) было отмечено, что рациональные формы философии, прежде всего как они сложились в эпоху классического рационализма, требуют большей гибкости и утонченности, чтобы суметь адекватно охватить самобытное явление эстетического. Ф. Шеллинг в связи с этим говорил: «Искусство – вот подлинный органон философии» – то есть в искусстве он видел искомый образец для совершенствования логики философствующего разума. Но, со своей стороны, и философия как таковая в XX–XXI вв. тоже взяла на себя миссию развития и смены мироощущения – и эстетика во многих своих темах и вопросах оказалась распыленной в философствовании в целом, окрасив, в свою очередь, современную философию доминирующими настроениями эстетической интуиции – идеями игры, как бы замещающей логику, спонтанности, замещающей и естественность, и свободу, телесности, до некоторой степени заслоняющей чистое сознание, характеризовавшее бытие субъекта в классическую эпоху, и т. д.

Само эстетическое начало хотя и концентрированно проявляется в искусстве и специфически эстетической деятельности, но не исчерпывается этими презентативными сферами. Оно присутствует в той или иной мере и во многих других сферах культуры и человеческой деятельности. Поэтому и термин «эстетика» употребляется часто более широко и иногда при этом менее строго: говорится об эстетике поведения, эстетике той или иной деятельности – эстетике спорта, церковного обряда, воинского ритуала и т. д. Но, несмотря на такую распыленность эстетической тематики, эстетика как наука в совокупности с эстетическими идеями самой художественно-эстетической практики является главным полюсом рефлексии сознания обо всех этих многообразных явлениях.

Можно выделить некоторые основные проблемы эстетики как науки:

– роль эстетического начала в культуре, в жизни общества и в преобразовании мира;

– соотношение эстетических явлений и рациональных форм человеческого сознания;

– каков статус эстетического отношения: объективный или субъективный?

– чем определяются эстетические формы чувства – природой или культурой?

– относительный или же универсальный характер носят явления эстетического?

– изменчивость эстетических взглядов, вкусов, идеалов и образцов художественной деятельности на протяжении истории человечества, включая современность.

Можно определить предмет эстетики следующим образом: Для классической эстетики (XVIII–XIX вв.) этот предмет имеет две стороны:

1) эстетическое, его своеобразие и целый ряд обобщенно включаемых в него ценностных категорий;

2) искусство и вся эстетическая деятельность как сфера проявлений эстетического начала в формах культуры.

Порой, сужая смысл этих предметных сфер, эстетику называли: а) философией красоты, б) философией искусства.

В XX–XXI вв. аспекты предмета эстетики были расширены. Эстетика – как рефлексия эстетического воздействия (эстетической выразительности), изучающая все многообразие впечатлений, производящих особый сильный эффект на человеческое сознание и переживание. Важной стороной предмета эстетики стало эстетическое сознание в его соотношении с другими типами сознания и даже с бессознательным уровнем человеческой психики.

По близости предметной направленности эстетика взаимодействует с рядом смежных дисциплин – психологией, искусствознанием, культурологией, философией как общей теорией познания и бытия. При этом методы многих данных наук, взаимодействуя, используются при изучении предметного поля эстетики.

Надо указать на источники эстетики и при этом на разные способы формирования эстетических идей:

1. Философская рефлексия эстетических явлений, выраженная, как правило, в рациональных концепциях, изложенная в сочинениях философов.

2. Трактаты по искусству, сочинения и манифесты самих деятелей искусства и литературы, в которых они осмысляли приоритеты своего творческого метода.

3. Идеи, выраженные в самом искусстве и эстетической деятельности, особенно с ХХ в., когда искусство стало провозвестником идей творческих поисков, мировоззренческих проектов и дерзких экспериментов с человеческим сознанием и чувством. Динамичное продвижение в области эстетических идей, характерное для художественной деятельности XX–XXI вв., стало носить название передовой эстетики.

1.2. Своеобразие феноменов эстетического

Эстетическое (от греч. αϊσθησις (æsthesis) – чувство, αίσθητικός (æsthetikos) – чувствующий) – одна из наиболее широких и всеобъемлющих категорий эстетики, по сути, способная включить в себя все прочие категории и понятия как свои модификации. То есть ее можно назвать метакатегорией. Понятие «эстетическое» вошло в употребление практически вместе с выделением дисциплины «эстетика», сделанным А. Баумгартеном в XVIII в. и подразумевавшим чувственное познание – познание с помощью чувства, существующее наряду с познанием рационально-логическим, а не только предваряющим или смутно предвосхищающим его. В этом смысле эстетическую способность можно квалифицировать, скорее, как «шестое» – наиболее общее, внутреннее и умное чувство, нежели как ощущения – данные органов чувств, которые уже издавна понимались как первичная основа познания. Данные органов чувств не могли претендовать на статус вполне сознательного явления – сознание связывалось, прежде всего, с разумом, а также – в духовно-религиозной жизни – с мистическим откровением. В данном смысле эстетическое – это род особого постижения, это чувствующая и предчувствующая интуиция, не сводимая в своей специфической модальности к рациональной способности сознания.

Можно сказать, что эстетическое – это особое качество эффектной выразительности, совершенства, привлекательности и обаяния, позволяющих выделить эстетические явления из однообразной, привычной, серой повседневной действительности. Одновременно это особое духовное отношение человека к действительности, при котором некоторые ее явления оказываются предметом необычного внимания, увлекательного интереса и восхищенного любования, переживание которого сопровождается чувством глубокого эмоционального наслаждения. А также это особое явление сознания (или, точнее, совокупность явлений), в котором мир, отражаясь, обретает чудесную целостность, необычное совершенство и полноту, особые грани эмоциональной осмысленности и выглядит как образ желанной мечты, способной творчески вдохновлять.

Чаще всего категория эстетического понимается как особое эстетическое отношение человека к действительности, имеющее как созерцательные, так и активно-творческие характеристики и окрашивающее охватываемую им реальность в переосмысляющие тона эстетически значимых качеств, таких как красота, выразительность и др. Именно человеческое сознание – это средоточие эстетического отношения. Хотя последнее включает в себя не только субъектную, но и объектную стороны, интегрирует в себе и объективные качества предмета. Эстетический предмет – будь то окружающая природа или человеческое существо – витально-телесное и духовно-личностное одновременно, артефакт или именно произведение искусства – действительно обладает эстетическими свойствами – объективными, не кажущимися. Но эти свойства выявляются только в свете различающего внимания человеческого сознания, собственно и выделяющего эстетический предмет из области привычно тусклой реальности. Цветущий луг прекрасен не сам по себе, ведь науки о Земле и жизни при всей их предельной объективности не знают эстетических категорий. Красивое лицо и тело не актуальны без созерцания этой красоты. Человеческая душа, судьба, энергийно напряженные сами по себе, эстетически не волнуют без сострадания другого сознания, хотя бы подразумеваемого. Человек не видит своего эстетического совершенства в зеркале собственного тавтологично идентичного сознания, не отражаясь в другом любующемся и сочувствующем взгляде, пусть даже вымышленном. Человек ждет эстетического оправдания своего бытия в другом сознании, в свете которого он окажется страдающим героем или талантливым автором. Даже произведение искусства – этот текст некогда воплощенной художественной мысли – задыхается, меркнет, почти умирает в музее, где нет посетителей. Эстетический потенциал бытия присутствует в мире, он объективен, но он актуализируется только благодаря эстетическому сознанию, присущему человеку.

В связи с этим феномен эстетического часто связывают с особым состоянием сознания. Вероятно, такой подход и является наиболее правильным. Хотя порой, рассматривая природу эстетического в психологической плоскости, говорят и о бессознательном как основе эстетической привлекательности, о парадоксальной противоречивости и творческой энергии, порождающей искусство, об особой эстетической эмоции, подчеркивая при этом все же ее интеллектуальный характер. Иногда психологи связывают эстетическое переживание и эстетические ценности с понятием «сверхсознание», имея в виду надрациональный или, точнее, внерациональный характер эстетического предчувствия, интуиции, вбирающих в себя в том числе и данные рационального познания, и установки обыденного опыта, но преобразующих их в новое качество поразительного прозрения, озарения.

И все же наиболее четкие результаты философская эстетика получает тогда, когда рассматривает эстетическое в статусе особого способа активности не психики, а собственно сознания. Эстетическое – особое явление сознания, в котором мир, отражаясь, обретает особые грани эмоциональной осмысленности, способной творчески вдохновлять. Феномен эстетического связан не с данными пяти органов чувств, а с внутренним рефлексивным переживанием, которое само есть смыслообразующее событие. Его действующие компоненты и феномены – узнавание, внимание, восприятие, интерес, сочувствие, переживание-потрясение, ощущение и суждение эстетического вкуса. Можно выделить некоторые важные особенности эстетического типа осознания: ощущение чуда – как бы воплощающейся мечты; отображение жизненных реалий в переосмыслющей их ауре взволнованного переживания; ощущение идеала как образа совершенства; свобода творческой фантазии.

При этом важно выявить критерии различия эстетического типа сознания от других его постигающих способностей, выявить специфику эстетических ценностей наряду с ценностями рационального осмысления бытия, наряду с нравственными и религиозными ценностями. Важно раскрыть своеобразие художественно-эстетической сферы деятельности на фоне других, иначе сориентированных и функционально направленных сфер культуры.

Для этого сознание должно быть рассмотрено не только как отражение своего предмета (предмет тогда сводился бы к ряду объективных свойств реальности, а сознание различалось бы тогда только по способу отображения той же объективности); оно должно быть рассмотрено и как образование нового смысла особого рода, не только задающего тем самым свой особый предмет, но и переосмысляющего – претворяющего реальность в новое объективное качество. Это новое качество рождается в точке преобразования бывшего бытия в новое целостно сложившееся событие. Ведь целое не есть сумма частей, из которых оно сложилось, – это именно новое преображающее качество. Точно так же и порождение нового смысла преображает бытие – образует на его основе новую целостность – новое событие. Да, и наука с ее рациональным мышлением, и религия с ее откровением и молитвенным обращением к запредельному – божественному, и искусство с его яркими озарениями – это разные способы осмысления – переосмысления бытия. В свете их смыслообразующих событий рождается новая объективность. Они вносят смысловую перестройку в инерциально-самотождественный мир; иначе говоря, мир преображается в свете творческого сознания – он обретает смысл, которого в нем помимо этого творческого осознания не было, он становится обновленным, новосмысловым миром, обретая благодаря сознанию и свою новую объективную полноту. При свойственном миру энтропийном распаде – вопреки этому распаду мир образует, таким образом, новые связи – он творчески созидается – не остается прежним бытием, а образует новое событие, новую целостность.

Но разве наука не познает именно то, что есть в мире само по себе, помимо нее, помимо ее познающих форм? Да, познает, но познает переосмысляя – внося в зыбкий хаос-порядок бытия строй законов, вытекающих, прежде всего, из смыслообразующих принципов науки. Наука именно познает, то есть подчиняет себе по смыслу реальность, довольно зыбкую и неподатливую саму по себе, познает, привнося в нее больше рационального смысла и находя в ней соответствия своей рациональности. Наука – это не просто отражение мира, это введение смысловой рациональности в мир, за которым следует и его технологически рациональное преобразование.

Разве религия не основывается на вере в Бога, объективно существующего как непостижимый источник всего бытия? Да, главное в религии – вера и откровение, но они-то – эта вера и это откровение – невозможны без особой смысловой открытости сознания Богу, присутствие которого в этом мире всегда уже свершенных дел и всегда уже сложившихся и начинающих распадаться вещей иначе никак не опознать. Религия делает выводы из своей особой духовной связи с Богом, переосмысляя тем самым все актуальное бытие мира, вводя в мир божественное. Мистический смысл религии не примысливает Бога к миру, а дает божественному проявиться, открывая тем самым особое событие связи мира с Богом, которое иначе просто не состоялось бы. Бог входит в мир через сердце человека.

Разве искусство не отображает самой действительности?

Отображает, но придает ей облик эстетической яркости, покоряющей выразительности, организованности и совершенства, и особенной трепещущей жизненности – придает ей целостность и смысл сейчас складывающегося свеже-волнующего события настоящего, придает ей те качества, которыми сама действительность, обыденная и нудная, все время проскальзывающая мимо своего чудесного сейчас, без эстетического отношения к ней, по сути, и не обладала. Это та действительность, которая как бы готовилась, ожидала эстетического события, но сама этого события еще не образовала. Это событие появляется как новый смысл, как рефлексивно-смыслообразующее действие сознания.

Если это и отражение, то отражение в зеркале, дающем особую смысловую целостность тоскующе разъятым элементам мира. А точнее, это отражение – гармонизующее складывание бытия – открытое и живое событие. Само сознание – это тогда не просто принадлежность субъекта, присущая ему способность отражать. Оно само – такое событие – узел, в котором по-новому увязывается теперь и весь чувствуемый им мир. Сознание как переосмысление (а не простое отражение) – это уже реорганизация бытия. Хотя человеческое сознание и кажется лишь субъективной формой отражения, как смыслообразующее событие оно объективно. Мир всякий раз уже не тождествен сам себе, не постоянен, а динамичен – и не только в плане инерциальной энтропии. Он динамичен, то есть смыслообразующе превращаем. Он динамичен в созидательном плане творческой эволюции, если употребить здесь этот термин А. Бергсона.

Но осмысление – это не некая стандартная процедура обретения смысла. Оно вариантно (как вариантен и сам смысл или, точнее, способ образования смысла): рациональное смыслообразование эгоцентрично (но не надо понимать это в нравственном ключе эгоизма): все имеет рациональный смысл, поскольку имеет отношение к доминирующему субъектному «я» укладывается в порядок моей логической самотождественности, захвачено моим предметным вниманием, подлежит моему логическому суждению, целесообразно и полезно для меня. Такова феноменальная структура разума. Обобщенно эту активность сознания можно назвать активностью смыслового самоутверждения.

Своего рода противоположность рациональному смыслообразованию – это открытость сознания другому, высшему смыслу – смыслообразующему Другому, в свете которого только и имеет значение и весь мир, и человеческое «я». Таково, в частности, например, религиозно-мистическое сознание. Но такова и любовь – как жизнь другим (а не одним собою), таков и голос совести, который способен судить меня, как бы представляя другой, не мой смысл во мне. Мое собственное «я» радикально обновляется при этом. Обобщенно такие явления сознания можно назвать явлениями смыслового самообновления.

Наконец, есть и третий вариант смыслообразования – собственно эстетический – такой, где эти полюса сознания – «я» и «другое» – равноценны, то есть они то одновременно, то чередуясь и как будто просвечивая друг сквозь друга, выступают центрами смыслообразования. Как это логически возможно?

Назовем это качество эстетического смысла инверсией – превращением. Они, субъективный и объективный полюса эстетического, как в своего рода магическом сознании, незаметно переходят друг в друга, сочувствуя и перевоплощаясь, ощущая друг друга изнутри, восполняя таким образом друг друга. Другое восполняет мое, не упраздняя и не разрушая его, мое же восполняет другое, не присваивая и расчленяя его на элементы моего смысла. Другое – все эти явления вне меня, связанные моим переживанием, – окрашивается аурой продолжения меня. Мое же переживание озаряется смыслом другого – обретает новый уровень целостности, как бы удваивается в свете этого другого смысла, ощущаемого как родственный и «милующий», если применить здесь выражение М. Бахтина. Этот тип деятельности сознания можно назвать явлением или смыслом самовосполнения. Впрочем, именно в этом – эстетическом – типе осмысления данное «само-» надо понимать двойственно: это и моя активность, и одновременно счастливая данность (со стороны другого) – нечто, что происходит самó – само по себе, спонтанно. Здесь неуловимо и непредсказуемо я и другое меняются в роли доминирующего центра осмысления. Поэтому объективность обладает здесь – в эстетическом переживании – потенциалом субъектности, а субъективность оказывается увлекаемой непроизвольной стихийностью бытия. Переживаемая реальность оживает, а человеческая воля электризуется подспудными силами некоего потенциала бытия – энергией объективно слагающегося события вечного обновления.

В некотором аспекте эту инверсивную – превращающуюся – двойственность эстетического смыслообразования можно счесть децентрированной целостностью. Центр смысла не во мне и Центр смысла не во мне и не в другом – он между, он в отношении, в самом событии – в со-бытии. Он неуловим именно как центр. И тогда смысл предстает не столько как четкая центрированная структура, сколько как широкая аура смыслового потенциала, охватывающая все пропитанные им средства выражения, пронизывающая всю материю, через которую проходит энергия осмысления. Эта децентрация сознания проявляется в следующем: кажется, что все ощутимое пронизано некой выразительностью, выражением, но того, кто является автором этого смысла, как бы и нет, он скрыт – он не вот этот я и не определенный другой. Источник смысла предстает как мое другое или же другое я. Нет того, кому можно было бы приписать источник смысла всего того волнующего содержания, которое мы воспринимаем, – оно и не из меня, и не от другого. Оно выглядит как спонтанное событие – событие эстетического смысла. (Психологически это удивительное свойство объясняют порой тем обстоятельством, что человек склонен наделять объекты, сами по себе эстетически нейтральные, своими собственными переживаниями, тревогами, ожиданиями, причем делает это непроизвольно – не примысливает эти качества, а спонтанно «вчувствует» их в реальность – осуществляет эмпатию.) Авторы многих шедевров эстетического творчества свидетельствуют, что вдохновение, догадка и художественная удача дается им как бы извне, а не придумывается ими произвольно. В то же время воспринимающий подлинно убедительные художественные образы чувствует, что они как бы рождаются изнутри его души, а не просто сообщаются извне. В этом смысле эстетические явления и эстетическая экспрессия – самые эффектные инструменты межличностной коммуникации, которые люди используют постоянно и везде – отнюдь не только в искусстве.

Bepul matn qismi tugad.