Kitobni o'qish: «Духовные способности»

Российская академия наук

Институт психологии

Шадриков Владимир Дмитриевич,

ординарный профессор Научного исследовательского университета «Высшая школа экономики»

Рецензенты:

Н. В. Нижегородцева, доктор психологических наук, профессор;

К. В. Макарова, доктор психологических наук, профессор

Издание 2-е, переработанное и дополненное

© В. Д. Шадриков, 1998, 2020

© ФГБУН «Институт психологии РАН», 2020

Введение

В конце II – начале III в. греческий философ Диоген Лаэртский писал, что в Древней Греции «мудрецами почитались следующие мужи: Фалес, Солон, Периандр, Клеобул, Химен, Биант, Питтак» (Диоген Лаэртский, 1979, с. 66). При этом он ссылается на Пифагора, который считал, что мудрецом может стать тот, кто «изострил свой дух до предела». В основе мудрости лежат такие качества, как беспредпосылочное знание; знание вечных вещей, умозрительное знание причин существующего; навык души, помогающий нам определять качества людей (опытность); знание добра и зла; состояние, помогающее судить о том, что следует и чего не следует делать, самодовлеющая творческая потенция (разумность) (Платон, 1994, с. 615–624).

В IV–III вв. до нашей эры на другом конце света, в Китае, великий мудрец Лао Цзы писал: «Мудрый не размышляет, он постигает» (Лао Цзы, стих 47).

К качествам, обеспечивающим познание добра и зла, других людей философы обращались в разных странах уже с древних времен. Высшей степенью познания выступала мудрость, которая связывалась, прежде всего, с «изощренностью духа». Мудрость выступала как единое качество, которое приобреталось с опытом лицами, наделенными определенными природными способностями.

Дифференцируя мудрость, мы можем выделить в ней духовные способности, которые, в свою очередь, будут связаны с такими качествами, как совесть и когнитивные способности, с общественной моралью и нравственными качествами человека. Именно данные аспекты духовных способностей и стали предметом рассмотрения в данной монографии.

В многовековой истории психологии наблюдается смена этапов. На протяжении длительного времени психология в соответствии с этимологией этого слова была учением о душе, которая понималась как целостность. Проницательные философы замечали, что в душе есть духовный компонент. В конце XIX столетия под влиянием естественно-научных дисциплин часть психологов решила отказаться от исследования души, заменив ее «душевными явлениями» или «психикой», что позволило реализовать аналитические стратегии. Понятно, что при этом до исследования духовного дело не доходило. В настоящее время возрождается интерес к духовным способностям (Мазилов, 2019, 2020).

В теоретической части данной работы сделана попытка определить духовных способностей и показать место духовной составляющей в структуре общих способностей; установить отношения духовных способностей и духовных состояний; раскрыть функциональные проявления духовности. При этом мы исходили из авторского понимания когнитивных способностей, изложенного в работах (Шадриков, 2007, 2019). С учетом того, что, рассматривая духовные способности, мы часто говорим о нравственных качествах личности, в работе специально рассматриваются отношения между этими категориями.

В эмпирической части работы рассматриваются: вера, любовь и совесть как примеры духовных способностей человека в их проявлениях в повседневной жизни. Может возникнуть вопрос: являются ли эти качества способностями? Но что такое способности? Это качества, обеспечивающие познание. Совесть же обеспечивает познание самого себя, лежит в основе оценивания своих поступков. Недаром слово «совесть» – это со-весть, т. е. весть (известие) самому себе о своем поведении и оценке его со стороны нравственных критериев. Поэтому еще Аристотель относил совесть к способностям. Недаром и в Библии совесть определяется как нравственный критерий истинности знаний, как источник оценки истины (подробнее в главе «Совесть»).

Обращаясь к вере и любви, мы выходим за рамки чисто когнитивных способностей. Эти понятия могут характеризоваться только с позиции «субстанции», как системные качества, в которых представлена и когнитивная составляющая. Верой мы познаем. Познаем окружающих, любимых, Бога. Через веру мы познаем себя.

Как утверждал С. Л. Рубинштейн, «любовь есть утверждение существования другого и выявление его сущности» (Рубинштейн, 1976б), т. е. познание другого.

Таким образом, мы можем заключить, что и совесть, и вера, и любовь можно рассматривать как способности, но способности духовные, способности познания добра и зла.

Воспитание нравственных качеств личности осуществляется в системе нравственно-духовных качеств своего народа. Процесс этот начинается в семье и продолжается в школе. Отсюда вытекают важные требования к содержанию школьного образования и к методам обучения. Эти вопросы рассмотрены в главах IV и V.

В заключительной главе автор обращается к вопросам воспитания и развития духовности и духовных способностей в школьный период.

Стоит сказать и о том, что второе издание книги «Духовные способности», существенно доработано. Это обусловлено тем, что за прошедшие 22 года (с 1998 по 2020 г.) автор дополнил свое понимание способностей и одаренности, провел определенную работу в области изучения нравственных качеств. Это позволило продвинуться в понимании духовных способностей, определить их место в структуре общих способностей.

В заключение необходимо пояснить, почему в работе много цитат из Библии. Каждое исследование опирается на определенные источники: это могут быть результаты научных исследований, мифы, предания, художественные произведения. Мы в число этих источников включаем и Библию. При этом мы исходим из того, что современная нравственность имеет своим истоком библейские тексты. И с этой точки зрения, цитируя Библию, мы фактически обращаемся к истокам морали. Библия переведена на 1848 языков и издается миллионными тиражами. С учетом электронных носителей Библия доступна каждому¹.

Автор благодарен М.А. Холодной, В. И. Панову, В. А. Мазилову за обсуждение отдельных проблем способностей и одаренности, А.Л. Журавлеву за неизменную поддержку в работе над проблемами деятельности и способностей, О. В. Борисовой за помощь в работе с религиозными первоисточниками и за подготовку рукописи к печати, Н. В. Нижегородцевой и К. В. Макаровой за проведенное рецензирование.

Особую благодарность автор выражает Я. И. Кузьминову за создание условий для плодотворной работы по написанию настоящей монографии.

Глава 1
Определение духовных способностей

В свое время Василий Николаевич Карпов (1798–1867) писал: «В те времена всеобщего рыцарства, когда практическая иррациональная жизнь отпечатлевалась характером полемическим, когда и общество, и школы любили состязаться во всякой всячине и всяким образом, принято было за правило – не начинать спора, не определив условия вопроса, потому что в противном случае напрасно старались бы разрешить его окончательно, – правило умное и приложимое не только к устным словопрениям, но и ко всем почти печатаемым теориям» (Карпов, 2004). Следуя этому мудрому правилу, попробуем и мы определить предмет духовных способностей.

1.1. Понимание способностей в Библии

Для начала обратимся к Библии. В книге Бытие (гл. 2, стих 9) написано: «И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для жизни, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла». В комментариях Толковой Библии мы читаем: «Так как, вообще, заповедь, приуроченная к этому древу, имела в виду развитие высших способностей человека (курсив мой. – В. Ш.), как существа разумного… а так как, по ветхозаветному воззрению, все вообще познание носило моральный характер, то „добро и зло“ и берутся здесь как два противоположных полюса всего вообще познания» (Толковая Библия, 1904–1913, с. 18–19). Можно предположить, что, согласно Ветхому Завету, человек наделен, прежде всего, духовными способностями познания «добра и зла».

Анализируя заповеди Моисея, мы видим, что они сродни родовым табу. Несоблюдение заповедей строго наказывается. Заповеди сформулированы в деятельностной форме – «Не делай», «Не желай». Заповеди раскрывают то, что нельзя делать; за скобками остается все, что можно делать – что не несет вреда, что не несет в себе Зла. Деяние Добра не ограничивается и не регулируется. Человек может быть многолик, но главное, чтобы он не творил Зло. В заповедях мотивация и действие сопряжены, выступают как поступок.

В Нагорной проповеди, как пишет «Толковая Библия», Спаситель «хотел… перечислить свойства и характер людей, имевших сделаться гражданами утверждаемого Им небесного царства» (там же, с. 84).

Каковы же качества этих людей? Из проповеди следует, что это:

• христиане, усвоившие себе христианские идеалы кротости, незлобивости и смирения;

• милосердные и благожелательные к ближним;

• чистые сердцем, не омраченные никакими затемняющими влияниями порочных страстей или греховных дел; люди с чистой совестью;

• спокойные, неагрессивные; живущие в мире с другими, трудящиеся в целях достижения и водворения мира на земле, творящие мир среди несчастных;

• борющиеся за истину, против пороков, утверждающие истины Спасителя;

• стойкие в борьбе за истину (за заповеди Христа).

Таким образом, мы видим, что Нагорная проповедь дает нам представление о человеке-христианине. Отметим, что выраженность (представленность) отмеченных выше качеств у конкретного человека может колебаться в широких пределах. В различном сочетании отмеченных качеств проявляется индивидуальность человека.

Посмотрим теперь, каким же смыслом наполняются выделенные качества? Обратимся для этого к словарю В. И. Даля (1978).

Кроткий (от слова «укротить» – укрощать или смирять, утешать, унимать) – о человеке – тихий, скромный, смиренный, любящий, снисходительный, невспыльчивый, негневливый, многотерпеливый.

Незлобивый – кроткий, смиренный, благостный, добросердечный, милосердный, доброжелательный.

Владимир Иванович Даль (1801–1872)

Смиренный – кроткий, покорный, послушный, осознавший свои слабости и недостатки, раскаянный, скромный, укротивший свои страсти, добрый, спокойный и ровный нравом.

Милосердный – желающий добра другим, прощающий, щедрый, делающий добро другим, добрый, сострадающий, снисходительный, благосклонный.

Благожелательный – желающий блага другим (близкое к милосердному).

Чистосердечный – чистый сердцем, свободный от пороков, с чистой совестью; прямой, откровенный, доброжелательный, искренний, щедрый, лишенный криводушия, лицемерия, лукавства.

Мирный – творящий мир в окружающих, среди несогласных, неагрессивный, любящий других, живущий в мире с другими.

Истинный – правдивый, справедливый, искренний, непритворный, борющийся за истину (истинное – противоположное лжи, все, что верно, подлинно, точно, справедливо).

Стойкий – непоколебимый, упорный, прочный, неослабевающий (глубоковерующий и непоколебимый в борьбе за веру).

Сведем теперь все качества в единый тезаурус: тихий, скромный, смиренный, снисходительный, невспыльчивый, негневливый, многотерпеливый, благостный, добросердечный, милосердный, покорный, послушный, осознающий свои слабости, недостатки, раскаянный, укротивший свои страсти, добрый, спокойный и добрый нравом, прощающий, сострадательный, снисходительный, благосклонный, желающий и делающий добро другим, свободный от пороков (чистый сердцем), совестливый (с чистой совестью), прямой, откровенный, жизненный, щедрый, лишенный криводушия, лицемерия и лукавства, творящий мир (в несогласных), любящий других, неагрессивный, живущий в мире с другими.

Интересно сравнить эти качества с качествами личности, представленными в трудах философов и ученых различных исторических периодов.

Богатый материал по данному вопросу представлен в работе В. А. Рыбина (2004). Им были проанализированы работы античных авторов (Сократа, Платона, Аристотеля, Эпикура, Сенеки, Эпиктета, Цицерона, Марка Аврелия, Демокрита, Зенона, Ксенократа, Племона, Антиоха, Евдора Александрийского, Филона Александрийского, Плутарха, Альбина, Никомаха из Геразы, Плотина), мыслителей эпохи Возрождения (Петрарки, Джованни Боккаччо, Лоренцо Валла, Пико делла Мирандола Джованни, Пьетро Помпонацци, Георга Гемиста Плетона, Лютера, Эразма Роттердамского, Рейхлина, Людовика Вивеса, Франсуа Рабле, Николая Кузанского, Парацельса, Монтеня, Пьера Шаррона, Джордано Бруно, Кампанеллы, Макиавелли, Томаса Мора), философов Нового времени (Б. Спинозы, Т. Гоббса, Д. Локка, Ф. Хатчесона, Г. Лейбница, Р. Кумберленда, А. Шефтсбери, П. Бейля, К. А. Гельвеции, Ж.-Ж. Руссо, Д. Юма, А. Смита, И. Канта, Г. Гегеля, О. Конта, Л. Фейербаха, А. Шопенгауэра, И. Бентама, П. Ж. Прудона, Т. Спенсера) и выделены добродетели, ценимые в соответствующие периоды. Мы свели эти данные в таблице 1.

Таблица 1

Частота встречаемости конкретной добродетели в различные исторические периоды

Сопоставляя качества человека, выделенные в результате контент-анализа текстов Библии, с обобщенными данными, полученными в результате анализа мнений различных мыслителей в разные времена, мы можем констатировать, что:

– во-первых, они в основном совпадают по смыслу;

– во-вторых, в Библии более детально и всесторонне прописаны требования к нравственным, гуманистическим качествам человека;

– в-третьих, в системе сущностных качеств человека в анализируемых работах недостаточно определены способности человека, те качества, которые обеспечивают успех в деятельности. Они представлены общими требованиями к трудолюбию, разуму и мудрости.

По частоте встречаемости заслуживают внимания такие качества, как справедливость, умеренность, мудрость, любовь, мужество, милосердие, сострадание, дружелюбие, рассудительность, разумность, нетерпимость к лицемерию и ханжеству, криводушию и лукавству (подлости).

Заключая настоящий раздел, отметим, что, определяя духовные способности, мы часто говорим о личностных качествах. Правомерно ли это? Для того чтобы ответить на данный вопрос, мы должны определить, а что же такое личностные (нравственные) качества? Откуда и как у человека появляются (формируются) личностные качества?

Сергей Леонидович Рубинштейн (1889–1960)

C. Л. Рубинштейн обращается к пониманию личности К. Марксом, который определял личность как «совокупность общественных отношений» (Маркс, Энгельс, 1960, с. 3). Анализируя историю слово «persona», Рубинштейн ссылается на А. Тренделенбурга, который в своем исследовании показал, что латинское слово «persona», заимствованное у этрусков, «употреблялось у римлян в контексте «persona patris regis» и обозначало, таким образом, не конкретную индивидуальность, а общественную функцию, выполняемую человеком» (Рубинштейн, 1976а). Анализируя отношение между внутренней сущностью личности и ее общественными отношениями, Рубинштейн писал, что «личность обозначает не либо общественную функцию, либо внутреннюю сущность человека, а внутреннюю сущность человека, определяемую общественными отношениями» (там же, с. 39).

Здесь мы поставим вопрос: «А как понимать общественные функции, выполняемые человеком и внутреннюю сущность человека?» Общественная функция – это профессиональная функция в общественном разделении труда, иными словами, это конкретная деятельность (или конкретные виды деятельности), выполняемые (реализуемые) конкретным человеком. В таком аспекте деятельность выступает как определенные формы общественного поведения человека.

Понимаемые таким образом общественные отношения приводят нас к деятельностному подходу в определении личности. Под личностью в этом случае мы будем понимать субъекта деятельности в совокупности его качеств, сформировавшихся в деятельности, реализуемых в деятельности и развивающихся в деятельности. Качества субъекта деятельности, сформировавшиеся в деятельности, оцениваемые с точки зрения морали, характеризующиеся устойчивостью по отношению к конкретному человеку, мы и можем называть личностными качествами. Личностные качества – это характерные для конкретного человека качества, проявляющиеся в деятельности и поведении, оцениваемые с позиций морали. Данные качества, прежде всего, проявляются в деятельности и поведении по отношению к другим людям.

Формирование личностных качеств будет определяться средой, в которую включается человек как субъект поведения (деятельности), и системой отношений, определяющих функцию субъекта в системе поведенческих отношений.

На основе анализа морали в социально-культурной эволюции К. Р. Арутюнова и Ю. И. Александров (2019) показали, что становление морального индивида следует рассматривать через призму структуры субъективного опыта.

Подводя итог сказанному, можно сделать вывод, что духовные способности – это, прежде всего, способности познания и делания добра и зла, выраженные в определенных формах поведения. Как жизненный факт они представлены в различных нравственных качествах.

В широком смысле духовные способности есть способности познания культуры. С позиций методологического принципа опредмечивания-распредмечивания, создание культуры – это процесс опредмечивания способностей и личностных качеств человека в произведениях культуры; распредмечивание культуры – это раскрытие способностей и личностных качеств, которые заложены в произведениях культуры. В сознательном познании истины существуют только по отношению к определенному человеческому типу. «Мы едва ли в силах даже представить себе, – пишет А. Шпенглер, – сколько великих мыслей чужих культур нашли в нас свою погибель, поскольку мы, исходя из нашего мышления и его границ, не смогли их ассимилировать или, что то же, ощущали их ложными, ненужными и бессмысленными» (Шпенглер, 1993, с. 204).