Kitobni o'qish: «В погоне за правдой»

Глава первая

Прошу любить и жаловать

У нас с Люськой очень много родственников. Есть даже такие, о существовании которых мы не догадываемся. Так уж повелось, что родня часто приезжает в гости внезапно, не соизволив заранее предупредить о визите. Типа делают сюрприз. Сюрприза, как правило, не получается. Потому что я, стоя на пороге и разглядывая незнакомых людей, улыбающихся в тридцать два зуба, чувствую себя не в своей тарелке.

Последний раз к нам приезжала сестра какой-то двоюродной племянницы из Тамбова. Прожила три дня и уехала, оставив меня в глубоком замешательстве. Хоть убейте, но я так и не врубился, чья она сестра и чья племянница. А если честно, и в подробности-то не особо вдавался. Женщиной она оказалась тихой, дома практически не появлялась, утром уходила по делам, поздно вечером возвращалась. Стыдно признаться, даже имени её не запомнил.

И вот сегодня, едва мы проводили Диану на очередную съемку, в квартире раздался звонок. На часах половина первого ночи, я сидел за ноутом, Люська разговаривала с Димоном по телефону. И тут это назойливое: дзинь-дзинь-дзинь.

В коридор мы с Люськой вышли одновременно.

– Дим, завтра созвонимся, – сказала Люська, убрав телефон в карман. – Глеб, я надеюсь, мы не затопили соседей снизу.

Я подошел к двери, посмотрел в глазок.

– Мужик и девушка, – шепотом сказал Люське. – И вещей много.

– Только не это, – застонала она. – Гости! Наверняка твои родственники приперлись.

– Что значит, мои? Хочешь сказать, к тебе они никакого отношения не имеют? Ты мне не родная сестра, что ли?

– Не знаю, – недовольно буркнула Люська. – Но когда кто-то рвётся в квартиру глубокой ночью, мне почему-то кажется, это родня с твоей стороны. Мои бы так себя не повели.

– Тяжелый случай, – ответил я. – У тебя раздвоение личности.

– А почему не разтроение? Глеб, не открывай!

– Как так?

– А вот так. Нас никто не предупреждал о приезде, не позвонили, не написали. Имеем полное право не открывать дверь. Пусть думают, никого нет дома.

– Но мы же дома. Люсь, это не совсем правильно.

– Блин, – Люська оттолкнула меня и припала к глазку. – Не нравятся мне их вещи, Глеб. Такое впечатление, на полгода задержаться намериваются.

Звонок повторился.

– Люсь, я открываю.

– Стой. Давай сделаем так, сейчас откроешь, и скажешь, что у нас карантин, – Люська задумалась. – Типа гриппуем. Для правдоподобности чихни пару раз, кашляни, высморкайся.

– Ага, температуру перед их носом измерю, горчичники сам себе поставлю, таблеток выпью. Пусть уж сразу решат, что попали в дурдом.

– Зато свалят. А пустишь их, совершишь самую большую ошибку в жизни. Сейчас выяснится, что мужик троюродный дядя левой пятки бабушки Снежного человека. Тебе это надо?

– Посмотрим, – усмехнулся я, щелкнув замком.

На лестничной площадке стоял низкорослый коренастый мужчина лет шестидесяти, и красивая блондинка вдвое моложе. У мужика были полные щеки, а редкие волосы торчали в разные стороны, отчего он жутко смахивал на нашего хомяка Патрика. Блондинка же напоминала ожившую куклу. Если бы не накаченные губы, выглядела бы она на все сто.

При виде нас, мужчина улыбнулся, склонил голову в поклоне и спросил:

– А вы кто?

– Учитывая, что позвонили в нашу дверь вы, – грубо проговорила Люська, – вопрос переадресовывается вам. Кто вы такие?

– Мы к вам, – незнакомец пропустил мимо ушей Люськино негодование. – Нам нужна Диана.

– Она предупреждена, – писклявым голосом пояснила блондинка

Я засмеялся. Всё ясно. Опять Диана забыла нас предупредить, что кто-то должен приехать. С ней такое случается постоянно. Актриса до мозга костей, она далека от бытовых проблем, попросту не считает нужным растрачивать себя по мелочам.

– Дианы нет, – ответила Люська. – Вернется через два месяца. А у нас ремонт полным ходом идет, в комнаты не зайти: грязь, пыль, запах краски. Мы живем практически на антресолях, поэтому…

– А вы, простите, кем приходитесь Диане? – задал вопрос мужчина.

– А вы? – Люська начала выходить из себя.

Мужчина выпрямился и, переглянувшись с блондинкой, гордо произнес:

– Я – муж.

– Чей муж?

– Дианы.

Люська схватила меня за руку, чтобы не грохнуться на пол.

– У Дианы нет мужа, – спокойно сказал я.

– Я неправильно выразился, – поправился мужчина. – Я бывший муж Дианы.

Мы с Люськой уставились друг на друга, подумав об одном и том же. Диана была замужем один раз, в браке родилась наша мама, через несколько лет Диана развелась. И если этот чудак утверждает, что он бывший муж Дианы, значит, он… наш родной дед?!

– Минуточку, – сказала Люська и хлопнула дверью. – Глеб, быстро звони Диане.

Я взял телефон.

– Капец! – возмущалась сестра. – Бывший муж сообщил, что приедет, а Диана забыла нам сказать.

– Ты понимаешь, что он наш дед? – спросил я, слушая гудки.

– Понимаю. Глеб, я его совсем не помню.

– И я.

– Диана рассказывала, он приезжал к ней, когда мне был год. Тебе – два. С тех пор он не объявлялся.

– Трубку не снимает.

– Спит. Звони ещё! – Люська заходила по коридору. – Дед, елки-палки. Сто лет его не видели, а тут нарисовался. На фига он здесь, Глеб?

– Открой дверь и поинтересуйся. Кстати, неудобно людей на площадке держать.

– Какой жалостливый нашелся. Он на нас забил, а мы обязаны ему радушный прием устраивать. Давай я тогда каравай испеку, кокошник надену, песню им спою на радостях.

– Во-первых, не ори, они могут услышать. Во-вторых, мы не знаем подробностей. Вроде они развелись по взаимному согласию, без скандала.

– Это не снимает с него ответственности. Осталась дочь, внуки, неужели нельзя было интересоваться их жизнью? Что ему понадобилось сейчас?

– Алло, Диан, привет. Извини, что разбудил…

– Будет тут рассусоливать, – Люська выхватила у меня трубку и прокричала: – Диана, ты опять накосячила! К нам заявился какой-то щекастый коротышка, который утверждает, что он твой бывший муж.

С минуту Люська выслушивала торопливую речь Дианы, потом вздохнула и отсоединилась.

– Глеб, это действительно наш дед. Диана разрешила ему остановиться в квартире. Я в шоке!

– Я их впущу.

– Стой. Как хоть его зовут?

– Понятия не имею. У мамы отчество Сергеевна. С именем понятно, а отчество не знаю.

– Слушай, а пусть они едут к родителям в коттедж, – предложила Люська. – Дом огромный, всем места хватит.

– Мама уехала, дома один отец, вряд ли он будет в восторге от тестя, которого видел пару раз в жизни.

– Как мне обращаться к деду?

– Так и обращайся – дед.

– Не смогу, – призналась Люська. – Я никогда не произносила это слово. Оно для меня новое.

– Разберемся, – я открыл дверь.

На лицах незваных гостей сразу появились улыбки.

– Все в порядке? – спросил дед.

Я кивнул.

– Как вас зовут? – встряла Люська.

Я уже был готов услышать что-то типа «Сергей Николаевич» или «Сергей Васильевич», и поэтому выпал в осадок, когда коротышка выдал:

– Позвольте представиться – Юдзуки Кобаяси.

– В каком смысле? – спросила Люська.

– В самом прямом.

Второй раз Люська хлопнула дверью перед носом странной парочки.

– Глеб, я звоню Диане. Здесь что-то не так. Или они сошли с ума, или у меня начинается сдвиг. Диана была замужем – факт неоспоримый. Нашего деда звали Сергеем – второй неоспоримый факт. Но объясни мне, кто тогда этот Юдзун Колбасянц?

– Вроде он не так представился, – с сомнением сказал я.

– Да плевать, как он назвался! Говорила же тебе, не открывай дверь, так нет, настоял на своем. Нажили проблем.

Прошла минуту, вторая… Диана не отвечала.

– Гадство! Возьми же трубку, – кричала Люська.

– Зачем она тебе?

– Уточню про имя. Если ты помнишь, маму зовут Мария Сергеевна, а не Мария Юмба-Думба.

– Меня другое интересует, кем ему приходится эта женщина?

– Скорее всего, дочь.

– Наша тётка?

– Прикинь. Повезло, ничего не скажешь. Видел, какие губаны себе накачала? Тётя-рот. Жесть! А ещё выпячивает их, хочет погубастее выглядеть. Такое впечатление, что в детстве на утреннике играла роль рыбы, её сильно напугали, с тех пор так и осталась – почётным губищеносцем.

– Не придирайся, нормальные у неё губы.

– Ой, помолчи, – отмахнулась Люська и сразу зачастила: – Диан, что за дела, почему трубку не берешь? У меня к тебе вопрос.

И снова Диана затараторила, а Люська смотрела на меня, закатывала глаза и кивала.

– Глеб, это трындец!

– Что она тебе сказала?

– Он Сергей Дмитриевич. А касательно японского имени и фамилии я не совсем поняла. Плохо было слышно. То ли он в японскую культуру ударился, то ли был в Японии и ударился там об скульптуру. Глядя на этого кадра, я склонна верить второму варианту.

– Может, мы их пустим уже?

– Чёрт с тобой, – махнула рукой Люська. – Открывай.

– Проходите, – сказал я, распахнув дверь и фальшиво улыбнувшись.

На лестничной площадке стояло три чемодана, две сумки и большая переноска. Дед засуетился, я решил ему помочь. Когда вещи оказались в квартире, представился.

– Я Глеб. Это Люся.

Лицо коротышки изменилось до неузнаваемости. Он смотрел на нас, как на инопланетных существ.

– Как Глеб? Как Люся?

– Очень просто, – сказала Люська. – Родители нас так назвали.

– Сколько же вам лет?!

– Юдзуки, – подала голос блондинка. – Ты говорил, твои внуки совсем малыши.

– Да, но… я же подсчитал… Глебу должно быть около одиннадцати, а Людмиле лет девять.

– Чужие дети растут быстро, – Люська специально сделала ударение на слове «чужие».

– Твоя правда, – закивал дед. – Внуки! Дайте я вас обниму.

Не люблю эти телячьи нежности, но дед заключил меня в объятья, с придыханием повторяя:

– Совсем взрослые. Как время летит!

– Вы проходите, – сказал я, высвободившись. – Располагайтесь.

– Мы не с пустыми руками, – частил дед. – Подарки привезли.

Мне вручили водный пистолет, а Люське куклу. Это было даже не смешно.

– Не поздновато мне в куклы играть?

– Я же не знал, думал, вы совсем крохи. Котонэ, как неловко получилось.

Блондинка пожала плечами и хмыкнула.

– Глеб, Люся, познакомьтесь с моей женой.

– Котонэ Кобаяси, – представилась блондинка.

Жена?! Вот это да. А дед-то у нас не промах. Он ровесник Дианы, следовательно, ему шестьдесят два года, а этой Кабане, или как он её назвал, не больше тридцати.

– Слушайте, – вмешалась Люська. – Давайте сразу расставим все точки над «I». Вас зовут Сергеем Дмитриевичем, почему вы называетесь чужим именем.

– Сергей Дмитриевич канул в Лету. С недавних пор, я Юдзуки Кобаяси. Только так.

– Кто у вас в переноске? – спросил я, чтобы уничтожить образовавшуюся паузу.

– Наш любимец – Емельян Маркович. Его можно выпустить? – Котонэ вопросительно посмотрела на Люську.

– Если там не крокодил – выпускайте.

Когда переноска открылась, взору предстал огромный шикарный кот тигрового окраса. Весил здоровяк килограммов десять, не меньше, шерсть блестела, мордаха довольная, сытая. На шее кота висел галстук-бабочка.

Осмотревшись, Емельян Маркович начал обнюхивать пол.

– Почему он Маркович? – удивилась Люська.

– Его папу звали Мариком, – ответила Котонэ.

– Логично, – Люська плотно прикрыла дверь в свою комнату. – У меня там хомяк.

– О, будь спокойна, Емельян Маркович не есть грызунов.

– Пусть только попробует покуситься на Патрика, я из него лично кошачьи котлеты сделаю.

– Она может, – засмеялся я.

– Глеб, нам бы ванну принять с дороги. Устали, сил нет.

– А мне бы валидол под язык, – ляпнула Люська.

– День был трудный, – пискнула Котонэ. – Глаза слипаются. Покажите, где мы можем расположиться.

Проведя их в гостиную, я кивнул на диван.

– Спать на диване? – удивилась жена деда. – Юдзуки, у меня нет слов.

– Успокойся, моя ласточка. Сегодня переночуем на диване, а завтра решим.

Не понимая, что они собрались решать завтра, я провел деда в ванную комнату. Люська принесла чистое постельное белье и полотенца.

– Сергей Дмитриевич, – начала она, но дед замахал руками.

– Не называй меня так. Я Юдзуки, что означает полумесяц. Фамилия Кобаяси переводится как маленький лес.

– А Котонэ?

– Звуки арфы.

– Н-да, тяжелый случай. Вы меня извините, но ломать язык я не собираюсь.

– Обращайся ко мне просто – дед. Или дедушка.

– А вашу жену называть бабушкой?

Котонэ возмутилась.

– Нет, конечно! Я Котонэ!

– Это ваши проблемы. Глеб, жду тебя в комнате, нам надо поговорить, – Люська прошмыгнула в спальню.

Пока дед принимал душ, Котонэ, держа на руках Емельяна Марковича, уговаривала его потерпеть до утра.

– Он проголодался, – сказала она мне.

– А что, корма у вас нет?

– Завтра купим телятину.

– Он не ест сухой корм?

– Как можно?! Мы любим Емельяна Марковича. Кормим исключительно полезными продуктами.

– Ему и лоток не мешало бы купить.

– Зачем?

– А в туалет он у вас как ходит?

– Прямо в унитаз.

– Да ладно.

– Я не шучу. Главное, чтобы дверь в туалет была приоткрыта, и крышка на унитазе поднята. Емельян Маркович – умнейший кот.

– Котонэ, – я замялся. – Вы надолго в Москву приехали?

– Месяца на два. А что?

– Просто спросил.

– Если мы вас стесняем…

– Нет, нет, квартира большая, места хватает.

– Да, но у вас в гостиной стоит диван. А спать на диванах нельзя.

– Разве? Я считал, диваны для этого и придумали.

– Ошибочное мнение. Для сна необходима кровать. Диваны портят ауру.

Как все запущено, пронеслось у меня в голове.

Предложив Котонэ чай, я услышал:

– После девяти вечера я не ем.

– Окей.

К Люське я зашел, скорчив гримасу.

– Ты была права, дед явно чем-то ударился. И его жена тоже. Прикинь, кота кормят телятиной, сами после девяти не едят, а диваны, оказывается, портят ауру.

– Глеб, я тебе предлагала проигнорировать звонок. Так нет, открыл дверь. На свою голову! Что теперь с этими дубинами в поле делать?

– При чем здесь дубины?

– Он же сам сказал, их фамилия так переводится – дубина в поле.

– Сама ты дубина. Он говорил про маленький лес.

– Для кого маленький лес, а для кого большие проблемы.

– Люсь, расслабься. Пусть поживут, все-таки родной дед. Нас дома не бывает, каникулы, мы их редко будем видеть.

– Пусть живут… раз притащились. Но зачем выпендриваться-то? Кот – Емельян Маркович. Дед – полудурок…

– Полумесяц!

– Жена – визг павлина.

– Звуки арфы.

– Ага, арфы. У неё голос, как у скрипучей двери, – Люська подняла с пола Патрика и положила его в клетку. – Извини, Патрик, но какое-то время тебе придется пожить в клетке.

Патрик засопел.

– Знаю, что ты не привык, но я не доверяю этому коту. На самом деле, Глеб, очень сомневаюсь, что Маркович ест одну телятину. Он и хомячатиной не побрезгует.

Глава вторая

Чистильщик ауры

Утром мы улизнули из дома, толком не позавтракав. Деда не застали, он, по словам Котонэ, уехал по делам. Сама Котонэ, выяснилось, что она встает в шесть утра, успела сходить в магазин, купить Емельяну Марковичу телятину, творог и козье молоко. Да, Емельян Маркович по утрам пьет исключительно козье молоко.

– Понятия не имею, где она его раздобыла, – говорила Люська, когда мы с ребятами шли в парк аттракционов. – Насколько мне известно, кошек вообще не рекомендую поить молоком.

– Разве? – удивился Димон.

– Сам подумай, Дим, как в естественных условиях кошки раздобудут молоко? Это и рыбы касается, они не рыболовы.

– Повезло вам, – засмеялась Алиса.

– Не то слово. С кем бы таким везением поделиться. Вечером с ними познакомитесь.

– А мне дед понравился, – признался я.

Люська остановилась.

– Не поняла юмора, ты сейчас пошутил?

– Он смешной. Такой живчик, напоминает французского комика.

– Клоуна он напоминает.

– Ты несправедлива к деду, Люсь.

– Дим, харе меня грузить. Ни к тебе приехал дед, которого теперь зовут завядший лопух.

– Его имя в переводе означает полумесяц, – напомнил я.

– Да плевать мне на перевод. Его зовут Сергей Дмитриевич!

– Ребят, а чем ваш дед занимается?

– Алис, спроси что-нибудь полегче. И давайте сменим тему, не хочу о них говорить.

– Хотите прикол, – засмеялся Димон. – Мне Стасон звонил, на этот раз ему НЛО привиделось.

– Стасон сойдет с ума, сидя дома.

– В гости нас приглашал. Может, сходим?

– Можно, – согласилась Люська. – Спасем парня от сумасшедшего дома.

Стасону жутко не повезло. В самом начале каникул он умудрился сломать ногу. Сидит теперь целыми днями с загипсованной ногой перед ноутом. Вечером, когда смотреть фильмы и играть надоедает, Стасон ковыляет к окну, вооружается биноклем и начинает таращиться по сторонам.

Чего только он не увидел за последние недели. Когда у тебя в руках бинокль, а заняться тебе нечем, ты невольно становишься излишне подозрительным. Видишь на улице мужчину, и в голову сразу закрадываются нехорошие мысли. Чего это он так мелено идет по дороге? О, остановился. Снова пошел. Обернулся. Явно нечист на руку. Или замышляет что-то противозаконное. А вот женщина топает. То на экран телефона посмотрим, то на вышагивающую впереди старуху. И старуха какая-то странная. Остановилась, начала рыться в хозяйственной сумке, женщина прошла мимо, но метров через пять остановилась. В этот момент старуха подняла голову, и женщина вроде ей кивнула.

У Стасона в голове моментально возникали криминальные сюжеты. Любой, кого угораздило попасть в поле зрения Стасона, причислялся сперва к стремным типам, а затем к особо опасным преступникам. Стасон начинал названивать друзьям, доказывая, что на этот раз ошибки быть не может, и парень, что тусит на перекрестке, явно в сговоре с бородатым дедом. Дед третий раз за последние полчаса выходит из продуктового магазина. Намечается ограбление.

Мы понимали Стасона, от скуки и бездействия ему некуда деть свою энергию. Посоветовали ему смотреть в бинокль не на людей, а в небо. Типа там намного интересней. Кто ж знал, что Стасон натура столь увлекающаяся. Через два дня попросил отца купить ему телескоп. Началась новая история. Теперь Стасону мерещатся НЛО и прочие объекты, которые неспроста летают ночами над домами. Короче говоря, попал Стасон конкретно. Уж скорее бы ему гипс сняли.

…В парке аттракционов Люська потащила нас в комнату смеха. Мы строили гримасы у кривых зеркал, смеясь в полный голос.

– Посмотрите, какие у Алиски ноги короткие, – хохотал Димон.

– У тебя не лучше, – улыбалась Алиса.

– Идите сюда, – звал я ребят. – Зачетное зеркало.

– Глебыч, это надо сфоткать. Люсь, не отставай.

У Люськи в комнате смеха заметно испортилось настроение.

– С моей внешностью что-то не так, – заявила она на улице. – В кривых зеркалах я выгляжу лучше, чем в жизни.

– Брось, Люсь.

– Нет, правда. Вы все в зеркалах уроды, а я… ничего себе так… симпатичная вроде. Причина очевидна – у меня лицо некрасивое.

– Начинается, – протянул я.

– Да, начинается, – у Люськи на глазах заблестели слезы. – Я вообще некондиция. Мама красивая, Диана красивая, в кого я такая уродилась?

– Ты тоже красивая, Люсь.

– Дим, будешь льстить в другой раз.

– Я не льщу тебе.

– А то у меня глаз нет.

– Может, ты в деда пошла? – спросил я.

– Судя по всему – в него, – согласилась Люська. – Ненавижу свое лицо. Зря мы в комнату смеха пошли, теперь настроение на нуле.

– Думаю, новый аттракцион тебе его поднимет. – Димон кивнул на крутящуюся платформу.

Люди держались за поручни, а круг, набирая оборы, раскручивался все сильнее. Были слышны смех, крики, визги.

Люська воодушевилась.

– Идем туда.

– Я – пас, – Алисе сделалось дурно от одной только мысли, что она возьмется за поручень и начнет крутиться.

– Алиска, не бойся.

– Нет, не уговаривайте. Идите, я вас здесь подожду.

Аттракцион действительно оказался стоящим, выброс адреналина произошел по полной программе. Люська орала так, что в близлежащих домах наверняка потрескались стекла. К Алиске она подбежала красная и возбужденная.

– Алис, ты многое потеряла. Это круть! Бли-и-ин… голова кружится. Дим, может, ещё разок?

– Давай чуть позже.

– Офигеть! Вот это я понимаю – аттракцион. А то всё зеркала, да зеркала. Детский сад какой-то. О! А там вроде тир? Рулим туда.

В тире Димон пытался выиграть Люське игрушку, но, увы, не получилось.

Зато Люська, взяв ружье, выбила пять из пяти. Ей вручили плюшевого кенгуренка (как выяснилось позже, это был медведь), которого она вручила Димону.

– Дарю!

– Ну ты и стрелок!

– Ворошиловский, – смеялся я.

– Учитесь, пока я рядом.

Потом мы перекусили, побродили по парку, вышли на набережную.

– Домой идти совсем не хочется, – призналась Люська.

– А надо. Неудобно их одних оставлять. Гости все-таки.

– Я нянькой не нанималась.

– Ты обещала нас познакомить, – напомнила Алиса.

– Что ж вам так не терпится. Ладно, пошли. Тем более я за Патрика переживаю.

Дома мы не застали ни деда, ни Котонэ. Нас встретил Емельян Маркович.

– Ничего себе они его раскормили, – присвистнул Димон.

– Если тебя телятиной кормить, и молоком козьим поить, ты бы тоже раскормился.

– У него бабочка на шее, – умилилась Алиса.

– Причем, прошу заметить, серая бабочка. Вчера красовалась черная.

– Кис-кис-кис, – позвал Димон, сев на корточки.

Емельян Маркович остановился в метре от Димона и вильнул хвостом.

– Емелька, – крикнула Люська. – Не вредничай. Подойди к Димке.

Емельян Маркович фыркнул и потопал в гостиную.

– С характером.

Через час вернулись дед и Котонэ. Познакомившись с ребятами, Юдзуки выдал:

– Алиса, не пойми меня неправильно, но тебе необходимо почистить ауру.

– Да, – закивала Котонэ. – Я тоже обратила внимание на пятно слева.

Алиска ойкнула. Она вообще натура впечатлительная, все принимает близко к сердцу, верит каждому слову. Сказали ей про ауру и пятно, в мозгу сразу щелкнуло, процесс, как говорится, пошел.

– Что ещё за пятно? – спросила Люська.

– Оно вот здесь, – Котонэ поднесла к голове Алисы правую ладонь. – Совсем маленькое, думаю, от него можно будет избавиться за пару сеансов.

– Три сеанса, – уточнил дед.

– Откуда взялось пятно? – тряслась Алиса. – Это опасно?

– Загрязнить ауру несложно, – начал разглагольствовать дед. – Куда сложнее её очистить. Аура каждого человека представляет собой…

– Стопэ! – крикнула Люська. – Я слышала про ауру и все такое прочее. Знаю, что кто-то их чистит, пятое-десятое, но вы-то здесь при чем?

– Как?! – оскорбился дед. – Я занимают этим вопросом уже более десяти лет. В нашем городе я единственный человек, который способен очистить ауру от любого негативного воздействия.

Котонэ кашлянула.

– И Котонэ, конечно же, мне в этом помогает. Она моя ассистентка.

– Чем дальше, тем страшнее, – проговорила Люська. – Толком можете объяснить?

– Неужели ты еще не поняла? Мы с Котонэ занимается чисткой энергетического поля. Работаем с чакрами…

– Не продолжайте. Я в это не верю.

– Тише, Люся, – громким шепотом проговорила Котонэ. – Не смей произносить вслух такие слова. У тебя чистая аура, но она может изменить цвет.

– А мне что делать с пятном? – Алиса чуть не плакала.

– Пошли в комнату, – сказала дед. – Я тобой займусь.

Алиска посмотрела на меня взглядом человека, которого ведут на расстрел.

– Иди, – кивнул я. – Не бойся.

Едва они закрылись в гостиной, Котонэ начала отчитывать Люську.

– Пойми, произнесенные нами слова имеют способность материализовываться. Следи за тем, что говоришь. Не используй в разговоре резких фраз, не ругайся, иначе это повлечет за собой увеличение сгустка отрицательной энергии. Вчера, когда мы зашли к вам в квартиру, я сразу обратила внимание, аура здесь чистая, светлая. Она сияет бело-желтым светом. Перед сном мы с Юдзуки обошли все помещения, и в принципе не нашли неугодных мест. Пожалуй, за исключением дивана в гостиной и унитаза в туалете.

– Что не так с унитазом?

– Его необходимо срочно заменить. Над ним нависло облако коричневых сгустков.

– Смывать за собой надо, – ляпнула Люська.

Я толкнул сестру в бок.

– Не веришь? – Котонэ взяла Люську за руку, подошла к туалету, распахнула дверь. – Ты, конечно, их не видишь…

– Разумеется, не вижу.

– А я вижу! – Котонэ вытянула руку. – Вот пятно. И вот еще! И здесь два маленьких.

– Почему вы решили, что виноват унитаз?

– От него исходит темный луч.

Люська прошла на кухню, покрутив пальцем у виска.

– А с диваном что не так?

– Я говорила Глебу, спать на диванах вредно. Мы очень плохо спали, утром у меня болела голова. Даже Емельян Маркович не соизволил лечь к нам в ноги.

– К сожалению, лишней кровати у нас нет.

– Есть, – Котонэ подошла к окну и провела длинным пальчиком по подоконнику. – В спальне Дианы отличная двуспальная кровать. Мы с Юдзуки могли бы расположиться там.

– Исключено! Это спальня Дианы.

– Но мы гости.

– Котонэ, – Люська старалась держать себя в руках, и я видел, какие усилия она для этого прилагает. – Давай сразу во всем разберемся. Вы с дедом приехали в гости. Но! Мы вас не приглашали – раз. И не ждали – два. Разрешив пожить здесь, отдали вам гостиную. Прошу заметить, гостиную не маленькую. И давайте договоримся, вы живете там, и не посягаете на чужие территории.

– Но диван…

– Спите на полу! – рявкнула Люська. – Для спины – идеальный вариант.

Оскорбившись, Котонэ вышла из кухни.

– Люсь, по-моему, ты с ней обошлась очень круто, – сказал Димон.

– Не защищай её.

– Я не защищаю, но Котонэ права, они гости.

– Димка! Неужели я одна считаю, что спальня это личное пространство, которое никто не имеет право нарушать. С какой стати я должна пускать в спальню Дианы незнакомую тетку? Глеб, чего молчишь?

– Со спальней ты права. А вот касательно унитаза, есть над чем подумать.

– Сдурел, что ли?

– Я не говорил, думал, мне кажется, но… короче, не первый раз замечал, что в туалете меня начинает бить кашель. Серьезно! И дышать трудно, нос закладывает.

– С тобой все ясно. Ты попал под влияние двух этих чудиков. Теперь у тебя один путь, смени имя на Шизикото и вступай в их ряды. А я пойду, посмотрю, жива ли там наша Алиска.

В гостиную Люська зашла в момент, когда дед, держа Алису за руку, давал какие-то наставления. Алиска кивала, с благодарностью глядя на бывшего мужа Дианы.

– Спасибо вам большое, Юдзуки!

– Его зовут Сергей Дмитриевич, – зло проговорила Люська.

– Люся, аура Алисы чиста как стеклышко. Удалось произвести чистку всего за один сеанс.

– Я очень рада за неё, – в тон деду ответила Люська. – Но ответь на вопрос, почему ты сменил имя?

– Оно не сочеталось с моей аурой. Идеальное имя для меня – Юдзуки.

– Надеюсь, оно неофициальное.

– Ошибаешься, – засмеялся дед. – Юдзуки Кобаяси меня зовут по паспарту.

– Измена!

– Ты многого не понимаешь, Люся. Если позволишь, мы как-нибудь сядем и поговорим с тобой по душам. Я на многое открою тебе глаза.

– Люсь, после того, как твой дедушка очистил мне ауру, я стала лучше себя чувствовать.

– Самовнушение.

– Нет.

– Почему тогда нельзя очистить ауру нашему унитазу, – язвила Люська.

– Унитаз предмет неодушевленный, – спокойно ответил Юдзуки. – Его нужно заменить.

– Вот как ты себе это представляешь? Как?!

– Купить новый и вызвать сантехника. Я готов помочь в выборе унитаза. Главное, чтобы его аура не была засорена.

– Люсь, а вдруг вам действительно надо унитаз заменить? – сказала Алиса.

– Делайте, что хотите, – психанула Люська, закрывшись у себя в комнате.

Достав их клетки Патрика, она села в кресло.

– Ты слышал? Оказывается, у унитаза тоже есть аура! Послал же Бог родственничков.

Глава третья

Балкон на первом этаже

Без четверти девять позвонил Стасон. Просил прийти к нему. Я хотел стартануть один, но Люська застала меня в коридоре, когда завязывал кроссовки.

– Куда намылился?

– К Стасону.

– Чёрт, забыла совсем. Мы же хотели к нему сгонять.

– Он сейчас звонил.

Из гостиной вышла Котонэ. На руках держала Емельяна Марковича, отчитывая за какую-то провинность.

– Как не стыдно! Чем она тебе помешала?

– Что он натворил?

– Снял бабочку и начал её жевать.

– А зачем вы ему бабочки вешаете?

– Они ему идут, – последовал ответ.

Глядя на недовольную морду Емельяна Марковича, Люська грустно вздохнула.

– Глеб, я иду с тобой. Не могу находиться с ними в одной квартире.

– Собирайся.

К Стасону мы пришли не с пустыми руками, я прихватил из дома классную книгу (фантастику), Люська по дороге забежала в магазин, купила коробку зефира. Мама Стасона была нам рада, сказала, что приготовит чай, а потом, отведя меня в сторону, спросила, не смогу ли я остаться у них с ночевкой.

– Целыми днями Стас мается. Остался бы, Глеб, кино посмотрите, поговорите.

– Сегодня вряд ли получится, – ответил я. – Но вообще буду иметь в виду.

Стасон воспринял наш приход, как великое событие.

– Слушайте, у меня есть новости!

– Если это связано с биноклем или телескопом, лучше не начинай, – сказала Люська.

– Зря иронизируешь.

– Опять что-то увидел? – я взял с подоконника бинокль и посмотрел на улицу. – А не хилый у тебя бинокль, Стасон. Какое здесь увеличение?

– Двадцатикратное.

– Супер! Вижу, что происходит в соседнем доме.

– Я и без бинокля вижу, – Люська подошла к окну. – Дома смотрят друг на друга, расстояние между ними не больше тридцати метров.

– В окна соседей я не смотрю, – заявил Стасон. – У всех занавески, не видно ничего.

– Слышал, Глеб, из-за занавесок не смотрит. Ну ты и кадр, Стасон. Устроил тут наблюдательный пункт, два бинокля, телескоп… кстати, зачем тебе театральный бинокль?

– На всякий случай.

– Хм, – Люська прошлась по комнате. – Теперь буду иметь в виду, что окна надо постоянно занавешивать. А то сидит какой-нибудь загипсованный в доме напротив и таращится на меня.

– Не гони, – буркнул Стасон. – Вы в высотке живете, никто тебя там не увидит.

– Жаль, – полушутя призналась Люська.

Ольга Александровна принесла чай, бутерброды, печенье и зефир.

– Спасибо, мам, – Стасон дождался пока мать выйдет и, понизив голос до шепота, проговорил: – Глеб, я не просто так тебе позвонил.

– Мы в курсе, ты засек НЛО. – Люська сделала глоток из чашки. – Вкусный чай. Стас, что мама туда кладет?

– Откуда я знаю, – отмахнулся Стасон. – Спроси у неё. НЛО было на днях, здесь дела похлеще НЛО происходят.

– Колись, что разглядел на этот раз?

Выдержав паузу и повертев в руках зефирину, Стасон попросил нас подойти к окну.

– Видите балкон на первом этаже?

– Который зарешеченный?

– Да.

– Видим.

– Там проживает семья. Я не знаю, из скольких человек, но в бинокль я разглядел женщину, мужчину и девчонку, нашу ровесницу.

– Минуту назад ты уверял, что не подглядываешь за соседями, – напомнила Люська.

– Я вынужден был за ними наблюдать.

Мы снова сели, Стасон, прерывисто дыша, продолжил:

– Первый раз я увидел ее или его неделю назад.

– Ты о ком?

– О человеке. Мужчина это или женщина, сказать трудно. Человек в лохмотьях, с нечесаной головой, на бомжа смахивает.

– Стасон, не юли.

Стасон взял со стола блокнот.

– У меня все зафиксировано.

Мы с Люськой переглянулись.

– Вот! На прошлой неделе во вторник в двадцать три часа пятьдесят пять минут открылось окно на балконе. Потом открылась решетка. Я не придал этому значения, отвлекся, а потом вижу, по лестнице спускается человек в лохмотьях.

– Подожди, по какой лестнице?