Основной контент книги Кюхля
Кюхля
Audio versiyali matnli kitobmatn

Hajm 350 sahifalar

1925 yil

0+

Кюхля

livelib16
4,4
481 baho

Kitob haqida

«Кюхля» – это роман-биография, но, идя по следам главного героя (Вильгельма Карловича Кюхельбекера), мы как бы входим в портретную галерею самых дорогих нашему сердцу людей – Пушкина, Грибоедова, Дельвига, и каждый портрет – а их очень много – нарисован свободно, тонко и смело. Везде чувствуется взгляд самого Кюхельбекера. Подчас кажется, что он сам рассказывает о себе, и чем скромнее звучит этот голос, тем отчетливее вырисовывается перед нами трагедия декабристов. Быть может, именно в этой скромности, незаметности и заключается сила характера, нарисованного Тыняновым.

Возможно, все было по-другому.

Но когда читаешь Тынянова, хочется верить, что все было именно так.

Кюхля

Boshqa versiyalar

2 kitob 19 474,58 soʻm

Janrlar va teglar

Ах, Кюхля, и обидчивый, и преданный друг! Сочинитель стихов, а попробуйте не писать стихов, если вы учитесь в Царскосельском Лицее. Всё вокруг там настраивает на поэтический лад. И друг – бац: «Так было мне мои друзья и кюхельбекерно, и тошно!» Так после этого и на дуэль начнёшь вызывать самого близкого друга.

Мне очень интересно было читать и перечитывать эту книгу. Прекрасные описания природы, запоминающиеся диалоги, проказы лицеистов, светлая юность, мечты и дружество в Лицее – всё есть в этой книге, как в нарядной шкатулке.

Свобода! Свобода! Ты царствуй над нами. Ах, лучше смерть, чем жить рабами, — Вот клятва каждого из нас.

Странно, но когда думаю о декабристах, думаю не о том, «что было», а скорее о том, что было бы, если бы.

1) Что было бы, если бы Александр Первый не умер в 1825 году? Подготовились бы они лучше, были бы организованней, произошла бы революция?

2) Что было бы, если бы у Кюхельбекера не набился снег в пистолет? Убил бы он брата императора? К чему бы это привело?

3) Что было бы, если бы не пропал Трубецкой? Смог бы он взять все в свои руки, стал бы диктатором?

Но нет смыла в этих вопросах, потому что все было так, как было. А были молодые парни, большинство из них не старше меня, невыспавшиеся поэты, любители дуэлей. Были ходившие ходуном челюсти, от страха, от адреналина. Было Междуцарствие, заставшее врасплох и вынуждающее действовать быстро, необдуманно. Много идей. Точнее так — Идей! Свобода, равенство, отмена Крепостного права, все то, за что не жалко умереть. Большое желание все изменить, но, на мой взгляд, совершенно никакого представления о том, как сделать это. А за Идею умереть не страшно, вон, сколько их гибло и за меньшее. Бывало, кто-то где-то скажет что-то не подумав, итог — дуэль, а на дуэлях умирали. Или еще лучше — отправиться сражаться за чужую страну (Греция), но там даже не в стране дело, а все в той же Идее, самой главной, — Свободе.

Помню, еще будучи в школе я поражался, почему восстание подняли аристократы? Образованные, умные люди. Чего им было нужно? Другое дело — пролетариат, там налицо несправедливость и притеснения. Что в этом может понять ребенок.
 А тут ведь как раз молодой барин едет заграницу и видит, что можно жить по-другому, не так, как у нас в России живут. И что Право Крепостное — позор для нашей страны. Барин мыслит свободнее, а русский мужик лишь знает, как было всегда — полагайся на батюшку Царя, да трудись себе всю жизнь на хозяина. Барин впечатлительный и не может спокойно смотреть, ни как солдат в армии истязают, ни на попов этих, отъевшихся на государственные деньги и деньги бедняков. Читал и страшно было, недалеко же мы ушли.

Но роман все же о Кюхельбекере. Какой он? А Кюхельбекер не простой. Он из тех людей, кто ни с кем ужиться не может. У которого действие вперед мысли идет. Было у него в жизни несколько друзей, все Александры, удивительно, правда? А остальные его как-то не очень любили, за вот эту его горячность и резкость. Была любовь, ради которой он все хотел устроиться, хотел избавить возлюбленную от бедности и лишений, в итоге она и в Сибирь с ним была готова поехать, но не дали… Трагическая судьба, как и судьба любого из декабристов. И даже не знаю, кому было хуже: тем, кого повесили, или тем, кто сходил с ума в крепостях, или тем, кто не сошел, но пытался как-то потом устроиться в Сибири. Наладить жизнь, когда жизнь-то уже закончилась и умерли все те, кого ты любил, и мыслями ты уже не здесь и сейчас, там, с ними.

Отзыв с Лайвлиба.
«Кто бы подумал, когда он у нас в пруде тонул, что его на все это станет».

Так писал Егор Антонович Энгельгардт, «добрый директор» Царскосельского Лицея, писал задолго до декабрьского восстания, писал – как в воду глядел того пруда, в который отчаянный Виля сиганул, не вытерпев причиненной ему обиды.

Мне бросилась в глаза лаконичность прозы Тынянова – каждое слово казалось к месту, каждая фраза была – не прибавить и не отнять, а вот прибавьте теперь к этому лексику начала XIX века в разговорах героев… Но не суховато ли, ненароком подумала я, для пламенных таких натур, как декабристы?

Но нет. Невероятно живыми, увиденными будто наяву, будто знакомыми лично были герои, да и как не затрепетать, будучи влюбленной в родную литературу, когда на страницах романа лицеистом еще появляется Пушкин, и здесь же работает над своей комедией «Горе уму» Грибоедов?.. А Булгарин и Греч, хе-хе, заставляют вспомнить лекции по истории отечественной журналистики! Мыслящая Россия, Золотой век, чего же боле…

«Герой у меня наш, от меня немного, от тебя побольше», - признавался Вильгельму создатель Чацкого, и как не согласиться, как не пристроить всамделишного Кюхельбекера к литературным «лишним людям»? Этот его горячий нрав, неустроенность внутренняя и внешняя, неумение подладиться, вместе с тем – доброта, ум и, конечно, по Рылееву, «любовь к общественному благу». Трогателен он, Кюхля, длинный, неуклюжий, но трогательный. Он прибавился к моим любимцам из декабристов – Рылееву, Оболенскому.

Крамольная, может, мысль, но я за Вильгельма рада, что он на жертву такую пошел. Он искал ее, искал высокого служения, высокого дела, и Бог знает, сколько бы еще метался, если б не Северное общество, к чему бы пришел… Мог медленно спиваться, как Дельвиг, мог – с его-то вспыльчивостью и десятком уж бывших дуэлей! – на дуэли же погибнуть, как Пушкин… До слез трогают последние годы его жизни в Сибири, до того маешься будто с ним в одиночной камере крепости, а перед тем убегаешь, несешься от жандармов, по морозу, по снегу, чуть не увязнув в болоте…

Горячие головы, горячие сердца – какое поколение!.. Сколько истинной дружбы в этом романе, признательной и нежной дружбы, пронесенной через всю жизнь! И можно было увериться на годовщину «19 октября 1825 года»:

Куда бы нас ни бросила судьбина И счастие куда б ни повело, Все те же мы: нам целый мир чужбина; Отечество нам Царское Село.
Отзыв с Лайвлиба.

Живая книга Тынянова. Видишт герове, переживаешь с ними. Вролде и знаешь историю Кюхли и его друзей, все это учили в школе, читали в книгах. Но читая эту книгу Пушкин, Пущин, Кюхельбеккер предстают живыми, не хрестоматийными людьми. Это не исторические личности, а люди с их эмоциями, переживаниями, страхами и радостями.

Вильгельма Карловича Кюхельбекера однокашники зовут Кюхлей. Он нескладный, высокий, иногда неуверенный в себе, но пишет стихи и мечтает изменить Россию. Он учился с Пушкиным и Пущиным. Был на том самом экзамене, когда Державин передал лиру молодому Александру Сергеевичу. Будучи на Кавказе подружился с Грибоедовым, который по характеру был очень похож на своего Чацкого. Они пронесли дружбу через всю оставшуюся жизнь. Кюхля был декабристом и так интересно было взглянуть на происходящее его глазами. Всегда читала о том, что Константин отрекся от престола ради любовницы, но сколько подводных камней в этой истории. В общем читать однозначно стоит. Книга написана легко, художественно и интересно.

Отзыв с Лайвлиба.

Izoh qoldiring

Kirish, kitobni baholash va sharh qoldirish

Чтобы можно было полюбить человека, он должен иметь хоть один порок.

Звание литератора русского было скорее проклятием, чем званием. Такого сословия не существовало вовсе.

Я испытываю почтение к мечтам моей юности. Опытность часто останавливает стремление к добру. Какое счастье, что мы еще неопытны!

И никогда у него не было ни дома, ни денег, ни власти. У него было только ремесло литератора, которое принесло насмешки, брань, долги. Он всегда чувствовал - настанет день, и люди порядка обратят на него свое внимание, они его сократят, они его пристроят к месту.

- А куда же ты, Пущин? – спросил Корф, все так же покровительственно.

- В квартальные надзиратели, - сказал Пущин спокойно.

Лицеисты засмеялись.

- Нет, серьезно, - приставал Корф, - ты куда определиться думаешь?

- Я и говорю серьезно, - ответил Пущин, - я иду в квартальные надзиратели.

Все засмеялись. Вильгельм с недоумением смотрел на Пущина.

- Всякая должность в государстве, - медленно сказал Пущин и обвел всех глазами, - должна быть почтенна. Нет ни одной презренной должности. Нужно своим примером показать, что не в чинах и не в деньгах дело.

Корф растерянно смотрел на Пущина, ничего не понимая, но Горчаков, прищурясь, сказал ему по-французски:

- Но, значит, и должность лакея почтенна, и, однако же, вы не захотели бы быть лакеем.

- Есть разные лакеи, - сухо ответил Пущин. – Лакеем царским почему-то не почитается быть обидным.

Kitob Юрия Тынянова «Кюхля» — fb2, txt, epub, pdf formatlarida bepul yuklab oling yoki onlayn o'qing. Sharh va sharhlar qoldiring, sevimlilarga ovoz bering.
Yosh cheklamasi:
0+
Litresda chiqarilgan sana:
21 oktyabr 2009
Yozilgan sana:
1925
Hajm:
350 Sahifa 1 tasvir
ISBN:
978-5-4467-0914-4
Mualliflik huquqi egasi:
Public Domain
Формат скачивания: