«Время и место» kitobiga sharhlar

Невесёлое автобиографическое произведение автора, щедро пожертвовавшего на последний роман собственный жизненный материал без прикрас.

По духу произведение близко к «Роману-воспоминанию» А.Рыбакова. 

Нас встречают зарисовки довоенного московского детства, работы на заводе в период мобилизации, мечты о карьере писателя, учёбу в литинституте, первые пробы пера, амурные переживания и т.д. и т.п. Их натуралистичность позволяет нам прикоснуться к жизни обычных советских людей, лучше понять время. Никакого глянца соцреализма, никаких набивших оскомину высокоморальных рассуждений, вставленных цензором. 

Достать поесть, найти угол для ночлега, встретить женщину «для постельных утех», пристроить рукопись, вымучить из себя несколько десятков страниц. Всё очень человеческое и простое. 

Тема репрессий в романе присутствует краешком: исчезновение отца, возвращение матери из лагеря, история двух писателей, по-разному переживших чистки, работа цензоров. Но всё это лишь иллюстрации к жизни alter ego автора. 

Его жизнь плохо ли или хорошо прожита. В ней было много счастливых страниц, немало страшных, хватало гнусных и грустных. Он ещё хватается за жизнь, за женщин, но все всё понимают, конец близок.

Одновременно «Время и место» можно рассматривать в качестве некролога советской эпохе и хомо советикус. В истории разворачивался грандиозный эксперимент, а его подопытные страдали, терпели, приноравливались к новой действительности. Жили как могли. Без пафоса и внутреннего величия, без благодарности вождям и партии. И сверхчеловека не получилось. И новой советской семьи не получилось. И нового прекрасного будущего тоже не вышло. 

Резюмируя, роман будет интересен разве что историкам повседневности и людям, желающим лучше понять эпоху. Некоторые места прочитаны мной с живым интересом, некоторые – откровенно скучны в своей экзистенциальности.

Александр Антипов, добротный советский писатель, проживает свою жизнь в Москве в середине прошлого века. Перед нам его стремительно летящая жизнь: в муках творчества, в бурных романах, с застольями, и с одиночеством пустой квартиры в конце, и ... очередным возрождением. Всё это на фоне московских улиц. А порой даже непонятно, кто здесь солирует: писатель или Москва. Чем-то напоминает повесть Дафнис и Хлоя эпохи культа личности, волюнтаризма и застоя Юрия Нагибина, но исполнена более интеллигентно и тонко.