Kitobni o'qish: «В поисках диковинных камней Гипербореи»

© Липовский Ю. О.

* * *

Моим коллегам – искателям диковинных камней на священной земле Кольской – посвящаю.

От автора

Камни во все времена любили и использовали в разных целях многие народы. Они – участники удивительных событий, герои мифов и легенд, всевозможных поверий и научных открытий.

Когда же самоцветы вошли в жизнь человека и где они добывались в древности? История их освоения еще не написана, нам известны лишь отдельные эпизоды, собранные по крупицам из отдельных источников. О драгоценных камнях писали еще античные историки и натуралисты, такие как Геродот, Теофраст, Плиний Старший. А археологи и историки и поныне находят вещественные доказательства использования в древности многих известных сегодня камней. Стало известно, что бирюзу добывали на Синайском полуострове за 3500 лет до н. э., где сохранились древнейшие выработки, известные как копи царя Соломона. А на берегу Красного моря, в копях царицы Клеопатры добывали изумруд. На туманном острове Топазос в Красном море египтяне добывали еще один драгоценный камень, так и названный – топазом. Самые же драгоценные камни – алмаз, рубин и сапфир – добывали из россыпей в «стране чудес» Индии за 1000 лет до н. э. А купцы везли в Египет любимый фараонами лазурит из далекого Бадахшана (на территории Афганистана). До нас дошло описание самого древнего из известных ювелирных украшений, эфуда – нагрудника древнееврейских первосвященников, украшенного двенадцатью драгоценными камнями. Среди них уже известные нам бирюза, изумруд, топаз, аметист и другие.

Долгое время у многих народов, населявших Европу, бытовало мнение, что все драгоценные камни родом только из южных заморских стран – Египта, Персии, Индии и из Малой Азии. И у нас на Руси считали, что все «диковинные камни» (как называли необычные самоцветы) не могут родиться в холодных северных землях. А эти диковинные камни находились именно здесь, на территории нашего Севера и Уральских гор! Об этом нам поведали древнегреческие мифы, легенды и свидетельства историков. Взять хотя бы миф о девятом подвиге Геракла, знакомый нам со школьной скамьи. Напомним, Геракл отправился по повелению царя в страну амазонок, чтобы добыть золотой пояс царицы Ипполиты. По поводу того, как он добыл этот пояс и из чего он был сделан, мнения мифотворцев разделились. Что касается самого пояса, то греческий историк Аполлоний Родосский поведал, что он был сделан из пестроцветного зеленого камня, добытого на территории дикой Скифии в Рифейских горах. А Рифеем древние греки называли наш Урал, где действительно есть этот самый пестроцветный зеленый камень. И назван он амазонским, или амазонитом, в честь древних женщин-воительниц, использовавших этот камень в ритуальных целях. На Урале, в Ильменских горах, сохранились копи с амазонитом.

Есть много свидетельств тому, что любимые древними греками дары природы – янтарь, жемчуг, аметист, гранат-альмандин, гиацинт, сапфир – они получали из Гипербореи. Так древние греки окрестили легендарную страну на Крайнем Севере, земли за владениями бога северных ветров Борея. Название дословно обозначает «за Бореем», «за севером». Греческий историк Геродот писал, что здесь жили гипербореи, исполинский народ, почитавший бога Аполлона и живший в вечном блаженстве при постоянном свете солнца. Геродот указывал, что гипербореи жили к северу от своих соседей-скифов, то есть на территории современной России. А еще он поведал, что гипербореи ежегодно доставляли в Дельфы (священный город дельфийских оракулов в Греции) свои дары, в том числе и камни. С тех пор загадочная северная страна гипербореев волновала умы многих исследователей. А знаменитый средневековый историк-картограф Герхард Меркатор впервые составил карту Гипербореи, которая располагалась на территории нашего Кольского полуострова и Северной Карелии.

Весьма примечательно, что первую экспедицию на поиск Гипербореи отправила в 1864 году императрица Екатерина II. Для этого снарядили два корабля под командованием адмирала Василия Чичагова. Известно, что материалы этой экспедиции адмирал передал М. В. Ломоносову – и на этом сведения обрываются.

Поиски Гипербореи на Кольской земле возобновили уже в советское время. В 1921 году в центре Кольского полуострова, возле легендарного Сейдозера работала специальная научная экспедиция под руководством А. В. Барченко, собравшая многие интересные факты, которые были засекречены. И в наше время исследователи продолжают искать на Кольском полуострове следы северной гиперборейской цивилизации, уходящей вглубь тысячелетий. Пример тому – работа научно-исследовательской экспедиции «Гиперборея-98» под руководством академика В. Н. Дёмина. Интересные находки, подтверждающие существование древней цивилизации, были недавно сделаны экспедициями Русского географического общества. Они обнаружили в различных районах Кольского полуострова и на островах Белого моря наскальные образы древних божеств, лабиринты, каменные святилища – сейды, каменный трон на берегу моря и каменные пирамиды, которые были построены намного раньше египетских. В эту копилку неоспоримых фактов существования Гипербореи могут внести свой вклад и геологи, работавшие на Кольской земле в поисках самоцветов и редких минералов. И они открыли здесь удивительный мир необычных или, как говорили в старину, диковинных камней, каких на земле мало или вообще больше нигде нет. Были найдены и следы древнейших выработок – копь на горе Вавнбед с легендарным цирконом-гиацинтом, копи на побережье Белого моря с пурпурным аметистом – «камнем трезвости» древних греков и другие.

В Хибинах было открыто единственное в мире месторождение «звездного камня» – астрофиллита. Он, по поверьям местного населения, лопарей, считается священным камнем далеких предков – йети, то есть гипербореев. На вершинах многих гор не раз приходилось видеть древние святилища – сейды в виде уложенных пирамидой камней и гигантские мегалиты – огромные глыбы весом 1–3 тонны, установленные на трех подпорках из шарообразных камней.

Обо всех диковинных камнях, найденных в те, далекие уже годы, рассказывается в этой книге. Особое внимание уделено самому загадочному амазонскому камню, подарившему автору немало памятных встреч на Урале, Кольском полуострове и в Монголии. Раскрыть все тайны «камня амазонок», объяснить его происхождение, необычайный состав и воздействие на человеческий организм еще предстоит будущим пытливым исследователям.

Амазонитовый пояс Ипполиты, или девятый подвиг Геракла

На потемневшей поверхности шумно-широкого моря ходили плавные волны, раскачивая, как колыбель, палубу корабля. С берега царства амазонок дул несильный, но упорный ветер, под напором которого корабль плыл обратно в Элладу. Хмурый Геракл, как монумент, застыл на палубе, вглядываясь в исчезающую в голубой дымке землю. На палубе под навесом лениво разлеглись спутники-воины, во главе с афинским героем Тесеем. Они пили вино, горланили песни, судачили о своих встречах с амазонками, делясь подробностями любовных утех с этими необъезженными, как лошади, и строптивыми, как кошки, женщинами. То и дело среди молодых людей раздавался гомерический хохот. Геракла раздражали их пьяные голоса, да и само их присутствие на корабле. Зачем они увязались с ним в этот поход в страну амазонок? Взять хотя бы Тесея, сына царя Афин, прославившегося победой над Минотавром. Что ему, своей славы мало? Гераклу не нужна была помощь ни Тесея, ни его хваленых воинов – они едва не погубили себя и их задание. А теперь чувствуют себя победителями, словно это они добыли пояс Ипполиты.

Рис. 1. Статуя амазонки

Геракл был раздражен и не находил себе места. А когда к нему незаметно подошел корабельный мифотворец Филопатр и елейным голосом попытался узнать, как он добыл пояс, Геракл едва не выбросил того за борт. Этого словоблуда навязал Гераклу царь Эврисфей, чтобы он был свидетелем его походов и достойно их описал для истории. Но мифотворцу на сей раз не повезло. На берег к амазонкам он не решился сойти, ибо не был настоящим мужчиной, избегал женщин и признавал только однополую любовь. Однако Филопатр был придворным мифотворцем на службе у царя Эврисфея, и от него ждали очередной оды о подвиге Геракла. Потому, не получив от Геракла нужной информации, он махнул на него рукой и успокоился. В конце концов, пусть себе герой буянит, ходит по палубе взад-вперед так, что она качается под его ногами. Пусть бесится! Герой имеет на это право – ведь пояс царицы амазонок находится у него. Геракл выполнил задание царя, а он, Филопатр, выполнит свое – распишет как надо очередной подвиг героя. Ему не привыкать это делать. К тому же он раздобыл кое-какие сведения из уст подвыпившего Тесея и его воинов. Успокоившись, мифотворец уединился в своем уголке на корме и, достав из сундучка восковые таблички, стал выводить заостренной палочкой строки своей хвалебной оды: «Ода в честь подвига Геракла, сына Зевса, написанная придворным историком Филопатром из Афин».

 
В царство диких амазонок устремился
необоримый Геракл,
Дабы свершить во славу свой девятый подвиг,
Овладеть там волшебным поясом Ипполиты,
Что даровал Арес непобедимой царице.
 
 
Долгим был путь у Геракла, Тесея и их воинов.
Но корабль, проплывши через бездны морские,
Где властвует сам Посейдон с грозным трезубцем,
Достиг Фемискиры¹, столицы племен амазонок.
 
 
Там уже ждала героев несметная рать стиганор².
С копьями были те девы-воительницы,
С детства познавшие грозное дело Ареса.
Крепче железа был дух их могучий.
 
 
Были из меди доспехи у них и лики ужасны,
Ибо поведала им Артемида-охотница
О задумке Геракла похитить тот пояс,
Что стягивал чресла непобедимой царицы.
 
 
Устремилось на Геракла сонмище грозных эриний,
И впереди них летела как вихрь Меланиппа,
А с нею Аэлла, Протоя и Антиопа —
Самые любимые подружки царицы.
 
 
И напали на Геракла сразу семь амазонок,
Окружили героя, пустив в него свои копья.
Но они миновали сына Зевса —
Все пролетели мимо, не задев исполина.
 
 
А Геракл, пришедший в ярость,
поразил их огромной палицей,
Так что замертво грохнулись подлые девы.
Сила ужасная собственных рук принесла им погибель.
Все снизошли они в царство Аида —
 
 
Такая их участь постигла.
Победили герои необузданную рать амазонок,
В страх их вогнали, и бегством спаслись они.
А вот рыжую Антиопу пленил сам Геракл,
 
 
Однако вернул ее Ипполите
В обмен на волшебный пояс царицы.
Так совершил свой девятый подвиг Геракл,
Исполнив наказ царя, чем заслужил похвалу самих Ники и Дики³.
 

Рис. 2. Геракл Фарнезе (с античной статуи)

А герой, о котором писал Филопатр, по-прежнему продолжал ходить по палубе. Гнев поселился глубоко в душе Геракла и не находил выхода. И если бы в этот момент из морской пучины вылезло какое-нибудь чудовище, он бы придушил его своими руками, совершив еще один подвиг. А вместо этого перед пылающим от гнева взором Геракла возник маленький колченогий человек с медно-красным лицом и серебряной серьгой в ухе. Это был кормчий Кефал, старый искусный мореход, которого без слов понимала вся его команда из свободных моряков и рабов-гребцов. Да и все остальные, включая эллинских воинов во главе с Тесеем, относились к нему с должным почтением. Они понимали, что жизнь каждого на море зависела не только от милости богов, но и от виртуозного искусства этого маленького бога корабля. В молодости Кефал увлекался философией, а потому щеголял в своей речи мудрыми изречениями великих учителей.

– Что скажешь, Кефал? – спросил Геракл кормчего.

– Ветер крепчает, – ответил тот невозмутимо.

– Ну и что же из этого следует? – промолвил Геракл, едва сдерживая себя.

– Гнев – это ветер, который гасит свечу мудрости, – ответил Кефал, глядя на Геракла ясным спокойным взором.

И, не сказав больше ни слова, кормчий повернулся и ушел обратно к своей команде. А Геракл после его слов перестал ходить, опустился на палубу и коснулся рукой висящего на его шее пояса Ипполиты. От зеленых камешков, из которых был сделан пояс, исходила какая-то неведомая сила, очищающая и согревающая душу. Геракл прижал пояс к сердцу, и оно забилось сильно-сильно, как в тот незабываемый момент, когда он прикоснулся к божественной Ипполите. Да, мойры⁴ все же были великодушны, подарив ему эту желанную встречу. Ничего в мире нет прекраснее, чем женская красота, и сильнее, чем любовь. Но любовь эфемерна и ускользает, как черта горизонта. И она осталась там, в стране амазонок, куда привела его сама судьба. И, не выпуская из рук волшебного пояса, Геракл погрузился в воспоминания о том, что же произошло с ним в царстве амазонок.

Рис. 3. Иппотита Царица амазонок

…Поначалу все складывалось удачно. Геракл и его спутники, преодолев долгий путь, достигли берегов Понта Эвксинского, где находилось царство амазонок со столицей Фемискирой. Слава о подвигах Геракла достигла Фемискиры, и когда Геракл с отрядом воинов сошел на берег, то навстречу им вышла сотня амазонок во главе с царицей Ипполитой. Амазонки, вытаращив глаза, взирали на Геракла, который как исполин возвышался над своими молодыми сильными воинами. И первой к нему подошла Ипполита, со спокойной уверенностью и отточенностью движений, высокая и величавая. Смуглое от загара лицо цвета меди делало ее похожей на египтянку. Гордая крепкая шея, увенчанная бусами из солнцеподобного электрона⁵, держала голову с узлом иссиня-черных волос. Сильное тело царицы, обвитое складками полупрозрачного хитона, обнажавшего плечи и левую грудь, высокую и широкую, придавая телу особую чувственную красоту. Геракл замер, не находя слов, при виде сразу пленившей его дикой красоты царицы. Он посмотрел в лицо Ипполите и встретил смелый и веселый взгляд ее ярких и зеленых, как море, глаз.

– Хайре⁶! – выдавил из себя приветствие изумленный Геракл.

– Хайре! – ответила Ипполита с широкой белозубой улыбкой, и вдруг ее глаза потемнели, утратив веселый блеск, потемнели, как море перед бурей, и она испытующе посмотрела на могучего героя. – Скажи мне, великий сын Зевса, что привело тебя к нам? С миром ты пришел или с войной?

Что мог ответить Геракл, суровый и могущественный герой, совершивший подвиги и одолевший разных чудовищ? Впервые на его пути встала женщина, прекрасная и неотразимая как богиня. И суровый воин, смягчившись сердцем, честно признался ей:

– Прекрасная царица! Не по своей воле пришел я в твое царство с вооруженными воинами. Меня прислал к тебе властитель Микен Эврисфей, которому я по воле Зевса служу и должен совершить двенадцать подвигов. Только после этого я обрету свободу. И вот, Эврисфей дал мне девятое задание – добыть твой пояс, подарок бога Ареса. Этим поясом хочет обладать его дочь, коварная и властолюбивая Адмета. Но ни я, ни мои воины во главе с афинским героем Тесеем не хотят войны с вами – с женщинами не воюют, их любят.

И ответила на чистосердечное признание Геракла царица Ипполита:

– Сын Зевса, ты могуч и прекрасен, как бог-громовержец. Но ты еще мудр, как оракул.

И, подойдя вплотную к Гераклу, Ипполита внезапно сорвала с себя одеянье и предстала перед ним как богиня, вышедшая из пучины моря. Широкий пояс из неведомых зеленых камней спускался с ее крутых бедер, закрывая лобок Венеры. Геракл стоял, ослепленный красотой ее медного тела и сиянием пояса, сравнимого с цветом бурного моря с белыми гребешками волн.

– Алкид⁷, я отдам тебе пояс, если ты исполнишь мое сокровенное желание, – промолвила Ипполита, положив руку на его плечо.

Геракл вздрогнул, впервые услышав свое подлинное имя, которым звали его в детстве и юности, пока он не стал героем.

– Что я должен сделать для тебя? Какой совершить подвиг? Я готов ко всему! – воскликнул он.

– Выслушай меня, Алкид, и не удивляйся тому, что услышишь. Знай же, что мы, амазонки, с мужчинами жить не можем, и не зря эллины называют нас стиганорами. Мы свободны, занимаемся охотой, лошадьми, а домашним делам, что выполняют эллинские женщины, мы не обучены и не хотим их знать. Мужчины нам нужны лишь для пополнения нашего женского племени. Поэтому ежегодно в месяц гекатомбейон⁸ мои амазонки встречаются с мужчинами из местных племен скифов и в течение двух недель предаются свободной любви с ними. А когда у них рождаются дети, то мальчиков отдают скифам, а девочек мы оставляем себе. Ты прибыл, Алкид, со своими воинами как раз в долгожданный для амазонок гекатомбейон – месяц любви. Взгляни только, с каким воодушевлением и надеждой глядят амазонки, а среди них мои верные помощницы – Меланиппа, Аэлла, Протоя и Антиопа – на твоих воинов. Эллинские воины молоды и сильны, как и мои амазонки, а от сильных пар рождаются сильные дети.

Геракл, с любопытством слушающий необычную речь царицы, бросил взгляд на толпу амазонок, окруживших Тесея и их воинов. Эллины после долгого и изнурительного морского перехода совсем расслабились. Они побросали на землю свои щиты и копья и с вожделением глядели на полуобнаженных амазонок, угощавших их хмельным скифским вином. Казалось, боги принесли мир на землю амазонок, и грозный Арес уступил место веселому и разгульному Дионису⁹.

Но удивление Геракла стало еще больше, когда Ипполита перешла к самому главному.

– Я тоже амазонка и должна выполнить, как и все, свою главную задачу. Однако я царица, и потому желаю зачать дочь только от героя, ибо ей надлежит быть лучших царских кровей. Я хочу дочь от тебя, Алкид. А за это я отдам тебе свой пояс. Ты сам снимешь его с меня в час любви. Ты согласен?

– Я согласен! – воскликнул Геракл, ошеломленный таким предложением. – Наконец-то мойры послали мне счастливую встречу с тобой – бесценный подарок за все мои тяжкие труды-подвиги!

Рис. 4. Греческие амазонки

И, удовлетворенная его ответом, Ипполита промолвила, глядя на Геракла сияющими хризолитовыми глазами:

– Тогда отдай приказание своим воинам: пусть отдыхают, веселятся, пьют вино и наслаждаются любовью с моими девами. А тебя я приглашаю не в приемный дворец в Фемискире, а в храм Артемиды, где мы уединимся с тобой в течение отпущенного времени, – рука Ипполиты нашла руку Геракла, крепко сжала ее и потянула за собой. – Пойдем за мной, астер эймос¹⁰.

Они покинули ликующую толпу амазонок и воинов и, обогнув Фемискиру, сверкающую белизной домов, пошли по утоптанной тропинке, ведущей в гористую местность. По обеим сторонам тропы тянулись чередой оголенные «холмы нимф», а впереди как маяк возвышалась гора Афродиты, напоминающая формой женскую грудь. Ипполита шла быстрым шагом, не оглядываясь на Геракла. Он следовал в полном молчании, любуясь легкой и грациозной походкой царицы. Предчувствие небывалых любовных страстей заставляло сердце сильно колотиться, совсем как у юноши на первом любовном свидании.

Пройдя около двадцати стадий¹¹, они подошли к подножью горы Афродиты, склоны которой утопали в густом лесу. И взору Геракла предстал белокаменный дом, который казался небольшим под окружавшими его со всех сторон высокими кипарисами. Это и был храм Артемиды – любимое место уединения и отдыха царицы амазонок. Они поднялись по белокаменной площадке в виде полукруглых, гладких и сверкающих на солнце гладких плит. По краям площадки в огромных мраморных чашах цвели пышные белые розы – символ любви и женской сущности. Сбросив со своих сильных и стройных ног сандалии, Ипполита медленно подошла к нише в стене, где стояла во весь рост бронзовая фигура богини Артемиды. Она остановилась перед статуей, и ее сильное тело, возбужденное долгожданной встречей и ожиданием чувственной любви, на миг замерло в спокойном созерцании. Артемида, эта девственная охотница, была самим воплощением древнего принципа торжества женского жизнеутверждающего начала над грубым и разрушительным мужским. И всякий раз, всматриваясь в рукотворное изображение покровительницы амазонок, Ипполита черпала в нем силы и доверяла ему свои тайны.

Геракл почтительно остановился в нескольких шагах от этого святилища, не мешая Ипполите оставаться наедине с богиней. У сына Зевса было неоднозначное отношение к богам Олимпа: одни покровительствовали ему, как бог Аполлон или Гефест, другие не признавали его и даже строили козни.

Закончив свое таинство у статуи Артемиды, Ипполита взяла Геракла за руку и провела его во внутреннюю комнату, благоухающую ароматом лесных трав и цветов. Широко открытые ставни окон открывали чудесный вид на обширный сад, где росли диковинные цветы. Усадив гостя на массивное мраморное сиденье, покрытое шкурой льва, царица три раза хлопнула в ладоши. И тотчас же из смежной комнаты появилась высокая девушка с длинными распущенными волосами огненно-рыжего цвета. Серый прозрачный хитон окутывал ее белое, почти не загорелое тело от пояса до щиколоток крепких ног. Горделивую шею девушки украшало спускавшееся на сильную выпуклость груди ожерелье из пестрых зеленых камушков. При виде Геракла она отвесила ему глубокий поклон, сложив в приветствии ладони белых рук. Широко раскрытые небесно-голубые глаза девушки с нескрываемым восхищением смотрели на фигуру великого героя.

– Малакион (дружочек), принеси вино и приготовь ужин, – сказала ей Ипполита.

Девушка кивнула головой и неторопливой горделивой походкой удалилась. Во всем ее облике и движениях сквозило невозмутимое спокойствие и собственное достоинство.

– Твоя служанка ведет себя как свободная эллинская женщина, – заметил Геракл.

– Ула моя помощница и подруга, – ответила Ипполита, – она свободная амазонка, как и все мы. А вы, эллины, разделены на свободных и рабов, находящихся в полной власти своих господ. И чем хуже господа обращаются со своими рабами, тем хуже те становятся, а в ответ звереют сами господа. И ничто не может разорвать этот порочный круг.

А у меня в царстве все девы свободны и могут постоять за свою свободу с оружием в руках против мужчин. Их мы терпим только ради продолжения рода своего, и никто из них не может притязать на власть в нашем племени. Ну а скифские мужчины, которых эллины прозвали варварами, привнесли в нашу кровь воинственность и хладнокровность. Но ты, Алкид, великий герой, равному которому нет! О тебе слагают оды и песни, твоим именем пугают врагов, и в тебе люди видят защитника от вселенского зла. Боги наделили тебя силой и мудростью, ты побеждаешь всех и все на своем пути. Поведай мне, Алкид, как стал ты героем, как сделался непобедимым Гераклом?

Геракл усмехнулся и выпустил руку Ипполиты, онемевшую в его мощной ладони.

– Я стал героем не по доброй воле богов Олимпа, но должен был стать царем Микен вместо Эврисфея.

– Расскажи мне, как это произошло, я хочу знать все о тебе, – промолвила Ипполита с пылающим взором.

– По воле небес я стал сыном Зевса и простой эллинки Алкмены, красотой которой прельстился сам Бог-громовержец. Моя мать поведала мне, что когда Зевс узнал о моем зачатии, он на радостях объявил об этом всем богам на Олимпе. И еще провозгласил, что его сын станет царем в Аргосе и обретет власть во всем славном роде Персеидов¹². А Гера, разгневанная тем, что Зевс изменил ей и другая ждет от него ребенка, решила отомстить. С помощью Аты¹³ она взяла с Зевса клятву, что кто первым родится в роду Персеидов, тот и станет царем. И вот, заручившись клятвой Зевса, Гера срочно помчалась на своей колеснице в Аргос. Там она с помощью божественных сил ускорила рождение сына царя Сфенелла из рода Персеидов. Так появился на свет слабый и больной ребенок, нареченный Эврисфеем, который с помощью Геры стал царем. А когда после этого родился я, Гера заключила с Зевсом договор, по которому я, став взрослым, буду служить царю Эврисфею двенадцать лет и исполню, по его пожеланию, двенадцать подвигов. И только после этого мне обещана свобода и бессмертие.

Гера возненавидела меня с самого рождения. Мать рассказала мне, что Гера наслала в мою колыбель двух змей, которые обвились вокруг моего тела, пытаясь задушить. Но я проснулся и сам задушил их. После этого меня нарекли Алкидом («сильным»), а прорицатель Теренсий, узнав об этом случае, поведал, что я совершу двенадцать подвигов и обрету бессмертие.

Я поселился в Тиринфе¹⁴, потому что Эврисфей боялся меня и все приказания передавал через своего вестника Конрея. Мне недолго пришлось ждать приказаний царя. И вот он повелел мне расправиться с чудовищным львом, жившим в окрестности города Немии. Я справился с его заданием и принес льва на плечах своих на царский двор. Эврисфей задрожал от одного его вида, а мне придумал второе задание – одолеть Лернейскую гидру. Это чудовище с телом змеи и девятью драконьими головами жило в болоте у города Лерна. Борьба с девятиголовой гидрой была тяжелой: я сбивал палицей одну голову за другой, а они вырастали снова. Но я рассек тело гидры, а в ее ядовитую желчь погрузил свои стрелы – с тех пор раны от них смертельны.

С радостью победителя я вернулся в Тиринф, а там вместо отдыха и вознаграждения за мой подвиг меня ждало третье задание – истребить стимфалийских птиц. Эти кровожадные существа охотились возле города Стимфала на людей и животных. Трудно мне было бы справиться с ними, но помогли боги Олимпа. Афина Паллада дала мне большой медный тимпан¹⁵, который выковал Гефест. С этим тимпаном я должен был встать на холме, где обитали птицы, и ударить в него. А когда от оглушительного звона птицы взлетят в небо, разить их стрелами. Так я и сделал, и снова вернулся победителем. А Эврисфей тем временем придумал мне новое задание – еще более сложное. И здесь снова не обошлось без вмешательства Геры, которая решила поссорить нас с Артемидой. У нее была любимая лань, которая обитала в Аркадии и была послана ею в устрашение людям. Эврисфей повелел мне поймать ее и живой доставить ее в Микены. Целый год я гонялся за этой неуловимой ланью, пока не настиг ее в стране гипербореев. Я ранил ее и, взвалив на плечи, понес было в Элладу, но тут передо мной появилась разгневанная Артемида.

– Зачем ты ранил мою любимую лань, Геракл? Разве ты не знаешь, что я не прощаю обиды? Или ты считаешь себя могущественнее богов на Олимпе?

Я ответил прекрасной богине, что никогда не считал себя равным богам на Олимпе, а всего лишь выполняю их волю и не могу ослушаться приказания Эврисфея. Артемида, смилостивившись, простила меня, и я доставил в Микены живую лань.

Недолго мне пришлось отдыхать. В Тиринфе меня ждало новое испытание. На этот раз я должен был расправиться с хищным кабаном, который жил на горе Эриманф и наводил страх на жителей города Псофиса. По дороге я навестил мудрого кентавра Фола, который встретил меня как друга и закатил в мою честь пир. Он открыл огромный сосуд с дивным вином, благоухание которого разнеслось далеко и дошло до остальных кентавров. Это вино было их сокровенным достоянием, и они в страшном гневе напали на нас, застав врасплох, когда мы вдвоем весело пировали. Я едва справился с ними, соскочив с ложа, бросая в них дымящиеся головни, разя ядовитыми стрелами и обращая в бегство. После этого я отправился за кабаном и загнал его в глубокий снег на вершине горы Эриманф, в котором он увяз. Я без труда связал его и отнес в Микены Эврисфею, который при виде кабана чуть не умер от страха.

А оправившись, стал думать, какое бы мне дать поручение, чтобы его невозможно было выполнить. И снова ему на помощь пришла Гера. Они поручили мне отправиться в Элиду¹⁶ к царю Авгию, сыну лучезарного Гелиоса¹⁷, и там очистить от навоза весь скотный двор. Я осмотрел огромный скотный двор Авгия и понял – чтобы выполнить это задание обычным способом, потребуется не меньше месяца. Но боги не оставили меня и осенили правильным решением. И я предложил Авгию очистить скотный двор всего за один день, если он отдаст десятую часть своих стад. Авгий с усмешкой согласился, уверенный, что это невозможно выполнить. А я сделал следующее: сломал с двух противоположных сторон стену, окружавшую скотный двор, а затем отвел в него воду двух рек – Алфея и Пенея. Стремительные воды этих рек в тот же день унесли весь навоз со двора, а я опять сложил разрушенные стены. Я стал требовать обещанной награды, но Авгий отказался, и я ушел ни с чем; но придет время, я вернусь и отомщу Авгию.

А дальше Эврисфей решил послать меня за пределы Эллады на остров Крит, чтобы доставить ему критского быка, который был подарен царю Крита Миносу самим Посейдоном¹⁸. По договору между ними Минос должен был принести этого быка в жертву Посейдону, но царь Крита пожалел прекрасное животное и принес в жертву обычного быка из своего стада. Когда Посейдон узнал об этом, то сильно разгневался и наслал на подаренного быка бешенство. И вот бешеный бык стал носиться по острову, вселяя во всех ужас. Мне удалось заманить его в ловушку и укротить. Я въехал на быке в Микены, снова нагнав страх на Эврисфея. Он побоялся оставить быка в своем стаде и отпустил на волю.

Потом он дал мне новое, восьмое задание – отправиться во Фракию к царю Диомеду, у которого были кони дивной красоты и силы. И никто никогда не мог их похитить, ибо они были прикованы железными цепями в стойлах. Диомед отдавал на растерзание этим коням всех чужеземцев, попавших в его земли. Такая же участь ожидала меня и моих спутников, среди которых был Абдер, сын Гермеса¹⁹.

Нам удалось завладеть конями и увести их на свой корабль, но на берегу нас настиг разъяренный Диомед с многочисленным войском. Я поручил охрану коней Абдеру, а сам с небольшим отрядом воинов вступил в бой с воинами Диомеда и обратил их в бегство. А Диомед пал в битве со мной. Мы вернулись с победой на корабль, но каково же было наше отчаянье, когда мы увидели, что кони растерзали Абдера! Мы устроили ему пышные похороны, насыпали высокий холм на его могиле и основали город, назвав в честь героя Абдерой. А злополучных коней доставили Эврисфею, который не придумал ничего лучшего, как выпустить их на волю. Они умчались в горы, где были растерзаны дикими животными. Такова история моего восьмого подвига.

– А что было дальше? – спросила Ипполита, не отрывая восхищенного взора от героя.

Геракл, сделав глоток вина из кубка, продолжил рассказ:

– А дальше Эврисфей придумал самое невероятное задание – доставить ему в Микены твой пояс. И опять не обошлось без участия в этой затее Геры. Эврисфей был уверен, что посылает меня на войну с амазонками, ведь иначе не добыть твой пояс. Поэтому он снарядил лучший отряд эллинских воинов во главе с героем Тесеем. И еще определил в мою свиту своего мифотворца, чтобы описать войну за пояс между эллинскими воинами и девами-стиганорами. Но я не желал войны с тобой и вообще с женщинами – это не в моих правилах, – честно признался Геракл.