Kitobni o'qish: «Научная политология»

Shrift:

Введение

Книги по политологии, изданные в наши дни, представляют собой описания всевозможных форм современных политических органов, соответственного множества идей и представлений о значимости подобных организаций, приправленного повествованием о прежних образцах правлений и взглядах мыслителей прошлых времен. Следует говорить не о науке, а о некой классификации того, что было, и того, что есть. Как если бы речь шла не о столь важной для человечества организации сообществ, а об описании видов растений или животных. Хотя даже для животного мира в эволюционной физиологии ученые выявляли стадии и причины развития живых существ, что необходимо для научного анализа их эволюции. Многим политологам аналитический подход оказался не под силу. Поэтому лишь классификация заполняет их труды.

Попытки придать обоснование некоторым работам в лучшем случае сводились к выводам марксизма, причем не к базовому представлению о закономерности эволюции, идее, которую утверждал еще Кант, а к его частному решению о том, что будто экономические интересы являются социальной причиной политической деятельности. Но марксизм к тому же пользовался рядом положений другого представителя «немецкой классической философии», а именно Гегеля, который впечатленный распространенными в те времена сведениями об онтогенезе, повторяющем основные этапы филогенеза, выдвинул вариант «абсолютной идеи», исходно содержащей в себе все качества действительности при ее становлении. Этот подход сосредотачивал внимание к отдельно взятому обществу, поскольку преобразования должны были происходить однозначно во всем мире. Учет взаимоотношений между странами при таком подходе не имел значения, что внесло слабость и ошибочность в марксизм.

Но за прошедшие полтора-два века наука сделала значительный шаг в изучении закономерностей развития; к тому же человечество претерпело существенные изменения в процессе эволюции. Так что сегодня следует учесть известные ошибки прежних теорий, конечно, и марксизма, чтобы развивать современный подход к политологии. Необходимо прежде всего выявить причину зарождения политической власти, а также те стороны деятельности народов, которые более всего воздействуют на формы политического устройства государств и тенденцию их изменений по ходу эволюции.

Поскольку в истории человечества образование государств и политической власти занимают всего несколько тысячелетий, а «все рожденное достойно смерти», то, как бы то было нежелательным для многих политиков и политологов, соответствующее состояние стран есть лишь этап общей эволюции сообщества людей на Земле. Чтобы получить более полное представление об истории и тенденции последующих преобразований сообщества людей, необходимо познать общие закономерности развития всего сущего на Земле. Подробнее о предпосылках и закономерностях развития и эволюции человечества изложено в опубликованных издательством «Весь Мир» книгах: «Предмет философии – качественные преобразования» [11] и «Закономерности эволюции человечества. Философия истории» [12]. Представленные в них некоторые темы использованы и в данной книге.

О марксизме

Итак, для понимания динамики исторических преобразований следует разобраться в общих предпосылках и закономерностях развития. В философии наиболее основательное обращение к этому процессу началось два века тому назад в «немецкой классической философии». Недостаток естественно-научных знаний того времени сказался на обобщающих теориях Гегеля, а позже и Маркса.

Формирование организма из зиготы, последовательное становление зрелого существа на основе зародыша, обладающего предпосылками всех основных качеств конечного существа, стало базовым знанием для теории Гегеля. «Абсолютная идея» – это вполне соответствующая эмбриону комплексная идея, в себе самой содержащая конечное будущее и развертывающаяся в процессе становления как идея. Действительность разумна. Тем самым решалась и проблема эпистемологии. Об этом можно судить по работе Гегеля «Философия природы». Вполне откровенно об этой аналогии он говорит в «Философии истории». «…Подобно тому, как зародыш содержит в себе всю природу дерева, вкус, форму плодов, так и первые проявления духа виртуально содержат в себе всю историю» [9, с. 8].

Его теория имела огромное значение для осмысления истории, поскольку стала первым обращением к процессу развития, крайне необходимого для понимания эволюции человечества. Его философия с разработанными законами диалектики стала базовой для столь значительной для того времени теории истории, как марксизм. Принципиальная слабость гегелевской философии заключалась в том образце развития, который заинтересовал ученых два века тому назад. Но эта форма развития есть лишь воспроизводство конечного зрелого существа на основе ранее образовавшейся матрицы, зародыша. Знание новообразования, формирования новой интеграции, а этим и нового качества, было достигнуто только в прошлом веке.

Слабости теории Гегеля, а следом и марксизма, как и любой теории, оказались зависимыми от уровня науки своего времени. Они сконцентрировались на отдельных самостоятельных сущностях, которые должны были развиваться независимо от наличия иных однородных существ. Их взаимодействия не имели значения для преобразований рассматриваемой сущности. В теории Гегеля такой принцип был оправдан инобытием единой для всей природы «абсолютной идеи». Развитие завершалось, как и в случае с формированием конечного зрелого организма, конечной стадией самопознания этой идеи, т. е. в возникшей философии Гегеля. Маркс понимал ошибочность такого завершающего этапа развития. Но и его теория замыкалась на развитии отдельного общества, как если бы оно существовало и преобразовывалось вне взаимодействий с другими странами в системе человечества. Лишь в итоге приходилось говорить о равно возникшей у всех коммунистической формации. Интересно, что многие работы по политологии также замыкаются на взаимоотношениях сугубо внутри отдельных обществ, государств.

Все основные положения марксизма оказались необоснованными именно из-за исходной ошибочной методологии. Образование классов, изначально рабов (живые пленные) и рабовладельцев, одной лишь экономикой не могло быть объяснено. Попытка свести отношения классов к сугубо экономическим ненасильственным причинам упирается в откровенно насильственные отношения к рабам и крепостным крестьянам. Действительно, насильственные отношения между классами реальны, иначе не понадобились бы и насильственные действия типа революции для их смены, но, чтобы понять зарождение насилия, необходимо учесть взаимодействия между народами и столь жестокую их сферу, как война, которая «стара как мир». Замкнувшись на отдельном обществе, приходится игнорировать эту борьбу и подчинять насилие благородной экономике.

Борьба классов была положена в основу возникновения государства и его органа публичной власти, насильственной власти господствующего класса. Такая причина образования государства, соответственно, должна вызывать сомнение. Есть несколько теорий в мировой науке, объясняющих возникновение государств. В частности, в теориях Монтескье, Карнейро и др. войны обусловливают объединение в государства, которые создают международное политическое право, как и внутригосударственное право. Можно показать верные и ошибочные конкретные стороны их подходов. Но эти представления много лучше объясняют необходимость организации государств, чем чисто экономический подход. А для политологии чрезвычайно важно понять процесс преобразований в сообществе, вынуждающем государственную публичную власть.

Во многих работах приводится вполне разумное, согласованное с данными этнографов утверждение о том, что в условиях первобытнообщинного строя государство не существовало, не было надобности в политической власти. Поэтому в итоге проблема перехода к государству во многих работах в лучшем случае решается в стиле марксизма. В политологии объясняют, что развитие материального производства, разделение труда почему-то приводит к экономическому неравенству и усилению власти вождей и военачальников, возраставшей в результате проведения войн (войны все же нужны). А государство стало организацией, которая нужна не для жестокого противоборства с другими странами, а лишь, чтобы сломить сопротивление неимущих слоев общества и установить власть имущих. Очень невнимательное, скорее, поверхностное отношение к данным этнографов приводит некоторых политологов к мнению, мол, власть порождается общественным разделением труда, хотя подобное разделение было вполне обычным явлением и в первобытных общинах.

Основная идея марксизма оказалась также зависимой от ограниченного взгляда на историю человечества, когда рассматриваются соотношения внутри общества, независимо от его состояния в сообществе других государств. По марксизму, движущей причиной преобразования формаций являются производительные силы общества, которые на известной ступени своего развития приходят в противоречие с существующими производственными отношениями. Эти отношения становятся оковами для развития средств труда. Почему-то смешиваются суть основы и оков. Если производственные отношения обусловлены уровнем развития производительных сил, то они должны согласовываться с ними, быть следствием, но никак не противоречием и оковами. Изменение основы приводит к сопряженному изменению обусловленных ими явлений и только. Противостоять новым производительным силам производственные отношения могли лишь в том случае, когда действовало бы и иное, независимое от этих сил основание. Более того, это второе основание должно было бы обладать качеством насилия. Только в этом случае понадобились бы также насильственные действия для подавления противоборства прежних производственных отношений и всей консервативной надстройки, чтобы внедрить отношения, которые соответствуют новым производительным силам.

Понятия системы

В работах по политологии, определяя систему, любят ссылаться на Берталанфи. Будучи биологом, Берталанфи рассматривал систему по аналогии с организмом, где клетки и органы в тесной взаимосвязи представляют единый организм. Действительно, таковы целостные системы.

«Система есть комплекс элементов, находящихся во взаимодействии». К системе применимы «основные понятия и принципы – целостность, централизация, дифференциация, ведущая часть системы, закрытая и открытая системы, рост во времени, конкуренция» [4, с. 34].

Но позже в общей теории систем возникло немало иных определений по двум основном причинам. Во-первых, попытки математическими методами развить содержание систем оказали действие, прямо противоположное первоначальной идее. Для формальных методов необходима идентичность элементов множества, что никак не согласуется с их взаимосвязью и фактором целостности. Взаимосвязь возможна лишь при противоположных состояниях элементов. Проблема не решается и при вовлечении понятий «отношения между элементами» или «их композиции» и т. п. Просто в этом случае идентичность смещается на независимые комплексы элементов.

Во-вторых, множество совокупностей однородных объектов, вполне подходящих под математические методы, в то же время являются реальными предпосылками последующих преобразований, вплоть до формирования внутренних взаимосвязей и тем самым образования целостной системы. Следовало найти подходящее определение для таких предшествующих состояний и выделять их по отношению к более неоднородной среде. В частности, Холл и Фейджин описывают схожие системы, отличные от целостных. «Противоположным случаем является поведение объекта, состоящего из совокупности частей, совершенно не связанных между собой: здесь изменение в каждой части зависит от самой этой части. Изменение в такой совокупности является физической суммой изменений в ее отдельных частях. Такое поведение называется обособленным, или физически суммативным» [27, с. 262–263].

Нахожу удобным использовать для совокупности однородных элементов понятие «суммативная система», в отличие от целостной системы. Это понятие имеет большое значение для оценки состояния вещества в теории фазовых переходов, а также при детальном изучении всех качественных преобразований в химии, биологии и других науках, когда требуется охарактеризовать предшествующее состояние развивающейся сущности.

Еще более необходимым это понятие становится для исследования динамики общественных преобразований. Первобытное общество могло быть приравнено к целостным системам, поскольку образ жизни, действия первобытного человека, целесообразность его поведения полностью обусловливалось и оттого совпадало с образом жизни, традициями, ценностями и целями общины. Член общины был всецело причастен к ее сущности как целостного образования. Структурализм Леви-Стросса был вполне правомерен, поскольку опирался на структуру общины. Но последующие общественные преобразования значительно изменили отношение человека и общества.

В то же время для понятия «суммативная система» вполне подошло бы состояние совокупности самих общин в регионе их существования. Спорадические столкновения или устойчивые, но временные, даже частые, взаимоотношения в деятельности или обмене продуктами, не могли иметь ту же ценность, что и неразрывная внутренняя взаимосвязь самих членов общины, обусловленная от рождения их причастностью к обычаям, традициям, упрочненной формой бытия этой общины. Связи с соседями могли прекратиться, но существование общины обусловлено ее собственной структурой, закрепленной внутренней взаимосвязью ее членов и соответственной деятельностью в природной среде.

Для понимания последующих общественных преобразований наличие в регионе однотипных общин такой суммативной системы является необходимым исходным состоянием. Как и во всех известных процессах развития, должны были создаться критические (метастабильные) условия существования, чтобы был вынужден переход к взаимосвязанной интеграции элементов. Таким фактором могло бы стать ухудшение природных условий существования или чрезмерный рост количества общин в ограниченном регионе, что в обоих случаях означало бы «давление плотности населения на природные средства». Непременный рост народонаселения всегда мог стать причиной подобного состояния даже при отсутствии климатических или геологических катаклизм. Фактор роста всех возникших сущностей является основной причиной неизменной эволюции природы на Земле. Результатом чрезмерного роста становится либо уничтожение «лишних» существ, либо формирование менее энергозатратной интегрированной системы, лучше соответствующей создавшимся условиям.

Усложнившееся совместное существование приводит к учащенным столкновениям, которые для общин и племен выражались в противоборствах, вплоть до войн. Но если для структурно менее сложных существ наиболее благоприятным конечным результатом вместо разрушения может стать интеграция и формирование структуры нового качества, то в системе человечества возможна иная форма преобразований, которая обязана особому качеству человека, его сознанию. Вместо естественной интеграции возможно искусственное объединение, организованное в согласии с выдвигаемыми руководителями правилами, нормами, а позже правовыми законами взаимоотношений между элементами сообщества.

При этом следует учитывать, что искусственная организация, упорядоченная в соответствии с утвержденными правлением указами и правами, значительно отличается от интегративных систем. В естественной интеграции возникает природная структурная закономерность, а в искусственном объединении законы выдвигают люди, орган управления. Поэтому возникшие после первобытных общин и уж тем более существующие в наше время страны не должны оцениваться как целостные системы. Современное общество не является объектом, аналогичным организму, тем более человеку со своим морфологическим и функциональным, включая психику и мышление, единством. Это попросту разрозненное образование, в котором локальные, в разной степени внешне взаимосвязанные и/или обособленные объединения людей, организованны искусственным органом управления в нечто, что можно назвать страной, государством и т. п. Поведению единиц современного общества присуще много больше степеней свободы, чем ранее. Деятельность живущих в них индивидов, групп, коллективов и прочих элементов осуществляется относительно самостоятельно, во многом независимо от других единиц общества, а то и противоположно их интересам. Тем более довольно часто направленность их действий расходится с целью задаваемого органом управления.

Проблема соотношения индивида и общества несколько веков была предметом полемики социологов. Конт, Сен-Симон и их последователи утверждали приоритет общества над индивидом по аналогии с состоянием элементов в целостном организме. Но реальное поведение людей в обществе никак не соответствовало подобной зависимости. Поэтому высказывалось и противоположное утверждение: индивид является основным действующим лицом, а общество лишь состоит из индивидов и определяется ими. Эта дилемма так и осталась неразрешенной для социологов. Долгое время их учения склонялись то в одну, то затем в другую сторону.

В наше время приверженцы постструктурализма поняли, что структуры уже нет и прежние теории структурализма ошибочны. Но, не зная закономерностей эволюции и базовых процессов, они ограничились лишь анализом ментальных проявлений.