Хранитель древностей

Эта книга, говоря современным языком, является приквелом «Факультета нужных вещей». Повествование еще не такое тяжкое и безнадежное, для работника музея вдали от метрополии, в солнечном городе, живом, яблочном, полном интересными людьми, гребень репрессивной волны еще почти незаметен. Но скоро она докатится, сметая все живое и древнее из-под ног хранителя. И если ты не можешь ей сопротивляться сейчас, то разве можешь быть настоящим хранителем? Наверное, нет… В чем-то книга перекликается по духу с «Белыми одеждами» Дудинцева.

Замечательная дилогия. В обоих названиях автор выводит свой основной мотив – прежние ценности: закон, порядочность, благородство, мужество, справедливость сегодня никому не нужны. Это древности, ненужные вещи, а их носитель обречен на зыбкую жизнь. Но тем ценнее они для их владельцев. Романы о кануне сталинских репрессий и их начале в экзотическом мире Средней Азии. В экзотической обстановке музея и культурных ценностей – и тех, что в музее, и тех, что в его работниках. В «Хранителе» гонения только начинаются, и показан мир, на их пороге и в их нарастающем аромате. В «Факультете» гораздо больше внимания уделяется прямому противоборству двух систем – Древности и Современности, вещей нужных и ненужных. Все борются за жизнь – и гонимые, и гонители. Стиль книги очень легкий и мелодичный, что трудно увязывается с темой. Отклонения от основного сюжета и ретроспективы увлекательны и уместны.

Как жил потом сам Домбровский? Как он умер?... Страшное время закончилось только внешне.

Хочется сразу отказаться от пафоса по поводу темы книги, её незавидной судьбы, поскольку темы трагических страниц истории априорно считаются неприкосновенными, а книги большинством читателей оцениваются высоко вне зависимости от литературной составляющей. А если книга не издавалась в СССР, то это автоматически делает её выдающейся.

К счастью, с Домбровским всё не так, в первую очередь книга хороша сама по себе, я хочу отметить чрезвычайно сильные эмоции, добытые за счёт художественного мастерства и какой-то дьявольской расчётливости автора, а не путём муссирования впечатляющих подробностей.

Для начала, роман автобиографичен и двучастен. Вторую часть  Юрий Домбровский - Факультет ненужных вещей   читать нужно, хотя "Хранитель" вполне самостоятельное произведение. Во-вторых, (это я чтобы не захлебнуться эмоциями пытаюсь всё по полочкам разложить, упорядочить, тэксзать...) он совершенно достоверный. Ни разу не возникло у меня противного ощущения - "врёт!". В-третьих, книга обалденно увлекательная. Для меня, есессно. А как можно не увлечься, когда с самого начала ничего не понятно - вроде как какая-то этонграфически-историческая байка, или историко-археологическая, или социально-историческая? Да вроде нет, несмотря на обилие перечисленных материалов, роман живой с живыми, и не просто так, а с пронзительно-живыми героями, подробными диалогами, которые не хочется прерывать и стремительными описаниями пейзажей и интерьеров, настолько точными, что прочитав, однозначно чувствуешь себя там, на месте. А яблоки? А запахи? А деды? Ну, в дедов я влюбилась моментально и без памяти, они ж своими "фатальонами" и "Бова-конструктором", пьянством, хитростью, несговорчивостью не то, что снижают градус напряжения, напротив, их нормальность противостоит ненормальности происходящего. Потому что происходит страшное: постепенное и подспудное нарастание страха. И страх такой мерзкий, противный, неявный, безнадёжный. Его нет в начале книги вообще, она залита светом, ярким и бескомпромиссным, она из яблок, деревянных построек и "резных полотенец" Алма-Аты, ещё недавно крепости Верный, из жары и пыли, картин Хлудова, прохлады чердака и тайн, которые он хранит, из россказней столяра, камней, костей и черепков. И хранитель древностей, он же рассказчик, спокойно занимается своим делом, заполняет карточки и ворчит:

Этот проклятый Александр Македонский! Никуда от него не уйдёшь в Средней Азии - он проходил везде, произносил афоризмы, зачерпывал воду шлемом, зарывал сокровища в каждом холме.

А потом выползает страх. Его не видно, он почти неощутим, просто небольшой дискомфорт, словно шорох в траве в безветренный день, он вроде бы экзистенциальный. И хранитель его ощущает:

«Товарищи, — говорю я всем своим тихим существованием, — я археолог, я забрался на колокольню и сижу на ней, перебираю палеолит, бронзу, керамику, определяю черепки, пью изредка водку с дедом и совсем не суюсь к вам вниз. Пятьдесят пять метров от земли — это же не шутка! Что же вы от меня хотите?» А мне отвечают: «История — твое личное дело, дурак ты этакий. Шкура, кровь и плоть твоя, ты сам! И никуда тебе не уйти от этого — ни в башню, ни в разбашню, ни в бронзовый век, ни в железный, ни в шкуру археолога». — «Я хранитель древностей, — говорю я, — древностей — и все! Доходит до вас это слово — древностей?» — «Доходит, — отвечают они. — Мы давно уже поняли, зачем ты сюда забрался! Только бросай эту муру, ни к чему она! Слезай-ка со своей колокольни! Чем вздумали отгородиться — пятьдесят пять метров, подумаешь! Да тебя и десять тысяч не спасут».

Тем временем страх разрастается, ширится и множится. Ничего страшного не происходит, всё вроде бы штатно, а Потапов изловил-таки "Бову-конструктора". Но приходит жуть - медведь -

"Все люди-то спят,Все звери-то спят!
Одна старуха не спит,
У огня сидит,
Мою шерсть прядет,
Мою лапу варит.
Скырлы, скырлы, скырлы,
Отдай, старуха, мою лапу"

... Катарсис.

Чуете куда завёл автор? В философский роман, наполненный атмосферой страха, безвоздушности, невозможности жизни. Есть ли выход для героев книги, для автора книги? Намёк в приложении "Из записок Зыбина". Очень правильным полагаю исключение главы о немецком консуле из текста романа. Явный детерминизм и определённая дьявольщина с прямым упоминанием Булгакова, размыли бы направление основной мысли романа. Отдельным приложением же она очень хороша. Для полной ясности всё-таки нужно читать "Факультет ненужных вещей". Как всегда завидую всем, кто будет читать впервые)))

Странная запутанная и очень многослойная история, отражающая (на взгляд автора, конечно) срез эпохи и настроения советских людей перед войной (1930-е годы).

Что понравилось. Отношение к труду - приятно читать о людях, действительно увлеченных своим делом, настоящих профессионалах. Счастье научного поиска, работа в архивах, написание научных статей в журналы и газеты, музейное дело (первая книга, которую я читаю о музейных работниках - оказывается. это так интересно), археологические раскопки - что может быть захватывающее?...Мечты об открытиях, романтика, устремленная в будущее (несмотря на то, что все уже живут со страшным ожиданием войны - вот про это читать жутко... - и никакого будущего уже может и не будет)...

Прекрасные описания природы (кстати, про Казахстан, в котором происходит действие книги, тоже читала впервые), благодаря которым произведение получилось таким атмосферным.

"Я очень люблю ночную Алма-Ату: ее мягкий мрак, бесшумные ночные арыки, голубые прямые улицы, дома, крылечки, низкие крыши. Весной - тяжелые и полные, как гроздья винограда, кисти сирени; осенью - пряный аромат увядания; зимой - сухой хруст и голубые искры под ногами. Как бы ты ни волновался, что бы ни переживал - пройди этак кварталов двадцать, и все станет на свое место: сделается ясным и простым".

"Путь, который я проделывал в эти часы, всегда одинаков: сначала через весь город к головному арыку - посмотреть, как несется по бетонному ложу черная бесшумная вода, потом вниз, к Алма-Атинке, к ее плоским низким песчаным берегам; посидеть там, опустить ноги в холодную воду, помочить голову, а потом встать и, не обуваясь, пройти по не совсем еще остывшему асфальту в парк; сделать полный круг около него, потолковать с ночным сторожем - казахом-стариком, отлично, без запинки говорящим по-русски, покурить, что-то такое от него выслушать, что-то такое ему рассказать и уже усталым, успокоившимся, ленивым и добрым идти и ложиться".

К чему у меня двойственное отношение. Всеобщая атмосфера подозрительности (совсем уж анекдотичная ситуация с удавом - в чем-то духе "Чонкина" - что-то плохо верится в подобное). И явная неоднозначность отношений рассказчика (того самого хранителя, из-за которого книга получила свое название) с директором музея, с другими сотрудниками (своей и других организаций). По мысли автора, возможно, хранитель и отстаивает правду. Но, по-моему, он просто лезет на рожон. Есть упорство, а есть упрямство; есть принципиальность, а есть глупое зацикливание на совсем незначительных мельчайших деталях (например, отстаивать свое право повесить на стене изображение какого-то там ученого). Принципиальность тоже должна иметь пределы. Она хороша при защите Родины. близких, человечества и т.д. В ситуациях, описанных в романе, она попросту бессмысленна.

Что не понравилось. Не раскрыта личность хранителя. Чем он живет помимо работы, есть ли у него семья, любимая девушка...Какая-то недосказанность в отношении ключевого персонажа произведения.

Показалось абсурдным. Взаимоотношения в музее. Директор вообще не в курсе, что творят его сотрудники; сотрудники прикрываются его выдуманными приказами - не верю в такое безобразие. Работа с кадрами тоже явно не на высоте, как и расходование госсредств.

А в целом, неплохая книга (в большей степени производственный роман, как мне показалось) о том, как несмотря ни на какие препятствия (идеологические, политические, социальные) продолжать работу, верить в успех своей затеи, своего проекта, открывать новое, приносить пользу. И оставаться человеком. В любых условиях. Вот что самое главное. 4/5

Пара слов. Книга написана в лучших традициях русской литературы, шикарные описания города и природы. Я влюбилась в Алма-Ату этой книги, в её собор, в её степи. А описание яблока настолько ярко, что будто чувствуешь его вкус, великолепно, жаль сейчас не конец лета. Милые герои, которые идут по своей дороге, и всё равно приходят не туда. Атмосфера времени передана на контрасте зловеще, грозно. Говорят, в аду было особое место для тех, кто в годы великих испытаний пытался остаться в стороне, вот люди, чтобы не ждать до смерти, устроили такие места и на земле. И поэтому неслучайно у главного героя - рассказчика нет имени, все и он сам называют его просто хранитель, хотя то, что он охраняет так и норовит превратиться в пыль, от черепков до воспоминаний, и лишь его слова оживляют всё давно забытое.