Kitobni o'qish: «О СССР – без ностальгии. 30–80-е годы»

Shrift:

Начало

Модное выражение «Книга памяти». И таких книг издано множество: о войне, об индустриализации и коллективизации в стране, о космических полётах, «о доблестях, о подвигах и славе», как выразился Александр Блок, но не только. Ещё о голодоморе, о Большом терроре, о зверствах, о ГУЛАГе… Да мало ли о чём можно вспоминать. Главное: помнить, не забывать прошлое, извлекать из него уроки. Как гласит китайская поговорка:

«Самые бледные чернила лучше, чем наилучшая память».

А кроме общественно-политической жизни, у каждого индивида есть своя, личная, частная, приватная, со своими поражениями и победами, драматическими коллизиями и поворотами, тупиками и надеждами. И тут лучше классика не скажешь. Пушкин, «Воспоминания», 1828 год:

Мечты кипят; в уме, подавленном тоской,
Теснится тяжких дум избыток;
Воспоминание безмолвно предо мной
Свой длинный развивает свиток;
И с отвращением читая жизнь мою,
Я трепещу и проклинаю,
И горько жалуюсь, и горько слёзы лью,
Но строк печальных не смываю.

Будем равняться в откровенности на Александра Сергеевича, не скрывая отвращения и горьких слёз. Что было, то было. Позади длинный путь от неизвестности и заурядности к популярности в узких кругах. Ошибки, заблуждения и промахи. От упоения жизнью к разочарованию и скепсису. Обо всём этом и хочу поделиться с молодым поколением, а вдруг кому-то поможет.

О себе могу сказать: я – странный человек с бурлящей памятью. Систематик по натуре, любитель всё записывать и фиксировать на бумаге (такой же манией страдал Стендаль). Отдельные попытки написать автобиографию были не раз, ну и в течение 70 лет с маленькими перерывами вёл дневник, который и лёг в основу данной книги «О СССР – без ностальгии». Книга получилась своеобразная и трудно определимая по жанру: то ли хроника, то ли жизнеописание, то ли воспоминания, то ли какой-то мемуаразм, некое шоу по типу салата оливье. Впрочем, судить не мне. Как гласит латинское изречение: Littera scripta manet (Написанное остаётся). И кто-нибудь обязательно натолкнётся на книгу на одной из пыльных полок библиотеки.

* * *

С чего начинается книга? Каждая по-своему. Лев Толстой свой роман «Анна Каренина» начал так: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему».

А Томас Манн свой знаменитый роман «Волшебная гора» начал так: «В самый разгар лета один ничем не примечательный человек отправился из Гамбурга, своего родного города, в Давос…»

Я долго думал, как после краткого предисловия начать свою книгу. И решил без всяких литературных изысков, топорно, почти по-канцелярски со стандартного представления героя, то бишь автора, как говорится, в лоб. Анкета героя. Всё честно: если понравится – будут читать, нет – отодвинут книгу. Итак:

Листок по учёту кадров

ФИО – Безелянский Юрий Николаевич (Копелевич).

Рождение – 2 марта 1932 года в Москве, в престижном роддоме им. Грауэрмана на Старом Арбате. Москвич в третьем поколении.

Национальность – по паспорту русский. Но русский с примесью еврейской, украинской, польской и французской кровей.

Родители – мать Безелянская Ольга Алексеевна (урождённая Кузнецова), годы жизни 1909–1952. Отец – Николай (Копель) Ефимович Безелянский, родился в Витебске, 1906–1966. Пострадал в годы сталинских репрессий, «враг народа», но впоследствии полностью реабилитированный.

Образование – высшее экономическое (Институт народного хозяйства им. Плеханова) и политическое (Институт марксизма-ленинизма).

Партийность – в пионерах не был замечен, хотя с удовольствием распевал песню: «Взвейтесь кострами, синие ночи, / Мы пионеры – дети рабочих!..» В ряды ВЛКСМ вступил поздно, неоднократно занимал должности комсомольского секретаря. Член КПСС с 1963 года, вышел из партии после распада СССР.

Общественная работа – кем только не был – комсомольским и партийным секретарём, председателем профкома, председателем комиссии народного контроля, пионервожатым в пионерских лагерях и т. д. Последний партийный пост – секретарь партбюро Главной редакции радиовещания на страны Латинской Америки на Иновещании в Госкомитете по радиовещанию и телевидению СССР. Маленькая «шишка».

Награды и поощрения – медаль «В память 850-летия Москвы» (1998), медаль «Ветеран труда» (1989), значок «Отличник потребительской кооперации СССР» (1982).

Членство в творческих организациях – член Союза журналистов СССР (1964), билет № 2465, член Клуба писателей ЦДЛ, член Союза писателей Москвы – билет вручала Римма Казакова.

Диплом Союза журналистов по итогам 2001 года – лауреат премии в номинации «За профессиональное мастерство» (24 января 2002 г.).

И всё! Разные отдельные почётные грамоты. Но ни Нобеля, ни Шнобеля, никакого Кюхельбекера не получал (и как писал Пушкин: «и было мне и кюхельбекерно и тошно…»). Всё дело в литературном одиночестве, вне групп, вне стаи. Одинокий волк…

Мнения, отзывы, оценки в СМИ – более 100 интервью в различных газетах и журналах:

«Человек-архив», «Библиоман и коллекционер», «Хранитель времени», «Ловец информационного жемчуга», «Рыцарь Серебряного века и летописец Огненного», «Субъективный календарист», «Человек-энциклопедия», «Человек без Интернета», «Автор книг с загадочным очарованием» и т. д. А сколько восторгов в читательских письмах, ну и хулы, разумеется. Я только усмехаюсь и смеюсь в душе…

Кажется, я удалился далеко от жанра «Листка по учёту кадров».

Выговоры, наказания – был выговор в Мосхлебторге за прогул и вынужденный уход из Радиокомитета в результате конфликта с главным редактором – фрондировал.

Воинское звание – старший лейтенант запаса. В армии не служил, но военную подготовку получил при институте. По натуре пацифист, человек мира и противник любой войны. В барабаны не бью и в фанфары не трублю…

Главное хобби – футбол.

Главное увлечение – книги.

Любимый город – Париж…

На этом придуманный кадровик заткнулся и стал чесать за ухом: что это за фрукт Ю.Б.?..

23 декабря 2018 г.

1932–1938 годы

Золотое и горькое детство

Я родился 2 марта 1932 года в 2 часа дня в Москве, на Старом Арбате, в образцовом родильном доме им. Грауэрмана. Переболел многими болезнями и даже полежал в Морозовской больнице. В итоге выжил и превратился в упитанного малыша, по крайней мере, так выглядел на детских фотографиях, на руках у няни и верхом на деревянной лошадке. Рос шустрым ребёнком, и за шустрость прозвали «юлою».

Из раннего детства ничего не помню, так, эпизоды и обрывки. И всегда удивляюсь, как некоторые вспоминатели уверенно рассказывают о своих детских годах.

Моё детство почти безоблачное. Я был единственным сыном. Отец до моего рождения послужил моряком на Балтфлоте (тельняшка, бескозырка), потом служба в органах: старший лейтенант госбезопасности. Получил в Москве квартиру в престижном доме на Мытной улице, в доме, где находился знаменитый магазин в округе «Три поросёнка» (кстати, одна из любимых книг детства). На служебной машине меня возили в детсад НКВД в Большом Комсомольском переулке, а когда забирали обратно, то неизменный заезд в Армянский переулок в кондитерский магазин за шоколадными бомбами, внутри которых находилась малюсенькая деревянная игрушка. Это помню точно. Летом семья выезжала в Крым. А потом вся эта благодать рухнула. И 8 лет были вычеркнуты из жизни отца, если не считать последующую ссылку в Сибирь. Итак, 8 лет безотцовщины – с 7 по 15 лет. И мама осталась без мужа, в дальнейшем семья уже не склеилась. Можно благодарить Бога, что обошлось без расстрела…

Клуб 1932

Вернёмся к 1932 году, о своих ровесниках с 32-го года я написал в 2000 году книгу «Клуб 1932», мне было интересно сопоставить свою судьбу с судьбою своих звёздных ровесников. И какие имена! Президент Франции Жак Ширак, звезда Голливуда Элизабет Тейлор, россыпь российских писателей и поэтов: Василий Аксёнов, Владимир Войнович, Василий Белов, Фридрих Горенштейн, Роберт Рождественский, Римма Казакова, драматург Михаил Шатров, кинорежиссёры Андрей Тарковский, Милош Форман, Франсуа Трюффо, композиторы Франсис Лей, Мишель Легран, Родион Щедрин, артисты Евгений Урбанский, Омар Шариф, Энтони Перкинс (фильм «Психо»), Александр Белявский, Зиновий Высоковский (пан Зюзя), художник, мастер пышных женских форм Фернандо Ботеро, первые леди Раиса Горбачёва и Наина Ельцина и ещё несколько десятков известнейших персон…

1932 год – сколько важнейших событий и сенсационных фактов произошло! Бушевал мировой кризис. Русский эмигрант Павел Гор-гулов застрелил президента Франции Поля Думера. Лётчица Амелия Эрхарт, первая из женщин, пересекла на самолёте Атлантику. Весь мир ужаснулся злодеяниям «сладкой парочки» Бонни и Клайда, прославившейся убийствами и грабежами. Лучшим фильмом года стал «Вампир».

Ну, а в СССР был выдвинут лозунг ДиП – догнать и перегнать передовой Запад (с тех пор только и занимаемся этими догонялками и всё больше и больше отстаём). Страна гудела и звенела от индустриального размаха.

Не спи, вставай, кудрявая,
В цехах звеня,
Страна встаёт со славою
Навстречу дня!..

Автора текста этой песни Шостаковича Бориса Корнилова вскоре расстреляли как «врага народа». ГУЛАГ набирал обороты. Руками заключённых строился Беломорканал. Господи, как много всего было!..

Не отставал и культурный фронт. В Художественном театре состоялась премьера «Мёртвых душ». Раскритикованный в пух и прах Михаил Булгаков вынужден был перелопачивать чужой текст. «Я смотрю на полки, – признавался писатель, – и ужасаюсь: кого мне ещё придётся инсценировать завтра? Тургенева, Лескова, Брокгауза-Эфрона?..»

«Белая гвардия» Булгакова была встречена в штыки, а расписывать какую-то «Улицу радости» (она с успехом шла в Театре революции) Михаил Афанасьевич не хотел да и не смог бы…

15 мая 1932 года была объявлена «антирелигиозная пятилетка». Предполагалось к 1 мая 1932 года ликвидировать все церкви, все молитвенные дома и изгнать «само понятие Бога». Появилось движение «Юные безбожники».

Ретиво принялись исправлять мозги и писателям с помощью выдуманного «социалистического реализма». Быстренько определили, кто правильный социалистический писатель, а кто «писатель буржуазного лагеря». Эмигрировавшие писатели Куприн, Осоргин, Набоков и другие создавали пронзительно ностальгические произведения об ушедшей старой России… Не вынесли жизни новой России Максимилиан Волошин и куртуазный поэт Николай Агнивцев: оба ушли в том же 1932 году.

Ах, Агнессочка, Агнессочка!
Опустилась занавесочка!..

Да, всё это было в 1932 году. А мы с вами, дорогой читатель, будем двигаться по хронике 30-х годов и далее, узнавая, что там происходило с данным товарищем (а ныне постаревшим господином Ю.Б.). Путь длинный, впереди более 80 лет.

6 января 2019 г., серое утро, белый снег

1939 год

Арест отца и пакт Молотова – Риббентропа

1939-й – это третий год Большого террора. По стране катится каток репрессий, попал под него и отец. Воображаемых врагов народа срезали слоями – интеллигенцию, крестьян, рабочих, служащих, военных, чекистов. 24 января пришли за отцом, мне было ещё 6 лет. Сначала следствие и тюрьма (Лубянка, Бутырка), следствие, и 29 ноября 1939 года вынесено решение Особого совещания при НКВД СССР. На основании статей 58-10 и 58-11 отец, как «враг народа», был приговорён к 8 годам лишения свободы. Отбывал в лагере где-то под Свердловском. Потом отца освободили, он вернулся в Москву, но мне, ещё маленькому, ничего не рассказывал. А потом вторая волна посадок, и его отправили в ссылку в Красноярский край. Через 15 лет постановлением Прокуратуры СССР, МВД СССР и КГБ при Совете Министров СССР от 7 июля 1954 года отец был полностью реабилитирован. Оказалось: не виновен! И таких невиновных насчитывалось несколько миллионов. До сегодняшнего дня цифры не уточнены и оспариваются…

Вернусь к себе. Мне 7 лет. Отец в тюрьме, мать одна с сыном. Обычная судьба сталинского счастливого времени. Но вот парадокс: до 7 лет лично для меня время действительно было счастливое – рос в любви, в достатке. Но вот золотое детство померкло. Закатилось, как солнце. Пришли другие времена, а времена, как сказал поэт, не выбирают…

Отца взяли, и мы с мамой лишились многих удобств и привилегий, в частности престижной квартиры в доме на Мытной, и переехали (или нас переселили? – об этом я никогда не слышал от мамы) в коммунальную квартиру, в маленькую комнату на 1-м этаже в 1-м корпусе гостиничного типа в Арсентьевском переулке, рядом с Мытной. А потом переехали в отдельную однокомнатную квартиру – 14,7 кв. м с малюсенькой прихожей-кухней, газовая плита, раковина, туалет. Ванная комната одна на все 10 квартир в коридоре. В этой комнате и умерла мама 14 июня 1952 года. Дом № 28, квартира № 98.

1939 год помню смутно, а точнее, почти ничего не помню, кроме ребяческих забав. Резвился с соседскими мальчишками. Летом меня вывез в Анапу младший брат отца дядя Яша. Отец был чекистом, а дядя Яша – парикмахером, совсем иная судьба, и каток проехал мимо него. Осталась от Анапы фотография: я на камне в море недалеко от берега. Несмышлёный мальчик среди морских волн с неизвестной собственной судьбой. Хотя тогда и для всех взрослых судьба была неизвестна: сегодня тебя ценят и уважают, а завтра арест, тюрьма, лагерная пыль.

В 1939 году арестовали великого режиссёра, реформатора театра Всеволода Мейерхольда, бросили в тюрьму Исаака Бабеля. О нём я написал в книге «Опасная профессия: писатель» (2013). Он предчувствовал свою судьбу. В одном из рассказов он написал пророческую фразу: «А тем временем несчастье шаталось под окнами, как нищий на заре». Только время суток не угадал: за Бабелем пришли на рассвете 16 мая 1939-го на дачу, где он отдыхал с семьёй. Исаака Эммануиловича ликвидировали в 1940 году, писателю было 46 лет.

Шли аресты, на экраны страны вышел фильм «Щорс» о Гражданской войне, где красные доблестно побеждали белых. Но Гражданская давно закончилась, а на горизонте вспыхивала Вторая мировая война. Два диктатора, Гитлер и Сталин, играли в геополитические игры, пытаясь обхитрить и обмануть друг друга.

23 августа в Москве был подписан советско-германский пакт о ненападении между СССР и Германией, пакт Молотова – Риббентропа. А ещё секретные протоколы о разделе сфер влияния в Восточной Европе: кому какие территории можно оттяпать. Народ недоумевал, какой пакт, какая дружба, и ходила шутка (опять-таки потихоньку), что фашистская Германия и Советский Союз – «заклятые друзья». И началась между друзьями делёжка: Красная армия оккупировала Западную Украину и Западную Белоруссию, заключили договоры с прибалтийскими странами, что потом дало возможность аннексировать и их. 30 ноября началась советско-финская война, которую историки назвали «неизвестной войной». Ну и другие исторические «художества», за которые 15 декабря последовало исключение СССР из Лиги Наций.

Подумаешь, исключили, разве это главное. Главное:

Спасибо Яше Риббентропу,
Что он открыл окно в Европу.

Эта шутка приведена в книге «Самиздат века» (1997). И ещё одна шуточка: о необходимости переименовать Химки в Иоахимки в честь всё того же Иоахима Риббентропа.

Что было ещё в 1939-м? 1 августа открылась Выставка достижений народного хозяйства (ВДНХ). В Большом театре возобновили оперу «Жизнь за царя» под новым названием «Иван Сусанин». И Сусанин оказался нужным, и царь необходим.

В обстановке всеобщего ликования 21 декабря отмечался 60-летний юбилей Сталина.

Сталин – наша слава боевая,
Сталин – нашей юности полёт!
С песнями, борясь и побеждая,
Наш народ за Сталиным идёт…

Текст песни Алексея Суркова. Не отстал и другой поэт, Михаил Исаковский:

О самом родном и любимом –
О Сталине песню споём!

И пели. И верили. Правда, не все. Кто-то всё-таки разбирался во всей этой Сталиниаде и потихоньку отводил душу, рассказывая анекдоты. Потихоньку, потому что боялись загреметь в лагерь, и отнюдь не пионерский. Всего лишь два анекдота из того прошлого.

1. – Вы не скажете, где здесь Госстрах?

– Госстрах не знаю, но Госужас рядом.

2. Два еврея проходят мимо Лубянки. Один тяжело вздыхает.

– Ха! – откликается второй. – Он мне будет рассказывать!..

Ностальгия по СССР

А автор книги воображает себя стоящим у кромки моря под названием Память, и тут набегает одна волна, за ней другая, третья. Короче, ностальгия, которая в народе приобрела причудливые очертания в виде шинели Дзержинского, усов Сталина, бровей Брежнева и т. д. Но ещё задолго до сегодняшних воспоминателей и вздыхателей о советском прошлом Осип Мандельштам написал злые строки об Иосифе Сталине:

Тараканьи смеются усища,
И сияют его голенища.

Живописный ряд прошлого можно продолжать бесконечно долго: тут и конница Будённого, и Чапаев с Анкой-пулемётчицей, и Алексей Стаханов с шахтёрскими рекордами, и отважный лётчик Валерий Чкалов, и раздавленный в тюремной камере учёный Николай Вавилов, ну и индустриализация с коллективизацией, голодомор, ГУЛАГ, заводы и каналы, поблёскивающее пенсне Лаврентия Берии, и Большой театр, и Большой террор, и ещё много чего большого и грандиозного в СССР по популярной песне «Я другой страны такой не знаю, где так вольно дышит человек…».

Ностальгия вмещает всё, но очень избирательно: выталкивая позорное и плохое, выпячивая хорошее и энтузиазное. Гордость и эйфорию вместо слёз и страданий. Особенно тогда, когда будущее покрыто «непроницаемым туманом», как выразился историк Карамзин. А воспоминания словно сладкая карамель.

И кто выдумал эту ностальгию? Этот термин ввёл швейцарский медик Иоганн Хофер в XVII веке, и означал он болезненное состояние пациента. Вот и сегодня многие больны ностальгией: самоутешением и самооправданием, видя прошлое как исключительно успешное. Не надо было принимать мучительные решения о будущем, государство всё определяло, социально по минимуму защищало и вселяло уверенность в завтрашнем дне: и на пенсию проводят, и чайный сервиз подарят. Все проблемы и тревоги прошлого времени забыты, но зато высветлены отдельные островки страховки и заботы, чего ныне нет и в помине: «Денег нет, а вы держитесь!»

Ах, ностальгия – сладкий сон. А теперь вернёмся к очередному году.

1940 год – Первый класс. Стихи для детей

В конце 30-х детей принимали в школу с 8 лет, поэтому в первый класс я пошёл 1 сентября 1940-го в 8 с половиной лет. Школа рядом с домом на Мытной. Учился с удовольствием, но никаких подробностей не помню, а какие сохранились, то стёрлись войной. Осталась одна фотография класса – полна коробочка – под 40 детей. Наверняка в школе учили и читали стихи, возможно, про Родину и Сталина, но я приведу другие, которые действительно нравились дошколятам и первоклашкам. Их писали Корней Чуковский, Вера Инбер, Агния Барто, Сергей Михалков и другие.

И герои стихов были удивительные: Мойдодыр, Крокодил, который «наше солнце проглотил», Человек Рассеянный с улицы Бассейной, и Бычок, который боится: «Ой, доска качается. Сейчас я упаду!..» И Мишка, у которого оторвали лапу, «но всё равно его не брошу, потому что он хороший». Ну и конечно,

Знают взрослые и дети,
Весь читающий народ…

И кого знали? Дядю Стёпу.

Он идёт из отделенья,
И какой-то пионер
Рот раскрыл от удивленья:
«Вот так ми-ли-ци-о-нер!»

А кругом дяди Стёпы шумящая детвора.

У Танюши дел немало,
У Танюши много дел:
Утром брату помогала,
Он с утра конфеты ел.

Ну а это? «Тра-та-та / Мы везём с собой кота…» Или –

Собачье сердце устроено так:
Полюбило – значит, навек.

Или опять про девочку Танюшу:

Перед сном сказала маме:
– Вы меня разденьте сами,
Я устала, не могу.
Я вам завтра помогу.

Классика!.. Я рос с этими стихами, детскими, которые сочиняли взрослые дяди и тёти. О них я тогда ничего не знал. А когда сам стал взрослым, то узнал и о многих написал: о Корнее Чуковском в книге «99 имён Серебряного века», об Инбер и Барто – в «Золотых перьях». А когда я познакомился с дневником Корнея Ивановича, то он стал моим любимым писателем из-за своей трудной судьбы и неистощимого юмора.

Как травили Корнея Чуковского! Надежда Крупская писала в «Правде» (1 февраля 1928 г.): «Я думаю „Крокодила“ нашим ребятам давать не надо, не потому, что это сказка, а потому, что это буржуазная муть».

Многие упрекали Чуковского, что он не затронул «ни одной советской темы, ни одна его книга не будит в ребёнке социальных чувств, коллективных устремлений… а восхваляет мещанство и кулацкое накопление…». Это про то, как муха шла по полю, «и муха денежку нашла»? Не годится детям знать про деньги: пережиток капитализма! Ещё досталось Тараканищу, из него критика вырезала целые куски, к примеру, такой:

И сказал ягуар:
Я теперь комиссар,
Комиссар, комиссар, комиссарище.
И прошу подчиняться, товарищи.
Становитесь, товарищи, в очередь…

О комиссарах так непочтительно, так и до вождей доберутся, – нет, так дело не пойдёт, Корней Иванович, уберите, или мы, цензоры, сами вырубим текст!.. И под корень пошли ещё «кузнечики-газетчики», которые «что с утра и до утра / Голосят они „ура“».

Что сказать? Кретины! Власть всегда нагружала литературу идеологией и пропагандой и рассматривала ребёнка как будущий винтик в государственной машине.

По своему малолетству многого тогда я не знал. И что Агния Бар-то – это в книгах, а на самом деле она – Гетель Лейбовна Волова, и что у неё была непростая судьба, и что её сын, 18-летний Эдгар, был сбит машиной в Лаврушинском переулке, около писательского дома, в 45-м за несколько дней до окончания войны… А Вера Инбер – страшное дело! – была племянницей Льва Троцкого, и тоже много хлебнула эта «хрупкая попутчица социализма». Она пыталась идти в ногу с комсомольскими поэтами, но у неё это плохо получалось. А ещё антисемитизм… Обо всём этом я узнал уже взрослым дядей…

За детскими стихами в школе пришла русская классика: Пушкин, Лермонтов, Некрасов… А потом мне подвернулся сборник «Чётки» Анны Ахматовой, и я целиком переключился на Серебряный век. Упивался строками с серебристым отливом тоски и печали: Блок, Бальмонт, Брюсов и т. д. (смотрите книгу «99 имён Серебряного века»). А в какой-то момент пришёл черёд обэриутам – Даниилу Хармсу и его компании. Один из этой компании – «Кондуктор чисел» Николай Олейников (1898–1942) погиб в 1937 году как «враг народа», а в документах указали: в 1942-м от тифа. Мало убили, так ещё и врали! И остались в живых только стихи:

Жареная рыбка,
Дорогой карась,
Где ж ваша улыбка,
Что была вчерась?..

На этом обрываю неполный рассказик о детской поэзии и перехожу к внешним делам, к международному положению, сложившемуся в 1940 году. (30 декабря 2018 г.)

Два диктатора, Гитлер и Сталин, кроили Европу на свой лад. 10 мая, узнав о нападении Гитлера на Голландию, Бельгию и Люксембург, Вячеслав Молотов выразил уверенность в успехе Германии. А в начале августа СССР аннексировал Литву, Латвию и Эстонию, превратив их в советские социалистические республики. В ноябре Молотов ведёт переговоры в Берлине с Гитлером. С 1939-го по 1940-й общий объём советского экспорта в Германский рейх возрос с 61,6 до 738,5 млн рублей. Укрепляли мощь врага?.. А 18 декабря была принята директива № 216 об операции «Барбаросса» (о внезапном нападении на СССР). А если верить книге Суворова, то Сталин активно готовился к нападению на фашистскую Германию, только степень готовности оказалась разной…

Удалось Сталину наконец-то ликвидировать давнего главного соперника за ленинское наследие Льва Троцкого. Его убил наймит Меркадер ударом ледоруба по голове. 21 августа Льва Давидовича не стало. Следует вспомнить и расправу в июле 1937 года с верхушкой Красной армии, обвинённой якобы в заговоре против Сталина. Были расстреляны 3 маршала, 8 адмиралов, 14 командармов и тысячи офицеров. Я помню учебник истории с портретами Тухачевского, Якира, Уборевича и других высших чинов с выколотыми глазами (выкалывали глаза учителя или кто?..). Но это уже совсем иная тема.

Лично для меня 1940 год ещё знаковый из-за рождения двух близких мне людей.

24 мая родился Иосиф Бродский в Ленинграде. 1 августа в Москве – Анна Харашвили. Щекастик, команданте Ще. Закончила филологический факультет МГУ. 3 ноября 1967 года вступила в брак с Юрием Безелянским. Жена, хозяйка, помощница, муза, журналистка, соавтор и автор своих нескольких книг. Все остальные подробности – по дневникам Ю.Б.

Ну а Бродский! Первый купленный сборничек в мягкой обложке «Назидание» (1990) сразу очаровал и сделал меня поклонником этого поэта.

Равенство, брат, исключает братство.
В этом следует разобраться…

Из «Письма римскому другу»:

Посылаю тебе, Постус, эти книги.
Что в столице? Мягко стелют? Спать не жёстко?
Как там Цезарь? Чем он занят? Всё интриги?
Всё интриги, вероятно, да обжорство…

Очень трудно ограничиться одной цитатой из Бродского, хочется ещё и ещё. Вот поздний сборник прекрасного Иосифа «Пейзаж с наводнением» (изд. «Ардис»). Начало «Ответа на анкету»: