Kitobni o'qish: «Турнир в Альтарьере», sahifa 2

Глава 3

Каждый энтузиаст турнира внёс свою лепту в составление приглашения, и оно едва уместилось на двух сторонах одного листа. Ихесс сделал копии портрета, копии приглашений, и мы стали думать, кому именно лучше их отправлять. По всему получалось, что удобнее всего воспользоваться картотекой Императорского Реестра магов, и Томин обещал задействовать для этого свои связи.

Клуб принял решение, что минимальный порог приглашения – семь цветов, так как я смогла сделать Томина абсолютным. Неясно, получилось бы провернуть такое с шестицветной аурой, но мне казалось, что да. Тем не менее, магов с шестицветными аурами сочли слишком слабыми и недостаточно исстрадавшимися по отсутствию пары.

После окончания работы над приглашением мы отправились на тренировку. Я быстро переоделась обратно в брюки и спустилась в зал.

Кайен был на высоте, сегодня мы развлекались метанием кинжалов и ножей в команде шестеро против одного. Один не пострадал, а шестеро получили ранения разной степени тяжести, но браслеты делали своё дело, и я даже не стала беспокоить сестру, просто перевязала свои царапины бинтами. Илиану не было видно, но краем сознания я всё равно ощущала её присутствие.

Тренировка сегодня получилась чуть более длительной, чем обычно. Мы занимались до самого ужина и даже отложили его на час. Начиная с завтрашнего дня ожидали атаки синкайя и переходили на военное положение.

Мы зарядили огромное количество арбалетов, в том числе стреляющих сетями. Расположили их у чёрного входа, и Ихесс замуровывал все остальные двери и окна на ночь. После окончания подготовки мы собрались в столовой и обсуждали турнир.

– Я объясню госпоже Сомсер суть происходящего, – сказала ларда Ровена. – Не думаю, что она станет возражать против того, чтобы посидеть в своей спальне. Вряд ли её прельстит перспектива встретиться с синкайя.

– Третий этаж будет закрыт целиком, так что ничего ей не сделается, – ответил Томин. – Действуем по отработанной схеме. Как только один влезает через крышу, Ихесс замуровывает его на чердаке. Второго встречаем мы с Кайеном в спальне Амелии, а все остальные вместе с духом устраивают горячую встречу у чёрного входа. Другие точки доступа в замок будут закрыты.

Я по-прежнему сидела между Томином и лардой Ровеной, и лишний стул был просто убран в другую часть столовой. Тему поступка Эрика никто не поднимал, и я была благодарна, потому что иначе залила бы еду слезами, а она и без того была в меру солёной, кухарка прекрасно знала своё дело.

Когда ужин закончился, я ушла к себе. Томин следовал за мной неотступно с разными вопросами по турниру.

– Нужно нанять ещё одного повара, кухарка не справится с таким количеством готовки, – сказал он.

– Давай подождём двадцатых чисел, и тогда уже будем решать, – устало ответила я. – Быть может, желающих окажется всего пара человек, и тогда не понадобится суетиться.

– Ошибаешься! – возразил Томин. – Думаю, участников будет не менее десяти.

– В таком случае временную кухарку или повара можно всегда нанять в Уартаге, предложим высокое жалование, и от желающих отбоя не будет, – отвечая на вопросы о турнире, думала я всё равно о другом, и чем ближе была дверь спальни, тем сложнее оказалось сдерживать слёзы. – Томин, спасибо, что проводил, но я бы хотела, чтобы ты ненадолго оставил меня одну.

– И остался без безобразной истерики? Между прочим, ты обещала, а я её так и не получил! Просто возмутительно! Везде сплошной обман! Кроме того, мы на военном положении, я буду тебя охранять. Сейчас ещё и Кай придёт. А если хочешь поплакать, то я специально для этого сегодня надел потрясающую, хорошо впитывающую жилетку, которая никогда мне не нравилась. Можешь в неё хоть сморкаться!

Я улыбнулась сквозь навернувшиеся слёзы. Томин приобнял меня за плечи, и я разрыдалась у него на груди. Сначала мы стояли посередине спальни, потом, когда он понял, что пятнадцатью минутами дело не ограничится, сел на постель, усадил меня рядом и крепко прижал к себе. Не знаю, сколько прошло времени, за окном давно стемнело, а я достигла того состояния, когда человеческая речь становится нечленораздельной, и единственные получающиеся звуки – судорожные всхлипывания.

– Знаешь что? У меня спина устала так сидеть. Давай заберёмся на постель. А ты кончай плакать, не настолько уж хорош этот Эрик, чтобы так убиваться. Знала бы ты, как у него сапоги воняют! Сюда бы пару – ты бы мигом в себя пришла, такое амбре вокруг них стоит, что лучше всяких нюхательных солей действует. Искренне надеюсь, что у Илианы атрофировано обоняние, иначе как она собралась с ним жить?

– Ты преувеличиваешь, – шмыгнула носом я.

– Чтобы я, Томин Ареас Итлес, преувеличивал? Никогда! С начала времён такого не было! – задиристо ответил он. – Вот как родился, так сразу и сказал: делайте со мной что хотите, но преувеличивать я никогда не буду! Даже не просите!

Я улыбнулась. Томин забрался на постель и привалился спиной к изголовью, а я приткнулась у него на груди. Стало легче. От его тепла, оттого, что он меня понимает, оттого, что не ушёл и не оставил одну. Постепенно я успокоилась. Рука Томина лежала на моём плече, горячая и тяжёлая, и меня неожиданно потянуло в сон. Я закрыла глаза, чтобы собраться с силами, и уснула. Видимо, закрывать глаза, чтобы не уснуть – не самый эффективный способ. Кто бы мог подумать!

Проснулась от тихого разговора. Кайен уже был здесь, а Томин по-прежнему лежал со мной поверх покрывала, вытянув длинные ноги и обнимая одной рукой.

– Уже позже двух? – сонно спросила я.

– Уже почти пять. Мы не хотели тебя будить, спи.

– Мне нужно в ванную… и голова раскалывается, – я села на постели.

– Держи, это тебе, – Томин протянул мне стакан с компотом.

Я взяла его обеими руками, чтобы не расплескать, сделала большой глоток и поперхнулась. Он был солёным!

– Что это?

– Ты столько плакала, а это, как говорит доктор Альс, для восстановления соляного баланса в организме, так что пей!

Но его невинное лицо не могло меня обмануть.

– Сам пей!

– Давай!

Я протянула ему стакан, и он отхлебнул из него, а затем обхватил мои руки своими ладонями, ласково погладил каждый пальчик и придвинул стакан с солёным пойлом обратно к моему лицу. От неожиданности я сделала ещё один глоток, потом скривилась, отфыркалась и пошла в ванную. Из зеркала на меня смотрело раскисшее опухшее лицо, и я закономерно на себя разозлилась.

Ой, ну и пусть Эрик женится на другой! Тоже мне падение Льики с небес! Можно подумать, на Кравере свет клином сошёлся! А ведь я даже ни с кем другим не целовалась, возможно, остальные делают это лучше. Например, Томин.

Привела себя в порядок, умылась и вышла из ванной, всё ещё думая о том, как целуется Томин. Кайен сидел на полу у двери и смотрел на окно. Томин лежал на кровати, закинув обе руки за голову, а на его лице играла загадочная улыбка, и появились ямочки. Я села рядом и, закрыв собой обзор для Кайена, нежно, пробуя новое ощущение на вкус, провела рукой по щеке Томина.

– Спасибо, что был со мной.

– Мне хотелось быть с тобой.

Я продолжила гладить его, и меня накрыло лавиной нежности и благодарности.

«Ты замечательный. Мне невероятно повезло, что ты рядом».

«Ихесс утверждает, что никакого везения нет. Говорит, что вас с сестрой будет защищать весь мир».

«Синкайя нападают».

«И защищают тоже, – он смешно пошевелил бровями и потёрся щекой о мою руку. – Ты знаешь, что я чувствую после ночи рядом с тобой? Упоение силой».

«Хорошо. Силы могут понадобиться».

«Это предложение остаться на утро?»

Я улыбнулась и убрала руку. Мне хотелось продолжить, но я стеснялась Кайена и не хотела, чтобы Томин подумал обо мне плохо. А ещё не могла разобраться в себе. Что происходило в душе? Мне действительно нравился Томин, или я просто пыталась закрыть им дыру в груди, возникшую от предательства Эрика? Если последнее, то это бесчестно. Томин заслуживал большего, чем просто стать снадобьем от неудавшейся первой любви. Кроме того, чувства к Эрику никуда не ушли. Они обратились болью и терзали изнутри, но всё ещё горели ярким пламенем, и начинать новые отношения в такой ситуации вряд ли было красиво. Но я ужасно устала от всех этих потрясений и отчаянно хотела прижаться к кому-то сильному, получить поддержку.

Эрик оказался прав: мы не доиграли в игру, которую он обещал довести до конца, и сейчас от этого зверски саднило в душе. Кравер обещал мне защиту, я умудрилась поверить его словам, и теперь ощущала, будто её у меня отобрали. Но разве честно требовать обещанное одним от другого мужчины?

Я смотрела на Томина и обдумывала его слова о том, что если бы у него была такая девушка, как я, он бы от неё не ушёл. Можно ли ему верить? И как отличить шутку от сказанного всерьёз? Однажды он уже предлагал мне брак, а потом ушёл и оставил наедине с Эриком. Уступил другу, как ценную игрушку. Но это было тогда, а сейчас? Что происходит сейчас?

За окном уже окончательно рассвело, и Кайен поднялся с пола.

– Видимо, не сегодня. Жду вас на завтраке.

– А они не могут прийти утром или в обед? – глухо спросила я.

– Для похищения – обычно нет. В таких ситуациях мы стараемся действовать бесшумно и обойтись без жертв. Лишняя кровь тоже вредит репутации. Представь, что похищение девушки заказал предполагаемый жених, в таком случае вряд ли она скажет ему спасибо за перебитых в процессе родственников. Да даже если речь о заказном убийстве, лишние жертвы всегда привлекают чересчур много внимания, особенно если погибают аристократы. Клану нужна репутация не кровавых мясников, а идеальных исполнителей, поэтому в прошлое нападение синкай никого из вас не убил. Не ставил себе такой цели. Поначалу хотел просто вырубить и забрать Амелию.

– Почему ты говоришь это только сейчас? – хрипло спросила я. – Мы всё это время считали, что синкайя нас перебьют…

– Потому что иначе вы не стали бы стараться, – жёстко ответил Кай. – Вы и так не блещете результатами, расхолаживать вас ни к чему. Пойду проведаю Аливию и попрошу распорядиться насчёт завтрака.

Стоило Каю закрыть за собой дверь, как я прижалась к Томину и легла рядом, обнимая. Его руки обвили моё тело, и мне стало легко и спокойно, словно ничего плохого не может произойти, когда он рядом.

– Можно вопрос? – раздался его задумчивый голос.

– Конечно.

– Что ты чувствуешь, когда я тебя обнимаю?

– Нежность, благодарность, спокойствие, надёжность… доверие, – я запрокинула голову, смотря ему в глаза. – А ты?

– В первую очередь – желание защитить и благодарность.

– Благодарность?

– Я никогда не был так силён, фи… дорогая моя. Привык к роли более слабого в компании Краверов, и сейчас меня просто распирает от желания доказать, что я могу надрать зад кому угодно. Просыпаются какие-то очень древние инстинкты, я даже Ийнара начал задирать, как в детстве. Между прочим, обидно, когда младший брат – одарённее тебя. С Кайеном хочется биться почти безостановочно. Мне весело, если честно.

– Разве тебе не всегда весело?

– Нет, Амелия, иногда мне грустно или больно, но я никому об этом не рассказываю.

– Мне можешь.

Мы лежали, обнявшись, пока не уснули. Завтрак пропустили, но нам оставили по паре бутербродов, и, наспех прожевав их, мы отправились на тренировку.

День прошёл без потрясений, за ужином мы составили список из пятнадцати испытаний, предполагая устраивать их через день. Каждый промежуточный день отводился на отдых и «скрытые испытания», как мы их назвали. Участников предполагалось искушать алкоголем, симпатичными деревенскими девушками, бесить чужими детьми и отсутствием воды для купания и некоторых других удобств. Кроме того, Ихесс должен был стать нашими ушами и глазами, рапортуя о том, что происходит между участниками и как они говорят обо мне в моё отсутствие, поэтому наличие духа мы решили скрыть. Личные комнаты оставались приватной территорией, а вот за общими зонами предполагалось наблюдение.

Доев седьмую порцию тушёной рыбы с овощами, Кайен откинулся на спинку стула и сказал:

– Если вам так нужны эти дороги, то не проще ли поделить участников на несколько команд и поручить им замостить разные участки? А дальше по обстоятельствам – наградить победителей или выгнать проигравших.

– Нет, выгонять просто так никого не станем, мало ли как может поменяться мнение о человеке по ходу турнира, – задумчиво проговорила я. – На выход попросим только тех, кто действительно провинится. Оскорбит, применит силу или покажет себя подлецом.

– Согласна, лучше не ущемлять проигравших, а поощрять победителей и тех, кто сильнее всех старается, – кивнула ларда Ровена.

С момента появления Илианы она была необычайно тиха и часто отводила от меня взгляд. Поступок Эрика возвёл между нами невидимую стену. Каронесса чувствовала себя виноватой за его поведение, а я сердилась на всех, кто убеждал меня, будто Эрик – хорошая пара.

– Кстати, вы обещали рассказать, как именно мостят дороги с помощью колдовства. Я даже не знала, что на службе у императора есть команды магов-дорожников, – проговорила Аливия.

– Всё просто, – принялся пояснять Ийнар. – Сначала нужно выбрать правильное место и сделать насыпь, лучше руками, это проще. Получается длинный бугор, а по обеим сторонам – канавы, удобно на случай дождя. Потом – применить магический пресс, отчего почва утрамбовывается так, что дорога уже неплоха, куда лучше и крепче обычной грунтовой. Если выложить сверху камнем и применить пресс снова, то получится ровная мощёная поверхность, такая дорога будет служить веками. Странно, что замок у вас древний, а дорог нет.

– Дедушка рассказывал, что раньше были, как и мост через Аройю, – сказала сестра. – Опоры-то стоят, в солнечные летние дни их видно под водой. Кусок старого тракта ещё остался по направлению в Альдарот. Наши прадеды пытались тот тракт восстановить, но после мощного землетрясения он оказался в ложбине, и теперь в дождь превращается в огромную длинную лужу, так что рядом давно проложили грунтовую дорогу на пригорке.

– В общем, мостить дороги несложно, – резюмировал Ийнар. – Необходимо только хорошо контролировать поток энергии, чтобы камни оставались на поверхности и не вдавливались в грунт слишком глубоко. И потом ещё верх оплавить или отшлифовать немного. Духи могут создать необходимое практически из чего угодно, а магам нужны материалы для работы. Ох и беситься будут твои участники. Для сильных магов, конечно, немного унизительно таким заниматься. Обычно в дорожники идут те, кто больше нигде не пригодился. Среди них нередко попадаются маги с двумя-тремя цветами, что считается минимумом.

– Вот заодно и посмотрим, как претенденты себя ведут, когда бесятся, – потёрла руки Рея. – Предлагаю начать с площади, мостов, дорог и удаления столбов вокруг места открытия портала.

– Жестоко, – хмыкнула сестра.

– Жизнь – вообще жестокая штука, я из-за этого страдаю беспрерывно. К примеру, никак не могу перестать удивляться несправедливости, что кому-то повезло родиться таким красавчиком, как я, а кто-то по утрам в зеркале видит вурдалака, – Томин подмигнул мне, и я грустно улыбнулась в ответ.

После ужина я отправилась на кухню, чтобы распорядиться насчёт меню. На дни рождения мы всегда ели сладкие блинчики по утрам, запечённую птицу с жареным сыром на обед и пироги на ужин. Оказалось, мама позаботилась о праздничном столе ещё два дня назад, и всё будет подготовлено согласно семейным традициям.

Уходила в свои покои я в странном настроении. Понимала, что нужно хотя бы немного отдохнуть перед тем, как Кай всех поднимет по ночной тревоге, но не уверена была, что усну.

Илиану не видела целый день, но её номинальное присутствие раздражало. Особенно обидно было, что я ждала свой день рождения как день, когда я не только наконец смогу отвечать за семью самостоятельно, но ещё приму предложение Эрика, и состоится наша помолвка. Вместо этого я получила праздник в условиях, приближенных к боевым, с враждебной невестой Эрика под боком и риском потерять близких, свободу или жизнь после нападения синкайя. А впереди ждал турнир, где чужие и незнакомые мужчины будут сражаться за право разделить со мной постель.

Тоска накатила с новой силой. На этот раз перед сном я задумала пореветь не только из-за Эрика, но и от обиды на весь мир. И мир прислал Томина в качестве своего адвоката, вынуждая меня примириться с текущим положением дел.

– Я правильно понимаю, что готовится одна из тех самых нежно обожаемых мною девичьих истерик?

– Да, – я уже всхлипывала, хотя до моей спальни оставалась ещё половина коридора.

– И ты меня не пригласила? – и столько комичного осуждения было на лице Томина, что я невольно улыбнулась, хотя первые слёзы уже прокладывали дорожки на щеках. – Что оплакиваем?

– Несправедливость жизни. То, что Эрик меня не любил. То, что я ему поверила, как дура. И то, что подпустила его так близко.

– Так, по первому пункту я полностью согласен, будем плакать вместе. У меня есть платок, но я тебе его не дам, всё равно жизнь несправедлива, так с чего бы ещё платками делиться? Второй пункт тоже полностью поддерживаю, Эрик меня тоже никогда не любил, и это одна из главных трагедий в моей жизни. Третий пункт… ты знаешь, я ведь ему тоже поверил. И в поездку на горячие источники, и в питомник с дракончиками. Обнадёжился, воспрял духом, развесил уши в ожидании прекрасного, и тут такое разочарование! Так что тоже будем плакать вместе. Остаётся четвёртый пункт. Подпустил ли я его слишком близко? Пожалуй! Мы даже неоднократно спали в одной палатке, и он по ночам закидывал на меня свои мерзкие мясистые конечности. Эля, как видишь, я полностью с тобой солидарен. Кстати, планирую ещё немного подвывать, ты как на это смотришь? – и он изобразил обиженное подвывание, переходящее во всхлипывание. – Так умеешь?

Я кивнула и невольно улыбнулась. Подвывать – нет, но плакать всё ещё хотелось.

– Я чувствую себя просто ужасно.

– Хм, а такой нескромный вопрос: когда ожидаются дни женских недомоганий?

Я ошарашенно распахнула глаза, краснея.

– Томин!

– Что? Это всегда особо грустные дни. И для меня тоже.

– Для тебя-то почему? – в полном недоумении уставилась на него я.

– Потому что дамы в такие дни меня обычно отлучали от тела и припоминали какой-нибудь мой проступок из седого прошлого. И если я не вспоминал о нём мгновенно, то мне ещё приходилось отбиваться от «Ты даже не помнишь?!», а это всегда было отягчающим обстоятельством. Ты правда думаешь, Эля, что традиция уезжать на охоту всем мужским составом семьи на пару дней раз в месяц взялась из ниоткуда?

Я лишь смотрела на Томина, хлопая ресницами. Неужели мы действительно обсуждаем женские недомогания?

– То есть бравые мужчины предпочитают позорное бегство? – насмешливо фыркнула я.

– Временное тактическое отступление, когда противник особенно силён, – Томин назидательно поднял указательный палец и важно кивнул.

– Противник?

– Безжалостный и стремительный, наносящий удары одновременно в сердце и совесть, – Томин сделал суровое лицо и несколько фехтовальных выпадов.

– Бедные мужчины, как же вам нелегко приходится!

– Очень тяжело. Нет ничего ужаснее, чем тоска любимой женщины. И это я сейчас серьёзно, – он аккуратно вытер слёзы с моих щёк, и то, как он построил фразу, с какой нежностью коснулся моей кожи, заставило меня замереть, глядя на него широко распахнутыми глазами. – Брось, Эля, ты же знаешь, что я к тебе неравнодушен.

Я продолжала в изумлении смотреть на него, пока он вёл меня в спальню, укладывал на постель и устраивался рядом, крепко обняв. Обняв его в ответ, всё-таки разрыдалась, но теперь лейтмотивом было непонимание того, почему у меня чувства к этому предателю Эрику, а не к замечательному и такому родному Томину. Эту мысль несколько раз попыталась высказать, но ввиду общей бессвязности речи и постоянных всхлипываний, ничего не получилось.

Томин продолжал обнимать меня, нежно гладя по спине, пока я не успокоилась. Засыпать в его руках было уже привычно, и я испытывала благодарность за тепло, которым он так щедро делился со мной. Сейчас мне стало казаться, что страсть и влечение, которые я испытывала к Эрику, вовсе не обязательны в браке. Уважение, нежность и доверие были гораздо важнее.

Томин тем временем закинул на меня руку и уснул! И я даже не успела ему рассказать, что не хочу устраивать турнир, потому что раньше в нём хотя бы был Эрик, и я могла выбрать его, а теперь он будет состоять из сплошных чужаков и, возможно, среди них не найдётся ни одного достойного.

Утомившись за день, Томин спал крепко и постепенно сонное оцепенение настигло и меня. Не заботясь о том, в каком виде нас застанет Кайен, я поудобнее расположилась в мужских руках и тоже уснула.

Ночью мне снился Эрик, его прикосновения, и тело загорелось огнём, жаром опаляя низ живота. Я прижалась к нему, отдаваясь со всей страстью, только чтобы проснуться в руках растерянного Томина. Стыд накатил холодной волной, и я отпрянула.

– Извини, пожалуйста, – голос дрожал, а щёки заливались краской.

– Сон приснился? Об Эрике?

Я согласно опустила голову и посмотрела на свои руки.

– Когда это пройдёт?

– У всех по-разному. Мне Лариэла до сих пор снится иногда.

– И что мне с этим делать?

– Со снами или с возбуждением?

– И с тем, и с другим.

– Со вторым пунктом поможет муж. С первым – время.

– Муж возненавидит меня за это.

– Не стоит ему рассказывать. Скорее ты возненавидишь его, каждый раз просыпаясь не в тех руках.

И я снова разрыдалась, уткнувшись Томину в грудь. И рассказала, насколько мне противна мысль, что кто-то чужой будет меня касаться.

– Я тебя касаюсь. Противно?

– Нет, но это ты!

– Возможно, на турнире ты встретишь кого-то, кто тебе понравится. Тириан вон даже внешне похож, разницы и не заметишь.

Я с возмущением уставилась на собеседника:

– Томин!

– Ты исходишь из самого плохого варианта развития событий. Попробуй подумать о турнире как о возможности выбрать самого высокого, умного и красивого мужа.

– Красивее тебя?

– Имей реалистичные ожидания, красивее меня не бывает, – он лукаво улыбнулся.

Кайен зашёл практически бесшумно, и дальше мы лежали молча.

«Томин».

«Да».

«Почему ты хотел жениться на Серилле?»

«Откровенно говоря, не особо и хотел. Одиночество иногда толкает людей на такие поступки, когда кажется, что лучше с кем-то, но не одному. А ещё я детей хочу».

«Я тоже, только Ихесс с его призывом рожать сразу командами для бассе как-то отбивает всю охоту».

«В команде для бассе – шесть игроков, а не три. И ты будешь прекрасной матерью».

«Мои мама с папой любили друг друга, это важно. Я хотела дать то же своим детям. Любящую семью».

«Твой муж будет тебя любить, куда он денется. Такое сокровище невозможно не любить!»

«Тебе не кажется, что ты сам себе противоречишь? Ни ты, ни Эрик, ни Кайен меня не полюбили. Так что сомнительное из меня получается сокровище».

Томин внимательно на меня посмотрел, и что-то такое появилось в его глазах, что я не смогла понять в ночи. Льика светила в окно, но света было недостаточно. Отвечать он не стал, обнял меня покрепче, и дальше мы лежали молча. Я начала задрёмывать, но Томин меня разбудил лёгким поглаживанием по плечу. Засыпать нельзя. Ихесс, конечно, предупредит, как только во двор проникнет чужак, и у нас будет минута, чтобы размяться и подготовиться, но засыпать всё равно нельзя.

Я вздохнула и погрузилась в свои мысли.

Допустим, Томин прав, и на турнир приедут замечательные кандидаты. Как мне найти лучшего? Как доверять себе после ошибки с Эриком? Поначалу, конечно, он меня дико злил, но потом… Ведь всё во мне говорило: отдайся, откройся ему, тело жило своей жизнью и требовало близости, а не согласилась я выйти замуж сразу по большому счёту из вредности. А если бы я согласилась?

Задумалась о том, в чём была неправа. Эрик хотел меня, хотел жениться и решать мои проблемы. Поначалу всё было сложно, но потом стало очень хорошо вместе, однако я продолжала отказывать, ожидая, что смогу изменить взрослого мужчину, перекроить под себя, используя его потребность в ласке и близости как рычаг. Вряд ли кому-то могла понравиться такая игра на чувствах.

Да, Эрик мало прислушивался к моим желаниям, но только если дело касалось постели. В остальном с ним вполне можно было договориться. Но я предпочла не договариваться, а отказывать, заставляя его принимать мои условия и подстраиваться под меня, хотя сама не горела желанием принимать его условия и подстраиваться под него. А он мужчина, ему приспосабливаться куда тяжелее. Да и потом, много ли мужчин вокруг, считающихся с мнением своих жён? Единицы! Это просто не принято делать в обществе. С женщиной станут считаться, только если она докажет, что достойна этого, а в остальном – рожай детей, занимайся хозяйством и молчи. И среди других аристократов и потенциальных мужей Эрик – далеко не худший вариант.

Мама всегда говорила, что женщина должна быть более мягкой и мудрой, но я предпочла быть гордой, и вместо того, чтобы биться в закрытую дверь, Эрик нашёл другую, согласную на его условия. И это она будет проводить ночи в его объятиях, а я – в слезах. Чего я вообще хотела от него? Чтобы он перестал принуждать меня к браку и близости с ним. Он перестал. И почему же я недовольна результатом?

А ведь он предупреждал. Говорил, что если мужчина внезапно оставит попытки добиться женщины, которой он нравится, то она испытает дикое разочарование и злость. Именно эти эмоции сейчас обуревали меня.

Но зачем Эрик столько всего наобещал? Питомник драконов, горячие источники, подарки и ухаживания… Всё просто: у него не было другого варианта, а когда он появился, то и необходимость в подвигах отпала. Тем более Илиана с её формами – невероятно соблазнительна, мужчины головы сворачивают, смотря на таких женщин, как она. А на меня всегда пялились, как на диковину, только из-за цвета волос.

Тем не менее Эрик меня обманул. Дал надежду и растоптал её. Поступил гадко, разбил сердце и оставил наедине со всеми этими чувствами, которые так старательно вызывал. Но ещё более подло он поступил, когда прислал новую невесту, словно подарок к моему дню рождения. Без единого слова, без объяснения, без жалости. Как он мог? Особенно после того, как я спасла ему жизнь!

Можно было написать – прости, будь счастлива, у меня теперь другая. Письмо всё равно разбило бы мне сердце, однако я хотя бы смогла сохранить лицо. Но присылать Илиану сюда? Не просто равнодушие к моим чувствам, а издёвка. И прощать это я не буду. Наконец в душе проснулась злость. Я не обязана была отдаваться ему по первому требованию. И выходить за него тоже была не обязана. Он нашел более сговорчивую? Скатертью дорога хоть к Пяти Столпам! Ненавижу!

«Я его ненавижу!»

«Неплохо. Лучше, чем “ах, я сама виновата, что мой возлюбленный побежал за первой встречной юбкой”».

«Дело не в том, что побежал. В конце концов, Эрик не обязан был хранить мне верность, мы не давали друг другу клятв. Он прислал её сюда, понимаешь? Он не мог не понимать, что мне будет дико больно, и всё равно прислал. Зачем? Чтобы показать мне, что хотя я отказалась, но нашлась та, что согласилась. Но и с этой Илианой он тоже поступил мерзко. Разве она заслуживает сидеть взаперти в чужом враждебном доме? Ты был прав, Томин, муж, способный на такие поступки, мне не нужен».

«Повтори».

«Ты был прав, что…»

«Дальше можешь не повторять, этой части вполне достаточно».

Я улыбнулась и посмотрела на него. Он лежал с закрытыми глазами, и внешне был спокоен, но я чувствовала, что под этой маской происходит нечто важное.

«О чём ты думаешь?»

«О том, что делать дальше».

«С синкайя?»

«Это не единственная проблема. Мы вроде бы отработали несколько годных техник, поэтому надежда отбить нападение всё-таки есть – как минимум второе, да и третье тоже».

«А о чём тогда?»

«О тебе и турнире. О том, что я не ожидал такого от Эрика. О том, что должен помочь тебе выбрать самого достойного кандидата, но как это сделать, если Эрика я знал всю жизнь, и в итоге так феерически ошибся в нём. Ещё и убеждал тебя, что он станет хорошим мужем. Знаешь, в глубине души, несмотря на все факты, я всё равно не могу поверить, что он так поступил. Должно быть какое-то объяснение или обстоятельство, о котором мы пока не знаем. Хочу сначала с ним поговорить, и уже потом делать окончательные выводы».

«Настолько в нём уверен?».

«Возможно, просто отказываюсь признать свою ошибку. Но для тебя это ничего не меняет, раз другая невеста у Эрика уже есть».

«Он может разорвать помолвку».

Томин вздрогнул.

«Этого я боюсь больше всего».

«Почему?» – спросила я, пытаясь прочитать на освещённом луной лице Томина его мысли.