Kitobni o'qish: «Сказка о Зимней Княжне и оленьем венке»

Была зима. На улице завывала вьюга. Деревья стонали от сильных ударов ветра, и то тут, то там трещала лопнувшая от мороза кора сосен. Вдалеке тявкали на богом забытого странника замерзшие и уставшие собаки. Снег белым занавесом закрывал сцену природы, и привычные пейзажи деревни просто расплывались в воздухе. Только серые силуэты неведомых чудовищ были видны сквозь вихри и сугробы. Быстро бегущие тучи чёрными лапами закрывали ночное небо, и лишь иногда мельком можно было увидеть проблески луны. Снег доходил до окон, и Ане казалось, что в один момент, сугробы полностью накроют их маленькую избушку.

Но каким-то образом, весь хаос и холод не влиял на крошечный мирок внутри их тёплого дома. В печи весело потрескивали сухие берёзовые дрова. Дед Матвей изредка открывал железную дверцу, брал почерневшую кочергу и помешивал наполовину сгоревшую древесину. Угольки же, вдохнув свежего воздуха, разгорались с новой силой и на выдохе выпускали яркие язычки пламени. После этого Дед Матвей несколько минут с удовольствием смотрел в сердце печи, закрывал дверь и отодвигал задвижку в трубе. “Чтобы дыму не было в избе,”– объяснял он Ане.

Дом дышал печным теплом. Аня посильнее прижалась к кирпичной стене, поглубже вдохнула аромат трав, сушившихся под потолком избы, и продолжила читать книгу. Всё-таки тепло от печки отличалось от жара городских батарей. Радиаторам нужно было обогреть около тысячи домов и квартир, поэтому они жарили изо всех сил, чтобы поскорее согреть каждое жилое помещение. А печка, наоборот, сначала медленно согревала себя только что принесёнными с мороза дровами, а потом выпускала всё своё тепло внутрь дома, заполняя каждую его комнатку. И это был не сухой жар, как от радиатора, а нежный, как объятья матери, прогревающий до каждой косточки в теле дух, присущий только деревенской печи.

Бабушка Матрёна сидела на лавочке и зашивала поношенные валенки, бубня при этом себе что-то под нос. Мама с отцом стояли в прихожей и весело болтали с соседкой, Надеждой Васильевной. Их разговора слышно не было, и лишь иногда, сквозь неразборчивое жужжание их голосов, раскатом грома гремел смех гости.

Ане было скучно. Хоть деревня и обладала своим колоритом и атмосферой, но молодой студентке здесь делать было нечего. Она уже была слишком взрослой, чтобы вместе со своими братьями и другими детьми кататься на санках или кидаться снежками, но и ещё слишком молодой, чтобы понимать разговоры и проблемы старших. Поэтому других вариантов, кроме чтения книг, у неё, к сожалению, не было.

А ведь ей хотелось поскорее вернуться в свой город и вместе с девчонками отправиться в кино или на дискотеку, зайти в старенькую пекарню и купить там любимых московских плюшек. Она жаждала услышать болтовню прохожих, стук трамвая, жужжание электрических фонарей, смех её подруг-однокурсниц и радостный крик, доносящийся с футбольной площадки. Но сейчас Аню окружали лишь бескрайние леса, глубокие сугробы и поля, а слышался только вой вьюги, свист ветра в печной трубе и смех Надежды Васильевны из прихожей.

Аня с досады сильнее сжала книгу в руках и глубже уткнулась в страницы романа.

Её два младших брата, двоюродная сестра и Мишка, соседский сын, сидели у окна и, прилипнув носами к стеклу, смотрели на улицу:

–Темно,– сказал Витя.

–Ага,– тяжело вздохнув, ответила Василиса.

–Ничего не видно.

–Серёж, а ты отлипни от стекла и всё видно будет.

–Ага, прям сейчас всё и увижу! Это от расстояния не зависит. Вот,– сказал Серёжа и как можно дальше отклонился назад, – вот я сейчас назад нагнулся, а светлее не стало!

–Дурак ты, Серёжка. Это и так понятно, что видно лучше не станет. Эх, а всё равно тошно.

–Ага, уже второй день снег без перерыва падает. А я хотел на коньках по речке покататься, эх, – Мишка мечтательно посмотрел на тёмную улицу, где безумствовала вьюга, и от скуки вновь начал проводить пальцем по морозным узорам на стекле.

–Да почему именно сейчас такая метель началась? Вот была учёба, и ни облачка на небе! А как каникулы, так всё! Метель, снег, вьюга …

–И мороз в минус тридцать! – поддержал Витя Серёжу.

–Вот именно, почему сейчас! Я может быть погулять хочу, а не видеть эти чёрно-белые помехи! Мне и на нашем телевизоре таких хватает. Вот почему! – Василиса недовольно топнула ножкой и с ненавистью уставилась на невидимого зачинщика бури.

–А это, потому что Зимняя Княжна со своими слугами на другую сторону леса переходит, – сказала бабушка Матрёна. Она проговорила это вскользь, не отвлекаясь от своего занятия. Но при этом в её тёмных глазах горел озорной огонёк, похожий на искру из печи.

–Зимняя Княжна? – переспросила Василиса, тут же перестав дуться.

–А кто это?

–Да кто, кто это? – поддержал своего брата Серёжа

–Я о такой не слышал на уроках!

И тут же все дети оторвались от окна, и стайкой птиц подлетели к бабушке. Аня невольно тоже заинтересовалась этим разговором. Она знала ещё с детства, что бабушка Матрёна была настоящей сказочницей. Что бы не происходило, она всегда могла объяснить это какой-нибудь легендой или сказанием. Например, в лесу сильный ветер поднялся – это леший злился на хулиганок- русалок; что-то в доме потерялось- домовой украл и спрятал; в реке вода мутной стала- водяной на дне играется. Вот и на этот раз бабушка припасла у себя под сердцем одну из сказок.

Дети, как воробьи на ветке, расселись перед ней и с горящими глазами стали ждать сказочной истории о таинственной Княжне. Бабушка не спеша стала, нагнулась, чтобы убрать валенки под скамью, отряхнула свою шерстяную юбку, тяжело вздохнула и вновь села, но уже поближе к керосиновой лампе. Она медленно окинула взором свою публику, оценила её, и сделав свой вердикт, начала старинный рассказ: