Kitobni o'qish: «Ивушки»

Тёмка Савин проснулся от собственного крика. Его первой мыслью было, что он разбудил своих соседей по палате, но потом вспомнил, что они оба были в изоляторе. Тёмка прислушался – вроде тихо, слышно было только, как бешено колотилось его сердце. Он уже хотел снова лечь, но вдруг почувствовал, как скрутило живот. Тёмка свесил ноги с кровати, сунул в сандалии и, как был, в трусах и майке вышел из палаты. В коридоре горел тусклый свет. Держась за живот, Савин добрёл до комнаты воспитательницы и постучался. Елена Кузьминична открыла не сразу. Тёмка переминался с ноги на ногу, размышляя, постучать ещё раз или вернуться обратно, когда дверь со скрипом открылась, и зевающая воспитательница, кутаясь в халат в цветочек, спросила:

– Чего тебе опять, Савин?

– Елена Кузьминична, у меня живот болит.

– Так сходи в туалет и ложись спать, – снова зевнув, сказала воспитательница и закрыла дверь, прежде чем Тёмка успел что-то ответить.

Развернувшись, он пошёл обратно. Свет вдруг стал ярким-ярким, таким, что глазам было больно, и Тёмка зажмурился. Когда же он открыл глаза, всё было, как раньше. Он пошёл дальше и почти дошёл до своей палаты, когда вдруг почувствовал, что был здесь не один. Тёмка заставил себя обернуться. В центре коридора собрались девчонки из соседней палаты, Ленка, Райка и Нинка, все в длинных ночнушках и с распущенными волосами. На головах у них были венки, только не из одуванчиков, как любила плести его бабушка, а из каких-то других лесных цветов. Девчонки взялись за руки и пошли по кругу, как будто вокруг ёлки на новогоднем утреннике.

Тёмка хотел спросить, чего это они, но язык словно прилип к нёбу. По спине вдруг побежали мурашки, а руки покрылись гусиной кожей. Савин подумал вернуться в палату, но этот странный хоровод завораживал. Девочки запели:

– Над рекою плачет ива

Этой ночью под луной.

Слышишь голос мой красивый?

Видишь танец озорной?

Подари мне гребень, милый,

Угощу тебя на славу.

Приходи ко мне под ивы,

Коли я тебе по нраву.

Всё началось неделю назад, когда Тёмка приехал в пионерлагерь «Ивушки». В первый же вечер после отбоя они с пацанами-соседями по палате соорудили шалаш из одеял и, забравшись туда с фонариками, стали рассказывать друг другу страшные истории.

– А знаете, почему этот лагерь называется «Ивушки»? – спросил Макар, который прошлым летом уже ездил сюда.

– И почему? – отозвался рыжий Дениска.

– Наверное, потому что тут растут ивы, – скептически заметил Тёмка.

– Ты прав, – кивнул Макар. – Но и не прав.

– Как так?

– Растут то они растут, но где?

– И где?

– У реки.

– Пф, тоже мне новость.

– А что ты скажешь на то, что прошлым летом мой сосед по палате пошёл купаться на эту речку и не вернулся?

– Утонул? – воскликнул Дениска.

– Его русалки под воду утянули, – с видом знатока ответил Макар.

– Врёшь ты всё, – сказал Тёмка. – Русалки – это сказки. А утонул он, потому что нечего было сбегать из лагеря. Он же сбежал, чтобы искупаться?

– Ну, сбежал.

– Так нам же не просто так запрещено ходить на речку. Если ты хочешь плавать, у нас тут есть бассейн. Нам же сказали, что нас туда поведут.