Kitobni o'qish: «Простые чудеса»
Изобретатель
Дверь в медпункт отворилась, и вошла дородная женщина, подталкивая щупленького парнишку лет семи.
– Что, опять?
– Ну да! – Катька поджала губы. – Уже как на работу к тебе ходим. Сегодня кипятком руку обварил. Гремел, гремел на кухне, я уж думала, завтрак решил приготовить, смотрю, винтики какие-то в кастрюле кипятит. Совсем чокнулся.
Верочка осмотрела руку, достала с полки мазь и принялась бережно мазать Серёжин ожог.
– На что мне такое наказание! – продолжала Екатерина. – У всех дети как дети, а этот полоумный. Ночами не спит, всё в своих тетрадочках пишет каракули какие-то, рисует. Вер, прямо страшно иногда становится: нарисует фигню и ржёт. Может, он у меня того, а?
– Ничего, в школу пойдёт – образумится, дай мальцу поиграть.
– Да что я, не даю, что ли? Всё для него. Как ему отец прислал велосипед из города, так вообще покоя не стало. Стучит, гремит целыми днями. Весь испоганил, проволокой обмотал и ездит.
– Мам, – подал голос Серёга, – вот ты не понимаешь просто: не испоганил я его, а модел… модер… модернизировал.
– Да, – Катька махнула рукой. – От твоей модернизации вред один. Лучше б по хозяйству помогал, а ты!
Вера уже закончила обрабатывать Серёже руку, забинтовала и, тихонько подтолкнув того к двери, в задумчивости подошла к окну. Она увидела Серёгу, который с перевязанной рукой подошёл к своему велосипеду, погладил приспущенное колесо и начал раскладывать на земле хитроумные конструкции из палок и полиэтилена по бокам.
– Всю плёнку с теплицы ободрал! А что огурцов не будет, не понимает! – всё больше распалялась за спиной Катька. – А вчера участковый приходил. Смотри, говорит за своим. Вчера в магазине коробочку саморезов утащить хотел… Позорище!
– Кать, поди-ка сюда! – не веря своим глазам, позвала её Верочка.
Катя осеклась на полуслове и с открытым ртом вылупилась в окно.
Там, в нескольких метрах над землёй, в сторону дома летел довольный Серёжка на медленно покачивающем крыльями агрегате.
Стройка
– Да-да, кормят! Суп, второе…
Лёха пытался одновременно одевать ботинки, причёсываться и говорить по телефону с так внезапно позвонившей матерью.
– Мам, вообще всё нормально! Не, не пьют.
«За пазуху льют», – совсем тихо добавил он.
– Не, ничего, мам, тебе показалось! Всё, побегу, смена через час начинается…
Лёха, с одной стороны, был рад, что наконец-то нашёл себе работу с неожиданно хорошей зарплатой и питанием, и платили вовремя. Но что-то его настораживало. Объект был огромным, новостройка в тридцать три этажа. Бригада хорошая, дружная, только со стройматериалами постоянный затык. То одно не привезут, то другое. Да и бригада, сначала большая и дружная, стала постепенно редеть и уменьшаться. Сначала это было не так заметно, но с каждым днём стало приходить всё меньше и меньше народа. Вроде и заплатить хорошо обещали, и кормят достойно. Так нет, все куда-то уходят. Вон и Славка вчера не вышел. К телефону не подходит. Задумавшись, Лёха дошёл до объекта и, стоя в воротах, задрав голову, стал считать этажи. Двадцать один, двадцать два…
– Эй, Парфёнов! Чего мух считаешь! Чтобы через пятнадцать минут как штык на рабочем месте! – окликнул его бригадир Ерофеев, жилистый и бодрый мужичок лет семидесяти.
В день строительства тридцатого этажа на работу вышел только он, Ерофеев и ещё двое мелких раскосых парнишек.
– Слышь, бать, а куда все делись-то?
– Кто делся-то? – округлил глаза старик. – Ходят и ходят тут… – недовольно пробормотал он в сторону. – Ну кто тебе нужен-то? Кто?
– Как кто? Вся бригада! Братья Смирновы, например, Славка!
– Гы, Славка! На Славке твоём весь… – Ерофеев тут задумался и принялся что-то считать. – Точно! Весь двадцать первый этаж держится!!! Стройматериалу-то не достать нонче! Гордиться тебе надо таким другом! Хоть навестил бы дружка своего… Не то что некоторые, ищут что полегче! – недовольно пробормотал Ерофеев и, взвалив на себя бетонную плиту больше своего роста, засеменил в дальний угол.
В обед Лёха спустился на двадцать первый и осмотрелся. Славку он нашёл быстро. По пояс раздетый, бледный от пыли, он подпирал руками лестничный пролёт.
– О, Лёха! Чë, не достроили ещё? – бледными от цементной пыли губами прошептал он. – Ты-то когда?
– Чë когда? – так же тихо спросил Лёха.
– Лёш, ты чё? Ты хоть читал, что подписывал, когда на работу устраивался? Ты чего думал, тебе зарплату дают за то, что ты тут бетон месишь? Да ещё кормят тебя за это? – тут Славка начал ржать. – Первое и второе? Да?
Он не мог остановиться, и его крепкие руки с выступающими венами всё больше и больше дёргались от смеха. Лестница заколыхалась, где-то что-то упало с громким скрежетом.
– Ты что? Тебя пожалели, как слабосильного почти на самый верх назначили… Ну вообще! – Лёха заржал ещё сильнее. – В наши дни… Зарплата… И ещё обед… – захлебываясь смехом, пытался выговорить он.
Вокруг загремело ещё сильнее.
– Слышьте, ребят! Он думал, тут зарплату просто так дают, за то, что цемент месишь!
Откуда-то со всех сторон стали раздаваться приглушённые смешки.
Лёша обогнул Славку. Не отрывая от него взгляда, он нащупал ногой нижнюю ступеньку. Потом ещё одну и, резко развернувшись, помчался вниз… Задыхаясь от ужаса, пробежал всё двадцать этажей, добрался до проходной и уже хотел выбежать на улицу, но тут его ухватил за рукав всё тот же Ерофеев. Близоруко щурясь, он изучал желтоватый листочек, приклеенный к стене.
– Парфёнов! Сынок! Глянь, чего тут написано.
Лёха безумными глазами посмотрел на Ерофеева, на бумажку и прочитал вслух дрожащим голосом:
– Тридцатый этаж – Парфёнов Алексей.
– Ты это, пошли давай…
Ерофеев ещё крепче уцепился за рукав Лёхиной куртки и потащил того обратно к дому. Лёха хотел вырваться, но вдруг замер на месте, прислушиваясь к нарастающему шуму.
Из ещё не застеклённых окон новостройки слышались хохот и обрывки фраз:
– Первое и второе ему!
Дом заметно дрожал.
– И компот! – узнал он голос младшего брата Смирнова.
С верхотуры упал кусок цемента и разбился на мелкие куски в десяти метрах от замерших Парфёнова и Ерофеева. Гогот не утихал. Амплитуда колебаний дома заметно увеличивалась – казалось, ещё секунда, и здание рухнет. Шум нарастал. Когда он достиг критической громкости для ушей Парфёнова, Лёха заорал, вырвался из цепких рук Ерофеева и, не оглядываясь, подвывая и спотыкаясь, побежал в сторону метро.
Странная болезнь
Наташа сидела на мягкой кушетке прямо за дверью врача. Она уже очень устала от всех тестов и головоломок, которыми два часа её мучал этот доктор, но совсем не капризничала, чтобы не расстраивать маму. Отсюда ей было прекрасно слышно, о чём идёт разговор.
– Я не знаю, как на это всё реагировать! Вот эти её странные слова и поступки! Ни минуты покоя! А вчера!
Наташа улыбнулась, вспомнив вчерашний вечер.
Ей показалось, что люди вокруг слишком грустные, и она, взяв ножницы, состригла все нарциссы с клумбы около их дома и раздавала цветы прохожим на остановке электробуса.
– А что она сегодня с утра отчебучила! – продолжала причитать мама. – Взяла в прокате велосипед с прицепом, поехала в больничный парк и катала вдоль пруда гуляющих там пациентов!
А на прошлой неделе праздник для соседских детей устроила прямо у нас дома, пока мы на работе были! Мы ещё три дня убирали после этого нашествия!
У неё же ещё вся жизнь впереди, доктор! Как ей жить? Может, таблеточки пора прописать? Вон, старшая моя дочь в её годы уже и это пила (мама стала загибать пальцы и говорить сложные названия лекарств), и это, и это. А Наташе уже двенадцатый год, а вы ей ничего не прописываете! А она как дурочка ходит целыми днями и смеётся, на неё люди пальцем показывают.
Психиатр посмотрел на Наташину маму.
– Знаете, я хочу вам кое-что сказать. И боюсь, что вы можете мне не поверить. У вашей дочери однозначно нет никакой умственной отсталости и депрессии точно нет.
Мама дёрнулась и схватилась за сердце.
– Как нет депрессии? У меня же есть! И у отца! Даже у Ванечки уже проявляется! Доктор! Как мы соседям-то в глаза смотреть будем?
– Но она определённо больна, – невозмутимо продолжал доктор.
Мама замолчала и выжидающе уставилась на доктора.
– Это очень редкое в наши дни заболевание, и встречается оно не чаще чем у одного человека на несколько тысяч. Вы догадываетесь, что это?
Мать побледнела ещё больше.
– Мужайтесь, Алла Дмитриевна. Ваша дочь больна счастьем!
Муки выбора
Зал был полон мужчин. Высокие красавцы и толстенькие коротышки, блондины и смуглые усачи – плотно стоящие в толпе, они переминались с ноги на ногу, перешёптывались и поглядывали на дверь в противоположном от сцены конце зала. Наконец дверь распахнулась, и вошла женщина. Обычная женщина. Мужчины замолчали, пристально всматриваясь. Задние ряды становились на носочки, стараясь разглядеть её как можно лучше. Счастливчики в первых рядах, не стесняясь, заглядывали в глаза и пытались уловить запах её духов. Женщина молча прошла по дорожке, поднялась на сцену и плюхнулась в кресло, закинув ногу на ногу.
– Товарищи! Я отобрала ваши кандидатуры на сайтах знакомств: по каким-то причинам все вы показались мне чем-то интересны. Все вы хотите найти свою половину! Вы все пришли сюда для этого! Итак, начнём с очевидного! Кому я не подхожу по внешности? Кто-то, может, по-другому меня представлял? Кому-то фигура не нравится? Вес, рост? Не разглядел, так сказать, на телефоне? Читал невнимательно? Тех прошу на выход! И сразу предупреждаю – на животных у меня аллергия! Никаких кошечек в семье! Также аллергия на табачный дым! Так что делайте выводы!
В толпе шёпот. Несколько десятков человек протискивается в сторону двери.
– А тепеееерь, – говорит женщина, – я продолжу! Зарплата мужа не меньше 120. И чтобы 100 из них в семейный бюджет!
Несколько человек, стоящих у самой сцены, грустно вздохнули и стали пробираться к выходу.
– А! По гороскопу я Скорпион, так что, если кому не подходит, можете покинуть помещение! И важное! Я ненавижу, когда мной командуют! Не-на-ви-жу! – членораздельно повторила она. – Детей у меня двое! Новых не планирую! Однозначно! Кого не устраивает – выметайтесь!
Всё больше мужчин подвигалось к выходу.
– Я не люблю убирать, поэтому и в мужчинах меня раздражает излишняя чистоплотность! Если я ору – мужчина должен молчать! Отдыхать я езжу одна! Куда захочу!
Мужчины бурным потоком покидали зал. Женщина провожала их взглядом, голос стал чуть менее уверенным.
– Да, мне надо, чтобы мне постоянно говорили, как я прекрасна! Без этого моя самооценка падает. Мой муж не должен даже думать об измене, злоупотреблять спиртным…
Женщина ещё минут пять перечисляла свои требования. Когда она вновь подняла глаза, в центре зала топтались трое.
– …и храпеть! – чуть не плача, добавила она. – Он точно не должен храпеть!
Двое развернулись и понуро поплелись прочь. Последний, плотненький очкарик, поднял на женщину влюблённые глаза и смущённо произнёс:
– Видишь как! По всем параметрам подхожу… Люсь! Ну чего ты тут цирк устроила! Пойдём домой, ну что нам, разводиться, в самом деле…
Гусь
(по мотивам русской народной сказки)
Андрей – мужик.
Леший – чудак-изобретатель. Изобрёл средство от кражи кошельков и стимулятор регенерации тканей.
Бедные дети – бедные, бедные дети.
Марина – жена Андрея, красивая, успешная женщина.
Марина устало стягивала сапоги, сидя на диванчике в коридоре.
– Андрюш! Есть хочу как чёрт. Опять на обед не удалось сходить. Эти клиенты, чёрт бы их подрал… Андрюш! – снова крикнула она, но, подняв глаза, увидела, что муж уже стоит перед ней, переминаясь с ноги на ногу, поддерживая странно вздувшуюся на груди кофту.
– Андрей! Что у нас на ужин? Ты мясо купил? Чего кофту тёплую напялил? Тепло же вроде дома?
– Мариночка! Я тут это…
Андрей расстегнул верхние пуговицы кофты – что-то метнулось Марине навстречу, и она взвизгнула и вскочила. В первый момент в полумраке коридора ей показалось, что это змея, но когда это что-то уставилось на неё и отчётливо загоготало, поняла: гусь. Настоящий, совсем небольшой, живой гусь…
Плюхнувшись обратно на диван, она нецензурно выругалась.
– Марин! – Андрей сложил брови домиком и сделал жалостливый взгляд. Раньше это его всегда спасало… – Мариш! – продолжил он. – Я пошёл на рынок. А там он. Хорошенький такой, маленький… Его бы там убили. А смотри, какой он.
Андрей влюблённо посмотрел на гуся и пощекотал ему шейку. Гусь довольно крякнул.
– Давай оставим, а?
Маринка наконец стащила сапоги и громко протопала мимо Андрея на кухню.
– Оставим, да? Будет бегать и гадить тут? Ты бы ещё козу приволок! И так толку от тебя никакого! Небось все деньги на продукты на этого гуся спустил? Говорил мне папа: не связывайся с этим балалаечником!
– Домристом! – грустно поправил Андрей.
– Да мне по фигу!!! – заорала Маринка, глядя на Андрея. – Сейчас дети придут, чем я их кормить буду? О, бедные наши дети!
– Я макароны сварил, Мариш!
– Жри сам свои макароны! Им белки́ нужны, мясо! Да… – Маринка махнула в сторону двери. – Глаза мои тебя бы не видели! Иди ты к Лешему со своим гусем!
Андрей грустно стянул с вешалки куртку, открыл дверь и, вздохнув, вышел за порог.
То, что Леший дома, не было счастливым совпадением. Лёша вообще последние несколько лет старался никуда не выходить из своей берлоги, окружённый железяками, компьютерами и прочей непонятной фигнёй. Увидев Андрея, Лëха просиял:
– О! Андрейка! А мне как раз помощь нужна! Отрезать кой-чего надо, духу не хватает. Поможешь ведь? – умоляюще взглянул он на вошедшего.
– Чего ж не помочь! Помогу, отрезать – это мы быстро. А я ж поплакаться пришёл. Совсем моя Маринка меня извела. И чего эти бабы хотят? То не так, это не этак. Я ж еë предупреждал, когда женились: я мужик простой, звёзд с неба не хватаю… Детей вон музыке учу, копеечку в дом приношу. Один Иванчук чего стоит! Талантище! На международный конкурс домристов, кстати, вышел! Как я их брошу? А она как в эту контору устроилась работать, так как чужая стала.
– Ну как простой, не прибедняйся уж, Андрюх. Ты у нас в универе звездой был, за тобой девчонки в очередь становились. Первый красавец, отличник! Все ж думали, у тебя великое будущее. И Маринка, небось, так думала. А ты со своим музыкальным кружком в подвале завис… Да я бы с твоей внешностью и талантами… Эххх!
Леший махнул своей короткой ручкой с волосатыми пальчиками.
– Но вообще время золотое было. Что мы только в универе не вытворяли!
– А помнишь, как ты клей от карманников изобретал, и у девчонок, которые в эксперименте участвовали, всё в сумках склеилось? – расхохотался Андрей.
– Да помню, конечно! Система «Антивор». Клей должен был активизироваться только в случае кражи, – покраснел Леший. – Ну, недоработал немного тогда, с кем не бывает? А если б ты тогда за меня не заступился, меня бы точно из универа выперли… Ладно, пойдём, чего покажу…
Андрей пошёл следом за Лёхой в комнату, раздвигая провода, казалось, растущие прямо из стен.
– А ты чего тут опять сваял? Нарколабораторию открыл? – хохотнул Андрей, глядя на стол с аптекарскими весами, заваленный пакетиками с разноцветным порошком.
– Не, ты чего? Я, наоборот, людям помогать хочу. Сейчас как новости включишь – так войны, теракты да катаклизмы всякие. А я подумал: вот бы конечности у людей сами отрастали. Ну, как хвост у ящерицы…
– Аутотомия называется, – буркнул Андрей, вспомнив школьный курс биологии.
– Да? – удивлённо отозвался Лёха. – Надо записать. А я вроде и без названия смог… Смотри: вот это генератор роста клеток. По моим расчётам взрослому человеку одной таблетки должно хватить на две-три недели, главное – чтобы позвоночник был цел, тогда клетки костного мозга начнут структурироваться, выполняя функцию… А бог с этим! – прервал он свою лекцию, видя вытягивающееся лицо Андрея. – Верь мне на слово! Отрастает! Всё отрастает! – воодушевлённо воскликнул Лёша. – С этими таблеточками я переверну мир! В проекте, конечно, и с позвоночником надо что-то придумать… Но пока так, – Лёха скромно улыбнулся. – А это: тадааам! – достал он с полки прозрачный пакетик с красным порошком внутри. – Обезболивающее века! Чё, не веришь? А вот смотри сюда, – и Лëша осклабился щербатой улыбкой. – Смотри! Видишь, ни одного здорового зуба нет!
– И что?
– А то! Что я с такими зубами уже б на стенку лез от боли. А я, видишь, как под прошлое Рождество выпил пару грамм, так до сих пор и не болит ничего. Лёха же умный! – поднял он вверх указательный палец и тут же опустил его на стол.
– Ну на, режь!
Андрей вспомнил, что уже видел это в каком-то фильме.
– Чего резать? – шёпотом спросил он, испугавшись своих предположений.
– Палец режь! – протянул ему нож Леший. – На ком великие учёные ставили эксперименты? В первую очередь на себе! Так что давай, не дрейфь, генератор с обезболивающим я уже принял. Завтра должен отрасти! Вперёд! Будешь моим ассистентом, и твои бедные дети будут читать о своём папочке в учебниках биологии!
Лёху передёрнуло. Видимо, от этого мирно спавший до того момента за пазухой у Андрея гусь загоготал, выглянул из воротника и со смачным звуком наложил кучу где-то в районе Андреева живота.
– Не чувствуешь боли, говоришь? Отрастёт, говоришь? – мозг Андрея лихорадочно заработал, выдавая одну идею за другой. – Так это же многие проблемы можно решить! А, была не была! Как-то я не готов пока друзьям пальцы отрезать. Вот! Жертвую на благо науки! – Андрей вытащил сопротивляющегося гуся и водрузил его прямо на стол перед ошалевшим Лешим. – Только знаешь, – оглянувшись на горы железок, добавил Андрей, – я его на время эксперимента домой заберу. А то ты его потеряешь здесь, в своём мусоре…
Жизнь начала налаживаться. Бедные дети уже перепробовали всевозможные блюда из гусятины: гусь жареный, вяленый, тушёный, пироги с гусятиной, суп на гусином бульоне – это малая толика того, что готовил Андрей на кухне в этом месяце. Конечно, сначала были проблемы с разделкой ещё живого гуся, но во имя эксперимента и детей он вечерами мужественно прокрадывался на балкон, пока гусь спал, и острым скальпелем аккуратно отрезал нужную ему часть гусиного тела. На следующее утро на гусе не было и царапины, и он радостным гоготом приветствовал хозяина. Маринка, смотря на это, как-то успокоилась и уже не уговаривала Андрея бросить музыкальную студию и устроиться на нормальную работу. И бедные дети уже не выглядели такими бедными… Но неприятность пришла откуда не ждали…
Зачастил к ним в гости сосед. Пузатый и вежливый Михаил Ефремович. То на чай останется с пирожками с гусятиной, то с утра на тарелочку гречки с гусиным мясом напросится. Как, говорит, Андрюш, ты готовишь замечательно! А сам всё по сторонам озирается да к гусиному гоготу с балкона прислушивается. А Андрею давно уже охота кому-нибудь про феномен сей рассказать. Терпел, терпел – и под большим секретом и выложил всё Михаилу Ефремовичу. Тот охал сначала, ахал, а потом пристал – продай гуся да продай. Или хоть таблеточки продай, которыми гуся кормил!
– Не могу, – отвечал ему наш Андрюша, – это ж не просто гусь, а научный эксперимент!
И тетрадкой перед лицом соседа помахивал, в которой рост, вес гуся и сколько граммов с какого бока Андрей ему отрезал.
– Вот эксперимент закончим, патент получим, тогда да, приходи. И скидочку тебе, как доброму соседу, сделаем.
Но сосед всё не унимался. И «девятку» свою Андрею отдать обещал и даже квартиру завещать свою однокомнатную, что прямо за стенкой Андрея. А тут вдруг притих. И гусь как-то притих. Не слышно его с балкона-то совсем. Подгоняемый дурными предчувствиями, Андрей распахнул дверь и остолбенел. Балкон был пуст, а в пластиковой перегородке, отделявшей его от балкона Михаила Ефремовича, зияла огромная, грубо вырезанная дыра.
– Гусик! – закричал Андрей, воздевая к небесам руки. – Зачем ты меня покинул! Гусик мой!
Он побежал к выходу из квартиры, намереваясь любым способом вернуть питомца, но тут его привлёк странный шум с улицы. Андрей выглянул с балкона и не поверил своим глазам: внизу была вся семья Михаила Ефремовича: дородная жена Дарья и их приехавшие на каникулы дочка с внуками. Все они вцепились в гуся так, что его почти не видно было под их руками, и отчаянно орали. В кармане Андрея зазвонил телефон, он достал его и нажал на кнопку «Принять вызов». В трубке раздался довольный голос Лешего:
– Ну что, ты тоже это видишь? Я же говорил, что у меня всё получится.
Лёха жил в доме напротив, и его окна выходили на тот же двор, что и окна Андрея.
– Что с ними? – прошептал Андрей.
– Как что? Приклеились! Я же клей «Антивор» всё-таки доработал! – ликовал Лёша. – Понимаешь, я как чувствовал: сегодня зашёл и обработал гуся своим клеем. Да, вышел сегодня на улицу, представляешь! В первый раз в этом году! Ещё тебе сказать хотел, чтобы пару дней мясо не ели. Фиг знает, как на человека подействует. А вот смотрю – пригодилось! В первый же день пригодилось! – радовался он. – Теперь час-два так и будут ходить, а потом отвалятся, ты проследи там, чтоб гуся-то забрать! И ещё: ты телик включал сегодня? Нет? Я сейчас случайно в новостях увидел, твой Иванчук первое место на международном конкурсе выиграл, так что не зря ты с ними возишься, Андрюха, ой не зря!
