Kitobni o'qish: «Тату на любовь»

– Не советую. – Тату-мастер смотрел на меня хмуро исподлобья.

– В смысле? – Я вскинула голову и приподнялась с кресла для татуажа, разглядывая гору мышц, упакованную в белую футболку. Парню бы только мясником работать – с такой комплекцией! А может, физическая сила ему нужна, чтобы держать крепко клиентов, пока он наносит на кожу рисунки?

– Не советую набивать имя вашего Мити, – хмуро повторил он, смеряя меня уставшим взглядом, в котором читалась жалость.

– Не Мити, а Вити! – резко возразила я, уязвленная его тоном и взглядом.

– Какая разница? – вздохнул он.

– Как это какая? – взвилась я. – В этом и весь смысл! Я хочу набить имя моего любимого парня, чтобы доказать ему, как сильно я его люблю.

– А он в курсе? – Мастер иронически вздернул бровь.

– Конечно нет! Это же сюрприз! – пояснила я этому тупице и едва не закатила глаза. Что взять с тату-мастера? Хотя этот – один из лучших, мне его подписчица в Телеграме посоветовала. Как там его зовут? Имечко еще такое экстравагантное – то ли Бобо, то ли Додо. На всякий случай, я решила его имя вслух не называть, а то вдруг не то ляпну!

– Послушайте, девушка, – он снисходительно взглянул на меня, – вам не нужна татушка. Купите лучше новое платье или кружевное белье, чтобы порадовать вашего Митю.

– Витю! – машинально поправила я, а затем до меня дошел смысл его фразы, и я подпрыгнула в кресле, как пружина. – Какое еще белье?

– Красное. Или черное. Смотря какое ваш Митя любит, – он широко ухмыльнулся и сложил мускулистые руки на груди, явно давая понять, что делать тату мне не станет.

– Он Витя! – взвыла я, вскакивая с кресла. – А знаете, я, пожалуй, пойду! Если вы даже не в состоянии запомнить имя, которое вам предстоит набить, то я не доверю вам свое тело!

Моя пламенная тирада, во время которой я сверлила его гневным взглядом, его нисколько не впечатлила.

– И правильно, девушка! – задушевным голосом сказал он. – Свое тело доверять кому попало не надо.

Я вспыхнула от оскорбительного намека в его словах, а он добавил:

– Вы идите, идите!

И попер на меня всей своей мышечной массой – надо признать, весьма внушительной – вынуждая попятиться к выходу.

– Хам! – возмущенно воскликнула я. – Грубиян! Мясник!

Внезапно он остановился, в его темных глазах мелькнуло непонятное выражение, и он вкрадчивым голосом спросил:

– Мясник?

– Ага! – азартно вскрикнула я. – Значит, против хама и грубияна вы не возражаете?

– Прошу!

Я не успела понять, как он резко оказался у меня за спиной. Я попятилась и рухнула обратно в кресло. Только теперь мне уже не хотелось делать тату, а хотелось сбежать от взбешенного мужчины, нависшего надо мной.

– Где бить будем? – с угрозой спросил он, кладя мускулистые руки на подлокотники кресла.