Kitobni o'qish: «Маша и мажор»

Глава 1

МАША

Ненавижу мажоров. Таких, как компания за столиком у окна. Ввалились толпой, наследили, гогочут. Каким только ветром их в наше скромное кафе занесло?

– Маша! – шипит из-за стойки бариста Виталик.

А что, я уже тут, со шваброй наготове. Подтираю мокрые следы за золотой молодежью. Не поднимаю головы, вижу перед собой только их ноги. Две пары белых мужских кроссовок, красные дизайнерские лодочки и серебристые босоножки, кокетливо приоткрывающие сиреневые ноготки со стразами. Недавно прошел дождь, и я не завидую обладательнице босоножек, которой пришлось шлепать по лужам.

Мажоры гогочут и обсуждают пробитое колесо.

– А нечего было лихачить, Доминика.

Ишь ты, Доминика! Назовут же! У богатых свои причуды. Так вот, значит, каким ветром в наш спальный район.

– Тебя не спросила! – вяло огрызается девушка в босоножках.

– Сколько нам теперь эвакуатор ждать? В этой дыре даже нормального кафе нет, – брезгливо цедит ее подружка в модных туфельках, пока я машу шваброй рядом.

Меня не замечают. Я – рабсила, уборщица без лица и без возраста. Я их ровесница, но с таким же успехом могла быть столетней бабкой. Я невидимка, никто.

Парни обсуждают вечеринку, на которую собираются пойти. Их жизнь – сплошной праздник. А моя – работа.

– К нам подойдут или нет? – капризно спрашивает девушка в босоножках, вытягивая под столом длинные стройные ноги. – Я кофе хочу!

– Официант! – кричит парень в белых кроссовках прямо мне на ухо.

– Здесь я! – Что так орать-то? Я прислоняю швабру к соседнему столику и достаю из фартука блокнот с ручкой. – Чего изволите?

Парень, звавший официанта, наконец-то меня замечает и смотрит с изумлением. Как будто фикус в кадке заговорил. Я вздергиваю подбородок выше. А что, красавчик? И полы помою, и заказ приму. Любой каприз за ваши деньги. А деньги мне позарез нужны, так что нечего на меня пялиться. Я все стерплю. Даже твою дыбом стоящую челку. Хотя, честно говоря, я с трудом сдерживаюсь, чтобы не прыснуть. Ты себя в зеркало-то видел, пижон?

– У нас что, уборщица заказ принимать будет? – шипит его подружка с гривой цветных афрокосичек.

Уж извини, красотка. Я бросаю быстрый взгляд на ее ноги – а, та самая Доминика в босоножках, которая наше кафе дырой назвала. Теперь, отставив швабру и глядя ей в лицо, я могу рассмотреть ее целиком. А посмотреть есть на что. Такие экстравагантные райские птички в наше скромное кафе еще не залетали. Косички у нее белые у корней, на макушке из них собрана гулька наподобие короны, а ниже плеч косички окрашены в розовый, синий и фиолетовый цвета. Хоть сейчас в клип модного рэпера. И все в ней буквально кричит, что эта синеглазая принцесса родилась с золотой ложкой во рту и безлимитной кредиткой в руке.

– Меню-то можно посмотреть? – надменно спрашивает парень с челкой.

Волосы у него светло-русые, глаза – зеленые и наглые. Хорош собой и прекрасно об этом знает. А держится так самоуверенно, как будто запросто может купить все наше кафе со спальным районом в придачу. Сам, конечно, не заработал. Вряд ли ему больше двадцати, мы примерно ровесники. Только у меня, в отличие от него, нет папы-олигарха.

– Одну минуточку. Может, желаете заказать напитки сразу? Кофе? – Я бросаю взгляд на афрокосички. Это же она требовала кофе, и побыстрей.

– У вас кофемашина-то есть? Я растворимые помои не пью.

Она брезгливо отклячивает губу, и я прикидываю, сколько же в ней вколото филлеров. А вслух вежливо отвечаю:

– У нас профессиональная кофемашина, и итальянский кофе собственной обжарки.

– Собственной? – Девушка бросает насмешливый взгляд на бармена за стойкой. – Это пугает.

А вот Виталика обижать не надо! Это я все стерплю, не гордая, а за Виталика я порву. Пусть он не красавчик с обложки, а простой парень с окраины, зато кофе варит божественно. Как будто родился с кофейной туркой в руке. Хотя за свое призвание ему пришлось побороться – родители упорно хотели видеть в нем спортсмена. К счастью, футболиста из него не вышло. Зато бариста получился что надо.

– Ну и напрасно отказываетесь. – Я мило улыбаюсь. – Наш бариста – один из лучших в Москве.

По моему скромному мнению.

– А что же он тогда забыл в этой дыре? – недоверчиво фыркает девушка с афрокосами.

Для нее все, что за пределами Барвихи, отстой. Вот и сидела бы дальше в своем гетто для богатеньких. Зачем только к нам заявилась?

– Доминика, – останавливает ее парень с вздыбленной челкой.

– Попробуйте наш фирменный капучино, – с вышколенной улыбкой советую я. – И тогда сами оцените.

– Ладно, неси! – Доминика отворачивается от меня и утыкается в свой айфон, украшенный стразами, как и пальцы ее ног.

– А что для вас? – Я поднимаю глаза от блокнота на парня с челкой.

– Давайте тоже ваш фирменный капучино. – Он лениво кивает и обнимает за плечи свою подругу.

Похоже, он в компании лидер. Другие парень с девушкой заказывают то же самое.

– Может, селфи сделаем? – предлагает он.

– Могу сфотографировать, – говорю я, убирая блокнот в карман фартука.

Красивое личико Доминики перекашивает от ужаса.

– Нет!

Ну, как хотите. Я отхожу от столика и вслед мне доносятся обрывки разговора.

– С ума сошел, Дэн! Нас же в Инстаграме засмеют, что мы по таким отстойным местам ходим.

Мне становится ужасно обидно за наше кафе. Да, интерьер у нас не инстаграмный, и ремонту уже лет пять. Зато все сотрудники как одна семья и работают с душой.

– А что, надо быть ближе к народу, – смеется Дэн с модной челкой.

– Ты бы еще в «Макдональдсе» с чизбургером предложил сфоткаться! – цедит Доминика.

Я передаю заказ Виталику и возвращаюсь с меню. Кладу на стол четыре заламинированных листа с фотографиями нехитрых блюд, которые готовит наша кухня.

Доминика насмешливо кривится. Уж извини, принцесса, что не в кожаной папке с золотым тиснением.

– У нас замечательный повар, – говорю я. Звучит так, как будто оправдываюсь.

– Из Парижа? – Доминика фыркает и трясет косичками, как лошадь.

Из Житомира, так и тянет ответить меня. Но я любезно отвечаю:

– Лучше.

И нисколечко не вру. Что парижские повара понимают в украинском борще и пампушках? Да ничегошеньки! А наша тетя Тома свое дело знает – пальчики оближешь!

Доминика бросает на меня удивленный взгляд. Фикус не только говорит, он еще острить изволит? А ее парень Дэн усмехается. Как будто не ожидал, что его строптивую подружку кто-то на свете способен приструнить.

– У нас очень хороший борщ, – предлагаю я. Готова поспорить – Доминика сейчас скривится и фыркнет.

Скривилась, фыркнула. Какая же она предсказуемая! А вот ее парень Дэн меня удивил.

– А что, вкусный борщ? – внезапно спрашивает он.

У него красивый голос – глубокий, бархатистый. Слушала бы и слушала.

– Еще какой! Домашний, наваристый, – нахваливаю я, уверенная, что он откажется.

– А давайте ваш борщ! – Дэн обаятельно улыбается.

Я невольно улыбаюсь в ответ. Пожалуй, из всей компании этот мажор – не самый безнадежный. Несмотря на пижонскую челку.

– Может, хотите салат «Цезарь»? – предлагаю я Доминике, которая с хмурым видом рассматривает меню.

– А что это ты за меня решаешь? – хищно щурится та.

– Да ладно, солнце, – Дэн с улыбкой обнимает ее за плечи. – «Цезарь» – твой любимый.

– Не хочу салат. Хочу торт! – капризничает Доминика.

– Тогда мне «Цезарь», – велит ее кудрявая блондинистая подружка тоном наследной принцессы.

Слушаю и повинуюсь. Записываю в блокнот салат и стейк для ее кареглазого парня-брюнета с бородкой. Возвращаясь к Доминике, но та недовольно цедит:

– Я буду только кофе.

Воля ваша, королевна.

– Принести сразу?

Доминика царственно кивает, косички радужной волной стекают по ее плечам.

– Остальным по мере готовности?

Мажоры меня уже не слушают. Они уткнулись в гаджеты, и мне приходится повторить вопрос, чтобы снова привлечь к себе внимание.

«Ты еще здесь, ничтожество? – читается в их глазах. – Какого черта?»

Я забираю меню и иду на кухню, где на низком старте у окошка уже ждет тетя Тома.

– Что заказали? – нетерпеливо спрашивает она.

Я диктую заказ, и тетя Тома бросается к плите – греть борщ, жарить стейк. А ее дочка Ася достает из холодильника салат Айсберг и блюдо для «Цезаря».

Возвращаюсь в зал к стойке, где Виталик колдует над капучино. Посетителей не прибавилось. Мажоры уткнулись в свои гаджеты и молча листают свои Инстаграмы. Такие зайчики! Всегда бы так.

Виталик заканчивает выводить рисунок на кофейной пенке и ставит круглую белую чашку на поднос. Я в восхищении округляю глаза. На кофейной пене распустилась прекрасная роза – с лепестками и листьями.

– Ты превзошел себя!

– Знаю… – Бармен скромно улыбается и тихо добавляет: – Если им понравится, может, сфоткают для своего Инстаграма и отметят нас.

Это вряд ли. Но я не буду разочаровывать Виталика. Он так старался! Беру поднос и несу капучино к столику.

Аккуратно ставлю чашку перед Доминикой, стараясь не потревожить рисунок-розу.

– Класс! – слышу бархатный голос ее парня. И против воли представляю, как он шепчет мое имя… Какие глупости, он его даже не знает! Я же никто. Официантка. Невидимка.

Поднимаю глаза на Доминику и улыбаюсь, но напарываюсь на злой взгляд.

– Наконец-то! Сколько можно ждать! – Девушка хватает чашку, едва взглянув на рисунок на пенке, и делает жадный глоток.

Когда она ставит чашку на блюдце, рисунок уже поплыл. В сливочной пене не узнать сказочную розу, только отдельные фрагменты – лепестки и листок.

Доминика с вызовом смотрит на меня. На полных губах – остатки пенки, как у бешеной собаки. Я понимаю, что непозволительно задержалась у столика и удаляюсь, пожелав:

– Приятного аппетита.

Виталик у стойки бросает на меня расстроенный взгляд:

– Не сфоткали?

– Ей так хотелось кофе, что она забыла, – бормочу я в утешение ему и заглядываю на кухню.

Там уже накрыт поднос. Ася ловко доделывает салат. Тетя Тома доводит до готовности стейк на сковородке. А над кастрюлькой с борщом уже поднимается парок.

Я завороженно наблюдаю за слаженными движениями поварих.

Минута – и все готово. Я ловко подхватываю тяжелый поднос с глубокой тарелкой борща, стейком и салатом. Ася придерживает дверь кухни, выпуская меня в зал.

– Смотри не расплескай! – озабоченно бормочет вслед тетя Тома.

Кто, я? Да я самая аккуратная официантка на свете! За последние полгода столько подносов перетаскала, что могу донести хоть с закрытыми глазами.

Я направляюсь к мажорам, и они оживляются:

– А вот и наша еда!

Делаю последний шаг к столику, но внезапно спотыкаюсь обо что-то. Поднос выскальзывает у меня из рук, и я успеваю увидеть, как под стол быстро ныряет серебристая босоножка.

В моем лице, должно быть, паника. В глазах Доминики – торжество.

Поднос грохается к ногам, опрокидывается плошка с борщом, свекольная река с ошметками картошки и капусты разливается по всему полу. Стейк отлетает к барной стойке. И как раз в этот момент порог кафе переступает загорелая женщина в белом брючном костюме и белых туфельках на шпильке.

– Что за бардак?! – вопит она.

Только бы ни санэпидемстанция, мысленно молю я, а вслух выпаливаю:

– Я сейчас все уберу!

– Это что за растяпа? – рявкает она, поворачиваясь к Виталику.

– Анжела Григорьевна, это Маша, наша новенькая. Она очень старательная, – вступается за меня Виталик.

Я каменею, услышав ее имя. Передо мной – хозяйка, которую я еще ни разу не видела. Меня привела на замену уволившаяся официантка, а хозяйка как раз накануне уехала в отпуск в Турцию. И вот теперь вернулась – загорелая, в белом костюме. А тут капуста по всему полу валяется! Кто угодно озвереет!

– Я все уберу! – Я присаживаюсь на пол, собираю осколки, в спешке до крови режу ладонь и прикусываю губу.

– Идем отсюда! – командует Доминика своей стае.

Кроссовки, туфельки и босоножки, смеясь, встают из-за стола.

– Уже уходите? – бросается к ним хозяйка, лебезя перед золотой молодежью. – Мы сейчас все переделаем. За счет заведения!

– Мы уже сыты, – слышу презрительный голос Доминики.

– Ненавижу запах капусты, меня сейчас стошнит! – цедит ее белокурая подружка.

Дэн швыряет на стол купюру и, не взглянув на меня, обнимает за плечи Доминику и ведет к выходу.

Я смотрю им вслед, униженная и поверженная, стоя на коленях среди беспорядка, который учинила Доминика. Хочется верить, что она не со зла, и это случайность…

Но Доминика на секунду оборачивается в дверях, взлетают в воздухе цветные косички, словно павлинье оперение. В ее взгляде – торжество победительницы. Для нее это – всего лишь розыгрыш. Для меня – большие неприятности. Только бы не потерять эту работу! Ведь она мне так нужна.

– Кстати, – Доминика поворачивается к стойке, и Виталик выпрямляется по стойке смирно. – Кофе у вас отвратительный. Просто помои!

Бармен понуро горбится.

Хлопает дверь. Мажоры уходят. А я быстро ползаю по полу, собирая осколки в мусорное ведро.

– Уволена, – бросает хозяйка.

К щекам приливает кровь. Ее слова – хуже пощечины наотмашь. Пощечину я бы пережила. Потерю работы – нет.

– Пожалуйста, не надо! – умоляю я. – Этого больше не повторится.

– Ты знаешь, сколько в этом городе официанток? Мне не нужна безрукая. – Хозяйка утыкается в телефон, давая понять, что разговор окончен.

Виталик отворачивается. Предатель! А ведь я его защищала. Что ж, в этом городе каждый за себя.

Я снимаю фартук и ухожу в подсобку переодеться. Когда возвращаюсь, хозяйка сидит за столиком, отвернувшись к окну, и болтает по телефону. Виталик подносит ей наш фирменный капучино.

Я сглатываю слюну. Как же хочется кофе! Но у меня нет даже пары сотен, чтобы его купить. Только транспортная карта, чтобы доехать до съемной квартиры. Как платить за квартиру – уже другой вопрос.

Я выхожу из кафе, но меня догоняет Виталик с бумажным стаканчиком кофе на вынос.

– Это тебе.

Я настороженно смотрю на него. В чем подвох?

– За счет заведения, – Виталик воровато оглядывается на окна – не видит ли хозяйка.

Пока он не передумал, беру кофейный стаканчик. Сейчас не до гордости.

– Спасибо.

– Не переживай, Маш. Со всяким бывает. – Он ободряюще сжимает меня за плечо.

Со мной – нет. Я самая аккуратная официантка на свете. Я ни разу не роняла подносы и не разливала суп! И если бы не Доминика…

– Ненавижу мажоров, – бормочу я.

– Что?

– Ничего.

– Ну, я пойду, – торопится Виталик и виновато улыбается мне на прощание.

Дверь за ним хлопает, и я иду в противоположном от кафе направлении. Мимо проезжает эвакуатор с красивой желтой иномаркой. Я засматриваюсь на нее и отпиваю кофе. Фирменный капучино Виталика – божественный. В Италии лучше не приготовят. А Доминика просто злюка.

Из подворотни доносится смех, и я поворачиваюсь. Там, у спортивной красной машины, целуются двое – высокий парень страстно обнимает стройную девушку. Он обхватывает ее за талию и сажает на капот, и она обвивает его бедра своими стройными ногами в босоножках. Ее цветные афрокосички подметают капот машины. Это Дэн и Доминика.

– Любишь подсматривать?

Со спины ко мне подкрадывается вторая парочка – блондинка и брюнет. От неожиданности я вздрагиваю и роняю недопитый стаканчик кофе.

– Эй, ребята, у вас тут зрители! – Кудрявая блондинка машет рукой Доминике и Дэну.

Я разворачиваюсь и бегу прочь. А вслед мне доносится смех мажоров.

Глава 2

МАЖОР

– Когда ты уже повзрослеешь, Денис? Мне надоело вытаскивать тебя из этого дерьма! – Отец в ярости.

А мне и без того хреново – вчера переборщил с виски на вечеринке. Не стоило, конечно, садиться за руль. И вот теперь новый красный спорткар в хлам. Я даже не успел толком накататься.

– Ты понимаешь, что ты мог разбиться? – бушует отец.

– А ты бы расстроился? – Я криво усмехаюсь пересохшими губами. – Тебе же проблем было меньше.

Отец вздрагивает и осекается.

– Что ты такое говоришь?! – В зеленых глазах сверкают молнии.

Мы с ним похожи. Как будто его клонировали девятнадцать лет назад. Вот только я – бракованная копия, никчемный отпрыск, не оправдавший надежд отца.

– Ты мой единственный сын, Денис, – отец устало вздыхает. Под глазами – тени, сейчас он выглядит на все свои тридцать восемь. Надеюсь, что я до его лет не доживу и разобьюсь на спорткаре раньше.

– Какие твои годы, Кристина тебе еще родит наследника.

– Какая еще Кристина? – раздражается отец.

– Или как там ее? Карина? Извини, я плохо запоминаю имена твоих любовниц.

– А вот это, сын, не твое дело, – резко говорит он.

Я умолкаю. Не стоит злить того, кто оплачивает мои расходы. Тем более, мне сейчас срочно нужна новая тачка.

– Зачем ты себя разрушаешь? – укоряет отец. – У тебя может быть блестящее будущее. Ты уж постарайся, Денис. А я все сделаю ради тебя.

– Купишь новый спорткар? – Я с вызовом смотрю на него.

– Нет.

– Так я и думал.

– Повзрослей сперва. Докажи, что ты мужчина, а не мальчишка, разбивающий свои игрушки.

У отца звонит мобильный. Он отвечает на звонок и выходит, направляясь к машине, припаркованной у крыльца.

Вот и поговорили. Я слоняюсь по дому, не зная, чем заняться. Не идти же в институт, в самом деле! К счастью, звонит Доминика и предлагает прокатиться. Ее желтая тачка снова на ходу.

– А тебе разве в институт не надо? – поддразниваю я.

– А что я там забыла? – Доминика хохочет.

Мы оба – студенты финансового факультета престижного вуза. За нашу учебу и за наши сессии платят отцы. А преподы поставят в зачетку пятерки согласно прейскуранту. Молодость одна, и тратить ее на скучные лекции мы с Доминикой не намерены.

Мы с ветерком проносимся по Воробьевым горам мимо главного корпуса МГУ, смеемся над студентами, которые уныло бредут на лекции. Неудачники и лузеры!

– Мы – короли этого города! – кричит Доминика, выжимая газ до упора и проскакивая на красный.

Для нее нет никаких правил. И этим она меня и цепляет.

– Ты чего такой смурной, Дэнни? – окликает она.

Из головы не выходит утренний разговор с отцом, и я делюсь с ней.

– Новой тачки мне не видать, отец так и сказал.

– И что, ничего нельзя сделать? – Доминика хмурится. Она привыкла, что я – парень на крутой тачке. Мы оба любим полихачить, особенно по ночам. А теперь ночные забавы отменяются.

– Не представляю, что. Не устраиваться же мне на работу! – нервно шучу я.

– Работа – это отстой, – согласно кивает Доминика, и ее цветные косички змеятся по плечам, словно живут своей жизнью.

Я ловлю синюю косичку и наматываю на палец, но она жесткая на ощупь и колется, и я отпускаю ее на волю.

– Нравится? – Доминика бросает на меня кокетливый взгляд и ждет комплимента.

– Нет, – честно отвечаю я. – Без них было лучше.

Еще три дня назад у Доминики было светлое каре до плеч, которое нравилось мне куда больше.

– Ну и дурак, – она обиженно пыхтит и подрезает соседнюю машину.

Нам возмущенно сигналят, Доминика звонко хохочет. Что ей чужие взгляды? Она дочка банкира, который может купить пол-Москвы.

Мы колесим по центру и останавливаемся попить кофе в модной кофейне.

– Вот это правильный кофе. – Доминика жмурится от удовольствия, сидя с чашкой капучино у большого панорамного окна с видом на Кремль. – Не то, что вчерашний отстой!

– Розочка на пенке была красивая. Кажется, бариста на тебя запал, – поддразниваю ее я.

– Не вспоминай этого лузера! – Доминику передергивает.

– Что, не смогла бы встречаться с простым парнем?

– Люблю сложных парней, – мурлычет Доминика, а затем наклоняется через стол и целует меня.

Ее поцелуй – вкуса кофе. И ей плевать, что все в зале на нас смотрят. Доминика любит быть в центре внимания. Вот и афрокосички по той же причине заплела – теперь все взгляды направлены на нее.

Я расплачиваюсь за кофе картой, но платеж не проходит.

– Это какая-то ошибка. – Я хмурюсь, а потом вспоминаю утренний разговор с отцом. Неужели он решил меня проучить? Грозился не раз, но впервые довел угрозу до реальности.

– Я заплачу, – Доминика сует свою кредитку.

Ее платеж проходит, и мы покидаем кофейню.

– Предки – отстой, – говорит Доминика. – Мой вчера тоже грозился заблокировать мою кредитку, если не перестану так гонять.

– И что, заблокировал?

– Конечно, нет, – Доминика лукаво улыбается и накручивает на палец розовую афрокосичку. – Я же любимая дочка. – Она хмурится. – Но так надоело быть зависимой от предков. Скорей бы уже закончить вуз – и свалить от них на свою квартиру.

– Я бы тоже хотел жить отдельно, – киваю я.

Но пока отец оплачивает все мои счета, игрушки и штрафы ГИБДД, я вынужден жить с ним под одной крышей. Вот и сегодня придется как-то его задабривать, чтобы он разблокировал кредитку. Я начинаю жалеть, что пропустил занятия в вузе. Так бы рассказал ему что-то из лекций – он бы и смягчился. Он так гордится, что обеспечил мне учебу на дневном отделении, тогда как сам учился заочно и уже нянчил меня. Впрочем, насчет лекций всегда можно соврать.

– …Мне папа так и сказал: из нашего дома отпущу тебя только к мужу, – щебечет Доминика, и я понимаю, что пропустил часть ее болтовни.

– А что, – я задумчиво смотрю на красивый профиль девушки, доставшийся ей от матери-модели, – это вариант.

– В смысле?

– Давай поженимся. Предки нам свадьбу оплатят и квартиру снимут. И потусим на свадьбе, и заживем отдельно от них.

Я шучу, но Доминика загорается не на шутку.

– Дэнни, да ты гений! А ведь правда – предки нас продолжат содержать, пока мы не закончим вуз, а мы обретем независимость!

– Эй, солнце, я просто пошутил! – перебиваю ее я.

Но Доминику уже не остановить. Если что вбила себе в голову – прёт как танк.

– Сам подумай! – лихорадочно тараторит она. – Сначала подготовка к свадьбе, под этим предлогом можно предков порядком потрясти. Потом – свадебное путешествие. А потом – своя квартира. Сплошные плюсы!

Я вынужден согласиться. План хорош. Но жениться в мои планы не входит. Мне только девятнадцать!

– Ник, пошутили и хватит. Кто сейчас женится в девятнадцать лет?

– Через месяц уже двадцать будет! – напоминает Доминика и с ходу называет несколько знаменитостей и дочку олигарха, роскошную свадьбу которой осуждали все журналисты.

– А платье ей сама Вера Ванг шила, – с придыханием добавляет Доминика, и я понимаю, что с каждой секундой ее желание стать моей невестой крепнет.

– Платье ты у папы и на день рождения можешь попросить, – предлагаю я.

– Но оно не будет свадебным! – пылко возражает Доминика.

– Не буду я жениться в двадцать лет! – резко говорю я.

Девушка умолкает и заводит мотор.

– Ладно, проехали.

Несколько минут мы едем в полной тишине. Обиделась. А потом Доминика спрашивает нарочито-равнодушным голосом:

– А кстати, сколько лет было твоему отцу, когда он женился на твоей матери?

– Девятнадцать, – не подумав, отвечаю я.

– А когда ты родился?

– А через полгода после свадьбы я и родился.

– Значит, в твоем возрасте твой отец уже был женат, и у него родился сын… – Доминика многозначительно умолкает.

– Ты на что намекаешь? – При мысли о том, что Доминика родит мне ребенка, вот прямо скоро, меня бросает в панику. – У тебя задержка?

– Расслабься, я не беременна, – хихикает она. – Но если хочешь доказать отцу, что ты повзрослел, женись по его примеру.

Я вспоминаю утренний разговор с отцом. А ведь она права! Девушка подсказала мне выход, которого я не видел.

– Доминика, ты ведьма!

– Знаю, – хмыкает она. – Ну что, берешь меня в жены? Чтобы быть вместе в богатстве и праздности и чтобы тратить денежки наших предков?

– Пока дефолт не разлучит нас? – подыгрываю ей я.

И в этот момент мне кажется, что вот он – идеальный план. Как провести отца и раскрутить его на бабки. Семья – это не только большая ответственность. Это еще и большие траты. А пока я учусь и не работаю, все расходы будет оплачивать отец. Без вариантов.

Впереди мигает оранжевым светофор. Но вместо того, чтобы притормозить, Доминика резко прибавляет скорость. Мы вылетаем на перекресток уже на красный свет. И я в панике замечаю, как на нас мчится желтое такси.

– Ника! – ору я.

Доминика выкручивает руль – но слишком поздно.

Удар. Скрежет металла. Нашу машину заносит и разворачивает поперек полосы. Цветные косички Доминики летят вверх, как встревоженные змеи, и хлещут меня по щеке. Последнее, что я вижу, – как капот врезается в столб.