Kitobni o'qish: «Обратный отсчет 2. Продолжение»
1
– Хотите ее вернуть?
Игорь Горелов вздрогнул от неожиданности и обернулся. Он сидел в своей машине и смотрел, как Анна Сергеевна вошла в здание больницы. Нет, он вовсе не собирался подглядывать за своей бывшей женой, боже упаси! Просто ехал мимо и заметил ее… Анна поднималась по ступенькам больничного крыльца… В светлом плаще, туфли на каблуках – такая помолодевшая… Но такая родная!
Холеная блондинка появилась неведомо откуда.
– Фу, Регина… – облегченно выдохнул Игорь, узнавая склонившуюся к нему женщину. – А вам что за дело? Это вас совершенно не касается.
– Ну-у… почему же … – протянула красавица и усмехнулась. – Мне кажется, что наши интересы в этом вопросе могут пересечься.
– А вот это вряд ли! – решительно заявил Горелов и нахмурился.
Он вернулся из Германии два месяца назад. Вернулся один. Его любовница, сильно пострадавшая в аварии, проходила там очередной курс реабилитации в одной из клиник.
Оказалось, что немецкие доктора и в самом деле умеют творить чудеса – девушка уже начинала делать первые шаги. И это при прогнозах, что инвалидная коляска ей теперь обеспечена пожизненно!
Игорь искренне радовался победам подруги и не заметил, что в его молодую спутницу влюбился тамошний врачеватель. Горелову приходилось мотаться между Россией и Германией – собственный бизнес нельзя оставлять без присмотра. Проглядел, одним словом…
Немец попросил у пациентки руки и предложил ей свое сердце. А заодно и гарантировал улучшение в результате дальнейшего лечения.
Подруга Горелова предложение доктора приняла и поставила Игоря перед фактом.
Разборок чинить не стали, разошлись цивилизовано. Хотя больно Горелову было просто до жути, кажется, даже расставание с Анной прошло легче. Но что тут сравнивать – сейчас-то предали его самого…
– А вы не спешите, Игорь… э-э-э…
Горелов глянул на Регину. Вот привязалась! Но Регина совершенно спокойно отнеслась к его взглядам и явному нежеланию сотрудничать.
– Мы можем договориться.
– О чем? – нехотя поинтересовался Игорь.
– Как вам вернуть свою жену.
– Она с некоторых пор не моя жена.
– И тем не менее…
– Хм… А вам-то что за интерес?
Аккуратно подведенные глаза кокетливо отведены в сторону.
– Неужели?! – Горелов развернулся всем телом. – Позвольте угадать! Вам нужен Харламов?!
– Игорь!!! – несколько наигранно возмутилась красивая женщина.
– А что…
Горелов кратко пояснил ход своих мыслей. В результате объединения их усилий Анна Сергеевна расстается с Харламовым. И тогда Регина получает Ивана Николаевича, а Игорь – свою бывшую супругу. На вопрос, что, если Анна не вернется к нему, Регина только пожала плечами.
– Вы – взрослый человек! У вас есть жизненный опыт и деньги. А дальше – дело за вами!
Игорь Горелов побарабанил пальцами по автомобильному рулю.
– Я, может быть, схожу с ума… Но, наверное, подумаю над этим…
Регина довольно хмыкнула и согласно кивнула.
2
В передней комнате Харламов с Кирюшей самозабвенно «резались» в шашки. Анна Сергеевна была на кухне, готовила ужин, когда раздался телефонный звонок.
Анна глянула на экран сотового и удивленно подняла брови. Нюся.
– Привет, Нюся!
– Добрый вечер, Анна Сергеевна! – поприветствовала ее дочь Ивана Николаевича.
– Как дела?
– Анна Сергеевна, папа близко? – вместо ответа поинтересовалась младшая Харламова.
– В комнате. Дать трубку ему? – в голосе Нюси Анне почудилось напряжение.
– Нет, наоборот. Мы можем с вами встретиться?
– Да, конечно… – немного растерялась Анна Сергеевна. – Когда?
– Сейчас.
– Сейчас?! Где?
– Я внизу, на детской площадке. Спуститесь?
– Что-то случилось, Нюся?
– Пока ничего.
– Но папа…
– А вот папе пока знать ничего не нужно, хорошо?
– Хорошо. – Анна Сергеевна нахмурилась. – Я сейчас.
Нюся действительно сидела на качелях на детской площадке. Ни одно из окон квартиры не выходило на эту сторону дома, поэтому ни Иван, ни Кирюша увидеть их не могли.
– Здравствуй, Нюся! – еще раз поздоровалась Анна Сергеевна, подойдя к качелям.
– Здравствуйте! – ответила девушка, и снова в ее голосе не послышалось привычной жизнерадостности.
Сердце Анна Сергеевны тревожно сжалось. За все время их знакомства две Анны сумели не просто поладить, но даже подружиться. И сейчас взрослая женщина почувствовала, что девушку что-то тревожит.
– Что случилось?
Нюся слегка оттолкнулась ногой, качнулась туда-обратно, затормозила, упершись толстой подошвой желтого ботинка в подмерзшую землю. Посмотрела на Анну Сергеевну.
– Банально, конечно… – усмехнулась тезка. – Но… я беременна.
Фу-у… Анна не сдержалась и выдохнула с облегчением. Нюся, наоборот, нахохлилась как воробышек. Сейчас она была не похожа на саму себя – обычно шустрая, острая на язычок, девушка сникла, словно полиняла. Даже одета была в темные куртку и брючки, хотя очень любила сочные цвета, из яркого только и остались горчичного оттенка ботинки.
Анна Сергеевна не стала торопиться с комментариями. Судя по-всему, что-то здесь не то. Нюся растерялась, а может быть, даже испугалась. Да и радости что-то не видно – иначе бы она просто влетела к ним в квартиру, и шумно и весело сообщила всем эту новость. А тут, надо же, вечером, на улице, да еще и втайне от отца, потенциального деда…
Анна облокотилась спиной о железную стойку качели, сунула руки в карманы пальто.
– Во-первых, я тебя поздравляю! А во-вторых, я так понимаю, что-то не так?
– Все не так! – буркнула Нюся.
– Что именно?
– Блин… ну я не знаю! Столько всего сразу!
– А ты начни по порядку, – в Анне Сергеевне проснулся профессионал, – какой у нас срок?
Выяснилось, что срок беременности десять недель. И что будущий отец не в курсе. И вообще они с ним буквально несколько дней назад разругались вдрызг, можно сказать, что расстались. Они даже не жили вместе, не говоря уж о том, чтобы он собирался сделать Нюсе предложение. А еще ей вчера предложили работу за рубежом. И теперь Нюся просто категорически не знала, что делать. Приехала сюда, остановилась у знакомой девчонки. Пришла к Анне.
– Может, все же пойдем домой? – предложила Анна Сергеевна.
– Нет, не могу. Не хочу, чтобы папа знал. Мне стыдно. – Тихо произнесла Нюся и нахохлилась еще больше.
– Замерзнешь ведь!
– Не-е, я тепло одета.
– Ну, смотри…
Анна Сергеевна поняла, что девушка имела в виду, сказав, что не хочет открываться отцу. Дочь очень любила Ивана, и всегда старалась все делать так, чтобы он пусть не гордился бы ею, но не огорчался точно.
– Послушай, Нюся, – сказала Анна после некоторого раздумья, – беременность – это такая штука… ее все равно не скроешь. Рано или поздно, но папа узнает. Какой смысл так секретничать? Или ты надеешься на то, что вы помиритесь со своим парнем, и ты не будешь матерью-одиночкой?
– Если я вообще стану матерью… – прошептала девушка.
Анна Сергеевна нахмурилась. Так вот что тебя больше всего гнетет!
– А вот это глупо, поверь мне! Не существует в мире такой работы, ради которой можно убить своего ребенка! Ну, подумаешь, не попадешь ты сейчас за границу! – Анна вдруг резко развернулась к нахохленной Нюсе, присела на корточки, взяла ее сложенные на коленях ладошки в свои руки. Заглянула ей в глаза.
– Господи, да что я такое говорю, Нюся! Даже не задумывайся о том, что ты потеряешь, какую карьеру не сделаешь! Даже если никогда в жизни у тебя не будет больше такого шанса… Все равно наплюй на это! Да-да, именно так – наплюй! И ни на секунду не пытайся взвешивать «за» и «против»!!! Только «за»! Тысячу раз «за»!!! Поняла меня?! Только ребенок! И не смей даже думать про аборт!!!
Девушка молчала и смотрела на Анну Сергеевну. Взрослая женщина, жена ее отца, но не мать ей самой, почти стояла сейчас на коленях перед Нюсей. И неожиданно в голове пронеслась запоздалая мысль: а почему со своей проблемой я кинулась именно к ней, а не к родной матери? Почему я рассказываю все ей, а не родителям?! Что в этой Анне Сергеевне такого, отчего я доверилась именно ей?
Нюсе представилась мама. Красивая, стройная, очень ухоженная. Ей никто и никогда не давал ее настоящего возраста. Не лентяйка, в доме чисто, на кухне тоже все в порядке.
Но только мама всегда была какая-то… слишком правильная, что ли… Сколько Нюся себя помнит, она всегда чувствовала некоторое напряжение рядом с мамой. Та могла за малейшую провинность не ударить, нет, даже не наказать…
Мама отчитывала.
И это порой было гораздо тяжелее, чем понести обычное наказание. Иногда Нюся была согласна выдержать даже шлепок по попе, лишь бы не выслушивать долгую мамину нотацию.
С отцом было проще. Он, к примеру, заметив небольшую дырку на носочке дочери, просто с улыбкой щекотал выглянувший пальчик. А мама хмурила брови и заводила речь о том, что девочке не пристало ходить в рваных носках, она будущая мать и хозяйка и т.д. и т.п.
И так на полчаса, а то и более…
Нюся, вспомнив все это, поежилась. Именно потому родители и развелись. Папа просто устал от постоянных выговоров и контроля. А потом еще его тетя заболела… Но ему было проще – встал и ушел. Переживали все, конечно, но потом привыкли. А вот Нюся не посмела уйти с ним. Она была уже довольно взрослая и понимала, что мама очень любит ее, но никогда не изменится. А потом мама познакомилась с Сергеем Сергеевичем. Когда они поженились и собрались уезжать в Англию – мамин новый муж был дипломатом – Нюся жутко обиделась на мать. Они звали ее с собой, но это никак ее не устраивало, и Нюся не согласилась. Постепенно отношения вроде бы наладились, но состояние легкой натянутости осталось. Но, как говорится, худой мир лучше доброй ссоры…
Нюся вздохнула. Именно поэтому она и пришла сейчас к Анне Сергеевне, а не к маме.
Так было проще и легче.
3
Неожиданно очень захотелось женщину… Так внезапно пришло настолько жгучее желание, какого давным давно уже не было! Игорь Горелов перевернулся на бок и задержал дыхание. Перед глазами ясно встал образ какой-то безликой, гибкой, как кошка, молодой женщины. Стройное тело едва прикрыто полупрозрачной тканью. Но она не скрывает фигуру, а наоборот навевает какую-то легкую дымку, придает недосказанности и таинственности. И… манкости…
О-о-о боже!!! Как же это красиво и недоступно! Горелов аж скрипнул зубами и закрыл глаза.
Полежав так несколько минут, он неожиданно резко откинул одеяло и сел на постели.
Глянул на часы. Начало первого. На дворе ночь. Сердце гулко бухает в груди. Рывком поднявшись с кровати, Игорь вышел на кухню.
К недавно купленной квартире он привык как-то легко и сразу. То ли начинало входить в привычку в последнее время подолгу нигде не жить, то ли не до ощущений было – нашлись проблемы и поважнее…
Игорь открыл окно и всей грудью вдохнул ворвавшийся с улицы холодный воздух.
Стало немного легче, сердце забилось ровнее. И в голове неожиданно пронеслось: «Какой же я дурак! Что я сотворил! А самое главное – ЗАЧЕМ? Зачем мне это было нужно, все эти мальчишеские заигрывания, рисование перед молодой хорошенькой девочкой? Я чуть было не угробил ее, а свою настоящую жизнь вообще раскурочил так, что живого места не осталось! Жена стала женой другого, дети отдалились, особенно Артем. Но они-то с Любашей хоть немного общаются со мной. А вот Анна… В августе они расписались. Она даже фамилию сменила, стала теперь Харламовой. Мальчишку растит чужого…»
Игорь хмыкнул. «И зачем ей все это? Хотя… Видел он их как-то всех вместе. Не сказать, чтобы что-то у них не складывалось. Идут, болтают о чем-то, пацан опять же между ними, поглядывает внизу вверх, тоже что-то лопочет… Смеются все трое…»
По коже от холода побежали мурашки, но Горелов не стал закрывать окно, лишь отошел подальше, сел на высокий табурет. Квартиру он покупал с ремонтом, все вокруг было новехонькое, блестело и сверкало… А толку-то? От всей этой дорогой красоты веяло только холодом. Как будто окно вообще никогда не закрывается…
Вот Регина предложила вернуть Анну. Ее-то интерес понятен – видимо, очень уж ей нужен этот Харламов. Но вернуть саму Анну… Горелов плеснул в чашку воды из чайника, сделал глоток. А почему бы и нет? Ну, попривыкают они снова друг к другу, не чужие ведь! Сначала не легко будет, а там, глядишь, и наладится! Единственное – мальчишка этот может с ней остаться. Ну и пусть! Вырастет ведь и он когда-нибудь! Свои-то дети быстро выросли, самостоятельные теперь! Пожалуй, надо как следует все
обмозговать, вопрос-то серьезный и щекотливый. А то и будешь сидеть тут по ночам, как сыч! Третью даму сердца Горелов заводить не собирался. Он вообще никогда не был охотником до юбок, много лет был верен Анне. Потом только бес попутал… Кто ж знал, что так вляпается!
Игорь Горелов допил воду из чашки и вернулся в кровать. В незакрытое окно на кухне продолжал дуть холодный осенний ветер.
4
А в это время Анна Сергеевна лежала в своей кровати и тоже не спала. Рядом сладко посапывал Харламов, а ей не спалось. В голове крутился вечерний разговор с Нюсей. Они просидели на детской площадке почти час. О чем говорили? Да о всяком разном. После того, как девушка сообщила Анне Сергеевне свою новость, та сказала свое решительное «да» будущему ребенку. И постепенно растерянность Нюси стала таять. Девушка слушала Анну, но сначала молчала. А потом разговорилась. Анна Сергеевна уверила ее, что они с отцом будут помогать. «Да, сначала будет очень трудно и непривычно. Но поверь мне – дети очень быстро растут! Ты справишься! И потом, ты же не одна! Мы всегда поможем тебе!»
Понемногу Нюся смягчилась и уже не была похожа на колючего ежика. Похоже, она была готова принять решение. Но Анна Сергеевна не торопила ее. Единственное, о чем настаивала – сказать обо всем отцу. Но тут уже Нюся проявила настырность. «Не надо! Я скажу ему, только не сейчас! Мне нужно время, чтобы подумать и все решить!»
Анна только качнула головой.
– Нюся, ты взрослый человек! Ты живешь самостоятельно, сама зарабатываешь! В чем проблема? Папа будет только рад стать дедом!
– Я его подвела…
– В чем?!
– Он часто говорил, что когда я вырасту, выйду замуж и нарожаю ему внуков.
– И что? Сейчас не девятнадцатый век. Сама знаешь, что никто не станет тыкать в тебя пальцем и кричать, что ты – мать-одиночка. И потом, я же не знаю ваших тонкостей – может быть стоит все же сказать и будущему папе о том, что ты беременна. Милые бранятся – только тешатся! Иногда ссоры, даже самые серьезные, можно и даже нужно пережить. Я не буду читать тебе нравоучений. Но мое мнение одно – забудь про аборт и живи дальше. Остальное будем решать по ходу дела!
Потом разговор плавно перетек на другие темы. Нюся расспрашивала про Кирюшу, с которым у нее сложились очень теплые отношения. Немного рассказала о своей жизни, о работе, которую любила. «У нас коллектив отличный! Все молодые, классные ребята!» – сказала и отчего-то смутилась. Может быть, и ее парень там же работает? Или Нюся кому-то симпатизирует из коллег? Но Анна Сергеевна не стала заострять на этом внимание. Захочет – сама все расскажет.
Прощаясь, две Анны неожиданно обнялись. И немного постояли, обнявшись. Это было совершенно спонтанно, но как-то очень тепло. Зная Нюсин немного дерзкий характер, Анна Сергеевна почувствовала радость. Девочка приняла ее, пустила в свой мир. Она не просто открыла ей свою тайну, Нюся нашла утешение рядом с нею.
Прижавшись щекой к выбившейся из-под шапочки пряди темных Нюсиных волос, Анна Сергеевна прошептала: «Все будет хорошо… Все будет хорошо!».
5
Анна, не открывая глаз, перевернулась на другой бок. За ее спиной шевельнулся Иван.
– Что не спишь? – спросил шепотом. – Что-то случилось?
Притворяться спящей было бессмысленно.
– Спи, все нормально. Прости, что разбудила.
Сильные мужские руки обняли ее, притянули к себе. Харламов уткнулся носом жене в плечо.
– Без проблем.
Замерли, полежали в тишине. Но сон – штука коварная, бывает, чуть тронь его, и все, больше никак не возвращается. Иван Николаевич глубоко вздохнул. Анна легонько погладила его по руке. Иван чуть заметно хмыкнул.
– Ты чего? – прошептала Анна Сергеевна.
– Представляешь, мне сейчас Нюся снилась, только совсем маленькая, такая, когда ей года три было. Помню, у нее платье было розовое с белыми бабочками… Она толстенькая была, ножки, как столбики. Классная… Вот такая сейчас и приснилась.
Анна помолчала, раздумывая над словами Ивана. Надо же, сон-то в руку! Говорят, девочки снятся к диву. Знал бы ты, Ванечка, какое диво тебя ожидает! Зря, конечно, Нюся не решилась открыться отцу. Он любит ее, все поймет и примет как надо – в этом Анна Сергеевна была уверена. И еще она была уверена в том, что будущая мамочка приняла правильное решение и не передумает. Бог с ними, со всеми этими карьерами! Вот если бы они с Игорем в свое время выгадывали да приценивались, то не было бы ни Артемки ни Любаши. А это ведь просто жуть! Без них Анна себя даже не представляла!
– Как думаешь, Ань, к чему это? – зашептал Иван.
– Хороший сон, Ваня. К добрым новостям. Спи. – Так же шепотом ответила Анна.
Но ладонь мужа уже скользнула по ее груди. Харламов придвинулся еще ближе, мурлыкнул жене в ухо.
– Ва-а-ня… – только и прошептала она, а сильное тело Ивана уже обдало горячим теплом.
Даже холодной осенней ночью на отдельно взятой территории может быть очень жарко…
6
Анна Сергеевна, задумавшись, шла по больничному коридору. Впереди открылась дверь и из нее вышла Регина. Она разговаривала с кем-то по телефону. Заметив Харламову, она осеклась на полуслове, стрельнула глазами и тут же отвела их в сторону.
Занятая своими мыслями, Анна не обратила на это внимания. Они уже виделись сегодня на пятиминутке, поэтому сейчас просто разошлись в разные стороны. До Анны Сергеевны только донесся голос Регины: «А когда ты сможешь?» и легкий игривый смешок.
Анна Сергеевна вошла в свой кабинет, покосилась на ворох бумаг на столе. Качнула головой. Такое ощущение, что их с каждым днем становится все больше и больше. Скоро на белый халат надо будет надевать черные нарукавники, какие раньше носили счетоводы, на пациентов времени совсем не остается. Языкастый Крымов недавно с серьезным видом сообщил, что скоро начнет писать книгу – держать ручку в руках уже привычней, чем хирургические инструменты. И он, к сожалению, прав.
Анна Сергеевна подошла к шкафу, открыла дверцу. На полке сиротливо стояла хрустальная вазочка с одной единственной карамелькой на дне. Забрав конфету, Харламова уселась за стол и зашуршала бумажкой. Сунув карамельку за щеку, она принялась разбирать документы.
Через некоторое время в кабинет заглянула Ниночка.
– Анна Сергеевна, чаю хотите? Только что чайник вскипел!
За все время, что Анна работала заведующим хирургическим отделением, она так и не приучила себя к тому, чтобы пить чай или кофе одной. Крымов первое время шутливо ворчал, что ему неуютно трапезничать перед начальственным лицом, но потом отстал. И даже сам порой исполнял Ниночкину обязанность – приглашал Анну на чаепитие в ординаторскую.
– Сейчас приду, – кивнула Анна Сергеевна, перелистывая очередную пачку отпечатанных листов. – Нин, у нас сушки есть? Сушек хочу.
– Были! – вездесущая Ниночка обычно знала все, – я вчера ванильных два пакета купила. Не должны были слопать.
Ниночка ушла. Анна Сергеевна дочитала лист, коротко черкнула сверху свою поправку и поднялась из-за стола.
В ординаторской было довольно шумно. Саша Сидельников, недавно приступивший к самостоятельной работе, но до сих пор оставшийся «сыном полка», спорил о чем-то со Светланой Ивановной. Ниночка открыла навесной шкафчик и гремела в нем посудой. Крымов быстро печатал на компьютере и временами бросал в сторону спорщиков реплики.
Анна Сергеевна заметила выставленный на стол пакет сушек. Нина выглянула из-за дверки шкафа, вытащила глубокую тарелку и насыпала в нее сушки.
Усевшись на диван, Анна захрустела сушкой. Сидельников сидел рядом и тут же подключил ее к разговору.
– Прикиньте, Анна Сергеевна, Светлана Ивановна говорит, чтобы я не ругался на бабушку!
– А в чем дело? – поинтересовалась Харламова.
Саша поведал ей о том, что его родная бабуля все чаще стала его удивлять. Причем ставит его уже перед свершившимся фактом и взывает к помощи. А сама… Молодой врач только махнул рукой.
– Буквально позавчера звонит мне и еле говорит. Ты чего? – спрашиваю. «Да вот, слабость какая-то, голова кружится». Приезжаю. Измеряю давление. А у нее оно совсем упало, хоть и так обычно не очень высокое. Чего делала, чего пила, чего ела? – спрашиваю. Клянется и божится, что ничего, все как обычно. Ну, я пошел на кухню, заварил ей крепкого свежего чаю. И тут случайно замечаю какие-то таблетки на столе. Смотрю – а это дедовы, от давления. А дед мой два года назад умер. Спрашиваю – чего таблетки тут стоят? И прикиньте, какой ответ? Оказывается, бабуля разбиралась в шкафу и нашла таблетки. Лекарства дорогое, срок годности скоро истечет. Ну она и решила таблеточки допить, в целях, так сказать, профилактики… Жалко, видите ли, так просто выкинуть!
Матерые медики только усмехнулись в ответ и поведали своему молодому коллеге несколько подобных историй.
– Вы, Сан Саныч, еще и не такое в дальнейшем увидите и услышите, – уверил Сидельникова Крымов и развернулся к принтеру в ожидании свежей распечатки своего опуса. – Так что Светлана Ивановна права – наберитесь терпения и не браните свою экономную бабушку. Не хочу никого обидеть, но человеческой дурости нет предела, поверьте!
Принтер загудел и выдал Алексею Григорьевичу теплый печатный лист.
7
Анна Сергеевна слушала коллег, пила чай и с удовольствием грызла сушки. Она, как и все старшие, тоже никак не могла избавиться от ощущения, что Саша Сидельников почти ее ребенок. Парень он был толковый и не ленивый. А опыт – дело наживное. Самое главное, что он сразу влился в их коллектив, со всеми ладил и не задрал нос, став (как выразился Крымов) самостоятельной врачующей единицей. Саша не стеснялся спрашивать, когда чего-то не знал или не понимал, молчал, когда его самого никто не спрашивал и явно старался научиться непростому ремеслу хирурга.
Анна Сергеевна подозревала, что, набравшись опыта и знаний, Сан Саныч Сидельников стартанет куда-нибудь дальше, хоть в ту же столицу, например. А что, Николай Матвеевич Яковлев, ее старый друг, будет только рад такому доктору. Он и так время от времени напоминает уже обоим Харламовым, что для них всегда найдется в Москве хорошее место. Но ни Анна, ни Иван не соглашаются на переезд. Им нравилось тут, к тому же у них теперь был Кирюша. Растить мальчишку было гораздо удобнее и спокойнее здесь, подальше от столичной суеты.
В дверь ординаторской заглянула медсестра. Окинула всех быстрым взглядом, заметила Харламову.
– Анна Сергеевна! Вас там внизу спрашивают.
– Внизу?! Кто? – удивилась Анна.
– Не знаю, женщина какая-то.
Анна Сергеевна за пару глотков допила чай, поднялась. Крымов тоже встал из-за стола.
– Пойдем, провожу. Мне все равно в поликлинику надо.
Они вышли в коридор. Проходя через холл, Анна увидела стоявших возле окна Регину и Ивана Николаевича. Он что-то показывал ей, постукивая пальцем по лежащему на подоконнике листу бумаги.
Спускаясь по лестнице, Анна Сергеевна гадала, кто явился по ее душу. Но стоявшую возле огромного окна вестибюля женщину она не узнала. Тем более что та стояла вполоборота к Анне. Широкое синее пальто-пончо, модные брюки в клетку. На голове черничного цвета берет с помпоном.
Анна Сергеевна подошла ближе. Женщина обернулась.
– Хелена?!
Немка сдержанно улыбнулась и кивнула.
– Добрый день, Анна. – Женщина говорила по-русски, но очень ломано и с сильным акцентом.
– Здравствуйте!
Жена немецкого доктора, с которым Анна познакомилась несколько лет назад на отдыхе за границей, с интересом смотрела на нее.
– Вы красиво выглядите! – сделала комплимент Хелена.
– Спасибо! – улыбнулась Анна Сергеевна. – Вы тоже отлично выглядите!
– Спасибо.
– Как ваши дела, как Александр? – Анна старалась говорить медленнее и четче, давая возможность собеседнице понять ее слова. – Он тоже приехал?
– Нет, он не приехал. Приехала я. По делам. Но у него все хорошо. Александр написал книгу. Я привезла ее вам.
Хелена достала из сумки небольшой красиво упакованный сверток.
– Вот, – она протянула его Анне Сергеевне и снова улыбнулась.
Это было неожиданно! Признаться, Анна Сергеевна уже и позабыла о планах Александра написать книгу на основе ее рассказа о себе. Да и не верилось как-то, что такое вообще возможно, что она станет прототипом литературного героя. Но, к своему стыду, Анна ошиблась и потому глядела на протянутый подарок с изумлением и смущением одновременно.
Приняв книгу и поблагодарив Хелену, Анна Сергеевна пригласила ее к себе в кабинет. Но немка сослалась на занятость и отказалась.
Прощаясь, Анна попросила передать огромную благодарность и самые наилучшие пожелания автору.
– Да, хорошо, – по-русски сказала женщина и, сдержанно улыбнувшись, внимательно посмотрела на Харламову. «Да, это очень хорошо, – подумалось ей на родном немецком, – что я сама вызвалась передать книгу Анне. Она такая красивая… Незачем мужу встречаться с ней лишний раз… Не стоит…»
Когда Хелена вышла на крыльцо больницы, холодный ветер сразу, словно только и ждал ее появления, дунул прямо в лицо. Но женщине это было только на руку – он немного охладил ее волнение.
Алекс написал этой Анне письмо – Хелена видела его, но читать не стала… Всего несколько строк… Но Хелена предпочла не знать, что там написано.
Сильно захотелось курить, но она только глубоко вдохнула стылый воздух. Хелена бросила курить через несколько дней после того, как увидела Анну в Санкт-Петербурге и почувствовала, что муж влюблен в эту русскую.
А потом Хелена сама подсказала Алексу название новой книги… "Обратный отсчет»…
… Она тогда решила многое изменить и в себе самой. Хелена очень любила мужа, и не желала допускать, чтобы он увлекся хоть и такой далекой, но другой женщиной.
Хелена стала лучше одеваться и бросила курить. Старалась теперь больше бывать рядом с ним. Но и эта Анна тоже похорошела. Хотя… У нее ведь, кажется, любовь! Дай, Господи, ей счастья! Но пусть она будет счастливой здесь, вдалеке от Алекса! А свое счастье Хелена будет беречь сама.
8
Проводив Хелену, Анна Сергеевна пошла к себе в кабинет. Но едва она
поднялась на этаж, как встретила Ивана Николаевича. Муж сразу
заметил в ее руках красивый сверток.
– Чего это? – полюбопытствовал он. – Очередные сладости?
– Нет, не сладости.
– Ой, мамочки! Неужели пачка баксов?! – хохотнул Харламов.
– Размечтался, дорогой! Ты не поверишь – книга, – улыбнулась Анна.
– Книга?! – похоже, Иван Николаевич действительно удивился.
– Книга!
– Не понял… Крутая, что ли, какая?
– Для меня – да. Это подарок из Германии.
– Откуда?!
– Из Германии. Просто у меня есть один знакомый… Он врач и иногда
пишет книги.
Харламов поднял брови.
– Интересное знакомство!
В кармане Анны Сергеевны тренькнул телефон. Рябов. Глянув на
экран, она махнула рукой и, уверив мужа, что потом все объяснит,
поспешила в кабинет к главврачу.
Ее руки дошли до подарка из Германии только к концу рабочего дня.
Анна Сергеевна аккуратно сняла упаковочную бумагу. Книга была в
красивой твердой обложке. Анна раскрыла ее наугад. Надо же,
на русском языке! За это отдельное спасибо Александру!
Вернувшись к началу книги, Анна Сергеевна увидела в уголке
напечатанное прописными буквами посвящение: '' Анне''. И на секунду
дыхание сбилось, а в груди стало тепло… Одно единственное слово, ее
имя… Но Анна Сергеевна словно услышала голос Александра, увидела его
какой-то особенный взгляд, каким он смотрел на нее там, на отдыхе…
В книгу был вложен сложенный пополам лист бумаги. Так и есть —
письмо.
''Здравствуй, Анна! Как и обещал – посылаю тебе свою книгу. И еще раз
прими мою благодарность за то, что позволила мне использовать свою
историю как сюжет для книги! Чтобы не напрягать тебя с переводом, я
написал и издал один экземпляр на русском языке. С пожеланиями
успехов и удачи, Александр.''
Анна Сергеевна задумчиво перечитала послание еще раз и мягко
улыбнулась. Хотела было убрать лист прочь, но потом передумала и
вложила обратно. Иван наверняка посмотрит книгу. Скрывать от него
Анна ничего не собиралась. Да и нечего было скрывать… Она
усмехнулась, вспомнив, как они с Александром ходили вокруг да около, но
слава богу, так и не наделали глупостей. '' А интересно, Александр знает
такое выражение ''вокруг да около''? – подумалось вдруг Анне Сергеевне.
Дома, рассматривая книгу, Иван с любопытством взглянул на Анну.
– И где же ты успела найти этого немецкого Антошу Чехонте?
Анна кратко рассказала мужу про Александра.
– Ишь ты… – Харламов сощурил глаза. – То-то мне показалось тогда,
что ты вернулась из отпуска какая-то другая. Мне уже можно
начинать ревновать?
– Не думаю, что стоит тратить на это время. Хотя… его жена как раз и
приревновала меня к нему. Это она, кстати, передала мне книгу.
– Естественно! Так она хотя бы обезопасила себя – чего вам лишний
раз встречаться? – с ехидцей заметил Иван.
Он полистал книгу, прочел вслух на одной из страниц:
– … Ей иногда стало казаться, что она все время стоит перед какой-то
неведомой стеной. Куда бы Кэтти не шла, какое бы дело не начинала,
она так или иначе все равно оказывалась перед этой проклятой
стеной. И эта стена закрывала от нее не только то, к чему она
стремилась, но и все вообще, весь мир, со всеми его проблемами и
радостями. ''Наверное вот так и начинается паранойя!'' – думалось
иногда Кэт. И с каждым днем думалось все чаще. В конце концов
она решила пойти к врачу. Невысокий толстенький мужчина совсем
не был похож на психоаналитика. И все-таки это был он…'' – Харламов качнул головой. – Н-да… Не знаю,
что там, в этой книге, написано, но написано, по крайней мере, нормальным языком. Интересно – это перевод?
Анна подошла к нему, перевернула несколько страниц, кивнула
головой на вложенный листок. Иван, поняв, что это послание от автора,
не хотел читать его, но Анна настояла.
– А умный мужик, этот доктор. Работать врачом, да еще и на двух языках книги писать
умудряться! Это сильно!– заметил Иван Николаевич, прочитав письмо.
– Я же тебе говорила, что он почти русский…
– Ну да, ну да… – покивал Харламов. – Расскажи хоть потом, как книга.
– Да я не собираюсь ее прятать! Сам прочитаешь, если захочешь.
Только, чур, я первая!
9
«Иногда среди ночи просыпаешься, лежишь и думаешь – а что такое счастье? И в самом деле, что это такое, кто знает? А рядом сладко посапывает любимый человек; в детской, раскинув ручки, спит твое дитя; верный пес чутко дремлет у входа в твой дом. Что еще надо? Все, что будет завтра – это будет лишь завтра. А здесь и сейчас – это уже есть, и тебе просто хорошо от этого. Счастье – оно маленькое и незаметное. Оно пахнет скошенной травой и детской присыпкой. У счастья нет определенного цвета, но тебе нравится любой его оттенок. И не надо давать ему четких определений. Надо просто помнить, что оно есть, оно рядом, оно с тобой».
