Kitobni o'qish: «Мурлыкина мечта»

Как жаль, что я не могу написать письмо Деду Морозу… Да что уж говорить: я вообще не умею писать. И даже рисовать карандашами и фломастерами. Не удивляйся, друг, я не человек, а всего лишь маленький котенок. И мне очень хочется домой. Но так получилось, что я ничейный.

Ах да, лапами по снегу я все-таки рисовать умею. Смотри, какой получился круг! Ну да, ты прав, это больше похоже на овал. Или кляксу.

Бр-р-р… Как же холодно! В прошлый раз я прятался от снега в картонном домике, который ребята приносили во двор. А сейчас он размок и развалился. Теперь и спрятаться негде. И ночевать негде. Если бы не это окошко на втором этаже, в котором так ярко и тепло горит свет, я бы, наверное, давно оледенел. Не понимаю, почему я так люблю на него смотреть, но, когда я это делаю, мне становится теплее.

Светловолосая девочка лет десяти каждый вечер сидит у окна и читает книгу. А рядом с ней настольная лампа проливает мягкий свет на ее страницы. Давненько я не видел, чтобы кто-то из детей так увлеченно читал бумажные книги. Обычно они склоняются над телефонами или планшетами и часами ничего вокруг себя не замечают.

Мр-р-р… Как было бы здорово прямо сейчас оказаться в том окошке рядом со светловолосой девочкой, уткнуться в ее коленки и сладко спать, пока она читает книгу. Интересно, чем там пахнет? Может, жареными пирожками с рыбой? Или топленым молоком? А может, вареным картофелем или макаронами с сосиской?..

Вот если бы я умел писать, то обязательно отправил бы письмо Деду Морозу. Я бы непременно попросил, чтобы у меня появилась такая замечательная и добрая хозяйка, как эта светловолосая девочка. Я уверен, что она добрая – я вообще верю в людей! Они хорошие, просто не слышат меня.

Хотя, когда я хочу есть и иду к ближайшему магазину, делаю «мур-мур-мур» и трусь об ноги выходящих с продуктами людей, они меня понимают и непременно чем-то угощают. Кто йогуртом, кто сосиской, кто колбасой, а кто иногда и рыбку подкинет. Мр-р-р… Люди замечательные и у них добрые сердца!

Бр-р-р… Что-то я уже совсем продрог. Снежинка за снежинкой падала мне то на макушку, то на нос, то на усы. Мне захотелось пить, и я высунул язык, чтобы ловить снежинки. Сейчас бы молочка – замур-р-р-чательное объедение! Я снова взглянул на любимое окошко. Девочка продолжала склоняться над книгой, иногда поглядывая на улицу.