Kitobni o'qish: «По следу скорпиона»
Часть первая
– Все! – раздался из-под кровати голос Меридит. – Деньги кончились!
Вслед за голосом объявилась и сама Меридит – вся в пыли, с паутиной во всклокоченных волосах.
– Демон знает что! У нас под кроватью хоть иногда кто-нибудь убирает?!
– Ты убираешь? – спокойно осведомилась Энка.
– Разумеется!
– Ну вот.
Меридит махнула рукой. У сильфиды были весьма своеобразные представления о чистоте и порядке: снаружи мусора не видно – и достаточно.
– Слышали, что я сказала? Деньги кончились.
Хельги отложил книгу.
– Не может быть! – удивился он. Впрочем, особого сожаления в его голосе не улавливалось. – Не могли же мы за год потратить две тысячи.
– Ого! Еще как могли! Вот считай: треть ушла на взятку. Так?
Хельги кивнул. Официально это называлось «частное пожертвование на развитие науки», а на деле было самой настоящей взяткой Ученому Совету, чтобы восстановили в университете без потери года и приняли в магистратуру.
– Вампира купили? – продолжала диса.
– Ампира, дура! – вклинилась Энка. – Моего грифона зовут Ампир.
– А откликается он на Вампира. Не сбивай, мы считаем. Итак, вторая треть – грифон. Потом заплатили за обучение Ильзы и Эдуарда – это еще две сотни. А еще одежда, жилье, учебники… Если все сложить, как раз и выйдет две тысячи. Тем более две тысячи сейчас – совсем не то, что до войны.
– А стипендия?
– Ее на еду едва хватает, чтоб ты знал.
– А-а! Досадно.
– Тебе не досадно, тебе наплевать. А положение у нас критическое.
Словно желая убедиться в правдивости ее слов, Хельги, свесившись, заглянул под кровать. Там в дальнем углу девицы оборудовали тайник, но увидеть его, если не заползешь под кровать целиком, было невозможно. Меридит рассмеялась:
– Да критическое, критическое, не сомневайся! А отсюда ты ничего не разглядишь, это надо лезть.
Но Хельги лезть не захотел и снова уткнулся в книгу. Сильфида тоже не обеспокоилась:
– Подумаешь! У нас всегда деньги к весне кончаются. Летом сгоняем в Сехал. А то я еще слышала, Аполидий хочет с орками воевать…
Меридит взглянула на подругу с осуждением.
– Между прочим, нам через два дня забирать на вакации Ильзу и Эдуарда. Во что мы их оденем, скажи пожалуйста? Или пусть в школьном ходят, народ пугают?
Хельги выронил книгу. Действительно, как он забыл об орках?! В Дольнской школе Белых Щитов ученики носили специальную форму: плотные штаны и куртки пижамного покроя и белого цвета, чтобы кровь была заметнее. Прямо скажем, не прогулочный костюм!
Но Энка не склонна была отступать так сразу.
– Может, у них старое осталось?
– Старое?! – вскипела Меридит. – Ты забыла, в каком оно было виде после наших путешествий? Не говоря уж о насекомых! Его сожгли давным-давно!
– Тогда дадим им что-нибудь из нашего.
– Например? Зимний капюшон или, может, парадную мантию? У нас даже штанов запасных нет.
– У Хельги были, серые.
– Были. Пока он не облил их кислотой.
– Ну ладно! – сдалась Энка. – Значит, надо добыть денег.
– О чем я вам и толкую! А где?
– Слетать к Рагнару, попросить в долг. Тысяч пять-шесть, чтобы надолго хватило.
– А отдавать чем будем? – спросил Хельги.
– Отдавать мы не будем. Вы что, Рагнара не знаете? Он скажет: «Берите так, у меня много».
Меридит с Хельги дружно фыркнули. Предложение их абсолютно не устраивало.
– Ну, тогда украсть. Ограбить ростовщика Пруденса.
Хельги опять заартачился:
– Хотел бы я знать, что скажет профессор Донаван, когда узнает, что его ассистент грабит ростовщиков, как уголовник?
– Он не узнает. У нас же есть разрыв-трава. С ней – проще простого…
– У нас и папоротник есть. Не логичнее ли клады поискать?
– Хельги, ты умница! – просияла Меридит. – Не то что некоторые криминальные личности! И как нам сразу в голову не пришло?
Стояла чудесная майская ночь. Теплый ветер пах приближающимся летом. Молодая листва серебрилась в лунном свете. Весенняя грязь уже просохла, летняя пыль еще не поднялась. Между булыжниками мостовой пробивалась травка, нежная, как шелк. На крышах страстно орали коты, вокруг редких фонарей кружили насекомые, похожие на снежинки, в палисадниках расцветала сирень.
Всего два года назад весенние улицы студенческого Уэллендорфа в этот час наводняли влюбленные парочки и развеселые компании подвыпивших гуляк. Теперь город был пустынным, лишь в темных подворотнях шмыгали чудом уцелевшие после прошлогодней резни боггарты и брауни. Тревожно было в Уэллендорфе, тревожно было и в Староземье. Еще летом объединенные войска герцогств разгромили и разогнали импровизированную армию Великого Господина Вардоха Глома. Усилиями Коллегии незаконные маги были истреблены, а спасшиеся расползлись, попрятались по своим тайным норам, затаились. Кости самого некроманта давно уже обглодали курганники в Атаханской степи. Перепуганные народы подписали «Соглашение о Вечном Мире», а каждому школяру известно: действуют такие договоренности уж никак не меньше двух-трех лет! Жизнь вроде бы налаживалась.
Но покой еще не вернулся в опустошенный войной край. Слишком многие научились держать оружие в руках и узнали вкус легкой добычи. Разбойники и грабители всех мастей наводнили Срединные Земли. Ночные улицы Уэллендорфа стали не менее опасны, чем линия фронта. Здесь убивали за гроши, за пару сапог, за кусок хлеба…
– Не налететь бы на грабителей, когда назад пойдем, – заметила Энка.
– Демон с ними, с грабителями, – ответил Хельги. – Грабителей перебьем. На стражу бы только не напороться. Как мы им объясним, куда тащимся на ночь глядя с оружием и лопатами?
– Стражу тоже перебьем! – решила Энка.
– Силы Стихий! – возмутилась Меридит. – Хельги, с кем мы связались! Никакого представления о законности!
– Можно подумать, ты никогда не убивала уэллендорфских стражников! – сердитым шепотом напомнила сильфида.
– Я действовала по законам военного времени. Тогда они были врагами. Сейчас все иначе, когда ты наконец уяснишь?
– Можешь не делать из меня дуру! У меня по юриспруденции балл выше, чем у тебя. Просто не люблю двойную мораль: твои любимые «законы военного времени» и есть самое настоящее беззаконие… И лопатой не греми, как дольнский пехотинец на марше! А ты, Хельги, должен отучаться говорить «демон с ними»!
– Почему? – удивился тот.
– Скажи, здесь поблизости есть хоть один демон?
Хельги нырнул в Астрал и огляделся.
– Нет. Никого, кроме меня.
– Вот именно, кроме тебя! И когда ты говоришь «демон с ними», «пошли они к демону» и тому подобное, то посылаешь их к самому себе. Вот грабители на нас и налетят!
Хельги жалобно вздохнул.
Если в военное время из его грозной и могучей демонической сущности хоть иногда удавалось извлечь пользу, то в мирной жизни от нее было одно беспокойство.
Во-первых, приходилось постоянно следить за своими словами. Он уже не мог, как прежде, брякнуть с досады: «Пропади они пропадом», «Покусай их химера»… Его пожелания, высказанные в отношении группы лиц, время от времени исполнялись и обратной силы не имели. Благодаря его неосторожным обмолвкам, у горных эльфов рождались шестипалые детеныши, у всех городских точильщиков навсегда пропал голос (однажды представитель этой почетной профессии имел несчастье разбудить Хельги на рассвете своими воплями «Точить ножи, ножницы!», а большое семейство горьких пьяниц из квартиры этажом выше и вовсе «пропало пропадом» – никто их больше не видел.
Во-вторых, когда у второкурсников шли лабораторные по вызову демонов, ему стоило большого труда не попадаться. А если такое случалось, профессор Перегрин жаловался профессору Донавану: «Ваш ассистент срывает мне учебный процесс». Как будто он нарочно!
В-третьих, преподаватель теоретической демонологии мэтр Уайзер заявил на Ученом Совете, что магистрант Ингрем своим поведением дискредитирует в глазах студентов образ высшего демона. Нет в нем, видите ли, должного величия! Можно подумать, мэтру Уайзеру есть с кем сравнивать. Откуда ему знать, как выглядят высшие демоны, если он сам признается, что ни одного не встречал?! А Хельги встречал! Вот, например, Да Винчи – демон явно не из последних: границы миров отворяет, как двери в трактир, во временах перемещается, Макса домой отправил – и ничего, не важничает. Или Один, северный бог – склочный мужик, дикий, как фьординг, – какое уж там величие?…
– Смотри, в столб впишешься! – Меридит вывела Хельги из размышлений о горькой участи демона.
Возле западных городских ворот цветок (псевдоцветок) папоротника ожил, озарился розовым светом.
– Вот! – обрадовалась Энка. – Правильно я сказала, надо искать у старого замка! Наверняка его обитатели что-нибудь да припрятали на черный день. Времена тогда были беспокойные.
Меридит поморщилась. Старый замок кишел нежитью, а ее диса не то чтобы побаивалась, скорее, брезговала. Надо сказать, на самом деле там уже и замка никакого не осталось, все его стены разобрали на камень лет двести назад, когда мостили Дольнский тракт. Лишь огромные глыбы фундамента местами выглядывали из придорожного бурьяна, словно надгробные памятники древнему великолепию. Среди них-то нежить и обреталась: призраки, синие огни, слепые карлики… Немногие путники отважились бы задержаться возле замка ночной порой.
– Синие огни – верный признак клада! – заявила Энка.
И оказалась права.
Клад лежал неглубоко, по пояс, у замшелого валуна. Кованый ларь, казалось, намертво врос в землю. Но стоило Хельги потянуть за скобу на крышке – он выскочил, будто невидимая рука подала его снизу.
И ни один призрак не побеспокоил кладоискателей. И на обратном пути не встретились ни грабители, ни стражники. Энка потом утверждала, что еще тогда заподозрила: дело нечисто!
…Меридит, охая, перевалила мешок со своей спины на спину Хельги.
– Тяжелый, зараза! Не понимаю, отчего бы нам не воспользоваться грифоном?
– Я тебе говорила. На этой неделе его очередь сидеть с птенцами.
– Мог бы и оторваться на часок.
– Нет. Я обещала не беспокоить его до понедельника. Иначе возьмет и откажется везти из Дольна сразу троих. Он и так недоволен, что приходится каждые три дня ко мне являться. Его жена сердится, она из диких.
Меридит фыркнула: тоже грифоновладелица! Уж на что прежний ее грифон, Тимпан, был с характером, с ним все-таки получалось столковаться. Новый, Вампир, полностью оправдывал свое имя. Нечасто, ох, нечасто удавалось на нем полетать!
– Сами виноваты! – отвечала на критику сильфида. – Я говорила, надо брать дорогого, дешевые – они потому и дешёвые, что норовистые. И зовут его Ампир! Сколько можно повторять?!
До дому кладоискатели добрались почти на рассвете.
Энка с грохотом свалила тяжелую ношу на спешно расстеленные газеты. Дорогой сильфида всячески сачковала, но коварная Меридит нашла способ ей отомстить: подгадала так, что именно сильфиде выпало тащить добычу по узкой крутой лестнице на третий этаж. Хельги, правда, порывался поступить по-рыцарски, но диса пресекла его порывы на корню. Пришлось девице отдуваться самой, и миг соприкосновения сундука с полом был одним из самых приятных в ее жизни.
– Тише, дурища! Пол проломишь! – зашипела диса.
Снизу раздался ответный стук. Соседи выражали свое возмущение при помощи швабры. Меридит стянула с находки мешок.
– Ну что, открываю?
– Нет! – неожиданно возразила Энка. – Не будем его пока разбирать.
– Почему? – в один голос воскликнули потрясенные Хельги и Меридит: что-что, а терпение никогда не входило в число добродетелей сильфиды.
– Подождем Ильзу и Эдуарда, – пояснила та. – Они нам не простят, если разберём без них Возьмем пока горсточку не глядя, им на одежду, и все.
Так они и поступили, ибо в словах сильфиды был несомненный резон. А ларец до поры до времени запихнули под кровать и прикрыли половичком.
Выходные тянулись как целая вечность, но вот наконец настал долгожданный понедельник, и Энка, оседлав строптивого отца семейства, умчалась в Дольн…
– Все! – заявил Эдуард, с размаху плюхаясь поперек кровати наставника. – Как хотите, но я больше в это демоново троллье гнездо ни ногой!
– И я! И я! – подхватила Ильза. – Ни за что! Буду дома жить! Подвинься!
Она растянулась рядом с принцем.
– Что так плохо? – с сочувствием спросил Хельги. Ему живо вспомнились собственные юные годы в Дрейде.
– Отвратительно! Кормят отбросами, наставники – сущие упыри. А подъем – в пять утра! – доложил Эдуард. Он знал, чем можно разжалобить Хельги.
– А тренировки – просто ужас! По четырнадцать часов! Будто мы нежить бесчувственная! – добавила Ильза. – И воды уже две недели нет, бак прохудился. Я грязная, как кобольд. У нас хоть вода есть?
– Есть, – осчастливила Меридит, – я целый котел нагрела, идите мойтесь… да по очереди! Ванна-то одна! Дамы вперед.
– Вот! – умиленно всхлипнула Ильза. – А в школе никто не смотрит, дама ты или нет!
Ильза удалилась в ванную, принц набросился на еду, Энка, изнывая, бродила кругами возле кровати, скрывающей заветный ларец, – и тут в дверь постучали. Меридит открыла, не спрашивая кто, и тотчас завопила нечленораздельно и радостно. На пороге стоял Аолен собственной персоной!
Из ванной в одной рубашке вылетела мокрая розовая Ильза и повисла у эльфа на шее. Остальные выражали свои эмоции не менее бурно и шумно, так что соседи, похоже, едва сдержались, чтобы снова не пустить в ход швабру. Но, видно, вспомнили, кто именно живет наверху, и решили не рисковать.
– Ты ведь надолго к нам? – Ильза с надеждой заглядывала Аолену в глаза. – Насовсем?
Эльф смутился.
– Я… – мялся он, растеряв все свое эльфийское красноречие, – я… ну, в общем, да. Насовсем! – выпалил, будто на что-то решившись. – Можно, я поживу у вас… первое время? Пока не устроюсь?
– Дурной, что ли? – возмутилась сильфида. – Как можно задавать такие идиотские вопросы? Не видишь разве, какие у нас хоромы? Целую сотню разместить можно!
Насчет сотни она, понятно, преувеличивала. Хотя по сравнению с их прежней каморкой на чердаке устроились они действительно шикарно: сняли целую квартиру, состоящую из просторной комнаты, кухни и ванной. В кухне была печь, а в ванной – водопровод! Поворачиваешь рычажок – и вода сама льется из позеленевшей от сырости медной львиной пасти. Условия – королевские!
– И не вздумай нигде в другом месте устраиваться, мы тебя все равно не отпустим.
Аолен улыбался сконфуженно, но счастливо.
«Нелегко тебе будет вернуться к традиционному эльфийскому образу жизни», – будто бы прочитала его мысли Меридит, там, под черным северным небом, на продуваемом всеми ветрами льду Иткелен…
Он старался. Он очень старался, видят добрые боги…
– Аолен, ты мыться будешь? – крикнула Меридит из кухни. – Иди тогда сразу, тебе полкотла хватит. А для Эдуарда я целый согрею, его надо отмачивать. Он хуже болотника…
Впервые за весь год эльф почувствовал себя дома.
…Эдуард отмокал в ванне, Ильза с Аоленом ели, Энка, изнывая, бродила кругами возле кровати, скрывающей заветный ларец, – и тут в дверь постучали.
На пороге стоял дорожный плетеный короб. Сверху лежал большой мешок. И второй мешок. И еще корзинка, прикрытая вышитым полотенцем.
– Привет! – раздался голос. – Это я приехал!
Из-за груды вещей выглянула и расплылась в широкой улыбке страшноватая физиономия наследника оттонского престола, славного рыцаря Рагнара!
– !!!!!!
Соседи снизу пустили-таки в ход швабру.
Они сидели за столом, ломившимся от оттонских яств.
– Коржики берите, – угощал Рагнар, развязывая корзинку, – мама сама пекла, специально для вас. – Потрясенная Ильза даже поперхнулась: настоящая королева специально для нее пекла коржики! Сама! И они вышли отличные – на глазах исчезают.
Сердце девушки таяло от блаженства. После целого года разлуки они снова были вместе!
– Теперь только Орвуда не хватает, – заметила Энка, – не удивлюсь, если и он сейчас объявится.
– Не объявится, – откликнулся Рагнар. – В смысле сейчас не объявится. Он сказал, что будет ближе к вечеру. Сперва зайдет в Торговую Палату, затем в…
– Он что, здесь?! В городе?!!
– Ну да. Мы встретились на тракте, и последние дни ехали вместе.
– !!!!!!
Энка потом уверяла, что уже тогда заподозрила: дело нечисто!
Так и пришлось бедной сильфиде изнывать до самого вечера. О том, чтобы открыть ларец без Орвуда, нечего было и думать. Гномы подобного не прощают.
– Силы Великие! Сколько же все это может стоить?! – прошептала Энка с несвойственной ей серьезностью.
Войди в комнату посторонний, он наверняка решил бы, что попал если не в филиал королевской сокровищницы, то в процветающую ювелирную лавку. Золото было повсюду: на кроватях, на столе, на подоконнике. Драгоценные каменья играли гранями в свете лампы, отбрасывали блики, превращая убого обставленную студенческую комнату в сказочные хоромы.
Эльф и гном, застыв как статуи, в немом восхищении взирали на окружающее великолепие. Они понимали: все это стоит гораздо больше, чем могут предположить не искушенные в ювелирном деле кладоискатели.
Вот сапфировое колье тончайшей древнеэльфийской работы – теперь таких уже не делают: камни как слезки, как капли воды на серебряных нитях. Вот золотая ящерка, чешуйчатая, с рубиновыми глазками, с алмазными коготками, сидит на зеленом резном листике из отличного сехальского нефрита. Варварски роскошный кинжал – рукоять и ножны инкрустированы едва ли не всем, что можно извлечь из недр драгоценного, – ему не менее трех тысяч лет. Носовая серьга с изумрудом такой величины, что редкий нос выдержит – каратов пятнадцать, не меньше! Подобные украшения были в моде у дев корриган в прошлые тысячелетия. А еще – броши, кольца, браслеты, золотые монеты чеканки Старых Царств и даже древнее… всего не перечислишь. И все – достойное королей! Время сделало драгоценности бесценными. Просто невозможно было осознать себя обладателями этих несметных сокровищ. Даже оба принца, дотоле проявлявшие к кладу скорее познавательный, нежели меркантильней интерес, притихли.
– С ума сойти! – выдохнул Хельги. – В жизни ничего подобного… О! А это что за штука?
На самом дне ларца лежал золотой тубус размером с пенал школяра, отполированный до зеркального блеска. На торцах был искусно выгравирован герб: единорог, птица и корона в обрамлении еловых ветвей.
– Открывай скорее! Чего ты тянешь? – заторопила Энка.
А Хельги почему-то расхотелось это делать. Но – куда денешься? – открыл.
Пергамент сохранился удивительно плохо, пересох и растрескался. Большая часть текста оказалась утраченной. Прочесть можно было лишь самый конец свитка, он был не так туго скручен.
Меридит с трудом разбирала выцветшие древние руны, переводила с ходу:
– «…И враг стоит у порога, и близок уже конец. И канет во мрак небытия, в пучину забвения род наш и тысячелетнее царство наше, как и предрекали Мудрые… Но к вам, о потомки, взываю и уповаю… Примите последнее добро… в смысле, богатство мое, но исполните последнюю волю мою… или не троньте его, и да не падет на ваши головы проклятие…» А иначе, надо понимать, падет! Вот демон!.. Нет, про демона не написано, это я ругаюсь. Мы же его тронули… «Дабы другие…» Тролль побери, тут совсем осыпалось! Короче, он хочет, чтобы вернули какую-то реликвию, которую кто-то сейчас заберет, из-за чего все канут в небытие. А если ее вернуть, род его возродится. Если мы не в силах исполнить волю его, должны оставить сокровища на прежнем месте, не изымая ни монеты, ни самоцвета. Но он уповает, что мы в силах, да помогут нам боги и демоны! Все.
– Ничего не понимаю! – заявил Рагнар после общего продолжительного молчания.
– Чего тут понимать? – невесело усмехнулся Хельги. – Глубокой древности покойник нанимает нас на службу, чтобы мы нашли его реликвию. Иначе на нас падет проклятие. Только и всего.
– А я сразу почуяла: неспроста все это! – хвастливо возвестила сильфида. – И клад слишком легко дался, и все вместе неожиданно собрались… Не иначе, опять Силы Судьбы мудрят! Вляпали нас, как говорится, по самое…
– Послушайте, – поспешно перебил Аолен, – возможно, разумнее будет вернуть клад на прежнее место? Жили мы раньше без него…
– Правильно! – подхватил рыцарь. – Ну его к гоблинам! А денег у меня сколько нужно, столько и возьмете. Не люблю я все эти дела, с древними проклятиями! Ну что, складываем? – Он потянулся к золоту.
Гном бесцеремонно шлепнул оттонского принца по руке.
– Я те сложу! Привык шедеврами мировой культуры разбрасываться! Подумаешь, проблема! Год назад целый мир пришлось спасать, и ничего, справились. А тут и дел-то всего – отыскать старую рухлядь и вернуть на место.
– А я говорю, надо вернуть клад! – заупрямился Рагнар.
– И не думай! – прорычал гном.
– Да тихо вы! – рявкнула Энка. – Чего без толку грызться? Мы все равно уже потратили пять монет на одежду. Взяли не глядя… Эх, если бы хоть знать, о какой реликвии речь, где ее искать.
Меридит вновь углубилась в изучение манускрипта, но ничего нового не почерпнула. Отдельные полустертые руны в текст так и не сложились. Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. И ведь придется идти!
О том, как поступить с кладом, приятели больше не спорили. Перешли к обсуждению деталей грядущего предприятия. Начать решили с исторического расследования: порыскать в библиотеках и архивах, нет ли сведений об обитателях древнего замка, их утраченной реликвии и горькой участи. На это уйдет недели две, как раз закончится семестр в университете, и, если повезет, можно будет отправляться в путь за реликвией. А если не повезет – в Трегерат. Тамошней библиотеке нет равных во всем Староземье.
– А куда мы спрячем сокровища? – забеспокоился Рагнар. – Нельзя же держать такие драгоценности под кроватью без присмотра?
– Как куда? – удивился Хельги. – Отвезем к тебе во дворец, разумеется. На хранение. Лучшего места у нас нет.
– Лично я предпочел бы забрать свою долю сразу и свезти в Даан-Азар, – заметил гном.
– Какую твою долю? – вскипел рыцарь. – Клад нашли без нас, мы вообще не имеем права на него претендовать!
– Бесспорно! – подтвердил эльф. – Все принадлежит Хельги, Меридит и Энкалетте!
Кладоискатели дружно вздохнули. Дела обстояли совсем не так, как представлялось их благородным друзьям.
– Из всего содержимого ларца каждый из нас может взять ценностей на сумму, не превышающую семьсот пятьдесят золотых, – мрачно уведомил Хельги, – еще триста возьмет Эдуард. Остальное делите поровну на четверых.
Четверо ошарашено воззрились на демона.
– Ты спятил? – спросил Орвуд. – Тут добра на миллионы!
– Ничего не поделаешь. По Уставу гильдии воин в звании сотника не имеет права получить за выполнение конкретной боевой задачи более семисот пятидесяти золотых. Это еще спасибо, что после войны расцепки подняли! Мир мы за пять сотен спасали.
– С ума сойти! – ужаснулся Рагнар.
Теперь он наконец понял, почему наемники отказались взять с него обещанную плату после того, как с ними расплатилась-таки Коллегия магов.
– Слушайте, – осенило его, – тысячники – они ведь побольше сотников получают? Уж за спасение-то мира вы можете претендовать на звание тысячников?
– Можем, – грустно вздохнула Меридит. – Мы и раньше могли.
– Так в чем дело?
– Если мы сейчас станем тысячниками, гарантированно останемся без работы.
– Почему? Сейчас на юге собирают очень большие армии, вакансий полно!
– Посмотри на нас непредвзято, – предложила сильфида, – в смысле, представь, что не знаком с нами, что впервые встретил и ни разу не видел в бою. Ты нанял бы нас тысячниками? Только честно.
– «Отстраненно», а не «непредвзято», – буркнула Меридит.
Рагнар посмотрел.
Что и говорить, болтливую рыжую девицу трудно было представить во главе войска. Да и тоненький бледный спригган внешне на полководца не тянул.
Одна диса еще более или менее, за десятника сошла бы…
– Ну что, понял?
– Понял, – убитым голосом признал Рагнар. – Удивительно, что вас вообще нанимают.
– Вот именно. Нас спасает только то, что младший состав подбирает не лично клиент, а нанятый им тысячник. Если же мы сами будем тысячниками, то воевать нам не придется лет двадцать, пока не станем солиднее.
Гном фыркнул с осуждением:
– Я бы на вашем месте просто вышел из гильдии и забрал нормальную долю клада. Ее хватит на безбедную жизнь всем вашим потомкам до седьмого колена. Можно будет вовсе не воевать.
– Если я не буду регулярно воевать, стану проклятой, – напомнила Меридит. – Хочешь, чтобы я перевоплотилась в троллиху?
– В кого?! – ахнули все, кроме осведомленного Хельги.
– В кого слышали. И нечего на меня таращиться. Можно подумать, спригганские демоны-убийцы лучше!
– Убью!!! – шипел не хуже разъяренного боевого дракона Хельги. – Найду и убью, чего бы мне это ни стоило! Изничтожу скотину!
– Кого убьешь? – удивленно моргнула Энка. – С тобой что?
– Бандароха Августуса! – с отвращением выплюнул Хельги.
– Кого???
– Августуса! Бандароха!
– А кто это?
Вместо ответа Хельги швырнул сильфиде большую, новую, красивую книгу в кожаном переплете с золотым тиснением. Не долетев до кровати, том шлепнулся на грязноватый пол в раскрытом виде, страницами вниз. Твердый переплет заломился, углы сильно помялись от удара.
Меридит присвистнула: что-то новенькое! Обычно Хельги – существо цивилизованное, образованное и культурное – обращался с книгами бережно, будто с хрустальными.
Энка подняла несчастный фолиант, зачитала вслух: «Бандарох Августус. Полнейший и новейший демонологический словарь. Издание второе, дополненное. Рекомендовано в качестве справочного пособия для учащихся средних, профессиональных и высших учебных заведений, а также для широкого круга читателей…»
– Ну и что?
– Ты дальше, дальше читай! На букву «И».
Сильфида принялась листать страницы.
– Прихожу это я в нашу библиотеку, – тем временем начал свой рассказ Хельги, – собираюсь почитать про старый замок, вдруг вижу – библиотекарша, старая гарпия, терпеть ее не могу, так странно на меня косится! А потом говорит: «Деточка, к нам вчера новый справочник поступил, возьми-ка, полюбопытствуй». Я и полюбопытствовал! Сперва, конечно, удивился, зачем она мне его подсунула, а потом… Ну что, нашла?
– Нашла! – странным голосом подтвердила сильфида.
– Читай!
Энка прокашлялась и принялась читать нараспев, как на занятии по риторике:
– «ИНГРЕМ ХЕЛЬГИ – подменный сын ярла Гальфдана Злого, урожденный спригган. Могущественный и опаснейший из современных демонов-убийц, причислен к кругу Великих. По силе сопоставим с таким властительными демонами, как то: Один, Зевес, Табити, Пероон, Янус, а возможно, и превосходит оных; точные данные отсутствуют по причине недостаточной изученности объекта. Достоверно известно о таких возможностях И., как то: перемещение мощнейших магических потоков в астральном пространстве, поглощение сущностей, в т. ч. бессмертных (см. ИРРАКШАНА), отворение границ миров и перемещение материальных тел через оные. Покровительствует тварям бессловесным и крамольным наукам. Имеются свидетельства почитания И. как бога атаханскими сообществами Чёрных Моджахедов, известных своими жестокими и кровавыми ритуалами…»
– А-а-а!!! – завопила Ильза, вскакивая. – Значит, Черные моджахеды могут тебе поклоняться, а я не могу?! Да?! И где справедливость?!!
– !!!!!!
– Ну, хватит уже! Уймитесь, уроды! Не вижу ничего смешного! – негодовал Хельги. – Всегда вы так! От вас ждешь сочувствия и сострадания, а вы – как лошади!
Его не слушали – визжали, стонали, изнемогли от смеха. Даже воспитанный, возвышенный эльф вел себя ничуть не лучше других, вот что самое обидное!
– Напрасно мы веселимся! – всхлипнул Аолен, отсмеявшись. – Хельги в самом деле могучий демон.
– Но не убийца же! Зачем меня убийцей обозвали? Опозорили на весь свет… И заметьте, ничего позитивного! О спасении мира – ни слова! Сплошная Ирракшана и прочие страсти. Моджахедов приплели… Энка, твой Вампир свободен?
– Свободен. Ампир. А куда это ты собрался?
– В Конвелл. Справочник издали в Конвелле. Узнаю, где искать Августуса, найду и убью. Жестоко и кроваво. Чтобы другим было неповадно клеветать на бедных мирных демонов.
– Надеешься таким образом доказать, что не являешься демоном-убийцей? – усмехнулся Аолен.
Хельги притормозил уже у порога.
– Да. Нелогично. Ну хорошо, не стану его убивать… Но по крайней мере скажу все, что о нем думаю!
– Подожди! Я с тобой! – вскочил с места Рагнар. – Мне интересно.
Остальным тоже было интересно. Но число посадочных мест на грифоне резко ограничено, а Рагнар настаивал на своем праве первенства, сколько Энка ни спорила, ни доказывала, что вместо него одного смогут усесться на грифоне еще двое.
Впрочем, путешествие пришлось отсрочить. Рассудительная Меридит заметила, что, если они двинутся в путь прямо сейчас, в Конвелле окажутся поздним вечером, надо будет где-то пережидать ночь. Никакого смысла. Куда разумнее завтра утром зайти на кафедру, отпроситься на день-другой и отправиться со спокойной душой.
Меридит наивно предполагала, что за ночь страсти поулягутся, и жажда мести Хельги уменьшится до разумных пределов. Но вышло все совсем наоборот.
Удивительно, но к утру новость уже успела распространиться по всему университету. Казалось бы, культурное, просвещенное общество, а сплетни разлетаются, будто в дремучей деревне!
Хельги спиной ощущал на себе косые взгляды. А иные и вовсе шарахались от него, как от привидения или прокаженного. Профессор Донаван вместо приветствия вручил ему злополучный справочник и карандаш.
– Вот. Возьмите и подчеркните то, что соответствует действительности, – велел он.
Яростно нажимая на карандаш, Хельги подчеркнул собственное имя. Потом тоскливо взглянул на профессора, вздохнул и еле заметной линией обвел абзац с Ирракшаной. Ему было стыдно до слез. Понятно, что его отношение к Бандароху Августусу не стало более снисходительным.
Наверное, Вампир тоже был в курсе, что имеет дело с демоном-убийцей. Он не стал упрямиться (четверть часа – не в счет) и домчал седоков до Конвелла с рекордной скоростью. Рагнара даже укачало в полете, он уж и не рад был, что напросился.
В Конвелле Хельги повел себя коварно. Купил в первой попавшейся торговой лавке эльфийский плащ – девственно розовый, шелковистый, с большим капюшоном, нарядился, придал физиономии благостное выражение и в таком виде заявился в Издательский дом с расспросами. Как и во всем Староземье, после войны люди в Конвелле всеми силами демонстрировали свою лояльность по отношению к эльфам. Переодетому Хельги не только сообщили адрес Августуса, но даже предложили провожатого, от услуг которого ему пришлось долго вежливо отказываться.
…– Да-а! – глубокомысленно заявил Рагнар. – Конвелл – не то место, где можно разбогатеть, занимаясь наукой!
Хельги согласно кивнул. Жилище Бандароха Августуса больше всего напоминало ему то самое пристанище, где прошли его собственные студенческие годы. Это была крошечная комнатушка на чердаке, узкая и полутемная. Единственное слепое окошко было затянуто не то пластинками слюды, не то и вовсе бычьим пузырем. По углам водились крупные пауки. Вокруг продавленного топчана громоздились пыльные пирамиды книг и рукописей. С потолочного крюка, предназначенного для лампы, свисало странное конусовидное сооружение из старых газет. Оказалось, что это – задрапированная от пыли парадная мантия ученого, а вовсе не удавленник, как поначалу показалось Рагнару. Кроме того, в доме имелись разношенные шлепанцы, табурет, маленький дорожный сундук с выцарапанной на крышке голой женщиной, сальная свеча в стакане с песком вместо подсвечника, дорогая бронзовая чернильница в виде черепахи, – и все.
