Kitobni o'qish: «Избушка, кот и другие неприятности Наськи Соловьевой»
Глава 1
– Эй, Наська, – услышала я до боли знакомы голос Фролова Борьки, чтоб его кандрашка схватила! – Ну че, сделала домашку?
– Слушай, Фролов, отвели, а! – ответила этому задире, закатывая свои голубенькие глазки кверху.
– Не понял, ты че такая борзая? – тут же насупился он, начав дышать, как бешенный буйвол перед родео.
– Да потому что ты уже задрал меня! – рявкнула так, что у самой в ушах зазвенело. – Сколько можно? Может, ты уже сам, для разнообразия сделаешь домашку? Ах, – спохватилась я, прижимая руку к груди, словно сильно чему-то удивляясь. – О чем это я? – Борька усмехнулся, видимо думает, что я одумалась и дам ему сейчас все списать, как миленькая. Ага, щаз! Не тут-то было! – Для этого же мозги нужны, которых у тебя, видимо, отродясь не бывало.
Борька тут же изменился в лице: брови сошлись на переносице, ноздри раздуваются, а губы плотно сжаты, что даже желваки вздулись.
У-у-у, нервишки-то шалят.
Усмехнулась про себя. С первого класса этот недотепа у меня списывал. А я никогда не могла дать отпор, пока все не дошло до маразма – он забирал у меня тетради с домашним заданием так, словно я была обязана их вообще на блюдечке с голубой каемочкой преподносить да в ножки низко кланяться! Урод, блин!
Но сегодня моему терпению пришел конец! Да-да, в мои шестнадцать лет, которые, между прочим, пришагали именно сегодня, я вместо того, чтобы принимать поздравления (хотя меня никогда в классе и не поздравляли одноклашки – считают занудой и зубрилкой), я торчу в коридоре с Фроловым и пытаюсь отстоять свое личное пространство и достоинство.
– Вот что, Борька, с первого класса ты меня терроризировал, но всему приходит конец! Как и моему терпению, – он сделал недоуменное лицо, приподняв правую бровь вверх. – Короче, если хочешь и дальше списывать, то плати мне за это бабки! Почему я, умница и красавица должна делать для тебя что-то бесплатно?
– Слышь, Соловьева, ты ваще берега попутала? Тебе че, по шее дать? – недовольно осведомился Борька, уперев руки в бока.
– Я тебе сейчас сама накостыляю так, что мама родная не узнает! – рявкнула я, уже реально озверевшая.
Боже, как же он достал меня!
– Фиг я тебе больше дам списать, пока не заплатишь! За каждую домашку по сто рублей! Не нравится – проваливай! – и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, гордо вошла в класс, оставив Фролова стоять в коридоре с открытым от удивления ртом.
День, на удивление, пролетел незаметно, даже Борька ко мне больше не приставал, только вот за то, что у него не было домашки, получил «двояк». Я же, довольная, как кот, объевшийся сметаны, просто игнорировала его, когда он буравил взглядом мою спину.
Меня, как и ожидалось, никто из одноклассников не поздравил, а учителя и вовсе, словно забыли о нем. Но да ничего, я привыкла, так что нисколько не обиделась. Знаю, что придя домой, меня будут ждать самые любимые и близкие люди: мама, папа и бабушка Вера…
Жду – не дождусь этого момента!
Когда прозвенел звонок с последнего урока, я спокойно собрала все учебники и, сложив их в рюкзак, закинула его на плечо, чтобы затем, не торопясь, покинуть класс.
Вот только жаль, что я не заметила, как в этот самый момент на меня смотрел Фролов, каким злым был его взгляд… И, что самое главное, не обратила внимания на то, что он последним вышел из класса, хотя до этого момента был всегда самым первым – ему всегда не терпелось свалить со школы.
Преодолела коридоры, спустилась по лестнице и даже покинула школу, чтобы отправиться к мосту… До дома оставалось дойти совсем ничего – только перейти железнодорожный мост, пройти по проселочной дороге и я была бы дома.
Но, увы, сегодня этому было не суждено сбыться.
Переходя через мост на другую сторону, даже поставив ногу на ступеньку, поздно заметила, что за мной кто-то идет. Люди на мосту – обычное дело, поэтому я и не обратила внимание, и…
– Гадина проклятая! – услышала злобное шипение позади себя. Хотела обернуться и посмотреть кто же это, как почувствовала сильный толчок в спину…
Нога соскользнула со ступеньки и я, не удержав равновесия, полетела вниз, уже прекрасно осознавая, что падение будет страшным и болезненным…
Лишь в самый последний миг, перед самым ударом, все же увидела того, кто столкнул меня со ступенек моста – Фролов Борька. И взгляд его, увы, оказался очень уж довольным, а не испуганным… Он специально столкнул меня!
«Гад!» – пронеслось в мыслях прежде, чем почувствовала, как проваливаюсь в пустоту и мир, вдруг, завертелся красочным калейдоскопом, унося меня в неизвестность.
Глава 2
– Эй, ты, чего разлеглась тут, ведьма недоделанная? И зачем ты свалилась на мою голову? Жил себе – не тужил, да горя не ведал, и тут на тебе, свалилось «чудо» рыжее. – Услышала чей-то очень уж недовольный голос.
Кое-как разлепила глаза, чтобы взгляд тут же уткнулся в чистое, без единого облачка небо. Красота-а-а. А воздух то какой!.. Поглубже вдохнула его, чувствуя во рту легкую сладость и свежесть. Кайф!
– Эй, ты, – снова это недовольный голос.
Подняла голову, чтобы найти того, кто зудит мне тут над ухом, мешая созерцать чарующе чистое небо и наткнулась на довольно крупного, размером со среднюю собаку, черного кота, смешно шевелящего длинными черными усищами.
– Ой, какой хорошенький! – умилилась я, протягивая к нему руку, как вдруг услышала злобное шипение, а затем…
Кот выгнулся дугой и… мамочки мои! заговорил человеческим голосом:
– А ну, прочь свои руки от меня, ведьма! Ты не достойна трогать своими грязными культяпками мою шикарную шерстку!
– А-а-а-а! – заверещала я, подпрыгивая, точно меня оса в одно место ужалила.
– Ты чего орешь, ненормальная? – прижал уши к голове кот, вытаращившись на меня, как на сумасшедшую.
– А-а-а! – продолжала орать, не зная, куда бежать.
– Да прекрати ты уже! – взмолился кот, прижавшись пузиком к земле и прикрывая лапками ушки. – Оглохну же из-за тебя!
– Помогите-е-е! – кричу, бешено вращая глазами в поисках защиты.
Первое, что попалось на глаза – длинная ветка, которую я тут же схватила в руки.
– Эй, ты чего это удумала? – настороженно поинтересовался кот, смешно начав пятиться своим толстым задом назад.
– Ты… ты кто такой? – заикаясь, поинтересовалась я, держа ветку наизготовку. Ну, хоть орать перестала, что уже хорошо.
– Ростислав Великолепный. – Представился кот, продолжая пятиться и прижимать ушки к голове.
– Чего? – недоуменно переспросила я, нахмурившись.
– Еще и тупая, – удрученно покачал этот котяра головой.
– Кто тупая? – ощерилась я, тут же приняв весьма воинственный вид.
Странно, никогда за собой раньше такого не замечала. Всегда и в любой ситуации оставалась спокойной и рассудительной, в конфликты не вступала, как и в споры, а тут… да я же готова была эту ветку в ход пустить…
– Ну уж точно не я, – хмыкнул кот, настороженно глядя на меня, но уже перестав пятиться своим пухлым задом.
– Я тебе сейчас покажу тупую, – пригрозила ему, начав наступать. – У меня, между прочим, одни четверки и пятерки в школе! Ни оной тройки.
И так я это произнесла, что даже гордо выпятила грудь и задрала подбородок кверху.
– Пф, – фыркнул кот, закатывая кверху свои большие зеленые глазище, – тоже мне, умняшка нашлась.
И вот тут-то меня и осенило!
– Слушай, Ростик, – съерничала я, – какого фига? Ты же ведь не настоящий! – и так я довольно хмыкнула, что даже на душе легче стало. –Так что, котик, тут два варианта: либо ты мне снишься, либо у меня после падения начались конкретные глюки, – заключила я, откидывая ветку от себя подальше. Не, ну а чего бояться-то, если все не всамделишно? Верно, не нужно!
– Э-э-э, – протянул кот, смешно округлив глаза и приоткрыв клыкастенькую пасть с большущим розовым языком-лопатой.
– Вот то-то и оно! – хмыкнула я. – Ну что, раз уж это все мое воображение, то можно и поразвлекаться! Кстати, а что это за место такое необычное?
Я огляделась по сторонам, отмечая то, как постаралась моя фантазия. Лес, посреди которого расположилась большая поляна, усеянная различными цветами; неподалеку старенький домик с покосившимся крылечком, накренившейся трубой и прохудившейся крышей.
На козырьке крыши, нахохлившись, прикорнул филин.
«Красивый», – подумала я, делая шаг в сторону этого домика.
– Слушай, Ростик, – обратилась к этому толстозадому коту, – вот скажи мне, почему, если это мои глюки, то тут все так, как моя фантазия точно никогда бы не на придумывала?
– Да потому, что это не плод твоих воображений, о, невоспитанная особа! Ты попала в другой мир…
– Да? – удивленно переспросила я, вскидывая брови вверх. –Н-да уж, чего только подсознание не выдает. Бред, конечно, но о-о-очень интересный!
– Да не бред это! – взвизгнул кот, ощерившись. – Ты – потомственная ведьма, Настасья, уже в девятьсот девяносто восьмом поколении! И перенесло тебя сюда лишь потому, что твоя магия родом из этих мест!
– Э-э, – подзависла я, недоуменно глядя на кота. – Ничего не поняла. Какая еще, на фиг, ведьма?
– Самая что ни на есть обыкновенная, – фыркнул Великолепный, поворачиваясь ко мне спиной, и, шевеля пухлым задом с шикарным пушистым хвостом, направился в сторону избушка, оставив меня стоять посреди поляны с раскрытым от удивления ртом.
– Ну, – обернулся котейка, тяжело вздыхая, – чего встала, горемычная? Пошли, буду тебе владения потомственные показывать.
Я же, усердно обдумывая его слова, даже ни на миллиметр не сдвинулась с места, продолжая пялиться на огромного жирного кота, смешно виляющего мохнатым задом и гордо вскинув усатую мордашку вверх.
Я усмехнулась: такой милашка! Надо его как следует потискать!
И это стало моей первоочередной задачей. В конце то концов, это же мои глюки, а не его, значит я и только я решаю, что мне с ними делать дальше!
Почесала руки, предвкушающее улыбнувшись. Ох, Ростислав Великолепный, держись! Наська Соловьева выходит на тропу ми-ми-мишности и потискивания!
Знал бы Ростик, что его ждет дальше, то со всех лап бы несся куда подальше, а не вышагивал, гордо задрав голову, в сторону покосившейся избушки…
Глава 3
– И так, Настасья, – начал менторским голосом вещать этот пушистый комок шерсти с длинными усами и пышным хвостом, точно у Мейн-куна, – эта избушка будет служить тебе домом. Да, с вижу она, конечно, не очень… – скривил мордочку Ростик, из-за чего я невольно улыбнулась, поглядывая на него с захватническим умыслом – хочу ПО-ТИС-КАТЬ!!! Мое!
– Настасья, а чего это ты удумала, а? – подозрительно сощурив свои глазки, настороженно поинтересовался он.
– Хо-чу! – вдохнула я, протягивая свои руки к нему.
– Настасья… Наста… Настя! – заикаясь и снова пятясь задом к домику, заверещал Ростик.
– А ну, иди сюда, морда твоя лохматая! – взвизгнула я, бросившись за котом, чтобы схватить его и как следует потискать.
Ростик же, не будь дураком, изловчившись в последний момент, дал от меня деру, при чем с такой пробуксовкой, что даже пыль поднял! Вот честно, такого зрелища я не ожидала…
Вы когда-нибудь видели огромного кота, кило, этак, на пятнадцать, а то и того больше, улепетывающего со скоростью торпеды? Только у этой «торпеды» пузо во все стороны колышется и пухлый зад все время перетягивает назад, мешая бежать. Но Ростик-то, похоже, упертый, все равно бежит, сверкая пятками с розовыми подушечками…
Не, ну как улепетывает… Он, конечно бежит… ага, да вот только это ведь он думает, что бежит стремительно и простой человечке его никогда не догнать, вот только правда заключалась в том, что догнать его не составит особого труда, так, придется лишь чуть-чуть ускорить шаг.
Усмехнулась и про себя добавила: «Да уж, Великолепный, отожрал ты себе пузо и зад так, что даже убежать не можешь! Вот как только поймаю и вдоволь натискаю, сразу же посажу на строжайшую диету!»
Кот же тем временем, запыхаясь, умоляюще кричал:
– Оду… одумай…ся смертная! Ты… ты чего удумала? Пой… поймать само…го Рости… Ростисла..ва Ве.. великолепного?
– Пф, – выдала я, ухмыляясь и спокойно идя позади пушистика, – а чего тебя ловить, вот сейчас устанешь «лететь, аки ракета», – съехидничала я, – сам мне и сдашься. Мне даже напрягаться не придется.
– А вот шишь тебе, ведьма! – фыркнул кот, резко крутанувшись на месте, и где только сил на это взял? – Не достойны ты меня трогать! Не заслужила!
И, о чудо, пулей пронесся мимо меня, резко запрыгивая а ближайшее дерево, и уже оттуда, тяжело дыша, изрек:
– Ты, Наська, глупая девчонка. Совсем глупая. Вместо того, чтобы владения свои новые оглядеть, да с живностью местной познакомиться, ты, дуреха малолетняя, за хранителем рода ведьменского погналась.
– За кем? – не поняла я, удивленно вздернув правую бровь и недовольно глядя на жертву моих будущих экспериментов.
– За хранителем, – устало покачал котик мохнатой головой, начав вылизывать передние лапки. – Я ж тут не просто так, сижу…
– Ага не просто, – поддакнула ему, по малю-у-у-усеньким шажочкам приближаясь к дереву – «островку» безопасности Ростика. – Ты вон, себя вылизываешь, и в ус не дуешь.
Кот тут же отвлекся от своего сверх важного задания и теперь удивленно взирал на меня сверху вниз:
– А зачем мне в усы себе дуть? – не понял он, смешно покрутив носом и скосив на него же свои зеленющие глаза.
Я хохотнула, ибо косящий кот с глупым выражением лица… ну, это нечто.
– Ростик…
– Ростислав, – машинально поправил он меня, ощупывая лапками носик с усиками.
– Ростик, – настояла на своем, деловито подбоченившись, – ты мне лучше скажи, как выбраться из этого дурдома?
Великолепный, наконец-таки, оторвался от своего занятия и теперь недовольно уставился на меня.
– Послушай, Настасья, вот, что я тебе скажу…
И я честно приготовилась его слушать – вон, даже приближаться к нему перестала, остановившись.
– Ты – ведьма. Молоденькая совсем, вижу, что только-только силы свои начинаешь набирать, от того и портал смогла открыть сюда, но… Я смотрел в кадке заговоренной, что с тобой случилось.
– Да? – удивилась я, взметнув обе брови вверх.
– Да, – кивнул он, все же соизволив спрыгнуть с дерева обратно на землю, – и прошу сейчас не перебивай меня. – Я уже хотела ослушаться, как он тут же добавил: – Это очень важно для тебя!
Тяжело вздохнув, кивнула. Пришлось согласиться его выслушать. Хотя, если быть честной, мне и самой стало любопытно, что же он мне такого сообщит.
– Помнишь мост?
Нахмурилась. Так, мост…Железнодорожные пути, ступеньки и… Борька Фролов! Точно!
– Ах, гад он этакий! – взвизгнула я, тут же подскакивая на месте и начав метаться по поляне. – Он же… я же… Мне же… А он! Га-а-ад!
И вот чувствую, что сейчас разревусь. Обидно!
– Ты, Настенька, когда сюда перенеслась, то все, кто тебя когда-либо знал, забыли, словно тебя и не было никогда, – печально выдохнул Ростислав, сочувственно глядя на меня.
– А мама? А папа? Бабушка? – с надеждой спросила у него и… Ответ поняла по его глазам, – они … Они что, больше не будут обо мне помнить? Совсем-совсем?
– Прости, Настасья, но нет, никто и никогда о тебе уже не вспомнит в том мире. Когда ты из-за опасности погибнуть открыла портал, то сработало равновесие: попав в этот мир, все моментально забыли о тебе в том мире! И теперь тебе придется налаживать жизнь здесь. Других вариантов нет. – Пожав плечиками, ответил Ростик.
– У-у-у, – вою я, дергая на себе рыжие, точно огонь волосы. – Ма-а-а-ама-а-а!
– Настя, – попытался успокоить меня кот, но у него ничего не вышло.
– Мамочка-а-а! У-у-у-у! – и слезы по щекам ручьем. – Ну почему? Я ведь так молода! Я жить хочу-у-у! Домой хочу-у-у! Папуличка! Бабулечка! А-а-а!
– Не плачь…
А я реву белугой, не имея ни желания, ни сил остановиться – так жаль себя, что словами не передать.
– Настасья, – снова обратился ко мне Ростик, недовольно дергая носом и усами, – прошу тебя, успокойся.
– Да как же я могу успокоиться, меня никто не помни-и-ит, никто не люби-и-ит! – вою, бегая по поляне, и методично вырываю волосы с головы.
– Да прекрати ты уже! Зато у тебя есть шанс, что в этом мире запомнят! – рявкнул кот. – Или что, ты тут приведением бестелесным по поляне носишься и воешь, как голодный расфуфырь с болота?
– Чего? – тут же остановилась, как вкопанная. – А это еще кто?
– Так, – устало покачал головой Ростик, – об этом завтра. И поверь, когда проснешься, то забудешь абсолютно обо всем, чтобы было с тобой до того, как ты попала сюда. А теперь, неугомонное ты создание, спи!
И он что-то тихо-тихо прошептал, от чего я зевнула, потерла глазки, затем зевнула еще раз и, присев под деревом, чья тень отлично скрывала от полуденной жары и палящего солнца, тут же вырубилась.
– Ох, горе ты луковое, – снова покачал головой хранитель, и устроил свою пухлую тушку возле моих ног, положив тяжеленную голову мне на колени. – Чую, намаюсь я с тобой еще. Ох, намаюсь.
Глава 4
– М-м-м, – потянулась до хруста в косточках, довольно улыбаясь. Давно я так не спала.
– О, проснулась, спящая красавица, – услышала смешок в свою сторону. – Тогда вставай, нечего тут валяться без дела.
– Ох, Ростик, – сладко зевнула я, снова потянувшись, – вот заразы ты мохнатая. Совести у тебя ни на грамм нету.
– Знаю, – хмыкнул мохнатый, проходя совсем близко от меня и, словно ненароком, задевая своим пушистым хвостом мой нос.
–А-а-апчхи! – раздалось оглушительное, и вредно хихикающий кот, быстрыми перебежками удаляющийся от меня, уселся недалеко от выхода из избы. – Ну, язва мохнолапая, я тебе устрою, – пригрозила ему кулаком, хотя прекрасно понимала, что ничего я ему не сделаю – жалко шерстку портить.
– Ага, как же, устроит она, – весело ощерился Ростик, тут же пересаживаясь поближе к двери. Ага, значит, все же опасается меня. И тут до меня кое-что дошло:
– Ой! – мгновенно подпрыгнула я с удобной лежанки, теперь принимая сидячее положение. – А как это я тут оказалась? Я ж под деревом уснула.
– Уснула, – кивнул кот, подтверждая мои слова, – да вот только ночью на улице не безопасно, потому и пришлось уволочь тебя в избу, а не то какой зверь бы тобой полакомился. Звери они, знаешь ли, такие – разрешения у тебя спрашивать не станут, просто кусок с ляжки оттяпают и…
– Вот давай без подробностей! – прервала его тираду. – Уволок, и ладно, не надо мне страшилки рассказывать.
Кот на это лишь хмыкнул, но промолчал. Правильно, не стоит меня злить.
Огляделась по сторонам: небольшая комнатушка с огромной русской почкой почти по середине, небольшой стол и длинная скамейка вдоль него, накрытая вязаными покрывалами, на полу «дорожки» с красивыми узорами, на стенах травки сушенные да полки с различными склянками. За печкой разглядела какую-то то ли бочку, то ли кадку – фиг его разберет, но зато в этом нечто удобненько так расположилась «мохнатая» метла. Да уж, похоже никто давненько ей никто прутики-то не менял.
–Ростик, – обратилась к довольному коту, внимательно следящим за моим поведением. – А чей это дом, м?
– Твой, – как ни в чем не бывало, ответил он, укладываясь у порога, но продолжая все так же внимательно наблюдать за мной.
– Как это мой? – не поняла я, почесав макушку, тем самым растрепав и до того не идеально лежащие на голове волосы.
– Скажем так, – хмыкнул он, – по наследству досталось от прежней хозяйки.
– Да? – удивленно изогнула бровь, продолжая осмотр помещения. – А чего мне тут делать?
– Ну как что, – устало отозвался Ростислав, зевая во весь свой клыкастенький рот, – жить, Настасья. А еще…
– Что? – тут же подалась вперед, заинтересованно его слушая.
– А еще на тебе ответственность за всю живность лесную! – гордо выпятив грудь, уведомил меня этот мохнатый комок шерсти.
– Чего?! – опешила от его заявления. – Да на кой мне это нужно?
– Ну, может и не нужно, но выбора у тебя все равно нет, – упрямо вздернув мордочку вверх, выдал этот… кошак, одним словом.
– Почему?
– Да потому, что ведьмы ты потомственная, Настасья, – как маленькому ребенку начал разъяснять он. – Вот скажи, что ты помнишь из своего прошлого?
Я призадумалась. А и правда, что я помню?
Так, однозначно в памяти присутствуют родители, но не помню, почему живу не с ними; бабушку помню, которая безумно меня любит и постоянно пытается чем-то накормить вкусненьким… вернее, пыталась.
Школу помню и приставучего Борьку Фролова, который вечно к урокам был не готов и из-за этого всегда у меня списывал. Тоже мне, блин, нашел бесплатный ГДЗ!
От этих воспоминаний даже фыркнула. Но при этом где-то глубоко в душе что-то шевельнулось и тут же спряталось, словно не желая быть обнаруженным. Ну, я, собственно, не сильно то и хотела.
Что еще помню… ну… снова призадумалась… Да ничего примечательного-то в моей жизни и не было, поэтому воспоминания, точно вода сквозь пальцы утекали, а я и не пыталась их задерживать. Ну, не живу с родителями и бабушкой, значит, так нужно… Для чего? Фиг его знает. Возможно, именно Ростислав Великолепный мне об этом и поведает.
– Да мало чего я помню, – как-то неопределенно пожала плечами, и тут же, с надеждой в голосе поинтересовалась: – А это не странно?
– Нет, – кивнул довольный кот, подняв свой зад и теперь мощной лапой открывая входную дверь. – Эта магия здешнего мира начала работать. Скоро ты забудешь все, что может потревожить душу и сердце, и не вспомнишь ничего из своего прошлого. – Ростик, хмыкнул: – Ну а раз все так удачненько складывается, то идем – нужно владения твои новые показать. А то где это видано, чтобы ведьма, да мест своих не знала! – Родик покачал головой и, махнув пушистым хвостом, вдруг как рявкнет: – А ну, п-шшшла, чего расселась, аки барышня на выданье?! Ведьма ты, или кто? Вот и нече мне тут сидеть и глазенками хлопать.
Тут же подскочила с лежанки и бросилась на выход вслед, нагло виляющему пухлым задом, котом.
Честное слово, я просто немного растерялась, а так.. Ух, показала бы я этому котище, где раки зимуют! Зараза мохнозад… мохнлапая!
– Итак, Настасья, – нравоучительно начал Ростислав, как только мы оказались за пределами небольшого домика, стоя теперь почти на том же самом месте, где я вчера и познакомилась с котиком, и теперь он, смешно шевеля большим носом, продолжил вещать: – то место, где мы находимся, называется Темный лес, а мир, в который ты попала – Радмар. Давай мы с тобой немного пройдемся, и я познакомлю тебя с некоторыми из важнейших обитателей этого леса.
Честно говоря, мне показалось, что я пилюлю с эффектом отупения проглотила, потому как вообще перестала что-либо соображать после слов о другом мире. И вот ведь парадокс – умом-то я понимаю, что должна паниковать, ведь другой мир, это вам не шутки, но душа моя оставалась спокойной и непринужденной, будто я всегда жила в этом мире, а конкретнее, в Темном лесу. Странно все это…
–… не любит, – меж тем поучительно продолжал Ростислав, бодро вышагивая по узенькой дорожке в самую глубь лесной чащи. – Поэтому, Настасья, если не хочешь его этим разозлить, то советую держать язык за зубами, иначе, горемычная ты моя, нам с тобой си-и-ильно не поздоровится!
Я же, состроив умную «мину», теперь размышляла: «Чего же такого я не должна говорить, а главное кому»? И ведь стыдно переспрашивать у Родьки, вдруг еще обидится, что я прослушала все, что он мне говорил. Эх… Знала бы я, к чему это может привести, лучше бы переспросила сто раз, получив за это небольшой нагоняй, чем то, что произошло дальше… Э-э-эх!
