«Американская интервенция в Сибири. 1918–1920. Воспоминания командующего экспедиционным корпусом» kitobiga sharhlar

Книга описывает истинную роль белого движения и тех кто их поддерживал в гражданской войне. В нелицеприятно виде представлен адмирал Колчак, атаманы Семёнов и Калмыков, а также роль Японии в их поддержке. Читается на одном дыхании.

Я сомневаюсь, что за последние пятьдесят лет в мире можно найти другую страну, где бы убийства совершались с такой лёгкостью и без малейшей угрозы наказания, как в Сибири во время правления адмирала Колчака. (У. С. Грейвс)

Так у нас повелось в стране, что к чужому мнению мы прислушиваемся порой больше, чем к своему, а особенно если мнение это выражено латинскими буквами. Тем интересней мемуары Грейвса, без сомнения, не симпатизировавшего большевизму, но сохранившего в себе чувство справедливости.

Думаю, главной целью этих мемуаров было сохранить лицо, отстраниться от зверств, творившихся в Сибири, выразить своё неодобрение и кипящее возмущение. Но, для меня, как для российского читателя, все эти прения между интервентами, их попытки создать единый фронт, разобраться в иерархии подчинения, отошли на второй план. Теперь же мемуары Грейвса важны с той точки зрения, что он показал, каким человеком был адмирал Колчак, которому сегодня ставятся памятники, снимаются фильмы в его честь и намаливаются службы в церквях.

Прежде всего, Грейвс пишет о так называемой «политике невмешательства» - ширме, за которой прикрывались интервенты, дабы не нанести урон престижу армии белых. Почти сразу становится ясно, что слова расходятся с делом. Вот уже Япония под предлогом борьбы с большевизмом взяла под контроль Транссиб, да и поставки иностранного вооружения и высшее командование – тоже не похожи на нейтралитет.

Действительно, сложно побеждать, когда большинство (так Автор объясняет своим согражданам термин «большевизм») ни интервентов, ни белогвардейцев не поддерживало. В понимании же интервентов и остального мира, большевик – это всякий, кто им не подчинялся.

Адмирал Колчак окружил себя бывшими царскими чиновниками, а поскольку крестьяне не хотели брать в руки оружие и жертвовать своими жизнями ради возвращения этих людей к власти, их избивали, пороли кнутами и хладнокровно убивали тысячами, после чего мир и называл их «большевиками». В Сибири слово «большевик» означает человека, который ни словом, ни делом не поддерживает возвращение к власти в России представителей самодержавия.

И продолжая противодействовать западной пропаганде Грейвс добавляет:

Солдаты Семёнова и Калмыкова под защитой японских войск бродили по стране как дикие звери, убивая и грабя людей; при желании Японии эти убийства могли бы прекратиться за день. Если по поводу этих жестоких убийств возникали вопросы, в ответ говорилось, что убитые были большевиками, и это объяснение, очевидно, вполне устраивало мир. Условия в Восточной Сибири были ужасными, и там не было ничего дешевле человеческой жизни.
Там совершались ужасные убийства, но совершались не большевиками, как думает мир. Буду далёк от всякого преувеличения, если скажу, что на каждого убитого большевиками в Восточной Сибири приходится сто убитых антибольшевиками.

Мемуары щедро приправлены зверствами Колчака и его армии. Особенно показателен случай в д. Гордеевка:

Первая допрошенная сказала, что её муж шёл к школе со своей винтовкой, чтобы в соответствии с приказом сдать её русским военным. Его схватили на улице, били его же винтовкой по голове и туловищу, а затем отвели в дом рядом со школой, где его со связанными руками привязали за шею к штырю в стропилах и ужасно избивали по туловищу и голове, пока кровь не забрызгала даже стены помещения. Следы на его теле показали мне, что его подвешивали также и за ноги.
Позднее его поставили в ряд с восемью другими мужчинами и расстреляли в 14:00.
Следующей я допросил женщину, в доме которой всех избивали, а потом расстреляли позади её гумна. Она заявила, что утром 9 марта 1919 года около 11:00 несколько офицеров Иванова-Ринова пришли в её дом и заставили её увести мужа в другой дом, но в 11:30 забрали её мужа обратно и избивали его вместе с остальными; ему сломали руку, отрезали ногти и выбили все передние зубы. Её муж был инвалидом и калекой.

И если сам Грейвс считал колчаковские методы совершенно неприемлемыми, то, например, генеральный консул США – мистер Харрис был ярым сторонником Колчака. В адмирала вложили достаточно денег также Англия, Франция и Япония, но вот проблема – народ, насмотревшись его зверств, не поддерживал «Верховного правителя», назначенного демократиями из вне. Тем не менее, колчаковские министры, накормленные байками, что вот-вот царство «Верховного правителя» признают, регулярно собирались и думали «как им обустроить Сибирь». Это были люди монархических взглядов, разной степени реакционности.

И пока Колчак не превратился в политический труп, обо всех его кровопролитных преступлениях умалчивалось в иностранной прессе, всё сваливалось на большевиков.

Что ж, вот такую «демократию» на штыках нам несли передовые страны. Чем Колчак отличался от фюрера? Что называется, найдите пять отличий. Не большевик, не советский пропагандист, а американский генерал поведал всему миру, что такое Колчак. Всем, кто носит гвоздички к памятнику адмирала, советую ознакомиться с данной книгой.