«Привычка к творчеству. Сделайте творчество частью своей жизни» kitobidan iqtiboslar
Кого боги хотят погубить, тому дают неограниченные ресурсы
Позвольте мне познакомить вас с моими пятью самыми большими страхами.
1. Люди будут смеяться надо мной.
2. Все это уже было прежде.
3.Мне нечего сказать миру.
4.Я разочарую тех, кого люблю.
5.Реализованная идея поблекнет по сравнению с первоначальной задумкой.
Неискушенность — в наивности, простодушии, кротости. Сила неведения, невинности воплощена для меня в некрологе, посвященном американской футбольной звезде Эллису Джонсу. Джонс умер в 2002 году в возрасте 80 лет. Когда ему было одиннадцать, он потерял руку в автомобильной аварии. Но это не помешало ему играть в защите и полузащите в 1940-х годах за команду университета Талсы, а позже — в недавно созданной Национальной футбольной лиге. «Я играл в футбол, потому что получил травму, — сказал Джонс, говоря об аварии, стоившей ему правой руки. — Мне никогда не приходило в голову, что я не смогу продолжать играть. Наверно, я был слишком глуп, чтобы это понять». Неискушенность дарит ребяческое бесстрашие в противовес мнимой мудрости, которую налагает на нас возраст. «Мудрость» говорит, что есть цели недостижимые, пустая трата времени, путь к неудачам. В наиболее чистом виде неискушенность стирает чувство страха. Вы не знаете, что возможно,
а что нет, и потому для вас возможно все.
Если я перестаю читать, я перестаю думать. Все очень просто.
Неудача вызывает трудную внутреннюю борьбу между желанием забыть и желанием помнить. Очень важно уметь забыть боль неудачи и в то же время сохранить в памяти урок, преподнесенный ею. Мне всегда было легче взяться за что-то новое после не слишком успешного проекта. Признание и успех всегда заставляют задуматься: «А вдруг я это потеряю, вдруг не дотяну?» И эта мысль сковывает. (По той же причине Майк Кржижевски, тренер баскетбольной команды Дюкского университета, запретил спортсменам называть себя «защищающими чемпионский титул», потому что то, он был убежден, заставляет их думать только о защите. К тому же защищать необходимо лишь то, что могут у тебя отобрать, но
ведь прошлые заслуги, что бы ни случилось, останутся вашими.) Что-то во мне отчаянно цепляется за старые успехи и мешает двигаться дальше. Однако после очевидного провала мне не терпится двигаться дальше. В голове крутится мысль: «Возвращайся к работе. Нужно все исправить. Сделать все иначе и лучше».
Самые досадные неудачи случаются из-за сдающих нервов. Все вроде бы идет хорошо, вот только не хватает смелости и наглости, чтобы постоять за свою идею и реализовать весь ее потенциал. Въедливый страх выглядеть в глазах других глупо не позволяет говорить правду. Хотелось бы иметь от него лекарство. Но единственное, что у меня есть, — неоспоримость опыта, который подсказывает, что выглядеть глупо — это хорошо. Это укрепляет дух. С годами начинаешь ценить это все больше и больше, а стремление не показаться глупым исчезает вместе с уходящей молодостью. (Помните ответ долгожителя, которого спросили, в чем его секрет: «Мне больше не досаждают сверстники».)
Одиночество — неотъемлемая часть творчества. Самодостаточность — его полезный побочный продукт.
Работа без определенной цели — это не что иное, как экзерсисы, тренировка и отработка вашего мастерства. Слишком многие же предпочитают работать над тем, что им и так уже хорошо удается, и совершенно игнорируют навыки, которые требуют развития. Приятно заниматься тем, что выходит как надо, но досадно сталкиваться с тем, в чем постоянно терпишь неудачу. Я наблюдаю это в своих танцорах. Те, у кого хорошая растяжка ног, но скованны руки, уделяют на тренировках куда больше внимания ногам (ведь усилия тут же вознаграждаются — выходит отлично, чувства вызывают приятные), чем рукам. Хотя здравый смысл подсказывает, что должно быть совсем наоборот. Именно так и поступают великие: они на время откладывают в сторону то, в чем достигли мастерства, и сосредоточиваются на том, в чем пока еще не сильны.
Мастерство дает средства, необходимые для выполнения той или иной задачи. Без него вы просто мешок нереализованных идей. От вашего мастерства зависит, каким будет разрыв между тем, что способен произвести ваш разум, и тем, что можете произвести вы. Чем совершенней ваше мастерство, тем более сложную идею вы можете реализовать. Абсолютное мастерство вселяет абсолютную уверенность и дает смелость творить просто. Однажды Пикассо, разглядывая с восхищением детские картины, сказал: «Когда мне было столько же, я мог рисовать как Рафаэль, но я потратил всю жизнь, чтобы научиться рисовать, как они».
За эти годы я узнала, что творчество — это обычная работа со своими графиками и нормами выработки. Именно поэтому писателям так нравится устанавливать для себя рабочий распорядок. Наиболее продуктивные из них встают рано утром, когда мир еще пребывает в тишине, телефоны молчат, а ум спокоен, чýток и не загружен лишней информацией. Они могут поставить перед собой цель написать полторы тысячи слов или работать до полудня. Но главное то, что они делают это каждый день. Они себя дисциплинируют. Со временем, когда заведенный порядок становится второй натурой, дисциплина превращается в привычку.
Так происходит с любой творческой личностью, будь то художник, каждое утро встающий за мольберт, или ученый-исследователь, ежедневно приходящий в лабораторию. Заведенный порядок — это такая же часть творческого процесса, как вспышка вдохновения, а может быть, и большая его часть. И приучить себя к нему может каждый.
