Kitobni o'qish: «До самой смерти», sahifa 3
Глава 6
Кэрол, настоящее
Четверг
Не знаю, злиться или грустить. Мошенников пруд пруди! Оказывается, мадам Бувуар такая же провидица, как я. Дар? Не смешите меня!
Зря понадеялась… Элоиза ее расхваливала – она обратилась к мадам Бувуар прошлым Рождеством после смерти матери. Говорила – мадам умеет утешить. Мадам умная и искренняя. Элоизе посоветовали эту Бувуар в спиритуалистической общине. «Кароль, – сказала мне Элоиза, – обязательно сходи! Сразу успокоишься!»
Я поверила.
Зря!
Хорошо еще, что я не назвала настоящего имени. Неда экстрасенсы ужасно нервируют, поэтому записки я тщательно прячу. Узнает – начнет суетиться, волноваться, отправит к врачу, чтобы я наладила питание…
В больницу я постараюсь больше не попадать. Хватит.
Хотя, по-моему, неважно, используешь ты настоящее имя или вымышленное, если человек, к которому ты обращаешься, искренне хочет добра.
Я сразу заподозрила неладное, когда увидела, где она живет – тесная квартирка на втором этаже, в углу – клетка с волнистым попугайчиком.
И еще насторожили вопросы. Божья птичка прыгала и клевала прутья, а «прорицательница» все спрашивала и спрашивала. А я думала – зачем, если у нее дар? Я пришла за ответами. В конце она заявила, что со мной хочет поговорить бабушка. С маминой стороны.
Долго и путано бормотала про рак и вязание крючком.
Я оплатила визит, но бумажку с предсказанием сразу выкинула. Бабушка никогда не вязала.
Злость берет! Неужели никто не понимает, насколько это важно? Ведь если я не найду человека, который действительно обладает даром, как, черт возьми, мне понять, что делать дальше?
Что ж, надо искать и впредь быть внимательней. Нед вчера чуть не нашел дневник. Представляю, как бы он разволновался! Обычно я надежно его прячу, а тут отвлеклась – эти сообщения меня тревожат, возвращают прошлое, – и оставила на тумбочке у кровати. Боже!
Нед опять уехал на неделю. Сразу после завтрака. Очередная сделка. Я уже не задаю вопросов. Он называет это «оптимизацией», что гораздо благородней звучит, чем «поглощение».
– Очередной разорившийся застройщик, дорогая! – объяснил он мне в аэропорту. – Не бери в голову!
Нед совсем не думает о разорившихся – им каково? А я думаю. Вообще, в последнее время я расстраиваюсь из-за любой мелочи, поэтому Нед больше не посвящает меня в дела.
Его мои слова обидели.
– Не надо их спасать, Кэрол! Звучит жестко, но я не виноват, что они разорились. Люди совершают ошибки и сталкиваются с последствиями – это естественный ход событий.
Как же хотелось спросить – с какими последствиями столкнемся мы? Бет, Салли и я.
Мы тоже совершили ошибку много лет назад.
Бесполезно спрашивать. Никто не знает.
Глава 7
Бет, настоящее
– Бет, у меня большая просьба! – шепчет в трубку Салли.
В спальне темно, шторы еще опущены. Я отвожу телефон от уха, чтобы взглянуть на экран.
– Салли, шесть утра!
– Шесть? Разве? Прости, я не думала, что так рано! Плохо соображаю!
– Подожди!
Бросаю взгляд на Адама – тот ворочается во сне, – соскальзываю с кровати и на цыпочках иду в кладовую, которую использую в качестве кабинета.
– Слушаю, Салли! Ты решила? Будешь подавать в суд?
Вновь смотрю на экран, вижу двенадцать сообщений – наверняка от Стеллы-Круэллы. До съемок четыре дня, а у меня не хватает героя.
– Нет, не буду. Мне выплатят компенсацию. Слушай, у тебя найдется немного времени?
– Сегодня? – Я зеваю. Мне нужно найти женщину, которая готова рассказать на камеру о том, как муж изменял ей с няней. К среде! – У меня куча работы, Салли!
– Умоляю! Всего на пару часов! Я заеду, когда ты отправишь детей в школу? Около десяти?
– Ладно.
* * *
Машина Салли с громкой музыкой подъезжает к дому, и я понимаю – дела совсем плохи. Идет дождь, а мерзляка Салли даже не подняла крышу. Не накрашена – чего с ней никогда не бывает, и в рабочей одежде: мешковатом комбинезоне, заляпанном краской. Она недавно красила кухню и разрисовывала стены незатейливыми магнолиями.
– Я же просила одеться похуже! – говорит Салли.
– Я и оделась. Если спросить моего мужа, я только так и одеваюсь.
Салли даже не думает улыбнуться. Никакой реакции. Просто прибавляет звук. Играет Адель. Я люблю Адель, но не оглушительно орущую из машины с открытым верхом у моего дома.
– Чего стряслось-то? Что за тайны, куда мы едем?
Салли будто не слышит. Ведет машину в глубокой задумчивости, почти в трансе. Она потеряла работу, плюс всплыла старая история – вдруг у Салли окончательно сдали нервы?
Мы живем в деревне недалеко от Плимута, где Адам преподает историю в одной из самых больших средних школ. Салли поворачивает в противоположном направлении – к Саут-Хэмсу, затем сворачивает с главной дороги по указателю «Бигбери».
– Мы едем на пляж?
– Что?
– Бигбери! Зачем еще нам в Бигбери?
– Прости! Не слышу!
Салли отстукивает по рулю ритм песни. Джастин Бибер.
– Салли, сделай потише, пожалуйста!
– Что?
Я сдаюсь, машу головой – мол, неважно. На одном из поворотов нам приходится несколько раз пятиться, пропуская встречных водителей, так как обзор закрывает живая изгородь. Я искренне сочувствую местным жителям, а Салли неожиданно сворачивает на тесную стоянку у группы домиков.
Наконец-то выключает радио, выходит из машины, снимает солнечные очки.
– Ну, как тебе?
– Что именно? Я не понимаю. О чем ты говоришь?
– О домах!
Салли продирается через крапиву к ближайшему, футах в двадцати от дороги. Мотает головой, чтобы я следовала за ней.
Перед нами стоят в ряд четыре обветшавших дома. Окна в основном побиты, кое-где заколочены. Домики маленькие, с соломенными крышами, могли бы быть довольно милыми, похожими на игрушечные, но в данный момент совершенно непригодны для жизни.
– Ну как? – повторяет Салли.
– Не понимаю, о чем ты.
– Разве они не прекрасны?
Я снова смотрю на домики и пытаюсь понять, что, черт возьми, происходит.
– Ну, могли бы быть довольно хорошенькими, наверное, только очень много работы. А что?
– Я их купила, Бет! Все четыре!
Салли нарочно отводит взгляд, чтобы не видеть моей первой реакции, и начинает продираться сквозь крапиву и ежевику к задним дверям.
Я следую за ней, сожалея, что не приняла совет про старую одежду всерьез.
– Купила?.. Ты только что потеряла работу, Салли! Как? На какие деньги?
– Набралось – пособие по увольнению, наследство от отца. Прекрасное вложение, правда?
Сзади дома выглядят еще хуже. Маленькие садики с полуразрушенными туалетами. В крышах дыры, я даже боюсь представить, как постоянные осадки отразились на внутренней отделке.
Салли, которая живет в центре Плимута в квартире, отделанной на заказ, со специальным холодильником для вина и двумя ванными, не иначе как с ума сошла! Или опять начала пить, как в то ужасное время после потери ребенка? Разумеется, если бы цены на недвижимость росли, это была бы выгодная покупка, но сейчас ситуация на рынке слишком нестабильная. Правила ужесточаются – покупать для сдачи занятие не для слабонервных.
– Пойдем! Зайти можно отсюда. У меня есть ключ, хотя, честно говоря, он и не нужен.
Салли отдвигает болтающуюся дверь в средний дом и, убирая с дороги паутину, продвигается внутрь.
– Почему бродяги не поселились? – удивляюсь я. – Имели полную возможность…
Пробираюсь сквозь паутину вслед за подругой и понимаю причину. Из-за протекающей крыши прогнил пол, и стоит запах – до боли знакомый.
– Фу, ну и вонь! Совсем как…
– …в школе, – улыбается Салли. – Запах уйдет, когда мы починим крышу. – Она хлопает рукой по стене. – Настоящий камень!
– Кто «мы»?
– Я договорилась с бывшим хозяином, он поможет с основной работой.
Салли ведет меня сквозь кухню в гостиную.
– Смотри! Настоящая хлебная печь! Чудом не стащили, видишь? – Салли стирает толстый слой пыли с печи, притаившейся в глубине камина. – В остальных домах камины замурованы. Там давным-давно налепили эти ужасные электрокамины. Впрочем, очаги наверняка остались, нужно только убрать кладку.
Салли рассуждает, будто и правда разбирается в вопросе. Что странно. Ну хорошо, она земельный инспектор и кое-что знает о недвижимости. Однако ей и в голову не приходило заниматься благоустройством самой – тем более старинных построек. Она специализировалась на квартирах, купленных для сдачи, и комнатах в студенческих общежитиях. Современные дома, четкие условия аренды.
– А почему хозяин продает? Я не понимаю.
– Залез в долги. По уши. Денежных поступлений сейчас нет, пришлось отказаться от этих домов ради пары новых больших проектов.
Рассказывая, Салли взбирается на подоконник и сидит, болтая ногами.
– Салли, ты, как никто другой, понимаешь, что сейчас творится с ценами…
– Вот именно! Только поэтому я и потянула покупку. Будь рынок постабильней, не видать мне домов. Владелец хотел выставить их на аукцион, но я услышала по сарафанному радио и внесла залог наличными.
Салли улыбается от уха до уха.
– Ты потратишь все наследство! На ремонт нужно целое состояние! И потом – соломенные крыши ни один агент не застрахует! Сколько…
– Ох, Бет! – качает головой Салли. – Не волнуйся. Порадуйся за меня. Пожалуйста!
Я пытаюсь натянуть улыбку, однако Салли права – я волнуюсь. Очень. Представляю, как сгорает выплата по увольнению. Накопления. Наследство. Прикидываю, как убедить Адама отдать мастерскую под жилье для несчастной подруги. Разорившейся. Бездомной.
Салли пользуется паузой и спрыгивает с подоконника.
– Пошли на улицу! С задних дворов видно море! Только посмотри! Разве не прелесть, Бет?
Мы заворачиваем за угол каменной пристройки. Тут я вижу его. Не море, а дерево. Очень красивую магнолию. Ее не видно с дороги.
Теперь все понятно, страхи и неодобрение растворяются. Представляю, как Салли смотрит домики просто от нечего делать. Шутки ради – развлечься, побаловать себя. И вдруг видит магнолию и думает – это судьба.
В голове проносятся тысячи картинок – Салли с моими мальчишками. Я думаю, сколько любви и радости она им дарит. Это Салли купила Сэму на трехлетие «подушку-пердушку». А на шестилетие Гарри заявилась с билетами на концерт его любимой группы. Я возражала, что он слишком мал и громкие звуки повредят слух, а она сказала – расслабься!
Вспоминаю, как мне позвонили из магазина, когда Салли поймали с краденым. Она спрятала в сумку детские ползунки. Через три недели после выкидыша. Слава богу, у охранника оказались семья и доброе сердце. Салли отпустили…
Она была бы прекрасной матерью. Получше меня.
Смотрю на домики, потом снова на магнолию. Щиплет глаза, я вру себе, что от ветра.
– Прекрасная идея, Салли. Правда!
Ложь. Но ей нужно отвлечься, разве она не заслужила? Заняться чем-то, чтобы отогнать призраки прошлого, которые снова нас преследуют.
Свечи. Девочка с посиневшими губами.
– Ты мне поможешь? Все спланировать?..
Я киваю, вслед за Салли смотрю на море – белые барашки волн с шумом разбиваются о берег, словно аплодируя смелости моей подруги.
Глава 8
Мэтью, настоящее
Мэтью Хилл наклоняется к окну и раздвигает пальцами две пластинки голубовато-зеленых жалюзи – чуть-чуть, чтобы видеть, но оставаться невидимым самому. На другой стороне улицы женщина в длинном пальто поглядывает то на часы, то на его окно.
Он выдерживает паузу и снова подглядывает в щель – женщины уже нет. Значит, это не новая клиентка. Слегка странная Бет Картер, которая звонила вчера, несла что-то несвязное визгливым голосом, явно очень нервничала и недоговаривала.
Мэтью хмурится, взглянув на часы, откидывается на спинку стула и начинает нервно постукивать ногой. Бет Картер опаздывает на десять минут. Не факт, что вообще придет. Поразительно, как беззастенчиво люди тратят чужое время.
Мэтью ушел из полиции два года назад и до сих пор ежедневно спрашивает себя – привыкнет ли он когда-нибудь к новой работе. Он наивно полагал, что частные детективы сами выбирают себе дела – интересные берут, от неприятных отказываются. Не тут-то было!
И без того плачевное состояние усугубляется отсутствием гарантии занятости и оклада. Большую часть рабочей недели он следит за неверными супругами, пытаясь раздобыть фото с доказательствами измен – унизительно до последней степени, и как он до этого опустился?
Помимо Бет Картер, вчера звонил некий Иан Эллис – аж три раза. Его якобы преследуют карлики с целью похищения. Лилипуты, понимаете? Вы возьметесь за дело?
Нет, извините. Никак не могу.
Текущая деятельность подтвердила то, что Мэтью понял и раньше – очень много полубезумных людей живут сами по себе, не получая необходимой помощи. Печально, конечно, но он не социальный работник и не обязан ими заниматься.
Жужжит домофон, и Мэтью вздрагивает – он уже не ждал Бет Картер. Смотрит на часы и спешит к двери, на ходу приглаживая волосы ладонью.
– Это Бет Картер. Простите, я опоздала! – трещит в домофоне.
Мэтью щурится и думает – она ли маячила под окнами.
– Не страшно! Поднимайтесь.
Лестница в доме Мэтью очень крутая. Довольно опасная. Однажды кто-нибудь навернется и подаст на него в суд. Мэтью ждет на пороге и, когда Бет Картер появляется в дверях, с облегчением вздыхает.
– Всегда волнуюсь за ступеньки. Надо бы повесить предостерегающий знак…
Жмет руку клиентки, не забывая вежливо улыбнуться. Да, та самая женщина. Нервничает, поправляет на плече сумочку.
– Позволите взять пальто?
– Нет, спасибо, я так…
Мэтью приглашает пройти, с удовольствием подмечая удивление на лице гостьи. Бет Картер обводит комнату глазами. Да, Мэтью неплохо обставил офис. Поездки в «Икею» и долгие поиски в интернет-магазинах были не напрасны, Мэтью доволен результатом. Стеллажи и стол из нержавеющей стали, стулья цвета морской волны сочетаются с жалюзи, на стенах огромные репродукции в стиле ар-деко в буковых рамах. Любимчики Мэтью – две картотеки с диагональными ножками на круглых опорах, напоминающие маленьких роботов. Хорошо, что никто не знает, как мало в этих картотеках дел…
– Ух ты! Уютно.
– Ожидали другого? – улыбается Мэтью. – Многие так говорят. Я хотел, чтобы клиенты сразу чувствовали себя спокойно. А то насмотрятся детективов и ожидают потрепанного субъекта за старым столом, заваленным окурками.
Пауза. Женщина крутит пуговицу плаща. Мэтью ждет. Когда он работал в полиции, всегда вел разговор сам, опрашивая свидетелей. Теперь же предпочитает подождать, пока начнет клиент, присмотреться, понаблюдать, попытаться определить истинную цель визита.
– Я волновалась… Даже передумала два раза. Почти ушла, но потом решила, что это ужасно невежливо и нелепо, и вернулась…
Она краснеет и говорит быстро, совсем как по телефону.
Клиентка начинает ему нравиться – по крайней мере, честная.
– Люди, как правило, не знают, чего ждать от частного детектива.
– Да! И потом, это непросто – посвятить чужого человека… – Крутит пуговицу.
– Итак, ваша пропавшая подруга. Вы сказали по телефону, что она исчезла… почти десять лет назад?..
– Она не «пропавшая». Не совсем. Я не сказала – пропавшая. Просто мы потеряли контакт, а нам сейчас необходимо с ней связаться.
– Необходимо? – Мэтью делает многозначительную паузу. – Почему?
Замечает, что у Бет Картер забегали глаза, и поспешно сдает позиции.
– Простите, даже кофе вам не предложил! Выпьете чашечку, а потом поговорим, ладно? У меня неплохая кофемашина.
Бет Картер глубоко вздыхает, и ее лицо слегка смягчается.
– Запах и правда приятный. Я обожаю хороший кофе. Не откажусь, спасибо!
Затем озадаченно обводит комнату глазами.
– Она там, – поясняет Мэтью, кивая на дверь в дальнем конце офиса.
Идет на кухню и по дороге расписывает, какой он сам кофеман. Говорит громко, чтобы его было слышно в офисе. Рассказывает, что открыл для себя новый сорт зерен, а также предлагает оценить его собственную смесь. Дверь приоткрыта ровно настолько, чтобы он мог наблюдать за клиенткой. Она не подозревает, что на нее смотрят, переминается с ноги на ногу, затем все-таки снимает плащ. Хорошо, постепенно успокаивается. Когда он возвращается с двумя чашками кофе и кувшинчиком взбитого молока, клиентка уже улыбается.
– Я никому не сказала, куда иду. Меня бы не поняли.
– Почему?
– Ну, это довольно странно. Наверное, даже нелепо – нанимать частного детектива, чтобы связаться с подругой.
Хорошо, что она сама это сказала.
– Если честно, я тоже слегка удивлен. Для поиска старых друзей есть социальные сети, разве нет? Вы говорили по телефону, что испробовали все общедоступные способы.
– Да, и даже некоторые не общедоступные. Я работаю на телевидении, кого угодно могу разыскать. Я все испробовала, все свои уловки. Вы ведь раньше в полиции работали? На сайте написано… Я надеялась на ваши связи.
– У вашей подруги есть судимость?
– Нет, что вы! Я не то имела в виду! Я просто подумала, что вы знаете, как поступать в подобных случаях. Когда поиски заходят в тупик…
Бет делает глоток кофе.
– Вы правда работали в полиции? Если не секрет, почему ушли, мистер Хилл?
– Мэтью! – поправляет он и добавляет: – Так получилось. А вы принесли фотографии и заметки, о которых я просил по телефону?
Он тоже умеет переводить тему – не хуже Бет Картер.
Она какое-то время смотрит ему в глаза, затем протягивает стопку записей и фотографий.
Кэрол Уинтерс. Возраст – 38 лет. Единственный ребенок в семье. Высокая, натуральная блондинка. Эффектная внешность Художник-фрилансер. Мать – Дебора, живет в Брайтоне (адрес указан ниже). Сама Кэрол переехала много лет назад, адрес неизвестен. Отец – Саймон. Умер, когда она была маленькой. Автомобильная авария. Бойфренд Нед (фамилии, к сожалению, не знаю), работает на рынке недвижимости в международной компании (названия тоже не знаю). Жили во Франции. Много путешествовали. Останавливались в отелях и съемных квартирах. Насколько известно – обеспечены. Счастливая семья. Дорогие машины, поездки и так далее.
Мэтью просматривает фотографии – он всегда просит принести побольше фото из разных периодов жизни; Бет Картер предупредила по телефону, что ранние снимки сделаны пленочным фотоаппаратом. Глядя на Кэрол, он не может сдержать реакцию.
– Красотка, правда? – лукаво спрашивает Бет.
Мэтью, к своему стыду, слегка краснеет и переходит к более свежим фотографиям – где-то десятилетней давности, затем возвращается к школьным.
– Напомните мне, пожалуйста. Почему вы ее разыскиваете?
– Школу, где мы учились, закрывают. Будут сносить. Намечается праздник для выпускниц, но это не рядовая встреча. Конец эпохи! Последний шанс увидеть школу перед сносом.
– Это все? Больше причин нет?
Мэтью еще раз пролистывает школьные снимки и выкладывает три из них на стол для сравнения. Затем берет среднюю и показывает Бет Картер. Он кое-что заметил. Он не всегда может объяснить, чем руководствуется, однако привык доверять чутью.
– Вот. Я бы сказал, перемена произошла здесь. Что-то случилось. Верно?
Бет потрясенно молчит. Ставит кофе на стол и дышит через нос, будто оскорблена, или взволнована, или и то и другое.
– Наркотики? – продолжает он. – Послушайте, я не хочу лезть не в свое дело, но чем больше информации, тем больше шансов на успех.
Мэтью возвращает фотографию на стол и указывает пальцем на лицо Кэрол.
– С этого момента у нее поменялись глаза, осанка – весь образ. На последующих фотографиях она выглядит иначе. Взгляд другой. Так в чем же причина? Наркотики? Самоповреждение? Может быть, анорексия?
– Ничего подобного!
– Ну да, вы были близки, знали бы…
– Да, мы были очень близки!
– Контакт, тем не менее, потеряли…
Мэтью внимательно изучает Бет Картер – нужно показать ей, что его не проведешь, но не спугнуть при этом. С клиентами последнее время туго. От этого дела точно нельзя отказываться, однако женщина явно что-то утаивает. Он еще по телефонному разговору понял. Пусть хотя бы знает, что он ее раскусил.
Он продолжает пролистывать фотографии, попадается открытка. Такие продают в сувенирных магазинах на выходе из музеев – репродукция странной мрачноватой картины. Три девушки в полупрозрачных ночных рубашках, похожие на привидения, склонились к растению – кажется, цветку.
– Ох, боже мой! Закладка случайно попала! Извините! – Бет Картер, густо покраснев, практически вырывает открытку из рук.
Мэтью наблюдает, как посетительница прячет открытку в сумочку – кладет во внутренний карман, аккуратно застегивает молнию. Значит, большая ценность. Почему?
– Ну хорошо! – Мэтью собирает фотографии в стопку и ударяет ею по столу, выравнивая края. – Цифровые фото вы мне выслали. Сейчас отсканирую старые снимки и кое-что набросаю.
Далее стандартные вопросы про мать Кэрол – Дебору. Надо развить зацепку с Брайтоном – самый жизнеспособный вариант, учитывая информацию, которую Бет накопала сама. Бет рассказывает, что мать Кэрол одержима игрой в бинго, Мэтью одобрительно кивает. Бет говорит – в детстве их всегда забавляло ее увлечение.
Затем неловкий момент – эта часть разговора до сих пор дается Мэтью нелегко. Он отъезжает от стола, достает из ящика соглашение и протягивает гостье.
– Так, значит, мама – наша основная зацепка. Я сделаю пару звонков, но первоначальный этап розыска вы уже провели, так что, сдается мне, поеду в Брайтон. Найду мать, найду и подругу. Если, как вы утверждаете, они обе не оставляют никаких следов в интернете, единственный путь что-то разузнать – поехать. Если только у вас нет более полной информации про бойфренда.
Бет смотрит на ценник.
– Как видите, у меня посуточная оплата. Я составляю подробный почасовой отчет о работе. Указываю стоимость перемещений и прочие траты. Вы готовы начать сотрудничество?
Мэтью уже много раз попусту тратил время и понимает, как важно с самого начала ознакомить клиента с ценами и добиться от него внятного согласия. Ему теперь надо зарабатывать на жизнь.
Бет озадачена.
– Дороже, чем вы ожидали? Уверяю, у меня не самые высокие расценки.
– Не в этом дело… – Бет смотрит на часы. – Поездку в Брайтон мы оплатим, насчет дальнейших трат посоветуемся.
– Кто «мы»?
– Я и моя подруга Салли. Я упоминала ее по телефону – третья девочка на фотографиях.
Она снова смотрит на время, словно не поняла, который час, с первого раза.
– Ох… Прошу прощения, мне нужно бежать в школу за мальчишками. Пора!
Знакомое чувство – как удар под дых. С ним всегда так.
Ох уж эти мамочки с сыновьями!
– У вас мальчики?
– Да, два сына. Одиннадцать и восемь – то есть почти девять. Сегодня как раз устраиваю праздник!
Бет с материнской гордостью достает из сумочки телефон и показывает экран, где, высунув языки, позируют два мальчика.
– Не соскучишься. Маленькие разбойники…
Мэтью мельком смотрит на фото и вдруг резко опускает глаза в пол. Одна из веснушчатых мордашек кажется до боли знакомой. Он зажмуривается и пытается взять себя в руки, чтобы не показаться странным новой клиентке – не выходит, он чуть дольше, чем нужно, не открывает глаз. Несмотря на все старания, перед ним упрямо встает лицо другого мальчика – из прошлого.
А также его матери, голос которой по сей день звучит в голове – крик в зале суда: «Надеюсь, вы никогда не сможете спать спокойно!»
– Что с вами, мистер Хилл? То есть Мэтью…
– Ничего, все хорошо!
Пока он сидел с закрытыми глазами, чашка накренилась, и кофе коричневой струйкой стекает на дощатый пол. Черт возьми!
– Посмотрите только! Вот я растяпа!
Мэтью кидается к книжному шкафу, достает салфетки и вытирает лужу под пристальным удивленным взглядом Бет.
Затем раскладывает старые снимки на столе и фотографирует на телефон, пользуясь случаем, чтобы отвернуться. Он не торопится, делает все аккуратно, чтобы выиграть время, успокоиться, прежде чем вернуть снимки владелице и попрощаться до следующей встречи. Однако он все еще не в себе. Фотография ее сына совершенно выбила Мэтью из колеи… Бет торопливо собирает вещи, и они прощаются. Сердце Мэтью отчаянно колотится.
