Kitobni o'qish: «Виконтесса из другого мира»
Пролог
Этот день был ничем не примечателен. Один из сотни или даже тысячи будних дней. Работы было немного, поэтому я решила прогуляться на обеде до центрального рынка, чтобы купить домой фрукты.
Стояла теплая летняя погода, хотя небо немного хмурилось. К вечеру обещали дождь, а я как всегда без зонта. Вечный оптимист. Чуть заметно усмехнулась, останавливаясь возле зебры у светофора. Наконец, загорелся зеленый свет для пешеходов, и я уверенно ступила на проезжую часть. Успела сделать всего два шага, как по ушам ударил визг шин. Быстрый взгляд в сторону шума: джип несся по проспекту с запредельной скоростью. Сейчас он явно пытался затормозить, но не успевал. Мимоходом понимаю, что это не моя полоса, но тут же перевожу взгляд вперед и вижу девчонку в наушниках, которая что-то весело напевала себе под нос. Первый класс или второй? Срываюсь вперед, не думая о последствиях. В последнюю секунду девочка все-таки замечает опасность и замирает, в ужасе глядя на машину. Отталкиваю её на тротуар и, не тормозя, делаю ещё шаг, но все равно не успеваю. От удара подкидывает вверх, а потом со всего маха впечатывает в асфальт. В голове раздается оглушительный треск. А в следующую секунду я уже смотрю на свое тело со стороны. Растерянно оглядываю себя, ещё не понимая, что произошло. Тело лежит неестественно, как у сломанной куклы, взгляд стеклянный, а вокруг головы растекается лужа крови. Присмотревшись, понимаю, что разбила череп о бордюр.
Я умерла? Нет! Нет! Нет! Я жить хочу!!! Я только жить хочу!
И в этот момент какая-то неведомая сила затягивает меня в черную дыру. Ад?
Пытаюсь сопротивляться, но это не помогает. Миг и я оказываюсь в странной комнате. Хотя возможно это и не комната, из-за плотного серого тумана ничего не видно.
– Я услышал тебя, – мужской усталый голос заполнил все пространство. – Ты не должна была сегодня умереть, поэтому… я дарую тебе ещё одну жизнь в другом мире. Только запомни: ты должна спасти три души, чтобы окончательно прижиться в новом теле.
А в следующую секунду мир померк.
Глава 1
Первым ощущением в новом мире была боль и ломота во всем теле. С трудом сдержала стон и прислушалась к окружающему пространству. Лежу на спине в кровати, завернутая в одеяла по самый нос. Даже дышать тяжело от их тяжести. Рядом кто-то всхлипывает и что-то шепчет. Молитву?
Голова раскалывалась на части. А ещё и слова невидимого мужчины эхом бродили в голове. Другой мир и новое тело. Пора осваивать и то и другое. Одна рука у меня лежала на груди, вот этой рукой я и ощупала две небольшие возвышенности. Значит, я – девушка. Уже радует. Худенькая и слабая. Очень слабая. Болела? Чем? Как долго?
– Кати, – встрепенулась женщина, сидевшая рядом с кроватью. С трудом разлепила слипшиеся веки. – Слава Всевидящей, Кати, ты пришла в себя…
– Пить, – прохрипела я, оглядывая помещение. Огромная комната, стены каменные, свечи. С одной стороны окно, за которым из-за темноты ничего не видно. Пока женщина наливала мне воды из кувшина, успела разглядеть камин за её спиной. Очуметь! Меня отправили в какое-то средневековье! За что?
В губы уткнулась глиняная кружка. Глотнула и тут же чуть не поперхнулась. Это оказалась не вода, горьковатый травяной настой. Спасибо, что хоть не пиявками лечили.
Заставила себя проглотить питье. Редко лечилась травами, но привкус ромашки уловила в этом настое.
– Что со мной? – прохрипела я, пытаясь приподняться. Женщина тут же начала мне помогать, подтыкая подушки под спину. Теперь я смогла рассмотреть усталое заплаканное лицо старушки.
– Так слегла ты, родненькая, не выдержала испытаний, – она погладила меня по голове и снова заплакала. – В тот же день как похоронили Эрмина, слегла. Ты ещё до усадьбы добралась, да на лестнице и отключилась. Горячка у тебя была. Сильная. Боялись, что уже не оклемаешься.
И снова слезы. Эрмин? Виски кольнуло болью. И тут же перед глазами мелькнуло воспоминание: блондин с печальной улыбкой смотрит на меня. Брат. Старший. Встречает меня на крыльце усадьбы. Откуда-то знаю, что мы не виделись несколько лет. Следующее воспоминание, как я целую мертвенно бледную щеку, склонившись над гробом. И шепчу горькое: прости. А сердце сжимается от боли и дикого чувства вины.
Моргнула, возвращаясь в реальность. Что же натворила Кати?
– И давно я?…
– Четвертый день уже, маленькая, – она снова погладила меня по голове и улыбнулась, утирая слезы. – Есть хочешь?
Прислушалась к организму и согласно кивнула. Женщина снова улыбнулась, поднимаясь.
– Сейчас принесу бульончика.
Кто же она Кати? По одежде я бы отнесла её к прислуге, но по тому, как она обращается ко мне… Да и забота её искренняя, беспокойство настоящее. Снова боль прострелила висок. Новая картинка мелькнула перед глазами, и я сразу поняла, кто мне промывал разбитые коленки.
– Нянюшка, – прошептала я. Она тут же обернулась и обеспокоенно посмотрела на меня. – Можно мне ещё чая с вареньем?
Няня согласно закивала головой.
– Я быстро, – пообещала она.
Радует, что у меня хоть какие-то воспоминания остались от Кати. Плохо, что их мало и всплывают они болезненно. Я откинула одеяло, и ещё одно, и попыталась сесть. Не сразу, но у меня это получилось. Оглядела тонкие и бледные запястья: надеюсь, что я – не подросток, а просто настолько худенькая. Осмотрела ладони: бледные, но не ухоженные. Трудовых мозолей не видно, но все же Кати – явно не белоручка.
За окном провыл ветер, и я тут же поежилась. Теплая ночная рубашка с длинными рукавами не спасала от холода. Комната слишком большая, поэтому камин не спасал. Посмотрела в его сторону: а ведь дрова догорают уже. Надо новых подкинуть. Заметив немного дров сбоку от камина, я свесила ноги с кровати и поискала глазами обувь. Нашлось что-то похожее на домашние тапочки. Засунула ноги в них и осторожно поднялась с кровати. Стоило выпрямиться, как комната начала вертеться перед глазами. Понятно. Торопиться не стоит. Села обратно на кровать, чувствуя, как меня в пот бросило.
Со второй попытки получилось даже шаг сделать и тут же пришлось цепляться за громоздкий стул, на котором сидела до моего пробуждения няня. Выдохнула, решаясь на ещё один шаг. И в этот момент дверь открылась.
– Да что ж ты делаешь, Кати, – возмутилась она. – Тебе же ещё лежать надо.
Няня проворно прошмыгнула мимо меня и поставила поднос на тумбочку возле кровати. Подхватив под локоток, попыталась вернуть меня в кровать. Но я уперлась, а точнее опустилась на стул.
– Я лучше здесь поем, – решительно произнесла я. И тут же поежилась от нового порыва ветра за окном. Какие же здесь сквозняки гуляют? – Я хотела подбросить дрова в огонь. Холодно здесь.
Няня опустила глаза и метнулась к шкафу. Вскоре вернулась с теплой шалью и помогла мне закутаться. И только потом подошла к камину и подбросила пару небольших бревнышек. Вряд ли это исправит ситуацию.
– У нас дрова практически закончились, – виновато призналась женщина, правильно истолковав мой взгляд. Кивнула и в этот момент желудок заурчал от голода. На самом деле есть за тумбочкой неудобно, но до стола я просто не дойду. Склонилась над подносом и зачерпнула ложкой пустой бульон. Глотнула: куриный. То, что нужно ослабленному организму.
– Что произошло за эти дни? – осторожно подбирая слова, спросила я.
– Ох, Кати… – протянула няня и, мне показалось, что она снова расплачется. Сердце отчего-то сжалось, будто в предчувствии беды. – Роланд с Алоисом решили добытчиками побыть. Сегодня пошли на речку рыбачить. Да младший с мостков сорвался. Роланд успел выловить брата до того, как он наглотался воды. Но… ты же знаешь, что младшенький с детства слабый. А вода в Орыче сейчас ледяная.
Роланд? Алоис? Виски прострелило уже знакомой болью. Племянники. Роланду лет тринадцать, Алоису пять-шесть.
– Что с Алоисом? – голос отчего-то внезапно сел.
– Застудился сильно. Сейчас за ним Роланд с Тимом присматривают. У него жар, боюсь…
Я с непривычной для себя злостью посмотрела на неё. Не хочу слышать никаких страшных прогнозов. Няня послушно замолчала. А я быстро проглотила бульон. Мне нужны силы, чтобы добраться до детской комнаты.
– Врача вызвали? – хмуро спросила я, уже предвидя ответ.
– Так откуда у нас деньги на энтого врачевателя?.. – пробормотала няня, заломив руки. – Будто ты не знаешь…
– Нянюшка, – мягко позвала её я. Так дело не пойдет! Мне нужен помощник, поэтому придется сознаться в малом. – У меня после горячки с памятью проблемы. Какие-то разрозненные куски в голове всплывают, которые я собрать не могу. Помоги вспомнить. У нас совсем денег нет?
– Родненькая, их не просто нет… – она погладила меня по руке и продолжила печальным голосом. – Виконт оставил столько долгов, что, боюсь, поместье скоро уйдет с молотка.
При этих словах в душе поднялась волна протеста. Нет, поместье я не отдам. Чувствую, что должна сохранить наследие предков. Знаю это так же твердо, как и то, что свое подселение в тело Кати нужно скрывать. Вот только откуда это знание, понять не могу.
– А если что-то продать? Украшения? Мебель? – я глотнула чай с вареньем. Малина? То, что нужно для маленького.
– Всё более менее ценное ваш брат уже продал. И усадьбу с поместьем заложил. У него целый ящик долговыми расписками забит.
Кивнула и сделала ещё один глоток чая, собираясь с силами.
– Нянюшка, помоги встать. Надо Алоиса проведать.
– Ой, да куда же ты, моя маленькая? Тебе ещё лежать и лежать надо, – старушка всплеснула руками. Но я, не слушая её, решительно поднялась. И тут же уцепилась за спинку стула. Да что ж со слабостью этой делать?
Няня тут же подставила плечо и обняла одной рукой за талию. На таком буксире я и добралась до детской. Благо она не так далеко находилась.
– Тетя Катрин, – радостно воскликнул Роланд и тут же шмыгнул носом. Подозрительно оглядела его, ведь он не особо тепло к Кати относился. Расчувствовался? Или это банальный насморк? Ведь тоже сегодня искупался в ледяной воде, спасая брата. Судя по красному носу, все же второе.
– Как Алоис? – негромко спросила я, ковыляя к его кровати. Вздохнула с облегчением, когда смогла опуститься на постель.
– Бредит, – хмуро ответил Роланд и набычился. – Ругать будете за то, что без спроса на речку убежали?
– Буду, – подтвердила я. – Но завтра, как мне легче станет. А похвалю прямо сейчас. Ты – настоящий мужчина! Не испугался и кинулся в воду за братом.
– Как же иначе… – пробормотал он смущенно.
Тем временем я потрогала ладонью лоб мечущегося во сне Алоиса. Горячий. Но может, это я так продрогла. В детской было не теплее, чем в моей комнате. Про коридор вообще молчу. Наклонилась и потрогала губами лоб. Ох и шпарит жаром от него, как от печки. Плохо! И лекарств нормальных в этом мире явно нет. Что ж делать?
– Няня, а чем ты меня поила? Настой какой-то травяной.
– Так у травницы взяла.
– Ещё есть? – требовательно спросила я. Няня кивнула.
– Конечно. Сейчас принесу.
– Постой! – остановила я. – Нужен ещё тазик теплой воды и тряпки, – быстрый взгляд на Роланда, чтобы оценить его состояние. Выдохнула и продолжила перечисление. – И тазик горячей. А мёд у нас есть? Молоко? – два кивка в ответ обрадовали. – Нагрейте молоко. А горчица? – ещё один кивок. – Её тоже. Хотя… подожди.
Я растерянно оглядела детскую. Слишком большое помещение. Тут и здоровый человек может постыть от сквозняков, а при ограниченном количестве дров, это практически смертельная ловушка. Интересно, какое здесь сейчас время года? Явно не лето.
Тряхнула головой, заставляя себя сосредоточиться на главном.
– Няня, а кто ещё из прислуги остался? – задала я главный на данный момент вопрос.
– Мы с Тимом, да и Мотька, сирота. С конюшней Тиму помогает, да и мне иногда на кухни подсобит. Ему уходить некуда. Остальные разбежались, как вы слегли.
– У нас… – вопрос про конюшню поспешно проглотила, перефразировала в другой. – У нас лошади ещё остались?
– Одна старая кляча, Прошка, – ответил Тим.
– Няня, нам нужны помещения поменьше, чтобы можно было нормально их прогреть. Возле кухни есть что-нибудь подходящее?
– Так кухня же в крыле для слуг, – няня снова взмахнула руками.
– Не важно, – отмахнулась я. Комнаты для слуг, как раз небольшие, а соседство с кухней, где весь день кочегарит печка, уменьшит затраты дров. К тому же эти комнаты сейчас пустуют. – Роланд, собери самые необходимые вещи себе и брату. Мы переезжаем.
Роланд вздернул подбородок и насупился.
– Я – виконт де Арманди, я не буду жить в каморке для слуг.
– Наклонись-ка, виконт, ко мне, – попросила я. Тот подозрительно на меня глянул. – Мне кажется и у тебя жар.
Мальчишка наклонился, и я губами потрогала его лоб. Есть температура, но не такая высокая, как у его брата. Поэтому жалеть его сейчас не буду. Отвесила легкий подзатыльник.
– Нечего титулом хвалиться, – выпалила я сердито.– Он тебя не согреет, не накормит и не напоит. Нам главное сейчас выжить. И сохранить поместье. Для этого мы все должны быть здоровы и полны сил.
Алоис надсадно закашлял, отвлекая нас от перепалки. И я поняла, что мы бездарно теряем время на препирательства.
– Роланд, у нас нет времени на ссоры. Хочешь – оставайся, но твоего брата я здесь не смогу вылечить, – я выразительно посмотрела в голубые глаза подростка. И он опустил взгляд. – Тим, поможешь перенести Алоиса в другую комнату?
– Ой да как же?!! – снова встрепенулась старушка.
– Нянюшка, – отдернула я её как можно мягче. И с усилием поднялась с кровати. – Помоги мне дойти…
– Конечно, моя маленькая, – она уже привычно подхватила меня, подставив плечо.
– Что нужно собрать? – мрачно уточнил Роланд.
– Сменное белье и себе и брату. Теплые пижамы и себе сменный костюм, – перечислила я, наблюдая, как Тим поднимает закутанного в одеяло ребенка.
Вскоре мы дружной толпой добрались до флигеля для слуг. На втором этаже в закутке были две комнаты, вплотную прилегающие к печной трубе. Там и без огня в очаге было теплее, чем в господских хоромах. Комнаты маленькие. В каждой по две узких кровати. У небольшого окна стоят столы с табуретками. В углу рядом с дверью небольшой шкаф. И на этом всё.
Так сегодня я с мелким буду ночевать, а, следовательно, кровати надо сдвинуть, и принести ещё один матрас пошире.
– Сейчас Мотьку позову. Он перину принесет и одеяла с подушками, – вызвалась няня, как только мы общими усилиями сдвинули кровати. Как же её зовут?
– Тора, милая, – окликнул Тим свою жену. – Я сам позову. А ты отваром займись.
– Тазики с водой нужны, – напомнила я выходящим слугам. И покосилась на мнущегося у двери племянника.
– Осваивай пока свою комнату, вещи только Алоиса оставь. А после сюда приходи.
Где-то по дороге мы потеряли влажное полотенце, поэтому я пыталась ладонями охладить горячий лоб ребенка. Бедненький. Сердце опять защемило от боли. Надо бы к травнице сходить, может у неё есть более сильный сбор. Но не ночью же это делать? Да и не в состоянии я сейчас куда-то идти. А кого ещё пошлешь? Двух стариков? Мотьку?
Алоис заметался в бреду, возвращая меня в реальность. Его морозило, а, значит, температура ещё поднимается. Сгорит же. Оторвала от ветхого покрывала кусок ткани. И заглянула в кувшин на столе. Ага, вода есть, пусть и немного затхлая. Намочила тряпочку и начала обтирать лоб, лицо и шею ребенка, постепенно разворачивая его из одеяла. А потом и сорочку с него сняла. Зубы у него застучали ещё сильнее. Надо, родненький, потерпеть.
– Что мне делать? – спросил вернувшийся Роланд. – Как помочь?
– Сбегай за чаем с малиновым вареньем на кухню. И прихвати заодно кувшин со свежей водой.
И он тут же выбежал в коридор. Странно, по воспоминаниям он не так уж сильно дружил с младшим братом. Вечно на него почему-то злился. И снова боль в виске. Перед глазами мелькнуло письмо от Эрмина, в котором он рассказывал, что его жена, Лора умерла в родах. А сын родился слабым и врачи всерьез опасались, что он не выживет.
Теперь понятно, в чем причина обиды Роланда на брата. Радует, что он все равно его любит. В комнату заглянул чернявый вихрастый паренек чуть младше Роланда, нагруженный периной. И как же нам переложить Алоиса? Подошедший Тим помог справиться с трудной задачей.
Вскоре пришла и Тора с тазиком и ведром горячей воды. Следом за ней шел Роланд с подносом, заставленным разным питьем. Кружек с чаем было две. Одну я заставила выпить Роланда, из второй сделала несколько глоточков. А вот Алоиса отваром напоить было сложно. Он все пытался увернуться от кружки. Пришлось уговаривать его и как ни странно это подействовало.
Согревшись, развязала шаль, и няня тут же озаботилась приличиями и выставила мужчин из спальни. Я же приказала Роланду сесть на кровать, разуться и снять гольфы. В тазике подготовила воду с горчицей.
– Если совсем горячо будет, добавь немного холодной воды, – озадачила я племянника. – Но вода должна быть максимально горячей, если не хочешь свалиться, как брат.
И вернулась к притихшему немного Алоису. Ага, потеть начал. Значит, отвар начал действовать. Укрыла его обратно одеялом. Но на голову положила холодную мокрую тряпку.
Проверила воду у Роланда и добавила ещё чуток горячей. Когда вернулась Тора, я уже допила чай.
– Молоко горячее и мёд, – кивнула она на поднос. Мед был на донышке в маленьком глиняном горшочке.
– Спасибо, нянюшка, – поблагодарила я шепотом, заметив, что Роланд задремал, откинувшись на подушки.
Пока занималась детьми, мелькнуло пару воспоминаний. И я поняла, что восемнадцать лет Кати исполнилось этой зимой. А сейчас уже середина весны. Само поместье находится на Севере в предгорьях Эргона. С урожаем здесь не густо. Промышляют в этом районе скотоводством, охотой на пушного зверя и рыболовством. Когда-то этот район был знаменит драгоценными камнями, но жилы постепенно иссякли.
– Тетя Кати, – послышался слабый голосок от кровати. – Вы пришли в себя!
А сколько в голосе радости?! Улыбнулась мальчишке и, подхватив поднос, уселась к нему.
– Да, я выздоровела. А кто-то очень смелый, но безрассудный за время моей болезни умудрился чуть не погибнуть, – пожурила я ребенка. Помогла ему привстать и снова напоила горьким отваром. – Знаю, не вкусно. Но надо. Иначе ты ещё долго болеть будешь, – ребенок морщился, но послушно пил отвар. – А теперь десерт, – торжественно заявила я. И указала на молоко с медом. Причем и поить и кормить всё равно надо было мне. Уже через пару ложек меда он стал сонно моргать, Допив молоко, он перевернулся на бок и тут же задремал. Проверила губами температуру: вроде сейчас нормальная. А после и у Роланда проверила. Благодаря прогретым ногам насморк чуть отступил, но все равно он немного похрапывал.
– Не уходи, мама, – прошептал он сквозь сон, когда я отодвинулась.
– Не уйду, – прохрипела я. В той жизни мне не удалось познать радость материнства. Я думала, что все ещё впереди, все же тридцать пять лет это не приговор, но судьба распорядилась иначе. А теперь я в другом мире, где у меня целая жизнь впереди.
Я нахмурилась, вспомнив условие неизвестного мужчины. Я должна спасти три души, чтобы окончательно прижиться в этом мире. Ещё бы понять, что это значит. От чего надо спасать души? Или он имел в виду, что нужно спасти жизни трех человек? И опять же кого-то конкретного надо спасти или личность не имеет значения?
И что будет, если я спасу не того, кого должна? Вот демон! Не мог этот неизвестный поконкретнее задачи ставить?
Глава 2
Тяжело вздохнула и посмотрела на няню. Какие права в этом мире у женщин? Назначат опекуном племянникам меня или другого родственника мужского пола найдут? И как это разузнать, не вызвав у няни подозрений?
– Нянь, а я теперь виконтесса? – спросила я неуверенно. В свое время я зачитывалась историческими романами, но такие тонкости не помню.
– Ты и была виконтессой, – пробормотала она удивленно. – Потомки благородной крови лишаются титула только по прямому указу короля.
– То есть теперь я хозяйка поместья? – снова аккуратно уточнила я. – До совершеннолетия Роланда?
– Если ни у Роланда, ни у Алоиса не пробудится магия, то поместье будет твоим и твоих детей.
Я чуть не охнула от изумления. Магия?! Голову пронзила такая острая боль, что я даже не смогла сдержать стон боли. Обхватила голову руками и уткнулась лицом в одеяло, пережидая пока калейдоскоп разрозненных картинок успокоится. Да, магия есть в этом мире. И у Кати был слабый дар, очень слабый. Даже его направленность не смогли установить. Но его наличие решило судьбу Кати после смерти родителей. Услуги частных учителей магии не дешевы. Будь дар посильнее, её бы отправили в школу, а потом и в Академию. А так её отправили в Институт благородных девиц при Храме Всевидящей. Там обучали многому, от основ управления поместьем до первой помощи раненным. Были и учителя магии, которые помогали освоить азы управления магическими потоками. Причем всё обучение было бесплатное до совершеннолетия. Считалось, что дар у подростка может скачкообразно увеличиться, поэтому и такой срок обучения. И юные дарования должны быть в этот момент под присмотром. У Кати дар так и остался на минимальном уровне.
Иногда за выдающиеся показатели в учебе некоторых учениц оставляли преподавать в Институте. Кати в этом отношении была середнячком, поэтому её и отправили домой, едва ей исполнилось восемнадцать.
Почему я до сих пор не увидела ничего магического в этом мире? Всё элементарно. Брат продал все артефакты и амулеты, которые были и у него лично и в усадьбе, всё, вплоть до магических светильников.
– Няня, – позвала я Тору, едва смогла разобраться в мешанине воспоминаний. – Расскажи без прикрас: как мы докатилась до такой жизни?
– Играл Эрмин, – с горечью ответил старушка. – Азартные игры его сгубили. И дом в столице продал, и пару деревень с землей. Осталось только это поместье и одна деревня на двадцать домов. Думала, с переездом сюда это прекратится, но виконт и здесь себе компанию нашел.
Я кивнула и посмотрела на Роланда. Спит, как сурок, натянув мое одеяло. Аккуратно вытащила его ступни из таза с уже чуть теплой водой и, вытерев ещё одним лоскутом покрывала, натянула гольфы. Надо бы разбудить и отправить в другую комнату, но жалко его. Вот уже и ноги поджал, так как поперек койки не помещался. Не знаю, как Тора отнесется к моему желанию оставить Роланда сегодня здесь ночевать, поэтому лучше озадачить её другими делами.
– Нянюшка, а можете принести мне долговые расписки брата и счетные книги? – я мельком глянула на стол у окна, чтобы оценить освещение. – И ещё свечей.
Надо понять, насколько глубока та яма, что вырыл нам Эрмин. И поискать источники дохода, чтобы выбраться из неё.
Тора тут же засобиралась из комнаты. Мои вопросы явно вызвали у неё удивление, но пока она их оправдывает перенесенной горячкой. Не знаю, как долго это будет действовать, поэтому с вопросами нужно быть все-таки аккуратнее. Если некоторые последние события я, действительно, могла забыть, то не знать элементарные вещи странно. Хорошо, ещё вопросы о магии смогла удержать при себе.
Подошла к кровати и растормошила Роланда.
– Снимай портки и ложись спать к стенке, – шепотом сказала я. Чуть приоткрыв осоловелые глаза, он кивнул и стащил брюки. Так до конца и не проснувшись, перелез к стенке и тут же снова засопел.
Оглядевшись, я подошла к окну, чтобы рассмотреть себя новую в отражении. Волосы светло-русые, цвет глаз не разобрать. А в общем щуплая, бледная, невысокая, но достаточно миловидная девушка не вызывала отторжения, хотя была полной противоположностью мне. Я в прошлой жизни была выше среднего роста с выдающимися формами. Плюс темно-карие глаза и темно-каштановые волосы, которые из-за ранней седины весной и летом я красила в рыжий цвет, а на осень и зиму в шоколадный.
Я улыбнулась отражению, выискивая недостатки. Ох, улыбка преобразила девушку, превратив практически в красавицу. Буду использовать её в особо сложных случаях. Стоп. А почему Кати была так недовольна своей внешностью? И настолько неуверенна в себе?
– Ты бы отдохнула лучше, Кати.
Задумавшись, я не заметила возвращения Торы, оттого и вздрогнула. Няня же подошла к столу и положила на него внушительный талмуд и шкатулку, в которой оказались расписки.
– Успею ещё отдохнуть, – возразила я, садясь за стол. А организм-то думает иначе, оттого и в кроватку просится. С трудом подавила зевок и посмотрела на няню. Загоняла совсем бабушку, но сегодня иначе никак. Сама до кухни не дойду. – Тора, милая, принеси мне ещё кружку чаю, да покрепче. А после ложись спать. Ты мне завтра нужна будешь.
– Так, а кто же за мальчишками присмотрит? Они же оба ещё болеют.
– Я и присмотрю. Вон сколько дней в кровати провалялась.
– Болела ты, а не валялась, – возразила няня горестно, выкладывая из кармана несколько свечей.
– Няня, а почему ты сама Алоису не дала настой, которым меня поила? – озадачилась я неожиданно.
– Так ты же не простывала. У тебя лихорадка была из-за того, что душа сильно болела. Так травница сказала.
Вот как?! Интересно, но всякое может быть. Только непонятно, как настой в этом вопросе помог. Хотя возможно и не помог. Судя по всему, душа Кати ушла в загробный мир.
Тяжело вздохнула и достала стопку расписок из шкатулки. Первый же взгляд на них ввел меня в ступор. Незнакомые символы испугали меня до нервного тика. Неужели я теперь не умею читать? Прикрыла глаза и медленно выдохнула. Кати умела читать и писать, значит и я должна уметь. Нужно просто как-то включить память тела, а точнее мозга. Ведь говорю на другом языке я вполне уверенно.
Не с первой и даже не со второй попытки мне удалось понять, что написано. И только когда я прекратила пытаться понять отдельные закорючки и рассредоточила взгляд, неизвестные символы сложились в голове в знакомое слово: «расписка». Выдана Эрмином де Арманди барону дель Соро. Так десять золотых до первого мая. Забавно, как внутренний переводчик название месяца перевел. Провел аналогию? Теперь надо выяснить, какое сегодня число и день недели.
Как раз к этому времени вернулась Тора с чаем, у неё я и уточнила. Девятое апреля, четвертый день седьмицы, то есть уже пятый и десятое число. Поблагодарила Тору и, отправив её спать, принялась разбирать расписки по срокам. Найденная залоговая расписка на поместье не обрадовала. Триста золотых надо выплатить до начала лета, иначе поместье отойдет примелькавшемуся в расписках барону Волдо дель Соро. Общая задолженность этому фрукту составляет без малого пятьсот золотых. А по остальным распискам ещё двести золотых. Насколько это много пока плохо представляю. Собственно для этого и попросила счетные книги, а оказалось она одна, но с закладкой примерно посередине. Приступим.
Итак, основной и сейчас единственный доход поместья – это оброк, то есть налог, который платят вилланы за проживание и пользование землей. Как я поняла, каждый землевладелец может установить его индивидуально. В нашем поместье он составляет один золотой со двора в месяц. Дворов в моей деревне двадцать четыре, плюс одна пасека в лесу. Не все платят деньгами, около половины выплачивают продуктами и изделиями своего производства. Например, скорняк отдает выделанными шкурами: шесть кроличьих или три норки. Пасечник расплачивается мёдом или свечами. Свечи? Я оглядела их: самые обычные восковые свечи. Так, одно направление для развития я уже придумала: декоративные и ароматические свечи. Одно время я увлекалась этим процессом, так что можно попробовать здесь наладить их производство. Вот только непонятно, сколько у пасечника осталось воска, его не так много пчелы производят. Обновление сот раз в три-четыре года надо делать, если я ничего не путаю. А ведь последние два месяца он оплачивал налог именно свечами, поэтому и мёда у нас почти не осталось. Хотя если здесь есть магические светильники, не факт, что свечи будут пользоваться спросом. Опять же нужно узнать стоимость светильников, вдруг она слишком высокая. Свечи же в розницу по пять серебряников продаются. Нам же пасечник в качестве оброка 30 свечей отдает. Нужно прикинуть стоимость дополнительных ингредиентов, и уже после решать стоит ли овчинка выделки или нет. Так что эту идею пока не стоит сбрасывать со счетов.
Ладно, дальше смотрим. Один двор поставляет нам ежедневно молоко, раз в три дня сметану и творог, раз в неделю – масло. Хмм, а сейчас появятся излишки этих продуктов, так как население усадьбы сократилось минимум в два раза. Продавать? И почему среди молочных продуктов нет сыра? Не знают технологию изготовления? Да и я толком её не знаю, только творожный сыр и смогу сделать в домашних условиях.
Яйца, курицу и крольчатину поставляет другое хозяйство. Опять же будут излишки. Куринные рулеты готовить? Домашнюю колбасу? А может коптить? Или внести новшество: полуфабрикаты? Опять же чтобы всерьез обдумать этот вопрос, надо изучить рынок. Память Кати в этом вопросе не поможет.
Дальше. Судя по тому, что в отчетах фигурирует мясо овцы, на моих землях и их выращивают. И это может быть интересно. Насколько я знаю, их стригут именно весной. Если взять в качестве оброка шерсть после первичной обработки, то можно на этом неплохо заработать. Я знаю, как можно выбелить шерсть, но и это ещё не всё. Когда я изготавливала свечи и мыло (был и такой период), заинтересовалась натуральными природными красителями. И изучила этот вопрос достаточно глубоко, даже ткань пробовала красить. Так что мы можем не просто напрясть белые нити, но и окрасить их в разнообразные яркие тона. А можно и связать что-то интересное. Спицами я вязать никогда не любила, а вот крючком у меня неописуемая красота выходила. А это идея! Распустить старые шерстяные вещи на нитки и связать что-то особенное. Например, ажурные митенки. Съездить в ближайший городок и пристроить в магазин одежды. Магазин одежды? А ведь у брата осталась одежда высшего качества: сорочки, костюмы, фраки, жилеты, плащи, шуба. Он же себя ни в чем не ограничивал, привык жить на широкую ногу. Часть нужно будет оставить Роланду на вырост, а остальное сдать в местный секонд-хенд.
Неожиданно в висках снова стрельнула боль. Новое воспоминание, как маленькая Кати пробирается на чердак и находит там целую лавку чудес. Старая мебель, канделябры, посуда, игрушки и сундуки. Один из них, что был поменьше и полегче, Кати смогла открыть. А внутри оказалось платье невиданной красоты. По крайней мере, таким оно показалось на детский взгляд.
Наследие предыдущих поколений барышень нашего рода? Тоже сдать в магазины одежды? Хотя вряд ли мода стоит на месте… Стоп! Насколько помню из исторических романов, лиф платья часто украшали драгоценными камнями, иногда и не только лифы, но и подол, воротник… Да их везде могли нашить! И так как раньше проблем с деньгами в роду Арманди не было, то на чердаке может быть наше спасение. Если, конечно, до него не добрался ныне покойный брат.
