Kitobni o'qish: «Герцог Корольков»
Глава первая,
в которой с Корольковым случаются большие неприятности.
Неприятности у Вовки начались с самого утра. Сначала зазвонил надоедливый будильник и дребезжал так долго, что Вовка не выдержал и запустил в него подушкой. Но это «маленькое чудовище» упав на пол, продолжало истошно вопить и как казалось Вовке, громче прежнего. Были же времена, когда у них был механический будильник, отзвонил своё и тишина, спи себе спокойно дальше. А этот, на батарейках, не угомонится ни за что, пока не отключишь.
Вставать не было никакого желания, но и слушать продолжение концерта Корольков больше не мог. Спотыкаясь о разбросанные вещи и глядя на мир одним глазом, так как второй отказывался просыпаться, и по этой причине был закрыт, он добрался до будильника и, наконец, отключил его. В комнате воцарилась такая тишина, что от удивления открылся и второй глаз. В этой тишине можно было поспать ещё часик-другой, но, увы, нужно было идти в школу. Часы, висящие на стене, настойчиво двигали стрелки вперёд, что же касается будильника, то его стрелки после падения найти, вообще, не удалось, они куда-то загадочно испарились.
Вовка с грустью подумал о неприятном вечернем разговоре с родителями. Ну что поделать, что сделано, то сделано, зато теперь это «чудовище» не будет вопить каждое утро, как будто его режут. Хоть какое-то утешение для совести.
Наскоро съев бутерброд, и запив его, холодным чаем, Корольков, покидал в портфель первые попавшиеся учебники, быстро оделся и, перескакивая через ступеньки подъезда, побежал к школе.
В таком темпе у него была возможность не опоздать на уроки. Но как назло, доска через маленькую речушку была сырой и такой скользкой, что Вовка не удержался и со всего размаха плюхнулся на самой середине. Здесь было всего по пояс, и вода уже была тёплой, но вот портфель пострадал основательно. Он так быстро ушёл под воду, что Вовка даже удивился, уж не кирпичами ли он набит? Но вспомнил, что причиной такой потопляемости были гантели, которые он собирался подарить своему другу Саньке, которому не мешало немного подкачать мышцы, а то смотрелся он каким-то хлюпиком.
Отыскав портфель и глядя на его плачевный вид, Вовка понял, что вечерний разговор с родителями будет более насыщен событиями, чем он предполагал ранее. Тяжело вздохнув, и выливая воду из портфеля, он решил, что приходить в таком виде на первый урок не стоит, а то ребята засмеют. Но на второй хочешь, не хочешь, а прибыть придётся, ведь сегодня годовая контрольная по алгебре, а у него «или», «или».
Немного обсохнув и порадовавшись тёплому весеннему солнцу, Вовка поплёлся к школе.
На школьном дворе было тихо, все ребята находились на уроках. Вовке почти удалось остаться незамеченным, но тут как из-под земли перед ним выросла щупленькая фигурка тёти Глаши, которая была и техничкой и сторожем одновременно.
– Ага, Корольков, опять опоздал? – она произнесла это с такой радостью, что Вовка захотел ей съязвить в ответ, но решил, что не стоит обострять ситуацию и привлекать к себе излишнее внимание. Поэтому, сделав вид, что он, вообще, никого не видел и ничего не слышал, решительно направился к дверям своего класса. Тётя Глаша привыкшая, что Корольков обязательно должен был ей нагрубить, от удивления так и замерла с открытым ртом. Она видимо всё ещё надеялась, что Вовка опомнится и выдаст ей всё, что он о ней думает по полной программе, а она с чувством выполненного долга побежит жаловаться на него завучу или директору. Но не тут-то было, Корольков молчал как рыба и даже не смотрел в сторону тёти Глаши, а усиленно изучал расписание уроков.
Постояв ещё минуту в ожидании чуда и поняв, что сегодня чуда не будет, тётя Глаша горько вздохнула и, прихватив с собой ведро с тряпкой, поплелась протирать пыль.
– Ну что, старая вешалка, – мстительно подумал Вовка – ничего не вышло? Наверное, хотела найти повод, чтобы у директора потребовать повышения зарплаты за вредность. Она каждый раз, когда на него жалуется, всё время кричит: «Это за такую зарплату я буду ещё выслушивать всякие гадости?!»
А директор, то ли от стыда за то, что он ей так мало платит, то ли от злости на Королькова, становится ярко красным, почти багровым и шипящим шёпотом говорит: «Глафира Петровна, ну не переживайте вы так, никто вам не собирался грубить. Что касается Королькова, то, увы, педагогика здесь бессильна, способность хамить окружающим у него просто в крови, он без этого не может». После чего они между собой долго выясняют отношения, и когда у директора «лопается терпение», он вспоминает про виновника происходящего и заканчивает бесконечный диалог всегда одной и той же фразой: «Как, ты ещё здесь? Вон из школы и без родителей не возвращайся!»
Сегодня Вовка был горд собой, он сумел сдержаться и избежать тяжёлых последствий для себя, а то…Его размышления прервал школьный звонок, своим дребезжанием напомнивший о бесславной гибели будильника.
Дверь резко распахнулась, и оттуда выбежала разгорячённая толпа одноклассников, среди которых Вовка и постарался затеряться, чтобы его не заметила Нина Степановна. На его счастье, она была увлечена беседой с отличницей Светкой и прошла мимо, даже не обратив внимания на Королькова. Он быстренько прошмыгнул в класс и занял своё любимое место на последней парте.
После первых минут радостной свободы одноклассники, наконец-то, заметили его и первой, обратившей на него внимание, была самая вредная и противная девчонка в классе – Маринка.
– Кого мы видим, сам Корольков пожаловал к нам, своей собственной персоной.
При этих словах она заулыбалась своим щербатым ртом, улыбка которого растянулась от одного уха до другого.
– Вот это пасть, – подумал Вовка – настоящий Буратино, нет у Буратино рот меньше, вылитый крокодил. Да, вот на это мерзкое зубастое животное она точно похожа.
От этой мысли ему сделалось легче, и он не удостоил Маринку даже взглядом. Но вопли этого пресмыкающегося привлекли к нему внимание одноклассников. Они стали приставать с вопросами: «почему», «как», «когда» и тому подобное, но тут прозвенел звонок, и Вовка облегчённо вздохнул, почему-то сегодня он не хотел ни с кем общаться. Не было у него на это настроения, да и Санька почему-то не пришёл.
– Зря только гантели притащил, теперь вот тащи их обратно, – грустно подумал Вовка.
Мария Сергеевна пришла в прекрасном настроении, раздала контрольные тетради и задала задание по вариантам. Вовка посмотрел на задачи и облегчённо вздохнул, это он решить сможет, так что тройка у него в кармане. Он полез за ручкой в портфель, но его дно, напоминало дно болота, и из этого жидкого месива Корольков достал нечто отдалённо напоминающее ручку. «Крокодил» следила за его действиями и, увидав у него в руках какую-то фиолетовую массу, радостно захихикала. Вовка показал ей кулак, который тоже почему-то стал фиолетовым. Корольков стал удивлённо его рассматривать.
– Ну вот, теперь с самого начала надо отпрашиваться, чтобы отмыться. Марь Сергеевна решит, что я нарочно, но не пачкать же контрольную тетрадь? – сокрушённо подумал Вовка.
– Мария Сергеевна, можно выйти?
– Корольков? – удивилась она. – Что с тобой?
– Да вот, – Вовка показал фиолетовый кулак.
– Боже мой! – воскликнула Марь Сергеевна ты, что это нарочно?
– Ну что вы, Мария Сергеевна, это у меня ручка потекла.
Марь Сергеевна в задумчивости потопталась на месте, видимо думая: верить, не верить, но здравый смысл взял верх.
– Владимир, иди и вымой руки, а то испортишь тетрадь. Вернёшься, я тебе отдам свою ручку.
Вовка поднялся и облегчённо вздохнул. Всё-таки Марь Сергеевна хороший человек. Из всех учителей он ей одной ни разу не нагрубил.
Добравшись до умывальника, он долго пытался свести это фиолетовое чудо, но паста въелась так сильно, что смыть окончательно её не удалось. Уж лучше так, чем совсем никак. Корольков вернулся в класс. На столе лежала ручка Марь Сергеевны.
Вовка довольно легко решил примеры, но выполнить всю работу не смог, не хватило времени. Марь Сергеевна, посмотрев работу, сказала, что на тройку он решил, и годовая оценка у него будет в порядке.
Перемена прошла без приключений. Тётя Глаша даже принесла стирального порошка и предложила Вовке помыть им руки. Порошок возымел своё действие, но из фиолетовых руки стали голубыми.
Прозвенел звонок, в очередной раз, напомнив о несчастном будильнике. Вовка занял своё место, но доставать учебник не стал. Он знал, «химичку» хватит удар, если она увидит свою любимую химию в подмоченном виде.
Раиса Максимовна зашла, как всегда, в скверном настроении и с самого порога начала причитать: «Почему доска не готова к уроку, почему тряпка сухая, почему мела не видно, куда дели таблицу Менделеева?» и т. д. и т. п.
Пока она устраивала очередной разнос, весь класс повторял домашнее задание, времени на это было достаточно. С Вовкой дела обстояли гораздо хуже: учебник у него превратился в лохмотья, а друга Саньки со своей книгой рядом не было. Повторять было не по чему, поэтому Корольков сидел тихо и мирно, надеясь на то, что «химичка» его не заметит за спинами одноклассников. Но это был ни Вовкин день. «Химичка», ища глазами к чему бы ещё придраться, конечно же, заметила Королькова.
– Корольков! – завизжала она так громко, что в классе задребезжали окна, а отличница Светка выронила из рук тряпку, которой вытирала доску. – Почему ты не готов к уроку?
От неожиданности Вовка растерялся и выдал первое, что пришло ему в голову.
– Почему, почему, а по кочану!
Раиса Максимовна остолбенела, и некоторое время переваривала полученную информацию. Поняв, что ей просто нагрубили, она начала задыхаться от возмущения и всё никак не могла найти нужных слов, чтобы достойно ответить. В это время её блуждающий взгляд остановился на Вовкиных руках.
– Ах, так?! Не готов к уроку, хамишь, да ещё и без разрешения лазишь в лаборантскую и грабишь школу?!
Вовка был готов к любому развитию событий, но обвинения в грабеже предвидеть не мог. Теперь он сам стал задыхаться от возмущения и, путаясь в словах и выражениях, пошёл в атаку.
– Да, я… Да, я… Да, вы… Да, вы… Это когда я грабил школу?!!! Какая лаборантская? Вы что своих реактивов наглотались и сбрендили?!!!
«Химичка» перестала задыхаться, и пошла красными пятнами.
– Хам! Ты посмотри на свои руки, они у тебя все в медном купоросе!
Вовка, ещё больше задыхаясь от гнева, произнёс такую речь, которой не произносил ни разу в жизни.
– Какой купорос?! Да вы на себя посмотрите, вы сама вся синяя от злости! Проглотили, наверное, весь школьный запас этого купороса, а на меня решили свалить. Да вы и в школу-то ходите, чтобы на ком-нибудь сорвать свою злобу. Вас здесь ни один ученик не любит. В вас яда больше, чем во всей вашей химической лаборатории. Да если бы я был директором школы, я бы вас к детям близко не подпустил. Вы их своим дыханием отравляете, вот.
В классе воцарилась зловещая тишина, даже Маринка перестала улыбаться. Все ждали бури, и она началась.
– Вон!!! – истошно завопила «химичка» – Вон!!! Сегодня же приведёшь родителей!!! Я двадцать лет проработала педагогом и такого издевательства над собой не позволю!!!
Вовка пожал плечами, тяжело вздохнул, взял портфель и направился к двери.
– Корольков! – продолжала визжать «химичка» – Ты не думай, что легко отделаешься! Я поставлю вопрос ребром: или ты, или я. Так что пускай родители подыскивают тебе другую школу.
– Да нужна мне ваша школа вместе с вами и с вашим купоросом, напугали…
С этими словами Вовка вышел из класса, так грохнув дверью, что посыпалась штукатурка. Оказавшись по другую сторону класса, он ещё долго слышал, как поносила его «химичка».
– Надо же, как её разобрало! Не нравятся ей, видите ли, его слова. А он сказал то, что думал, не приврав ни капли. Вовкино настроение ухудшилось настолько, что он решил не дожидаться окончания уроков и поплёлся из школы «куда глаза глядят».
Глава вторая,
в которой Вовка находит странный сундук и волшебное зеркало.
«Глаза глядели» на пустырь, где когда-то и кто-то начал строить большой дом. Но дела, видимо, не пошли и огромное здание, так и осталось стоять недостроенным. Вовка всегда приходил сюда в трудные минуты. Здесь было тихо и даже немного таинственно. А самое главное, здесь никто не приставал с вопросами и не лез в душу. Около входа в дом играла свора собак, которых Корольков знал и даже каждой дал имя. Обычно он всегда брал с собой какую-нибудь еду для дворняжек, но сегодня ничего им не захватил. Увидав Вовку, собаки с радостным лаем бросились к нему, в надежде получить лакомство, но кроме ласки Вовке нечем было ответить на их радость. Потрепав каждого пса по голове и поговорив с ними о своём «житье-бытье», он почувствовал, что на душе стало легче.
– Надо бы уговорить маму взять одного из этих бедолаг к себе домой, да и остальных не мешало бы пристроить в добрые руки.
Тут неожиданно из дверного проёма выскочил огромный чёрный кот, и вся собачья свора с диким лаем понеслась его догонять, оставив Вовку одного.
– Ну вот, даже собаки от меня сбежали, – с грустью подумал Корольков и вошёл в дверной проём. Здесь всё было знакомо, но в то же время, что-то необычное светилось в одном из самых тёмных углов комнаты. Свет был настолько ярок, что Вовка на секунду даже зажмурился, а затем стал тихонько открывать глаза.
Он увидел, что свет исходил от большого сундука. Наподобие такого, он когда-то видел у бабушки в деревне, но тот был серый, невзрачный. Этот же переливался всеми цветами радуги и призывно манил к себе. Вовка понимал, что совать нос в чужие дела не стоит, но не смог устоять против соблазна, открыть сундук, а вдруг в нём сокровища? Он нерешительно подошёл и дотронулся рукой до крышки, сразу что-то щёлкнуло, и сундук открылся.
То, что лежало в нём, превзошло все Вовкины ожидания. Это были самые настоящие рыцарские доспехи и, судя по виду, сделанные из чистого золота. Вовка вспомнил, что золото – очень тяжёлый металл. Интересно, сколько весят эти доспехи? Он осторожно взял шлем и удивился, тот почти ничего не весил и был мягким. Странно, на вид металл, а на ощупь ткань. Остальные части доспехов были сделаны точно из такого же материала. Вовка не удержался и решил примерить всю эту красоту на себя. Хотя доспехи казались больше по размеру, но, как ни странно, Вовке они пришлись впору. Вот бы сейчас на себя в зеркало посмотреть, мечтательно подумал Корольков и заметил на дне сундука маленькое зеркальце. За неимением лучшего, сойдёт и такое. Только он взял его в руки, как зеркальце стало расти, и выросло до размеров большой двери. Вовка испуганно отпустил его, но оно ровно стояло на земле и не падало. Что за чудеса? Зеркало, которое растёт?! О таком Вовка не читал даже в сказках. Он нерешительно взглянул на своё отражение и увидел, что, и сам он как-то подрос, стал выше, взрослее.
– Мне же сейчас лет двадцать не меньше, меня даже родная мать не узнает, – удивлённо подумал Корольков – вот почему доспехи оказались как раз.
Пока Вовка думал о своём неожиданном взрослении, зеркало опять повело себя как-то странно: сначала оно ярко вспыхнуло, затем помутнело и, в конце – концов, превратилось в самую настоящую дверь.
– Это ещё что за чудеса?
Дверь бесшумно открылась, и Вовка увидел… лес. Да, самый настоящий лес, с огромными вековыми деревьями! Откуда здесь лес? Здесь же пустырь. И не раздумывая, он смело шагнул в манящую лесную прохладу. Сделал несколько шагов и понял, что это не сон. Он действительно был в лесу и не просто в лесу, а в лесу летнем, когда уже поспели ягоды. Он сорвал землянику и попробовал её на вкус.
– Какое лето, ведь ещё весна? Какие ягоды, ведь ещё всё начинало цвести?
От размышлений его отвлёк какой-то шорох. Вовка оглянулся и увидел, что дверь, в которую он только что вошёл, начала таять и просто испарилась! Несколько минут Вовка стоял и с чувством ужаса и страха смотрел на то место, где была дверь. Через некоторое время он понял, что остался один в незнакомом лесу. Ему сделалось так страшно, что захотелось расплакаться. Он бы и расплакался, но неожиданно почувствовал, что кто-то очень большой дышит ему в спину. Не чувствуя своего тела от страха, он начал медленно разворачиваться и встретился нос к носу с лошадью.
– Что за чёрт? – подумал Вовка. – Лошадь? Откуда здесь лошадь?
Он протянул руку и погладил животное.
– Ручная какая-то, и меня не боится, – удивился Корольков. – Как тебя, лошадка, звать? Орлик? Цыган?
Глава третья,
в которой Вовка впервые садится на лошадь и попадает в средневековый замок
В это время раздались звуки похожие на звуки трубы, правда было ощущение, что трубит целый оркестр. На поляну, где находился Вовка, выскочил огромный олень. Он был так красив, что Корольков на время забыл все свои горести и во все глаза смотрел на это чудо природы. Олень некоторое время постоял, напряжённо прислушиваясь к доносившимся звукам, а потом стремительно бросился в лесную чащу, ломая тонкие ветки своими великолепными рогами. Не успел Вовка отойти от увиденного, как на поляну выскочила свора собак, и не каких-то дворняжек, а огромных охотничьих, Вовка таких видел, когда ходил с Санькой на выставку собак. Вся эта стая с лаем пронеслась мимо и устремилась в ту сторону, куда убежал олень.
– Это же охота! Самая настоящая охота! Он такое когда-то видел по телевизору. Если это так, то здесь должны появиться и охотники на лошадях. Не успел он об этом подумать, как на поляну, действительно, вылетела целая кавалькада всадников. От сияния их доспехов даже зарябило в глазах, а они, не останавливаясь, пронеслись вслед за собаками.
– Бедный олень, – с грустью подумал Вовка. Это не честно такой толпой гоняться за зверем. Он не любил охоту, ему всегда было жалко несчастных животных. От неприятных размышлений его оторвал голос всадника, который приближался к нему.
– Господин герцог, – сказал мужчина, обращаясь к Вовке, – вы куда пропали? Я с ног сбился, пока вас отыскал. Просил же не ездить в лес одному: это очень опасно, здесь полно разбойников.
От удивления, что к нему обращаются «господин герцог», Вовка открыл рот и не в силах ничего ответить, тупо уставился на говорившего. Тот, не обращая внимания на Вовкин ошалелый вид, спрыгнул с коня, подошёл к Королькову и, поклонившись, продолжил:
– Монсеньор, садитесь на Прометея, – он взял под уздцы лошадь, которая стояла рядом с Вовкой, – и поедем домой, а то ваш отец с меня три шкуры спустит.
– Мой отец с вас три шкуры спустит? Какой отец? За что спустит? – с испугом спросил Вовка.
Мужчина удивлённо посмотрел на Вовку:
– Господин герцог, что с вами? Вы не больны?
Ухватившись за эту мысль, как единственно верную, Корольков радостно ответил:
– Да, я болен, я тяжело болен, у меня контузия на всю голову.
После этих слов мужчина побледнел и с волнением в голосе переспросил:
– А что это значит, «контузия на всю голову»? Это что, новая болезнь?
– Нет, это не болезнь, а ушиб головы, – сумничал Вовка.
– Ушиб головы? – мужчина побледнел ещё больше. – Это всё ваш Прометей виноват, носитесь на нём, как ураган, вот и расшиблись. Вам нужно срочно домой, в постель, давайте я вам помогу взобраться на лошадь.
– Мне взобраться на лошадь? Я что, должен поехать верхом? – с ужасом запричитал Вовка. – Неужели нельзя дойти до дома пешком?
– Пешком? – удивился мужчина. – Монсеньор, не капризничайте, пешком мы доберёмся до дома, только к завтрашнему утру. За это время ваш отец поднимет на ноги всю армию. Вам это надо? Вы же знаете, как страшен он в гневе.
– А если я не умею ездить верхом, если я лошадь впервые в глаза вижу, это как? Я же даже не знаю, как к ней подойти! – взмолился Вовка.
– Вы не переживайте, я вам помогу, вот видите, монсеньор, стремя, ставьте сюда ножку, – мужчина взял Вовку за ногу и стал её решительно вставлять в стремя.
– Мне страшно, я боюсь, я никогда не ездил на лошадях! – взмолился Вовка. – Дяденька, может не надо меня на неё сажать? А?
Мужчина опешил, некоторое время в раздумье смотрел на Королькова, а потом как-то ловко схватил его и забросил в седло.
У Вовки аж дух перехватило от такого полёта.
– Вот это, да! – только и успел он сказать, так как после удачного приземления начал съезжать на бок. И если бы ни сильные руки его помощника, то он непременно свалился бы. А так ничего.
Мужчина запихал другую Вовкину ногу в стремя, дал ему в руки поводья, а сам красиво, за одно мгновенье, буквально взлетел на спину своего скакуна.
– Класс! – восхищённо сказал Корольков. – Как в кино.
– Ну что, господин герцог, мы едем домой? – спросил всадник.
– Наверное, едем, – неуверенно сказал Вовка.
– Чего же вы ждёте?
– А я не знаю, как заставить эту лошадь идти.
– Бог мой, вы действительно сильно ударились головой. Дёрните его за поводья, Прометей сам найдёт дорогу, – было заметно, что мужчина начинал нервничать.
Чтобы не ударить в грязь лицом перед таким наездником, а главное не прослыть трусом в его глазах Вовка со всей силы дёрнул поводья, а чтобы не свалиться, вцепился в коня ногами. Лучше бы он этого не делал. На его сапогах были острые шпоры, вот ими-то, со всего размаха он и вонзился в бока Прометея. Конь не просто поскакал, он полетел, как сверхзвуковой самолёт. Вовка вцепился мёртвой хваткой за шею жеребца, лёг на неё и только успевал замечать, как мелькают по обеим сторонам ветки, рассекаемые широкой грудью Прометея. Они неслись с такой скоростью, что даже мужчина, который до этого старался держаться рядом, быстро отстал и долго, что-то кричал им в след. От ветра, которым Вовке заложило уши, он ничего не мог расслышать. Через некоторое время и голос мужчины не стало слышно, а Прометей всё нёсся и нёсся, как ураган. От ужаса Вовка закрыл глаза и впал в полное оцепенение. Благодаря этому он не свалился во время бешеной скачки.
Сколько продолжалась эта «увеселительная прогулка» Вовка не знал, так как единственным оставшимся у него чувством, было чувство самосохранения. Когда Прометей резко остановился, то Корольков некоторое время даже, не мог этого осознать. Мысли возвращались к нему очень вяло. Наконец, он немного пришёл в себя, открыл глаза, осторожно поднялся от шеи жеребца и неуверенно посмотрел вперёд. Зрелище было великолепным. Его конь стоял на берегу крутого рва, внизу которого плескалась вода, а за рвом стоял огромный замок, точь-в-точь такой, какой он видел в истории средних веков, но то была всего лишь картинка. Этот же замок был настоящий, огромный, с каменными стенами, от которых даже здесь, на противоположном берегу рва, пахло сыростью. Замок стоял окружённый со всех сторон водой, и казалось, что попасть в него невозможно. Однако Вовка услыхал лязг цепей и увидал, что прямо напротив того места, где он находился, от стены, с жутким скрежетом стал отделяться мост. Вовке стало страшно, но тут за его спиной послышался цокот копыт, оглянувшись, он увидел, как к нему быстро приближается недавний знакомый. Подскакав, он быстро спрыгнул с лошади и подбежал к Вовке.
– Мой господин, вы живы? С вами всё в порядке? У вас всё цело? Вы не ушиблись? – скороговоркой запричитал он. – Это же надо так носиться, хорошо, что ваш отец не видел этой скачки, вы же у него единственный наследник. Его сердце разорвалось бы от боли, если бы с вами приключилась беда.
За время его сумбурной речи мост опустился, и стали видны огромные, обитые железом ворота замка.
– Вы не могли бы мне помочь сойти с коня? – жалобно попросил Вовка.
– Какой же я осёл, ну конечно, – мужчина ловко ухватил Вовку и бережно поставил его на ноги.
После бешеной скачки земля под Корольковым ходила ходуном и если бы не сильные руки его провожатого, которые его поддерживали, то он непременно свалился бы, как подкошенный.
– Бог мой, да вы совсем ослабели, монсеньор, вы же еле стоите на ногах, а идти с моей помощью сможете? – испуганно спросил мужчина.
Вовка хотел сказать, что может, но понял, что его ноги не только не могут шагать, но и соединить их вместе он не в силах. Только сейчас он осознал, что стоит в той же позе, что и скакал на коне, полуприсев и широко расставив ноги, и как не пытался выпрямиться, у него ничего не получалось. – Славное, наверное, зрелище, если смотреть на меня со стороны, можно и живот со смеху надорвать, – подумал Вовка и невольно для себя засмеялся вслух.
Для Вовкиного провожатого это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения. Он быстро взял Вовку на руки и легко, как пушинку, понёс его по мосту к воротам замка. Навстречу уже бежали стражники. Они бережно взяли Королькова из рук мужчины и почти бегом понесли вглубь замка. Всё происходило так стремительно, что осмыслить происходящее он смог только тогда, когда очутился в роскошной постели. За это время его пронесли через огромный двор, затем по бесконечным коридорам замка, сняли доспехи, дали выпить какой-то гадости и положили мокрое полотенце на лоб. Только здесь, в постели, он наконец-то сумел выпрямиться и блаженно потянуться. Правда, мгновенно почувствовал, как заныли ноги, так они ныли только раз в жизни, когда они всем классом ходили в поход на 20 километров. Если бы их на обратном пути не забрал автобус, то Вовка остался бы жить в этом походе. Радовало тогда только то, что ни он один оказался таким слабаком. Девчонки захныкали раньше всех, а отличник Стёпка, вообще, расплакался и сказал, что его предназначение в жизни работать головой, а не ногами и многозначительно посмотрел на Вовку. Видимо гад намекал, что предназначение Королькова работать ногами, а не головой. Вовка в долгу не остался, пока объявили привал, он успел бросить ему за шиворот жирную жабу. Вот Стёпка тогда попрыгал, повопил. И главное, доказал, что ногами умеет работать не хуже, чем головой. Правда Вовке попало за это от «физручки» Марь Семёновны, кстати, вот она-то, как раз и не устала, а ведь бегала больше всех. Так что зря она Королькова отругала, он, можно сказать, заступился за всех тех, кто больше работает ногами. От воспоминаний о школе у него даже защемило сердце. Никогда бы не подумал, что такое может случиться… Неожиданно, его размышления прервал какой-то странный звук, который доносился из-за дверей спальни. Было такое ощущение, что марширует груда металлолома, такой скрежет и лязг раздавался вокруг. От страха Вовка даже сел в кровати и с ужасом уставился на дверь.
