Kitobni o'qish: «Душевный посыл», sahifa 2
Дверь аварийного выхода открывалась наружу, я видела это отчётливо. Но открыть всё равно не могла. Зажимала железную ручку, открывая щеколду, всем телом наваливалась на холодную преграду, ощущала как практически выбиваю своё плечо из сустава каждым рывком. В спину дышала паника, шагал разъярённый и мною покалеченный, а рядом даже коробок с тяжёлым хламом не осталось.
Обернулась назад, где свет от единственной лампы в середине длинного коридора нервно моргал, повинуясь настроению страшного неадеквата. Вот он в десяти шагах от меня, придерживает своей бугристой рукой место моего удара. Темнота и мой нервный вздох. Снова свет и он уже в пяти шагах яростно сжимает свои кривые зубы, глядя на меня сверкающими глазами. Темнота и ощущение что следующая вспышка света станет последним что я увижу в своей жизни.
Красные глаза напротив моих и зловонное дыханье в лицо вызвало предобморочное состояние и ноги подогнулись. И стоящий в шаге от, прижатой спиной к двери, меня убивец схватил не горло, а пустоту. Тело не слушалось, даже боль ушла на второй план, полностью поглощённая навалившейся слабостью. Привычное, но очень несвоевременное состояние подписало мне приговор. Я могла бы попытаться сбить мужика с ног и поискать в коробках следующее орудие. А может рискнула бы подёргать ручку двери из которой мы тут и появились. Но я с трудом держусь в сознании чтобы посмотреть на пробегающую перед глазами историю моей жизни. А её нет. Обидно.
Сквозь закрытые веки показалась яркая вспышка и странный хруст. В полуобморочном состоянии, звуки доносятся словно через воду, потому не сразу поверила своему слуху. Глаза открыла, пытаясь разогнать белых мошек и снова зря.
Между красных глаз страшного мужика торчало лезвие с мою ладонь. Искорёженная гневом маска застыла на его лице прямо надо мной, а руки безвольно болтались вдоль тела. Новая струйка вишнёвой крови присоединилась к тем, что текли из мною сделанной раны. Но как-то медленно. Словно завершающий штрих художника на кончике кисти, обрисовывал середину кривого носа, следуя за каждым контуром очередного шрама.
Засмотревшись на наливающуюся каплю, остановившуюся на самом кончике носа, не сразу обратила внимание на того, кто стоял за спиной красноглазого психа.
– Дая мэведьа, – хриплые, гортанные звуки издавала гора, загораживая своим огромным телом практически весь коридор. Когда мужик одним лёгким взмахом своей руки, отправил в дальний полёт бездыханное тело моего, ставшего каким-то родным уже, страшилу, я поняла что настала моя очередь.
Бояться банально устала, всё тело где-то пульсировало, где-то жгло, где-то отдавалось тупой болью в такт замедляющегося сердцебиения. Адреналин от побега схлынул, забрав с собой и мою адекватность. Ибо объяснить моё последнее, перед обмороком высказывание, я иначе не могу:
– Не, ну жопа.
Сквозь марево нахлынувшей темноты показался звук весёлого смешка.
Глава вторая.
Новая работа, старые привычки.
Отражение в дверях метро напротив, будто решая добить и без того уничтоженную меня, показывало щекастенькую, несчастненькую, не выспавшуюся меня. Странно что с такими снами удаётся поспать хотя бы несколько часов.
Чёрная мужская футболка с принтом какого-то курортного города с пляжами, кабриолетами и пальмами. Купила по акции, когда очередная партия вещей стала мала. Штаны приходилось обновлять каждый месяц.
Осознаю, что столь частое посещение бухгалтерии и чаепития с главным бухгалтером, плохо сказались на некогда нормальной фигуре. Худышкой никогда не была и не стремилась, но талией обладала. Вот и променяла красивые изгибы на необходимую информацию о своём предполагаемом, будущем муже.
Наталья Игоревна много рассказывал об Артуре, единственном сыне, её гордости. Окончил топовый столичный вуз с красным дипломом, за год поднялся до начальника отдела и тренирует детей по выходным. Не смог отказаться от любимого футбола невзирая на занятость. Я могла слушать её часами, не замечая как подкладываемые доброй женщиной шоколадки исчезают с моей тарелки.
Час пик в метро, из мыслей меня выбил очередной намеренный тычок локтем в бок от тучного мужчины и тихое «всё место заняла». Оглядела индививида. Короткий ёжик волос на большой голове, круглое красное от активных возлияний синей жидкости лицо. Он выше на две головы, шире в плечах и больше меня в полтора раза минимум. Закрыла глаза чтобы не видеть его очередную издевательскую усмешку в отражении дверного стекла.
Слёзы снова прорываются на глаза, я не замечала этих гадостей, до прошлой недели меня ждал мой тёплый свет с зелёными глазами и ямочками на щеках. Каждое утро мы покупали кофе с другими коллегами, прогуливались по бульвару. Мне слишком везло с людьми всю жизнь, и суровая реальность больно ударила по голове.
Сквозь унылые мысли о собственном несовершенстве я услышала объявление очередной станции и шокированное причитание какой-то женщины. Очередное незапланированное шоу фриков в столичном метро.
Я обернулась на шум и успела заметить широкую спину высокого мужчины в коричневой рубашке, держащего за шкирку согнутого вдвое другого. Дверь вагона закрылась за их спинами и когда поезд тронулся я узнала кого вывели из вагона. Счастливая улыбка растянула губы, а глубоко, там где две недели жил лишь стылый лёд, наконец немножко потеплело. Может день не такой ужасный, раз мой утренний обидчик получил по заслугам.
Бульвар, который час назад был заполнен спешащими по делам людьми, мог порадовать меня шелестом листьев на опустившихся ветках. Созданный ими зелёный тоннель, сквозь который пробивалось летнее солнце был одной из причин почему я согласилась на работу в первую же пригласившую меня фирму. От одной мысли что буду прогуливаться здесь каждый будний день сердце наполнялось радостью. Тогда, двадцатидвухлетняя Аня ещё не знала что примерно через пол года начнёт терять сознание, бегать по врачам и получит неописуемый опыт пребывания в стационаре. А прогулки в любимом бульваре станут слишком трудными для ослабленного организма.
Зажмурилась до цветных огоньков и медленно выдохнула. Прошлое уже далеко, а будущее тыкает не в спину палочкой, тонко намекая двигаться вперёд. Нет смысла стоять здесь и грустить, более-менее восстановиться я смогла, потому прогулку по бульвару осилить в состоянии. Жаль, что это оказалось единственным, что радовало в данный момент.
Первые дни лета выдались тёплыми и солнечными. А мне хотелось холода, замотаться в теплые вещи как в броню, сквозь которую не просочится даже самый сильный и настойчивый ветер. И большие хлопья снегопада, чтобы остудить пылающие от ужаса предстоящего щёки. Да и от перчаток бы не отказалась, ладони слишком сильно вспотели, от чего приходилось вытирать их о свои джинсы каждые несколько минут.
Я же могу их встретить. Отдел продаж и маркетинга сидят на втором этаже нашего трёхэтажного здания, а значит вероятность увидеть земноводных туалетных сплетницы высока.
Увидеть Ольгу было не страшно, зная характер своей бывшей подруги, после всего проделанного, она притворится что мы незнакомы и молча пройдёт мимо. Возможно, демонстративно обогнёт меня по дуге, чуть скорчив своё идеально-кукольное лицо.
А вот встретиться с Артуром и Натальей Игоревной не боялась совершенно. Эти двое минимум до одиннадцати, не вылезали со своих столов, прикованные к компьютерам. Бесконечные утренние созвоны, на которые вечно жаловалась главная бухгалтер, были учтены мною при выборе времени встречи с начальником.
Я ухожу одни днём, без отработки и скандала. А всё благодаря страху этого мужчины среднего возраста перед беременными женщинами.
Когда Наталья Игоревна рассказала по секрету об этой маленькой тайне моего прямого руководителя, я не поверила. Беременность не заразна, мужчинам не грозит и абсолютно безопасна для окружающих, если женщина в положении не твоя жена.
Но Глеб Игоревич действительно перестал монотонно отчитывать меня в тот момент, когда с губ сорвались слова «я в положении». До сих пор помню растерянную тишину, разбавляемую чьими-то тихими шагами по коридору. Дверь начальник закрывал только когда с кем-то разговаривал, в остальное время предпочитая наблюдать за проходящими по коридору сотрудницами административного отдела.
Вспомнила как прокомментировала пристрастия этого любителя идеальных женских пропорций Мия: «он в прошлой жизни явно сильно отличился перед прекрасным полом, раз в нынешней только с мужчинами застрял». Возможно, неопытную меня поэтому сразу и взяли. Глебу Игоревичу очень надоел мужской коллектив.
Приободренная хорошими воспоминаниями я зашла в небольшое офисное здание, где на первом этаже остались личные вещи в кабинете айтишников, где им и суждено остаться. Не коллегам, а мелочам. Ничего ценного для меня там не осталось.
В коридорчике было пусто, самый оживлённый этаж здания всегда был вторым, где девочки из продаж, цокая каблучками перебегали к маркетологам или бухгалтерам для очередного согласования и обсуждения свежих новостей. Постояла немного, в очередной раз протерев холодные влажные ладони о брюки и прислушалась, глядя на лестницу как на голодного аллигатора.
Но мне в очередной раз повезло и сверху не доносилось ни звука. Выдохнула и решилась.
Лифтов в небольшом старом здании не имелось и раньше, каждый поход в администрацию вызывал панические атаки. А сейчас я поднималась по каждой ступени с мощностью атомного ледокола. Немного остужали решимость режущая боль в каждой мышце тела и сильный голод, который не ощущался когда сидела дома. Похоже, морковной котлеты и отварного яйца с горошком, моему организму оказалось недостаточно.
Но я упорно двигаюсь, сжимая зубы и мысленно поддерживая себя словами, сказанными вымораживающе бодрым голосом: «И ещё восемь ступенек! Ты сможешь! Только представь как заберёшь документы из этой конторы и уйдёшь в новую прекрасную жизнь!».
Удивительно ли что поднялась на третий этаж я озверевший буйволом? Тяжело дыша оглядела кабинеты красными от пролитых за утро слёз глазами. По не менее красным щёчкам текли капельки пота, а ноги тряслись от натуги и боли. Но подняв подбородок, выпятив часто вздымающуюся грудь я этой самой выдающейся частью пошла в кабинет своего опешившего босса. Если будет бесить, ей и придушу.
Не знаю что было написано на моём лице, но начальник бросил свои дела и попросил подождать, ловко выскользнув из собственного кабинета, даже не заблокировав свой ноутбук. Подобного никто из нашего отдела себе не позволял. Слишком часто, возвращаясь в кабинет после телефонного разговора в коридоре, нарушитель правила информационной безопасности обнаруживал непристойную картинку на рабочем столе. Или новую переписку в мессенджере с незнакомыми подозрительными личностями, где дата и время свидания уже были назначены и заботливо внесены в личный календарь.
Меня ребята пощадили и лишь изменили настройки мониторов, поменяв их местами.
Успела чуть успокоиться, за закрытой дверью кабинета не было слышно шагов, и никто не должен был знать о моём присутствии. Глеб Игоревич почти ни с кем не общался и очень не любил сплетни. А потому в присутствии этого начинающего полнеть, бледноватого мужчины, в столовой, затихало женское щебетание, преображаясь в рабочее совещание. Молчать прекрасная часть нашего коллектива отказывалась принципиально.
Не удержалась и всё-таки пересел к двери полу-боком, слишком нервировала вероятность появления за спиной кого-то неожиданного. Но зря, с подписанным обходным листом и всеми справками из бухгалтерии, трудовой книжкой из кадров и кофе из автомата вернулся сам хозяин кабинета.
На колени мне рухнули файлики с необходимыми мне документами, перед носом оказался кофе, а обходной лист начальник положил перед собой, заняв собственное кресло.
Кабинет затопила тишина, за окном пролетела птичка и я только сейчас осознала что с первой секунды, смотрела исключительно на дверь, не обращая внимание на окружающее пространство.
– Анечка, – прокашлявшись, но всё равно хрипловато начал уже бывший начальник, – у меня знакомый ищет секретаря, я понимаю что не твой профиль, но если прижмёт, словечко я…
– Спасибо, но новое место я уже нашла, – с натянутой улыбкой ответила тому, кого я кажется, совсем не узнала за все три года совместной работы. – Глеб Игоревич, мои личные вещи можно выбросить, спасибо вам за всё, до свидания. – Проглотив неожиданный ком в горле поднялась, краем глаза заметила что мужчина пытается сказать ещё что-то, но рванула к двери раньше.
Я слышу тишину в коридорах, а значит этот шанс упустить нельзя.
На улице оказалась незаметно для себя. С бешено колотящимся сердцем, подступающей тошнотой и привычным головокружением. Заветные документы в руке казались чем-то мифическим, нереальным. Успела отойти несколько шагов и дрожащими руками убрать листочки в рюкзак как заметила движение в бульваре.
Прекрасный Артура со своей молодо выглядящей матерью. Их светло русые макушки мелькали между деревьями, а я панически метаясь, судорожно ищу выход. Обратно не уйти, даже спрятаться в офисе уже негде, сплетники мой побег обгрызут с большим удовольствием чем собственные завтраки.
Но встречаться с очередным сюрпризом этого дня не хотелось совершенно, я ещё не готова, мне больно, грустно и страшно.
Недолго думая, нырнула в ближайшие кусты и поползла. Если меня сейчас заметят не отмоюсь, но хуже уже не будет. Спрячусь в теплице у родителей на даче и буду нервно грызть огурцы до конца жизни. А если не заметят, то я лотерейный билетик куплю.
Шаги и голоса раздались, как только я перестала шевелить своими свежеприобретёнными веточками, шелестеть листиками и в целом притихла.
– Я уже подписала, Артур! – Впервые слышу грозные нотки в голосе всегда доброй Натальи Игоревны.
Даже когда наступала отчётная пора и прочие бухгалтерские периоды, когда добрых бухгалтеров не существовало в принципе нигде, она не повышала голос и не грубила. Наша прекрасная в своём всегда цветущем возрасте покорительница дебетов со всеми кредитами, пила успокоительные, запивая ромашковым чаем и не улыбалась. Вот и вся разница со спокойными днями нашего власть имущего отдела. Успокоительные мне, кстати, она посоветовала.
– Я просил дождаться меня! Я так часто тебя о чём-то прошу?! – Ещё одно открытие – это возмущённый Артур. Мы всегда думали что эти двое сидят на очень хорошей травке-муравке поднимающей настроение, придающей молодость, но тщательно скрываемой от всего остального мира.
– Личная просьба Глеба, – уже тише прошипела имя моего начальника неудавшаяся свекровь. Они уже перешли через дорогу и до входа в офис оставалось три шага. А до меня один.
А я что? А я кустик, зелёный кустик, кушаю солнышко и радуюсь дождику. Всегда тут рос и выглядел именно так. Такой очень незаметный кустик вот и не обращайте на меня внимание, пожалуйста. И говорить можно чуть громче, а то я к вам случайно задом посажен оказался, а там ушек нет.
– Потянуть время-то ты могла, – со вздохом и обречением в голосе сказала звезда моих грёз. Эх, сколько раз обнимая подушечку и смотря мелодрамы я представляла, что меня вот так же обнимут нежные аристократично-бледные руки этого блондина, а затем он склониться к моим губам и…
– Губу закатай! – Извините, пожалуйста, Наталья Игоревна, конечно бы сначала жени… ой, замуж за Артура вышла, только потом все эти штучки, я приличный кустик. – И как бы это выглядело? Все, даже директор всё подписали, а я, после всех слухов отказываюсь?
– Сказала бы что как раз из-за слухов подписывать не хочешь, что Ане нужно всё объяснить. Ну что ты там для поддержки всем говорила.
– Артур, если ты хочешь поговорить с Аней, позвони. Но, уж будь добр, сам! – Разъярённо, но тихо проговорила невероятное женщина. И быстро добавила. – В паспорте, в графе “пол” у тебя “мужской” написан, вот и веди себя как мужской, а не возмущайся что мамочка тебе девочку не задержала! Пойдём, и так задержались.
– Как мы могли упустить, – уже спокойно и тихо ни к кому не обращаясь пробормотал Артур проходя мимо моей, гхм, задней ветвистой части. Дверь за родственниками закрылась, а я ещё некоторое время лежала сливаясь с природой и приходила в себя. Надо бы всё же открыть чаты с этими двумя и почитать наконец.
Это зачем я им понадобилась? Какие именно слухи пошли после высказываний Оли? Что я пропустила? И почему они не на своих стандартных совещаниях? Всё происходящее слишком нереально чтобы быть правдой.
Выбралась из своего примятого укрытия, с благодарностью погладила по погрустневшим листочкам и отряхиваясь, помчалась в сторону заросшего зеленью бульвара.
В затуманенном от полученной информации состоянии позвонила маме чтобы сообщить об увольнении. Она поддержит и поймёт, сама не сидела на месте дольше пяти лет, меняя не только фирмы, но и сферу деятельности. От личного помощника, до суфлёра столичного театра. Даже зарубежные фильмы озвучивала. Но когда появилась я, мама уволилась и посвятила себя тому о чём мечтала с детства- пупсику. Я и сейчас почувствовала себя пупсиком, стоило услышать:
– А вот и моя девочка! – Улыбка сама растянулась на губах, будто не было трудностей, страшностей, грязностей. Одна фраза предназначенная только мне. Мама говорила её с невероятной смесью счастья, любви и нежности. А папа с радостью и гордость. И любовью, конечно.
И одна моя, для них двоих с разными вариациями.
– Твоя и папина! – Слышу в своём голосе смех и поражаюсь магии рочдельской любви.
– А папа опять уехал на дачу, говорит огурцов ещё больше будет, тебе передать? – ворковала мама, позвякивая кастрюлями. На заднем плане слышался голос актера дубляжа знаменитого турецкого сериала. И я на секунду будто оказалась там, рядом с мамой, на маленькой, светлой, уютной кухне в углу которой стоял угловой диванчик с откидным узким столиком, привинченным к стене, за которым я проводила каждый вечер делая уроки. И порхающая над кастрюлей мама. Солнышко гладило её по спине и чёрным, отливающим в шоколад, волосам заплетенным в косу до талии.
А я с улыбкой отвечаю, чуть сбавив шаг:
– Ага, огурчики и вообще овощей можно побольше передать Я решила заняться здоровьем, а то работа, стресс и всё такое. – Села на скамейку чтобы погрузиться в атмосферу спокойствия родительского дома и закрыла глаза.
В моём воображении, маму на мгновение скрыли светлые занавески, поймавшие тёплый летний ветер. Папа долго смеялся увидев мамину покупку несколько лет назад, но помог повесить «это безобразие» с нарисованными черными котиками гоняющими апельсины. Когда занавески опали мама с чуть искаженным в динамике телефона голосом ответила с улыбкой:
– Ты умничка, Анюта, всё правильно. Только не загоняй себя в рамки современной моды на худобу,– она даже чуть поморщилась, – Иметь тело без выпирающих костей или бугров мышц это нормально и не менее красиво.
Моя мудрая, прекрасная мамочка которой лёгкая полнота шла. На всех фотографиях у неё были очаровательные щёчки, аккуратный животик и окружности, где это нужно. На ней это смотрелось гармонично. К сожалению, в моём случае всё выглядит иначе.
–Спасибо, мам, не переживай. – С места в карьер, или как оно говорится. Выдох и… – Кстати, а я с работы ушла.
– Ох! Ну наконец-то! – У мамы аж дыханье перехватило. Она так о новостях предстоящих бракосочетаний наших близких родственников не радуется. Даже обидно немного стало. – А давай всё лето на даче проведём? Папа будет счастлив и утята обещали диплом защитить пораньше чтобы нам нервы дольше попортить. – Последняя фраза вырвалась у мамы со страдальческим вздохом, а я как наяву увидела её прикрытые в секундной слабости глаза. Не сдержалась от беззвучного смеха.
Утятами все родственники величали братьев-близнецов Кирилла и Мирона, приходящимися мне двоюродными или троюродными братьями. А меня мамой уткой, так как с самого детства эти оболтусы бегали за мной по пятам.
Но особенно забавлять окружающих это начало, когда старшая на два года я, грозно отчитывала уже подростков утят глядя на них снизу вверх. В четырнадцать они умудрились переплюнули меня в росте от чего голову приходилось задирать и нотации укорачивать, шея болела зверски.
Так как встречаемся мы чаще всего на родительской даче, Кир и Мир нашли решение моей низкорослой проблемы. Когда я собиралась ругаться, кричала “несите стул” и оболтусы торжественно выносили старую добротную табуретку, ставили на неё меня и с демонстративным вниманием слушали грозные выступления своей высокоморальной родственницы. Обычно в конце аплодировали собравшиеся вокруг этого представления прохожие.
– Скучаю по ним, – я сидела с широкой улыбкой пока не ощутила чей-то внимательный взгляд. Резко потеряв всю расслабленность, открыла глаза.
Передо мной стоял мужчина. Косая сажень в плечах, высокий рост и пугающее количество мышц. Может, так кажется, от того, что смотрю на него снизу вверх. А может роль сыграли солнечные лучи за его спиной полностью скрывающие даже очертания лица и слегка искажающие фигуру.
– Возьми, – прозвучало тихо, и я почему-то взяла. Слышала, что люди, говорящие по телефону, берут в руки всё что им подсунут не задумываясь. Потеря концентрации на внешнем мире, сосредоточенность на беседе с невидимым человеком играют свою роль.
Но в моём случае, дело было не в этом, человек мгновенно потерявши ко мне интерес и скрывшийся почти сразу как я ощутила клочок бумаги в руке, притянул всё моё внимание. Я не слышала, что говорит мама, отстранённо подмечая что, кажется, речь о братьях и Мии с которой они поспорили на скорость написания диплом. Тогда понятно почему она заперлась в квартире. Но важнее было другое.
Я сжимала бумагу во вновь потеющем кулаке и пыталась успокоить сердце. Несмотря на тёплые солнечные лучики, падающие на меня, по телу пробежали мурашки, сердце колотилось громче звука проезжающих за бульваром машин.
Как-то незаметно попрощалась с мамой, вроде даже лаконично, раз она не уточняла всё ли хорошо. Некоторое время смотрела вперёд, на зелёные листья кустарника, в котором и скрылся мускулистый мужчина и не могла отогнать чувство обречённости, будто я совершила то, что не изменить.
Резко выдохнув, раскрыла кулак с белым, измятым мною небольшим клочком бумаги. Осторожно развернула и открыла рот от удивления.
Посмотрела на бумажку, на уличную урну в метре от меня, на кусты скрывшие этого свинтуса. Чек! Чек из кофейни у метро! Мужик просто не донёс!
– Ну это уже наглость! – Прошипела и сделала то, что любитель сладкого рафа с пирожными не смог. Выбросила мусор в нужное место. Ну что за люди! Сама ещё хороша, развела панику на ровном месте. Права мама, надо устроить себе отпуск, а то нервы совсем ни к чёрту.
Как нырнула в прохладный тоннель метро не помню, но пытающие щёки остудило мгновенно. Не теряя времени, мерно покачиваясь в пустом вагоне метро, я отправляла с телефона резюме по вакансиям и с угрюмым осознанием предстоящих трудностей, пыталась возродить былой оптимизм. Оптимизм возрождаться отказывался, ибо зар платы для специалиста моего уровня предлагались ниже рыночной, условия труда ещё более удручающие, а отдаленность от центра вгоняло в депрессию.
На одну чашу весов поместились тяжелые трудовые будни «у черта на куличиках» с мизерной серой оплатой труда, на второй дача с детками близнецами и речкой. Может даже Мию с Ритой удастся выдернуть из столицы. Когда решение почти было принято пришло уведомление в мессенджер.
Очередное сообщение от Артура. Невероятно, но за последние две недели я начала всё реже вспоминать свою большую любовь. Раньше просыпалась с мыслями о нём и засыпала, крепко обнимая подушку и представляя как точно также он когда-нибудь обнимет меня. Сердце трепетало, пело и плясало при виде пшеничных волос и ямочек на щеках. А сегодня эта картина вынудила меня прыгнуть в кустики.
Бесчисленное количество сообщений, написанных со дня корпоратива. От «Следующим будет белый танец, найди меня. За правой от сцены колонкой.», до «Анечка, давай поговорим, не убегай, пожалуйста!» сегодня. Судя по сообщениям, он ездил к дому моих родителей, ибо адресом проживания я указала именно его. Ждал меня и уезжал ни с чем.
Раньше я бы прыгала от восторга, мгновенно вернулась в офис и ждала обеденного перерыва под окнами, чтобы встретиться с ним и всё-всё-всё объяснить. Может даже позорно проситься у Глеба Игоревича обратно на работу.
Но сейчас, в приоритетах на первом месте определённость собственного будущего, хотя бы на лето.
Написала небольшое оправдательно- объяснительное сообщение, поражаясь насколько сухим оно получается. Без привычных эмодзи, шуток и стикеров. Как обычному коллеге, с которым мы лишь раз пообедали за одним столом.
Хотя внутри бурлил ураган. Стыд, боль, сомнения и непонимание. Мне только сейчас отчётливо стало ясно. Он знал о моих чувствах с самого начала. Возможно даже раньше, чем Оля принялась распускать слухи, раскрывать мои тайны и строить козни.
Все эти двусмысленные сообщения, периодические ухаживания в виде уже оплаченных для меня стаканчиков кофе и сладких угощений, оставленных на клавиатуре вкупе с дистанцией в виде других девушек, которых он не редко приводил на корпоративные праздники. Может он просто галантный и привык так обращаться с женским полом, а возможно любит внимание и восторженные вздохи. Но менее гадко от этого не стало.
Отключила уведомления, заблокировала телефон и борясь со слезами, стараясь не видеть собственное жалкое отражение в тёмных провалах вагона ехала домой.
Уже поздно вечером, после покупки трёх, последних в аптеке, упаковок успокоительного, удручающей медитации над очередным салатом и видео об этикете за столом, получила приятное сообщение.
Баланс моей карты пополнился на половину прошлой зар платы, и самый любимый в мире мужчина оставил послание “Доченьке на мороженку”.
Мгновенно написала как сильно люблю родителям и побежала за вышеуказанным. Хуже уже не будет.
***
– Я тебя обратно на восток отправлю, будешь свои пёрышки по всей таможне собирать! – Прошептала ловцу снов, обняв себя за плечи, ощущая мокрую ткань каждой клеточкой тела. Такими темпами не то чтобы не высплюсь, помру раньше времени.
Ночь, корпоратив, мужик, коридор и странная гора, тянущая ко мне свою руку. Тело заныло от ярких воспоминаний, а ещё не до конца зажившие царапины и синяки зачесались с удвоенной силой.
Как и всегда с этим сном, вырваться получилось лишь досмотрев эпизод до конца, прочувствовать заново каждую секунду самого страшного вечера в своей жизни. Но в этот раз кошмар закончился иначе. Странным чувством защищённости, будто я снова маленькая девочка и сжимая свою подушку в руках, пришла к родителям. А мама молча приподняла край одеяла приглашая в свои тёплые объятья.
Но это не помешало мне отругать того, кто по описаю Мии, подарившей мне сей оберегательный элемент, должен меня от подобных снов защищать.
Три часа ночи, кухня, блондинка “вы богиня” и кружка горячего крепкого кофе, которым я чуть не подавилась, глядя на экран смартфона широко раскрытыми глазами. Меня приглашали на работу. Я даже читать что там ещё Артур написал не стала.
– Они там вообще не спят что ли? – Пробормотала в тусклую тишину кухни, с кружкой и смартфоном прошлёпав к окну.
Тихий, зелёный двор из панельных пятиэтажек. Все нормальные люди спали, в отличие от отдела кадров самой престижной фирмы страны, выбивший меня из колеи.
Узкая проезжая часть, укрытая кронами деревьев и криво припаркованными автомобилями, прижатыми к дому. Усмехнулась, когда увидела серый внедорожник автомеханика с первого этажа, перекрывший красную маленькую машинку своей жены.
Эти двое так и познакомились. Учительница младших классов пинала колёса серого гиганта, матерясь так, что бабули с первых этажей боялись сделать замечание. А мужики сидели на балконах и записывали, сжимая сигареты в зубах, забыв их прикурить. Лишь один раз была нарушена эта сосредоточенная идиллия, когда у одного из конспектирующих перестала писать ручка.
Не знаю, что остановило уважаемую Анастасию Дмитриевну то, что ручка не пишет у владельца этого самого внедорожника, или то, что со всех балконов ему начали кидать карандаши, маркеры, ручки и даже мелки. Семьянины в нашем доме тоже жаждали просвещения и серьёзно подошли к учёбе.
Так они и познакомились, суровый, брутальный, спокойный и рыжий Алексей и маленькая шатенка с глубокими познаниями Анастасия.
А перекрывать он ей выезд начал в отместку за кривую парковку, теперь и паркует её машину сам, а перекрывает чтобы она его разбудить не забыла, он после свадьбы курить бросил и бегать начал.
Мечтая о таком же счастливом семейном будущем с Артуром, переместила взгляд на детскую площадку, где наши Ромик, Гошик и Дашик будут, весело хохоча качаться на качелях, а солнечные лучики будут красиво переливаться на пшеничного цвета волосах.
Моё воображение запнулось на качелях, где вместо ангелочка-сыночка сидела массивная мужская фигура и медленно, не отрывая ног от земли раскачивалась. Сосредоточенная на экране смартфона голова не обращала внимание на скрипящие от натуги качели и лёгкую неадекватность собственного пребывания в столь поздний час вне тёпленькой кроватки.
Почему-то села на подоконник, услышала страшный хруст, вспомнила что лишние килограммы не скинуты, сходила за стулом. Не тем что скрипел утром, он в углу теперь стоит, наказанный. Второй из той же партии задвинут к столу во избежание. С громким скрежетом отволокла папин деревянный стул к окну. Он его сам делал, сам в эту квартиру привёз и сам всегда на нём сидел. А всё, потому что “на этих ваших женских стульчиках даже откинуться нормально на спинку невозможно”, а мы спорили, демонстрировали и хихикали.
Села, телефон с кружкой уместила на подоконнике, поёрзала на широкой сидушке, откинулась на спинку и озарило. А ведь папа опять был прав. Надо маме по секрету истину поведать.
Насладилась возможностями спинки папиного творения, потянулась к кофе и делая глоток от страха выпрыснула его на тёмное стекло. Мужчина смотрел в мою сторону. Он не мог меня видеть, кухонный свет я выключила для лучше обзора и ориентировалась на фонарный. Но голову этот субъект поднял на уровень моего окна. Я уверена.
Не протирая кофейные кляксы, оставленные на стекле. Двигаясь не поворачиваясь к окну спиной, задевая тяжёлый стул, от того громко продвигалась в спасительную глубь квартиры. Он же не будет вычислять полуночную блюстительницу по этажам, верно? Да и зачем? Смотреть не запрещено, не спать также. И вообще, сам не спит и в отличие от меня ещё и по детским площадкам шатается.