Kitobni o'qish: «Инфорайдеры»

Все имена и события в произведении вымышлены, любые совпадения с реальными людьми, живыми или мертвыми, случайны.

Открытие

Москва, 2047 год. Город, укутанный цифровым туманом, мерцает огнями рекламных голограмм, отражающихся в лужах после недавнего дождя. В тихом спальном районе, где новостройки соседствуют с постаревшими панельками, на двенадцатом этаже обычного дома горит одинокое окно.

Марк Кузнецов сидит в своей однушке, погруженный в призрачно-синее свечение мониторов. Его лицо – острые скулы, усталые глаза, трехдневная щетина – освещается мягким пульсом кода, бегущего по экранам. Комната выглядит как технологическое гнездо: повсюду разбросаны платы, AR-очки разных модификаций, дешевые пустые контейнеры из-под китайской лапши. На стене – единственное цветное пятно: старая фотография улыбающейся пары средних лет и подростка между ними.

– Если добавить еще один слой фильтрации, – бормочет Марк, стирая кончиками пальцев висящую в воздухе голографическую схему, – может быть, удастся…

Внезапный звонок интеркома прерывает его мысли. Марк вздрагивает и машинально смахивает в сторону голограмму кода.

– Открывай, гений-отшельник, – раздается женский голос из динамика. – Я принесла еду живому человеку и каффы твоему синтетическому мозгу.

На губах Марка появляется слабая улыбка. Через минуту в квартиру входит Саша Ларина – черные волосы, собранные в небрежный пучок, умные глаза, изучающие комнату с профессиональной внимательностью специалиста по безопасности.

– Ты хоть спал сегодня? – спрашивает она, ставя на заваленный деталями стол бумажный пакет с едой.

– Сон – это баг человеческой системы, – отшучивается Марк, но его красные глаза выдают ответ.

Они устраиваются у окна, где виден ночной город с мерцающими огнями дронов доставки и рекламными дирижаблями, проецирующими гигантские голограммы на облака.

– Над чем ты сейчас работаешь? – спрашивает Саша, открывая контейнер с лапшой.

Марк оживляется, его руки начинают рисовать в воздухе невидимые схемы:

– Я пытаюсь создать алгоритм, который сможет предугадывать потребительские привычки на основе минимального набора данных. Если получится, маленькие компании смогут конкурировать с гигантами вроде "ГлобалТек".

Саша закатывает глаза:

– А как насчет того, что людям, может быть, не понравится, что их привычки прогнозируют?

– Это уже происходит, – парирует Марк, начиная их привычный спор. – Разница лишь в том, кто контролирует этот процесс. Демократизация данных – единственный способ уравновесить цифровую власть.

– Данные – не абстракция, Марк. За каждым числом стоит живой человек с правом на личное пространство.

– В мире, где каждый носит в кармане устройство, отслеживающее каждый шаг, понятие "частная жизнь" – всего лишь красивый анахронизм, – Марк смотрит в окно на огни города. – Вопрос не в том, собирать данные или нет, а в том, как использовать их этично.

Их спор, как обычно, заканчивается ничьей. Поздно ночью Саша уходит, а Марк возвращается к мониторам. Что-то не дает ему покоя в текущей версии кода. Он пытается нестандартно соединить несколько алгоритмов машинного обучения.

– Алиса, – обращается он к своему ИИ-ассистенту, – запусти симуляцию по протоколу "Геркулес".

– Запуск нестандартной конфигурации, – отвечает мелодичный женский голос. В воздухе материализуется полупрозрачный силуэт молодой женщины в строгом костюме. – Вероятность успеха – 12.8%.

– Значит, шанс есть, – усмехается Марк.

Сон накатывает незаметно. Марк падает головой на руки прямо за столом, в то время как компьютеры продолжают обрабатывать данные. Сквозь полудрему он слышит странный сигнал и открывает глаза.

В темноте комнаты парит голограмма неизвестной структуры – сложная паутина светящихся нитей, соединяющих бесчисленные узлы данных.

– Алиса? Что это? – хрипло спрашивает Марк.

– Неожиданный результат симуляции, – отвечает ИИ. – Алгоритм создал модель для агрегации разрозненных массивов персональных данных с уровнем точности 99.7%.

Марк подходит к голограмме, вращает её в воздухе. В этот момент его мобильный проецирует входящий звонок.

– Ты вообще спишь? – спрашивает Саша, когда он отвечает.

– Ты не поверишь, – голос Марка дрожит от возбуждения. – Я только что случайно создал нечто… невероятное.

К полудню Саша уже в его квартире. Она скептически рассматривает голографическую модель, созданную алгоритмом.

– И что именно она делает? – спрашивает она, проводя рукой сквозь светящиеся нити.

– Смотри, – Марк надевает AR-очки и протягивает вторую пару Саше. – Алиса, активируй визуализацию по моим биометрическим данным.

Пространство вокруг Марка внезапно наполняется каскадом цветных потоков информации – голубые ленты текстов, красные сгустки финансовых транзакций, зеленые нити перемещений по городу.

– Это… все данные обо мне? – шепчет он, поворачиваясь и наблюдая, как шлейф информации следует за ним, словно цифровой призрак.

– Господи, – выдыхает Саша. – Алгоритм собирает все твои цифровые следы в реальном времени. Это же…

– Революция, – заканчивает Марк. – Представь: человек надевает эти очки и может видеть, какую информацию о нем собирают другие, как используют его данные, кто имеет к ним доступ.

***

Следующие три дня они практически не выходят из квартиры, совершенствуя программу, которую в шутку называют "Инфорайдер". Саша, со своим опытом в кибербезопасности, помогает интегрировать приложение с существующими AR-платформами.

– Это должно оставаться между нами, – настаивает она. – По крайней мере, пока мы не поймем всех возможностей и рисков.

В субботу они выходят в город тестировать усовершенствованную версию "Инфорайдера". Воздух пахнет приближающейся весной, мокрый асфальт отражает неоновые вывески. Обычный торговый центр через AR-очки превращается в фантасмагорическое зрелище: каждый посетитель оставляет за собой уникальный цифровой след, словно светящийся хвост кометы.