Kitobni o'qish: «(Не)уДачное лето»
Глава 1. О роли товарища Мико в истории России
Костлявая длань Кирилла Олеговича нависла над открытой страницей зачетки словно меч палача над шеей приговоренного. Трагедию уже нельзя было предотвратить, и Дашка отлично это понимала. А еще она прекрасно знала, что возражать профессору Потапову нельзя. Но знать и понимать – это одно, а смириться с несправедливостью – совсем другое.
– Нечестно! – выкрикнула девушка прежде, чем кончик ручки успел коснуться белоснежной ячейки таблицы в столбце с заголовком «Оценка».
Кирилл Олегович вздрогнул от неожиданности и удивления. Никогда прежде никто не смел ему возражать!
– Что, простите, вы сказали? – переспросил профессор. Для верности он даже повернулся к студентке правым ухом, на котором под прядью седых волос виднелся слуховой аппарат.
Дашке стоило бы подметить демонстративность его поведения, принять во внимание и сменить тактику, чтобы не втягивать себя в еще большие неприятности. Замолчать, смиренно опустить глаза и принять факт грядущей в августе пересдачи экзамена по истории России как данность…
– Я сказала, что вы поступаете нечестно, – по-прежнему бойко и решительно ответила девушка.
Возмущение пылало на пышных щечках горячим румянцем, дрожало кончиками курчавых рыжих хвостов, искрилось в глубине лукавых зеленых глаз. Оно подпитывало Дашкину уверенность, которой девушка лучилась так ярко, что даже у тихони Збирова, затаившегося в дальнем углу аудитории, подтаяли сомнения в успехе рисковой затеи сокурсницы.
– Простите… – протянул профессор, убрал ручку от зачетки и уточнил: – Что именно кажется вам несправедливым?
Несомненно, Кирилл Олегович давал Дашке последний шанс пойти на попятную и отделаться легким испугом. Студентке нужно было лишь подобрать правильные слова и расположить их в правильном порядке: извиниться, пообещать, что все выучит, пожелать профессору хорошего отдыха на каникулах.
Дашка использовать возможность не пожелала. Отступать, отказываться от своих слов и портить себе летний отдых из-за блажи старого ворчуна она не собиралась!
– Я ответила на вопрос в билете. Да, не развернуто, но я перечислила все причины падения татаро-монгольского ига. Несправедливо ставить мне два балла, тем более что Мико, – Дашка кивнула на дверь, в которую упомянутый сокурсник вышел парой минут ранее, – который вообще ничего не ответил, вы нарисовали четыре!
Кирилл Олегович хмыкнул, откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. Смотрел на Дарью он снизу вверх, но у несчастного Збирова, который от страха совсем сполз под парту, складывалось совсем иное впечатление.
– Напомните мне, студентка Орлова, откуда пожаловал в нашу чудесную страну товарищ Мико?
– Из Конго.
– И вы считаете, что я должен спрашивать товарища Мико с той же строгостью, что и вас?
– Да, – уже не так уверенно ответила Даша.
– И зачем, скажите на милость, пригодятся товарищу Мико знания об истории России, когда он вернется в родные пустыни?
– В Конго нет пустынь.
Левая бровь профессора устремилась вверх, в то время как правая буквально спикировала вниз. «Беги!!!» – мысленно прокричал бедняга Збиров, так же мысленно прощаясь с Дашкой и с собственной жизнью. Указать Кириллу Олеговичу на ошибку было равносильно самоубийству! К сожалению, Дашка об этом, очевидно, предпочла позабыть.
– Вот как? – наконец холодно изрек профессор.
– Там влажно и тепло. И растут бананы.
– Это вам товарищ Мико рассказал? – хмыкнул Кирилл Олегович и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Чем с ним общаться, вы бы лучше потратили лишний час на изучение материала моего предмета. А впрочем… быть может, я не прав? Быть может, вы решили уехать в Конго с товарищем Мико?
– Что? – растеряно пискнула Даша.
Профессор сел прямо и вновь занес руку над разворотом зачетки.
– Потому что, если это не так, можете не рассчитывать на положительную оценку от меня!
Ручка опустилась вниз, и белоснежная ячейка таблицы в столбце с заголовком «Оценка» оказалась непоправимо замарана размашистой цифрой «2». В соседней ячейке прописалась не менее размашистая подпись профессора.
– Пересдача в августе, но чем тратить время на бесполезное, лучше потратьте его на поиски нового места учебы, – прошипел Кирилл Олегович с ехидной улыбкой на устах, вручая студентке Орловой зачетку.
Выйдя из аудитории, девушка застонала от сознания собственного бессилия. Это был провал! Крах всех надежд, облом, кризис – в общем, конец света локального масштаба. Мало было ей не сдать экзамен, так она умудрилась поссориться с самим профессором Потаповым! Более вредного преподавателя не существовало в ВУЗе, да и во всем остальном мире, пожалуй. И почему она не сумела удержать язык за зубами?
На лице Даши не было и тени улыбки, и даже задорные хвостики безжизненно повисли. Легко можно было понять, что пересдачу она завалила, но Лешка Глебов – товарищ по несчастью – счел необходимым все же уточнить:
– Встретимся в августе?
Девушка кивнула и картинку хныкнула. Глебов скорчил рожицу, выражая сочувствие.
– Не боишься! – подбодрил Дашку стоявший тут же товарищ Мико. Не изменяя привычке, могучий гражданин Конго положил руку на плечи Даше и прижал девушку к себе.
Поведение африканца, не упускавшего случая обнять всякую белокожую девушку, Дашку всегда раздражало. Она дернулась, чтобы высвободиться. Однако в последний момент предусмотрительность вынудила девушку смириться с положением. Африканец был своеобразным, но безобидным и отзывчивым. И гражданином Конго! Не стоило портить отношения с тем, кто мог оказаться полезным в Самом Крайнем Случае.
– Да, ладно тебе киснуть, Дарья, – тем временем поддакнул сокурснику Лешка. – Пойдем лучше в кафешке посидим. Погода замечательная! Я угощаю…
Даша тряхнула головой и все-таки высвободилась из неуклюжих объятий африканского великана.
– Сегодня я – пас. Мне домой надо. Предки и так ругались, что не с первого раза сдала. Даже боюсь представить, что скажут, когда узнают, что я и пересдачу завалила.
– Не говорить их! – посоветовал товарищ Мико, и его могучий голос эхом разлетелся по длинному пустому коридору. Словно рык льва по африканским просторам!
– Я бы с радостью не сказала, – «мукнула» Даша, совсем сникнув, – но отец не спрашивает. Сразу зачетку требует, и уже не отвертеться.
– Эх, Дашка, Дашка… Ну, ты если что…
– Отстань, Глебов! Я уже сказала, что между нами ничего быть не может!
Дверь за спиной скрипнула и в коридоре показался белый, как призрак, везунчик Збиров.
– Ты – чудо, Дарья! – восторженно зашептал он. – Потапов так возмутился твоим поведением, что даже не взглянул на мой билет! Я ему про Ледовое побоище с три короба наплел – он так и не заметил, что у меня про Курскую битву вопрос был!
– Ну, хоть кому-то радость, – вздохнула Даша.
Попрощавшись с сокурсниками, она побрела в деканат. Узнала про пересдачу в августе и взяла документы для практики, которую предстояло пройти в то же время.
– Да ты не волнуйся! Кирилл Олегович ворчливый, но по его милости еще никого не отчислили. Нервы трепет, но троечки со скрипом ставит всем: понимает, что вы технари, и вам эта история России только для общего развития нужна, – заверила секретарь кафедры.
Даша помогала ей прошлым летом, во время производственной практики на первом курсе. Кажется, ее звали Юлей, но расстроенная Орлова не бралась утверждать это с абсолютной уверенностью.
На пути к выходу Дашу угораздило вновь столкнуться с профессором Потаповым.
– Простите, – запоздало обронила девушка.
– От вас никаких извинений не приму! – совершенно серьезно заверил ее Кирилл Олегович и для убедительности добавил: – Прощайте!
– По крайней мере, из-за этой истории я впишу свое имя в историю института, – вздохнула Даша, глядя на его потертую спину.
* * *
Дмитрий Егорович изучал разворот зачетки. Изучал долго и пристально, ни на миг не отрывая взгляда от таблицы, словившей в свою сеть второго синего лебедя. Даша стояла перед отцом по другую сторону кухонного стола, виновато потупив взор. Ничего другого она сейчас сделать все равно не могла. Оправдываться и уверять, что все исправит, было бессмысленно. Необходимость этого была очевидна.
– М-да… – наконец протянул Дмитрий Егорович, захлопнул зачетку и швырнул на столешницу.
Книжка заскользила по гладкой поверхности, даже не думая тормозить перед краем. Даша дернулась, подставила руки и умудрилась поймать ее уже в полете.
– Забыла прокричать еще: «Халява приди!» – недовольно поджав уголки губ и едва сдерживая рвущееся наружу бранное слово, хмыкнул отец.
– Это уже поздно, – справедливо заметила Дашина мама.
Ирина Андреевна стояла спиной к мужу и дочери у рабочей поверхности между плитой и раковиной. Ловко орудуя ножом, она шинковала капусту для борща и старалась не думать о грустном, потому что плохие мысли могли испортить блюдо. Но думать не получалось. Даша видела, что мама не разозлилась, но сильно расстроилась из-за ее оценки.
– И что ты теперь планируешь делать? – спросил Дмитрий Егорович.
– Ну… Пересдача в августе, так что буду готовиться, пока есть время, – ответила Даша.
Про угрозу Потапова она решила не упоминать. Незачем было родителям об этом знать. Да и самой не следовало напрасно бояться. Пусть на забывчивость профессора надежды не было, но можно было не оставить ему шансов: выучить все и ответить так, чтобы он не смог не поставить положительную оценку!
Пока Дашка размышляла, Дмитрий Егорович тоже не терял даром времени. Дашка поймала на себе взгляд отца, и от выразительного прищура по спине девушки пробежали мурашки. Дмитрий Егорович что-то задумал! Дашка метнула взгляд в сторону мамы, но та не видела происходящего, сосредоточенно обрезая кочерыжку. На помощь с ее стороны рассчитывать не приходилось.
– И как же ты будешь готовиться?
– Учить.
– Зубрить?
Даша вздохнула.
– Ну, да. Это же не математика. Тут одним пониманием не отделаешься…
– И ты уверена, что сможешь все вызубрить в таких, – отец окинул взглядом небольшую светлую кухоньку, – условиях?
Даша пожала плечами. В домашней обстановке она не видела никаких препятствий. Кроме истории, ко всем остальным экзаменам она сумела подготовиться весьма неплохо: «лебеди» от Потапова плавали в окружении четверок и пятерок.
Однако следующий вопрос отца поставил все на свои места:
– То есть, ты хочешь сказать, что каждый день в течении месяца, до начала практики будешь сидеть в четырех стенах, не отвлекаясь на друзей, магазины, кафе и кинотеатры? И зубрить?
Дмитрий Егорович, в отличии от дочери, смотрел на проблему шире, выглядывал за пределы кухни. Да и в стенах двухкомнатной квартиры свой взгляд не удерживал. Он справедливо полагал, что общительная девушка не сможет упорядочить распорядок дня настолько, чтобы в нем нашлось место ежедневной подготовке к экзамену.
– Смогу, – вяло проговорила Даша. Аргументов, чтобы возразить отцу, у нее не нашлось, но и совсем уж без боя сдаваться на милость родителя не хотелось.
– Ириш, я что думаю, – обратился Дмитрий Егорович к супруге, – надо нам ее к бабушке отправить.
Ирина Андреевна положила нож и обернулось. Она хмурилась, но скорее от непонимания, чем по причине несогласия.
– К маме? – уточнила она.
– К моей маме. К бабе Маше, – пояснил Дмитрий Егорович.
Ирина Андреевна выдохнула:
– Ах! Это можно. На свежем воздухе, на природе куда лучше побыть, чем в городе чахнуть. И Мария Федоровна будет рада. Когда ты у нее последний раз гостила?
– На Новый год, – отозвалась Дашка.
– На два дня приезжала, да и те почти все в своем мобильнике просидела, – с укором покачал головой Дмитрий Егорович. – Это не считается!
– Значит, прошлым летом, – вздохнула девушка, но родители ее не расслышали.
– А ты подумала, что я Дарью к твоей маме хочу отправить? В Омск? – спросил Дмитрий Егорович у супруги.
– Ну, да. Подальше от привычной жизни.
– Э, нет! Омск, конечно, не столица, но город большой. Там Дарья совсем про учебу позабудет! Ты же ее знаешь: она друзей в лесной чаще завести умеет! А там, где есть друзья и нет контроля…
Дмитрий Егорович развел руками. Ирина Андреевна кивнула. Даша вздохнула: грустно-грустно, виновато-виновато! Даже плечи приподняла и опустила для убедительности. Лишь бы родители не заметили, как велика ее радость от назначенного наказания!
Нет, поездка в деревню на месяц, разумеется, была далеко не тем видом отдыха, который девушка выбрала бы, будь у нее этот выбор. Но и на гордое звание «ссылка» такая поездка не тянула! При должном старании и умениях, которые у Дарьи имелись, месяц вдали от родителей можно было провести весело и беззаботно.
– Отправляешься завтра же! – велел отец. – С собой обязательно берешь учебники, конспекты, ноутбук и… В общем, все то, что тебе понадобиться, чтобы месяц ходить одетой и умытой.
– Хорошо.
– Денег не проси. Не дам! – пригрозил отец.
Даша опешила. Подобного поворота она никак не ожидала. Родители ее даже в институт без средств на мелкие расходы не отпускали!
– А как же билет?
– Билет я тебе сам куплю. На обратный и на твое проживание скину маме на карту.
– Но…
– Никаких «но»! Скажи «спасибо» и иди собирайся.
Воспоминания о ссоре с Кириллом Олеговичем и ее последствиях еще не успели выветриться из рыжей головы. Второй раз за день нарываться на неприятности Даше не хотелось, поэтому с отцом она решила не спорить.
– Спасибо, – обронила девушка и вышла из кухни.
Глава 2. Дальняя дорога
К утру Дмитрий Егорович сменил гнев на милость и, провожая Дарью до вокзала, больше взывал к ее совести, чем ругал за случившееся. Он говорил о том, что дочери повезло, ведь ее кормят, поят и одевают родители. У нее есть возможность не отвлекаться на подработку от учебы, для которой ей созданы все условия. Не всем так везет! И потому Дарья обязана учиться хотя бы «хорошо», а лучше – «отлично».
– Пап, ну ты же знаешь, история мне никогда не давалась, – вздохнула Даша.
Дмитрий Егорович улыбнулся в ответ и, обняв ее за плечи одной рукой, ласково ответил:
– Знаю. А еще я знаю, что умному человеку достаточно всего лишь приложить чуть больше усилий, чтобы добиться желаемого результата. Ты ведь у меня умная?
– Умная, – не стала спорить Даша.
– Значит, у тебя все получится!
С этим Даша тоже согласилась. Оптимизма ей всегда было не занимать! И даже если мелкие неурядицы, вроде ссоры с Потаповым, выбивали ее из колеи, она всегда быстро возвращалась в привычное расположение духа. Потому что, если человек сам не верит в себя, сам в себе сомневается, он точно ничего не сможет достичь.
Дмитрий Егорович купил Даше билет и проводил ее до перрона. Девушка предложила отцу поехать домой. День выдался погожим, и стоять в девять утра на июльском солнце было жарко. Дмитрий Егорович отказался, сославшись на то, что обещал супруге посадить дочь на поезд.
– Боитесь, что сбегу? Не стоит! У меня же денег ни копейки нет. Куда я подамся?
Дмитрий Егорович улыбнулся, погрузившись в задумчивость. Даше показалось, что он вновь начнет поучать ее. Но когда голова электрички уже показалась из-за поворота, отец вдруг схватил ее за руку и вложил в ладонь плотно сложенную бумажку. Быстро проделав это, он другой рукой сжал пальцы дочери и прокричал, потому что стук колес уже не позволял говорить спокойно:
– Не потеряй! Это на всякий случай!
Даша осторожно разжала указательный и средний пальцы и взглянула на бумажку. Отец сунул ей сложенные купюры. Две или три тысячи, насколько она могла понять.
«В Конго, конечно, с ними не добраться, но на пару поездок в город хватит», – решила девушка.
– Спасибо!
Дмитрий Егорович махнул рукой, мол, не стоит того.
Электричка остановилась, двери открылись, и отец помог Даше переставить чемодан на пол тамбура. Чмокнул на прощание в щеку и громко чихнул, когда кончик вновь неунывающего рыжего хвостика пощекотал его за нос.
– Ох, Лиса! – погрозил Дмитрий Егорович пальцем. – Не шали там! Я ведь позвоню, проверю, чем ты занимаешься.
– Пап, ты же сам сказал, что я у тебя умная, – подбоченилась Дарья.
– Вот я и опасаюсь, что ты что-нибудь сумничаешь.
Двери вагона закрылись, и электричка понесла Дашку прочь от отца. Дмитрий Егорович замахал ей вслед. Даша, конечно, уже не могла услышать, но отчетливо видела, как отец смеется над собственным каламбуром.
Наконец перрон за окном кончился. Девушка вздохнула, вытянула ручку чемодана и покатила его к выходу из тамбура в основную часть вагона. Ехать предстояло больше двух часов, и совсем не хотелось провести все это время на ногах. Следовало воспользоваться ситуацией и, пока в вагон не набились дачники, выбрать себе самое удобное место: обязательно у окна и желательно с приятным попутчиком.
Миновав два «купе», Даша критическим взглядом окинула разноцветные кресла в третьем. Чистые, на тенистой стороне – первому критерию они соответствовали в полной мере. Что же до второго…
– Уж как повезет… – прошептала девушка.
Убрав ручку, она поставила чемодан в проходе, у стены, села по ходу движения, положила ногу на ногу, достала телефон и запустила игрушку. В общем, не сделала ничего такого, чтобы выделиться, но броская внешность и карма приключенческого человека вскоре внесли свою лепту.
После второй остановки вагон заполнился пассажирами. Не осталось ни одного свободного ряда мест, и молодому человеку в узких прямоугольных очках пришлось сесть против движения у прохода в том же «купе», что и Даше. Некоторое время пассажир был занят размещением мелких вещей в карманах одежды и устраивал рюкзак на свободном месте рядом. Потом удовлетворенно выдохнул, огляделся по сторонам и… буквально забыл обо всем на свете, заметив яркую незнакомку!
Внимание не ослабевало добрую минуту! Молодой человек, глубоко дыша от волнения, любовался стройной фигурой, скользил взглядом по рыжим волнам волос, мысленно касался румяных от духоты щечек девушки. Будь у него больше смелости, он удостоил бы вниманием и губы! Однако смелости явно не доставало, и всякий раз приблизившись взглядом к уголкам Дашиного рта, попутчик стыдливо сдавал позиции.
Реакция молодого человека польстила девушке. Было приятно лишний раз убедиться, что она может вот так вот сразу понравиться. И все же молодому человеку стоило напомнить, что он смотрел на девушку, а не на выставочный экспонат. Обижать его не хотелось, и Даша решила воспользоваться самым милым способом борьбы со стеснительными поклонниками. Поймав очередной взгляд молодого человека, Даша улыбнулась.
Реакция попутчика не заставила себя ждать. Ожидаемо испуганно округлив глаза, он быстро отвернулся к противоположному окну. Дашка беззвучно хихикнула. Убедившись, что попутчик не вернется к прежнему занятию в ближайшее время, тоже посмотрела в окно.
Следующий час прошел в напряженной обстановке. Даше повезло – она сидела у окна, и ее никто не тормошил. А вот молодому человеку в очках приходилось пригибаться перед каждой остановкой и после нее, иначе другие пассажиры вот-вот могли зацепить его голову своими рюкзаками. Попутчику стоило пересесть ближе к окну, когда была возможность. Но молодой человек постеснялся и пропустил на место ближе к Дарье пышную даму в летах, которая еще дальше сместила его в сторону прохода. После этого молодой человек решил совсем встать, уступив свое место другому пассажиру. Однако и тут потерпел неудачу: никто не пожелал меняться с ним местом.
В противовес суете и духоте, царившей в вагоне, за окном цвело и пахло свежестью лето. Мелькали живописные деревни, покоряли сочностью зелени сады и поля. Проползали под мостами реки, по глади которых лениво тянулись за матушками выводки пушистых серых утят. Пейзажи очаровывали и околдовывали, возвращая душевное равновесие, отгоняя тревоги и страхи.
«Действительно, лето – это маленькая жизнь!» – думала Дашка, не уставая восхищаться видами.
Наконец, толпа в вагоне начала редеть. Стоящие в проходе перестали нависать над сидящими пассажирами, перестали задевать их своими сумками и рюкзаками. Еще через пару остановок покинула свое место дама в летах, и молодой человек в очках смог сесть удобнее. Сама не зная, почему, Даша порадовалась за него.
Девушка с осторожностью поглядывала на попутчика все время поездки, не желая быть уличенной в этом неблагородном занятии… Нет, не самим молодым человеком, а остальными пассажирами! О мыслях и чувствах попутчика девушка беспокоилась гораздо меньше, чем о косых взглядах окружающих на нее саму.
Попутчик был идентифицирован Дашкой как «типичный Глебов»: стеснительный, неловкий, ненаходчивый и необидчивый молодой человек, привычный к усмешкам окружающих. Каждый новый взгляд на молодого человека только крепче убеждал девушку в правильном угадывании типажа. И поведение, и внешность – все свидетельствовало в пользу этого.
Молодому человеку было лет двадцать пять – тридцать. Одет он был в футболку, джинсы прямого кроя классической расцветки, ветровку с капюшоном и объемными внутренними карманами. На ногах – кроссовки с побитыми носами. На голове – копна растрепанных волос, давно не знавших ножниц.
Лицо у попутчика все же было симпатичнее, чем у Лешки. Вероятно, именно это обстоятельство и стало решающим для Дарьи. Ехать оставалось еще больше получаса, скучать не хотелось, поэтому девушка решила скоротать время за не слишком умной девчачьей игрой, которой они с подружками развлекались еще в школе – «Улыбнись, чтобы смутить».
Молодому человеку Дашка милостиво оставила шанс отказаться. К моменту начала игры, в вагоне появилось достаточно свободных мест, чтобы пересесть и никого не обременить своим соседством. Однако попутчик в очках остался на своем.
Дарья улыбалась и без стеснения хихикала, видя смущение молодого человека. «Влюбился!» – думала она, наблюдая, с каким упрямством молодой человек продолжает «жевать кактус», как небезызвестная мышь. Ничто другое, кроме чувств, полыхнувших ярким пламенем, не могло стать причиной подобного поведения.
Наконец, Даша отвернулась к окну, сделав вид, что потеряла интерес к игре. Попутчику она больше не улыбалась, но глаз при этом с него не спускала. Ехать оставалось недолго, и девушке было интересно, успеет ли попутчик в очках преодолеть смущение и подойти к ней, познакомиться.
«Ну, что же ты?» – в мыслях подговаривала его Даша.
«Ну, давай же скорее! Ехать осталось всего две остановки!»
«Ну, вот! Мне уже выходить, а ты…» – девушка вздохнула, вытянула ручку чемодана и встала.
Должно быть обычное занятие на миг отвлекло ее, потому что иначе Дарья непременно бы заметила, как молодой человек тоже поднялся с места и закинул на плечо рюкзак.
– С девушками так не знакомятся, – с досадой проговорила Даша. Не хотелось признавать, что она ошиблась на счет чувств молодого человека.
– Что, простите? – в то же время спросил попутчик.
– Я спросила, выходите ли вы сейчас? – улыбнулась Дашка.
– А! Да. Выхожу, – последовал ответ, после которого лицо молодого человека не просто разрумянилось, а даже покрылось испариной.
«Нет, все это неспроста! Наверное, он увидел, как я вытаскиваю ручку, и решил познакомиться со мной на станции», – решила Дашка.
Отказавшись от помощи молодого человека, чтобы не облегчать ему задачу, девушка покатила чемодан к выходу в тамбур. Она не оборачивалась до самой двери, и поэтому очень удивилась, не обнаружив попутчика за спиной, когда достигла цели.
– Так он… – растерянно пробормотала Дашка. Приглядевшись, она заметила молодого человека за стеклянной дверью в противоположном тамбуре. – А, ну и ладно! Тоже мне!
Электричка замедлила ход, двери открылись. Пыхтя и отдуваясь, Дашка выволокла чемодан на перрон. Отругала себя за непредусмотрительность: надо же было так нагрузить его! Ведь это в Москве ее на вокзал провожал отец и поднимал чемодан по лестницам. А здесь предстояло делать все самой! Баба Маша сказала, что не сможет ее встретить. А даже если бы и встретила, Дарья не позволила бы ей нести тяжесть.
– Одни убытки от этой истории! – в сердцах воскликнула Дарья.
Посмотрев по сторонам, девушка вновь заметила попутчика в очках. Не оборачиваясь, он шел вдоль электрички, с каждым шагом удаляясь от Даши.
– Нет, ну, что мне стоило согласиться на его помощь? – вновь вслух выразила мысли Дашка. Ответа не нашлось, и пришлось смириться с неизбежным: ухватить чемодан покрепче и потащить его к лестнице.
Путь до деревни обещал быть непростым еще и из-за солнца, разгорячившегося к середине дня. И если по пути вдоль железнодорожной станции от палящих лучей еще могли спасти стройные березки, то дальше, там, где дорога шла по полю, защиты от жгучих лучей не было никакой.
Впрочем, стоило Дашке спуститься с перрона, как обнаружилась еще одна проблема, на фоне которой солнцепек показался легким недоразумением. После недавнего дождя обыкновенно ровная и гладкая грунтовая дорога превратилась в терку! Видимо, поверхность не успела высохнуть перед тем, как по ней проехал трактор, а после застыла со всеми неровностями вместе. Специально ровнять же ее не было никакой надобности, дорога в нынешнем ее состоянии не представляла из себя препятствия для пешехода или велосипедиста. Лишь для человека с чемоданом на колесиках, но много ли таких дураков было в здешних местах?
– Вот же! – проворчала Дашка.
Как бы там ни было, а стоять на дороге было бессмысленно. Помочь Дашке никто не мог, значит, надо было смириться с неизбежным. Девушка достала из чемодана косынку, повязала на голову и, экипировавшись таким образом, чтобы ничто не отвлекало ее от марш-броска, тронулась в путь. Концентрироваться на несомой тяжести было чревато неприятными последствиями: чемодан мог показаться еще тяжелее. Поэтому Даша решила больше смотреть по сторонам.
В кронах берез щебетали мелкие птички. Черные вороны летали над полем по другую сторону дороги. Ветер приятно холодил кожу и доносил восхитительные запахи родных просторов: скошенных трав, распустившихся цветов, влажного чернозема…
Даша наступила на кочку и почувствовала, как та медленно уходит у нее из-под пятки. Вскрикнула от неожиданности, успев подумать, что вместо кочки наступила на какого-то зверька. Зверька ей стало ужасно жалко, и девушка выпустила ручку чемодана. Попыталась повернуться в полете, чтобы не раздавить его!
Однако зверек, на которого она все-таки упала, оказался больше, чем Дашка могла себе вообразить.
– И снова здравствуйте! – улыбнулся Даше знакомый незнакомец в очках.
– Ты? – опешила девушка.
Она ведь смотрела вперед! И никого не видела – никого не было на дороге. Откуда же взялся «типичный Глебов»? Подкараулил под кустом, приняв ее улыбки в электричке за искренние знаки внимания? За ответ на свои чувства? Только этого ей и не хватало: в первые же минуты после приезда обзавестись навязчивым поклонником!
И все же молодой человек сквозь свои прямоугольные очечки смотрел на Дарью с таким восхищением, а тело его, придавленное всем Дашкиным весом, было так напряжено, что девушка не смогла отказать себе в удовольствии еще раз подшутить над ним.
На губах заиграла озорная улыбка, и Дашка отчетливо произнесла:
– После такого ты просто обязан на мне жениться!
