Kitobni o'qish: «Больше, чем любовь»
Часть первая
Хлопнула входная дверь. Наташа вздрогнула, обреченно вздохнула, затем плеснула коньяка в стакан и залпом выпила.
Уехал! А она так ничего и не сказала ему. Не успела даже слова вставить, даже не намекнула, что все поняла и простила, и сама готова попросить прощения. Ну почему, почему она так долго тянула со своим объяснением? И вот, дождалась – Борис бросил ее. Бросил как раз тогда, когда она поняла, как он нужен ей. Поняла, что не должна была отталкивать мужа, который переживал не меньше, чем она.
Бутылка стояла перед носом и в голову пришла довольно глупая мысль – напиться. Напиться, чтобы забыть. Забыть, что муж бросил, забыть обо всем и заснуть…
Ну и что? Она забудет на сегодня, а завтра опять ее будут глодать все те же мысли…
Ее любимая героиня в трудные минуты повторяла: «Я не буду думать об этом сейчас». Правильно – что толку терзаться? Оттого, что она будет рыдать или биться в истерике, Боря не вернется.
Наташа выпила еще и пробормотала:
– Ничего. Он сказал, что будет приезжать. Пусть к Димке, но мы увидимся. Не может быть, чтобы он разлюбил меня… То, что нас соединяло – больше, чем любовь… И я знала это почти с первого дня. Сколько лет прошло, четырнадцать или пятнадцать?..
Глава 1
Кому-то лето 1980 года запомнилось Московской Олимпиадой, кому-то – смертью Высоцкого и французского шансонье Джо Дассена. Наташе Виноградовой оно запомнилось тем, что в тот знойный август она стала студенткой Ленинградского института текстильной промышленности. Вместе с Людкой, лучшей подружкой, они подали документы, вместе сдавали экзамены и обе прошли по конкурсу.
Началась студенческая жизнь, которая поначалу казалась поразительно свободной: уроки делать не надо, к доске не вызовут… После занятий девушки ходили на нашумевшие спектакли, доставали билеты на недели зарубежного кино. Едва узнав об открытии выставки картин Ильи Глазунова, Наташка с Людкой решили, что обязательно должны ее посмотреть. За ними увязалась еще одна девочка из их группы, Яна. Молчаливая и несколько медлительная литовка из Паланги планомерно изучала достопримечательности Ленинграда, и не упускала случая сходить на интересную экскурсию вместе с питерскими студентками.
Очередь из любителей живописи завивалась вокруг здания Манежа и заканчивалась на бульваре Профсоюзов. Под надзором блюстителей порядка публика терпеливо топталась на ноябрьском ветру, медленно продвигаясь к вожделенным дверям. Рядом с подругами в очереди оказались три парня, не упустившие случая познакомиться с симпатичными девушками. Ребята были студентами разных вузов, но старыми школьными друзьями. Наташа сразу же выделила среди них Павла – темноволосого, с умными серыми глазами.
Всей компанией ходили по Манежу, а после выставки добрели до улицы Желябова, где, отстояв еще одну очередь, объелись пышками. Расставаясь возле метро на Канале Грибоедова, договорились о следующей встрече. Всю дорогу до дома Людка щебетала про Валентина. Какой он смешной, сколько анекдотов знает… А Наташе такие балаболы никогда не нравились. Она хотела сказать, что ей понравился Паша – но почему-то смолчала. Мало ли кому кто с первого взгляда нравится?
Но и при следующей встрече Павел ее не разочаровал. По вечерам в постели она мечтала: как бы устроить так, чтобы в другой раз он вызвался проводить ее до дому… Они с Людкой живут в одном дворе, и если вместе поедут – это будет не то… А еще надо избавиться от навязавшейся на их голову Яны. Девчонка явно не вписывается в компанию. Иной раз за вечер двух слов не проронит…
Впервые Наташке настолько понравился парень, что захотелось остаться с ним наедине. Конечно, она и раньше влюблялась, платонически. Например, в девятом классе, в учителя истории, а еще раньше – в Алена Делона и испанского певца Рафаэля. Но все это были детские влюбленности, не имеющие отношения к настоящей жизни. Вот Людка от Депардье с ума сходит – и что? Где она, а где Депардье… А Пашка – вот он, рядом, и в следующее воскресенье они опять встретятся.
Она увидела его раньше, в среду, сразу как вышла из института. Он стоял почти напротив, на углу Герцена и Кирпичного переулка и высматривал кого-то в шумной толпе отучившихся на сегодня студентов.
У Наташки сердце замерло: пришел! Специально пришел, чтобы встретиться с ней! Она обернулась к Людке, лихорадочно придумывая, как бы поделикатней намекнуть, чтоб она испарилась, как вдруг подруга схватила ее за руку:
– Ну, дела! Ты посмотри на нашу бледную литовскую моль… Да это ж она с Пашкой целуется!
Остановившимся взглядом Наталья проследила, как повисла на шее у Павла их сокурсница, как они, обнявшись, побрели в сторону Невского проспекта.
– Во дают! – восторгалась рядом Людка. – Нет, ты что-нибудь замечала? И когда успели?
– И что он нашел в этой заторможенной дуре? – проговорила Наташа таким тоном, что подруга удивленно уставилась на нее.
– Ты чего, Наташка? Он что, тебе нравится?
– Павел? Вот еще! По-моему, Саша намного симпатичнее. И интереснее, все-таки будущий журналист…
Вообще-то она не обращала особого внимания на третьего в их компании парня, но сейчас решила, что отомстит Пашке, и Янке заодно. Вот в ближайшее воскресенье и отомстит!
Ребята встретились возле кинотеатра «Ленинград». Павел пришел вместе с Яной. Людка незаметно толкнула подругу – мол, смотри. Но Наташа сделала вид, что все так и должно быть. Паша с Яной, Людка с Валькой, а сама она просунула руку под Сашкин локоть.
– Холодно сегодня…
– Пошли скорее, в кино согреемся. Английский фильм, на Московском кинофестивале второй приз получил.
– Я с тобой рядом сяду, Саш. Ты ведь хорошо английский знаешь? Вдруг там будет неточный перевод?
После сеанса компания разделилась на три пары. Целый час Наташа с Сашкой простояли у нее в парадной. Обсуждали кино, которое только что смотрели, говорили о своих любимых фильмах. Саша оказался интересным собеседником. Он много читал, любил поспорить, обо всем имел собственное мнение. Прощаясь, они договорились о следующей встрече.
Наташа опоздала на свидание на целых двадцать минут. Сделала это умышленно, ей было интересно, дождется ли Сашка?
Он стоял у выхода с эскалатора на Технологическом, явно нервничая, то и дело поглядывая на часы.
– Я что, сильно опоздала? – спросила она, косясь на завернутые в кальку цветы.
– Ага, боюсь, начнут без нас.
– Кто и что начнет?
– Мы идем на сейшн по случаю юбилея свадьбы моего однокурсника. Представляешь, целый месяц как они поженились!
В большой сталинской квартире набилось человек пятнадцать студентов-журналистов и их подруг. Девушки выглядели взрослее Наташи, держали себя раскованно. Наталью удивило, что Денис, молодой муж, заигрывал со всеми девицами подряд, а его супруга Оля вела себя весьма рискованно с длинноволосым молодым человеком в линялых джинсах.
Готовя с Ольгой на кухне очередную порцию бутербродов, Наташа не удержалась и спросила:
– Вы что, правда, женаты?
– Тебе паспорт показать? – рассмеялась Оля и потащила ее в спальню. Там, не обращая внимания на самозабвенно целующуюся на постели парочку, она достала из тумбочки паспорта и свадебный альбом.
– Ну, теперь поверила? – спросила она. – А если ты о том, что Денька в коридоре с Иркой обжимается – так у нас свободный брак.
Подобные отношения не укладывались у Наташи в голове.
– Как же так, после свадьбы…
– Какая разница – до свадьбы, после свадьбы? – пожала плечами Олька. – Мы ведь взрослые люди. В Европе, между прочим, давно уже сексуальная революция. «АББУ» знаешь? Так они, говорят, вообще все вчетвером живут, в смысле – спят.
Нравы будущих журналистов Наталью несколько шокировали, но все равно ей понравилась эта шумная, не считающаяся с условностями команда. Ребята пили дешевое вино, закусывали бутербродами, танцевали, а больше спорили о музыке и литературе. Как-то совершенно естественно во время танца Саша в первый раз поцеловал ее.
После этой вечеринки они стали встречаться ежедневно. Ходили в кино, чаще в «Кинематограф», где крутили старые шедевры, посещали институтские вечера, просто гуляли. Наташа стала считать Сашку своим парнем. Она и думать забыла о своей мимолетной влюбленности в его бывшего одноклассника. Сашка намного лучше! Ей нравилась его горячность в спорах, его длинная челка и то, как он откидывает ее со лба привычным взмахом головы. Нравилось, как он целуется, как его руки ласкают ее и хотят с каждым разом все большего.
Незадолго до Нового года Наташиной маме выделили на работе путевку в дом отдыха. В первый же вечер после маминого отъезда Наташка пригласила друга к себе. Вот тогда все и произошло.
Сначала она даже не поняла, понравилось ли ей. Но Саша был в восторге, он хотел повторять это снова и снова, шептал: «Я люблю тебя», и она уступала его натиску. Три дня они провели, почти не вылезая из постели. Лишь когда Сашка в очередной раз позвонил домой предупредить, что не придет, и на вопрос матери о том, где пропадает, ответил, что готовится с другом к экзаменам, Наташа опомнилась:
– Ох, у меня ведь завтра зачетная неделя начинается! Все, Сашенька, иди домой, а то я математику завалю.
Она с трудом выпроводила друга, и целую неделю честно посвятила занятиям. Правда, сосредоточиться было довольно трудно, но к 31 декабря за ней не числилось ни одного хвоста, и оставались целых три дня до первого экзамена.
Новый год влюбленные встречали вдвоем и, поцеловавшись после боя курантов, уже не могли оторваться друг от друга. В эту ночь Наташа впервые испытала полное наслаждение от близости. Как поразили ее эти ощущения! Теперь она жила, будто во сне, только и мечтала остаться с Сашей наедине. Она не могла понять, почему окружающие ее женщины не счастливы так, как она, ведь многие из них замужем и занимаются каждую ночь любовью.
Когда Ольга Павловна, Наташина мама, вернулась четвертого января из отпуска, то сразу почувствовала – с дочкой что-то случилось. Однако возможности поговорить по душам не находилось: к ее приходу с работы Наташа с Сашкой улетучивались – в гости, в кино, просто погулять. Наталья оставляла записку, чтобы мама не беспокоилась, и возвращалась, когда та уже спала. Иногда их принимал на ночь кто-нибудь из друзей, если квартира была свободна от родичей. Наташа звонила домой, сообщала, что с ней все в порядке и тут же вешала трубку. Одному богу известно, как они с Сашей умудрились сдать сессию.
Зимние каникулы Сашка предложил провести у него на даче. Даже перед отъездом Наташа не поговорила с матерью, просто написала на клочке бумаги, что едет с однокурсницей в Псков.
Домик в садоводстве был мало приспособлен для зимнего житья, но Сашу с Наташей это не волновало. Все казалось им чудесным: и треск поленьев в печке-буржуйке, и каша из брикета, и суп из пакетика, и чай с печеньем. Даже походы по узкой обледенелой тропинке за водой превращались в замечательное приключение. И конечно, волшебной была каждая ночь, хотя к утру комната выстывала, и так не хотелось вылезать из-под одеяла, чтобы растопить печку. Впрочем, они и не торопились…
Но «медовая» неделя закончилась, пришло время возвращаться домой. Наташа понимала, что объяснения с мамой не избежать и, открывая дверь в квартиру, опасалась, что та сразу набросится с нотациями. Но мама даже не выглянула из кухни. Лишь когда Наташа разделась и умылась с дороги, позвала:
– Поди сюда, поговорим. А то уж и не вспомню, когда тебя видела, – строгим взглядом Ольга Павловна проследила как дочь, опустив голову, усаживается за стол.
– Надо понимать, ты у меня стала совсем большая, ведешь взрослую жизнь?.. Вечерами и ночами пропадала, потом на неделю исчезла. И ни у какой подруги ты не была! Куда бы ты без Люды поехала? А она дома, лепетала мне про какую-то девочку из вашей группы, наверняка врала. Ты не хочешь мне все рассказать? Кто он? Какие у вас планы? Познакомить нас, наконец?
Наташа почувствовала, что краснеет, она просто не знала, куда глаза девать от стыда. Конечно, она очень любила маму, которая после смерти отца, уже почти десять лет, растила ее одна. Но даже мысли не возникало делиться с мамой сокровенным. На некоторые темы в их доме говорить было не принято, слово «беременная» никогда не произносилось, мама заменяла его бессмысленной формулировкой «она в положении». Даже сейчас Наташа все еще стеснялась в присутствии матери смотреть «поцелуйные» сцены по телевизору – либо выбегала из комнаты, либо отворачивалась, делая вид, будто что-то ищет. Предугадать такие эпизоды было нетрудно, да и фильмы по телику крутили одни и те же, знакомые наизусть. Книги, в которых могли попасться описания любовных сцен, мама прятала на полках за другими – более подобающим для девочки чтением. Конечно, к тринадцати годам все они были тайком прочитаны, и не по одному разу. Едва получив паспорт, Наташа записалась во взрослую библиотеку ДК Кирова и вскоре были буквально проглочены все «Анжелики» и даже «Декамерон». Кроме любопытства, при чтении ощущалась какая-то истома, но обсудить это Наташа могла только с Людкой, единственной подругой. Та тоже любила читать, вот и получалось, что свой опыт девчонки черпали из книг. Даже то, чем девушка отличается от женщины, подруги узнали лишь на уроке биологии в десятом классе, а до этого гадали: как герой романа или фильма после брачной ночи узнал, что у его жены уже кто-то был?
Сейчас мать смотрела укоризненно, а Наташа не знала, как сказать, что влюбилась.
– Его зовут Саша Соловьев. Мы познакомились на выставке, он в университете на журфаке учится, третьекурсник…
– И с ним ты провела все это время? У вас все было?.. Не отвечай, и так вижу… Ох, – вздохнула Ольга Павловна, – говорили мне на работе, что нельзя в таком возрасте девушку одну оставлять! А я тебе доверяла…
– Ну что случилось-то, мам? Мы с Сашей любим друг друга!
– А то, что от любви дети бывают, тебе известно? А ты уверена, что эта любовь навсегда?
Наташа была уверена, что мама никогда не знала такой любви, как у них с Сашкой, и запальчиво ответила:
– Мам, я уже взрослая и сама за себя отвечаю! И вообще, не девятнадцатый век на дворе!
– Какой бы век ни был… Помнишь, как в песне поется: «Часто мужчины нас любят не строгими, в жены лишь строгих берут…» А если ты поторопилась?.. У него хоть серьезные намерения?.. Ведь если он тебя бросит – ты можешь вообще замуж не выйти! Кому хочется быть девяносто девятым у жены?
Наташка не ожидала такого, и слезы сами собой покатились из глаз. Ольга Павловна смягчила тон и обняла дочь:
– Наверное, я виновата сама, надо было раньше с тобой об этом говорить. Успокойся, доча, все у тебя будет хорошо. И не прячь от меня своего Сашу, не съем я его и женить на тебе насильно не буду.
Когда на следующий день Наташа представила своего друга маме, та только сказала:
– Вроде неплохой парень, а там – кто знает? Жить-то тебе…
Теперь влюбленные могли спокойно проводить вечера у Наташи дома.
В начале летних каникул они с компанией на неделю отправились в поход под Приозерск. Погода стояла отличная, они вернулись домой загорелые и искусанные комарами. А с пятого июля зарядили дожди, казалось, лето закончилось. И тут Сашка преподнес Наташе сюрприз – они вдвоем поедут к морю, в Севастополь, и билеты уже куплены. Один его товарищ каждый год отдыхает в Северной бухте у родственников, и уверяет, что там за рубль в день можно снять койку.
Целый месяц Наташа и Саша прожили в снятой недалеко от моря комнате как муж и жена – так они представились хозяйке. Показывая паспорта, сказали, что поженились только что. Хозяйка перелистала красные книжечки, усмехнулась, не обнаружив штампов ЗАГСа, но вслух ничего не сказала. «Молодоженам» было разрешено пользоваться газовой плитой, выдана пара кастрюль и сковорода. Они питались в основном картошкой и кашей с тушенкой. Удивлялись дешевизне молока, фруктов и овощей. Арбузы на пляже чуть не даром. На рынке роскошные помидоры по двадцать копеек, яйца – по семьдесят, а не по девяносто или рубль тридцать. А уж вино по семьдесят восемь копеек за бутылку! Конечно, они покупали его ежедневно. Иногда на катере ездили в Севастополь, в кино – там даже билетеров не было, можно подумать, уже коммунизм.
Днем загорали и купались до одури, а ночами…
Незадолго до отъезда домой Сашка признался:
– Я так привык спать с тобой, что не представляю, как теперь буду… Да и вообще, надоело мотаться из одного конца города в другой на последнем автобусе!
Наташа замерла. После разговора с мамой она опасалась, что Саша никогда не сделает ей предложения, а самой заговорить о свадьбе мешала гордость.
– Может, поженимся? – спросил Сашка.
– Это ты так предложение делаешь?
– Ну да, мы же любим друг друга. А расставаться после того, как месяц пробыли мужем и женой… У нас это неплохо получилось, – он повернул Наташино лицо к себе. – Что ты молчишь?
– Я подумаю, – улыбнулась она.
– О чем тут думать?
– О том, как жить, где, на какие шиши?
– Можно с моими стариками, прокормят, – беззаботно заявил Сашка.
– Лучше снять комнату, тридцать рублей в месяц.
– Считай, вся моя стипендия, – хмыкнул он.
– Можно подрабатывать по вечерам.
– Вагоны разгружать?
– Не обязательно, работу найти можно, было бы желание, – возразила она.
– Значит, найдем, – легко согласился Сашка. – Конечно, без родичей лучше.
Однако по возвращении в Ленинград он почему-то о свадьбе не заговаривал. Наташа тоже молчала, и благодарила бога, что не успела маме с Людкой рассказать – вот стыд бы был! Все опять пошло по-прежнему. Почти каждый вечер после учебы Саша бывал у нее дома, до прихода Ольги Павловны они все успевали, а после, обнявшись, сидели на диване, или шли в кино, или в гости.
Предохранялись влюбленные, как умели, вернее, как умел Сашка. И случилось то, что должно было случиться.
– Кажется, я залетела, – сообщила Наташа в конце ноября, боясь посмотреть другу в глаза.
– Давно? – явно испугался он.
– Пять дней задержка.
– Ну… может, это еще ничего не значит?
– Кажется, твоя однокурсница Ольга в этих делах разбирается. Позвони ей.
– Я позвоню, только ты сама говори, а то мне неудобно…
Ольга дала Наташе кучу советов: попить молока с йодом, можно еще настоя ромашки; побегать несколько раз вверх-вниз по эскалатору в метро; выпить пол-литра водки и завалиться в горячую ванну с горчицей. Но все это может не помочь. Самое верное средство – уколы, правда, рецепт лекарства трудно достать, но она попробует.
Целую неделю Наталья пила всякие гадости. После водки и ванны с горчицей ей было так плохо, что Сашка всерьез испугался:
– Да ну, Наташка, ты чуть богу душу не отдала! Оставим все, как есть. Поженимся, и пусть будет ребенок.
– Оставить? – она впервые закричала на него. – Да я уже такого с собой наделала! Что там может родиться? Ни мышонок, ни лягушка, а неведома зверушка… – Наташа готова была разрыдаться, но все-таки сумела взять себя в руки и проговорила с независимым видом: – А по поводу женитьбы – я с пузом замуж выходить не собираюсь! И не нужны мне от тебя такие жертвы!
– Какие жертвы? – возмутился Сашка. – Мы ведь решили…
– Когда, летом? Ты об этом еще помнишь?.. Я думала, забыл.
Сашка покаянно опустил голову.
– Когда это дурацкое лекарство будет? – сердито спросила Наташа.
– Ольга завтра обещала, а вдруг не поможет?
– Тогда придется на аборт идти.
Тут она не выдержала и все-таки разревелась. Сашка принялся ее успокаивать.
– Как только все закончится, сразу подадим заявление, – пообещал он, и Наташа улыбнулась сквозь слезы.
Уколы помогли, или другие средства – но в тот раз все обошлось.
После зимней сессии они подали заявление во Дворец бракосочетаний на набережной Красного флота. Свадьбу назначили на конец апреля.
Прямо из Дворца поехали к Саше, и он представил родителям свою будущую жену.
Неприятный осадок от этого мероприятия остался в душе у Натальи надолго. Ей очень хотелось понравиться Сашкиным родичам, но его отец, едва услышав о свадьбе, разбушевался:
– Ах, вот как? Уже все решили?.. Родителей и спрашивать не надо? Вот и разбирайтесь сами! – и, хлопнув дверью, убежал в другую комнату.
Алла Георгиевна успокаивала сына и Наташу:
– Ничего, побесится и успокоится. А мы пока чайку попьем.
Целый час будущая свекровь пыталась сгладить неловкость ситуации. Она расспрашивала Наташу о ее семье и учебе, рассказывала, каким Сашка был в детстве, принесла альбом с его фотографиями. В тот день глава семьи так и не вышел к столу.
Наташа не стала говорить Сашке, как ее обидело поведение Николая Петровича, но Людке высказала все, что о нем думает.
– Хам он, вот и все! Я таких типов ненавижу! Разве это прилично – запираться в комнате, кто бы к тебе ни пришел? А мы с Сашкой, между прочим, собираемся пожениться и прожить счастливо всю жизнь. Я уверена, он даже не разглядел меня толком! Индюк надутый… Нет, ни за что с ними жить не буду, пусть Сашка и не уговаривает!
– Чего кипятишься? – пыталась утихомирить ее Людмила. – Вы ведь договорились, что комнату снимать будете?
– Думаешь, это просто – комнату найти? Похоже, Сашка не больно-то ее ищет. К тому же до свадьбы три месяца, наверное, если люди сдают, так и деньги хотят сразу получать, а где у нас лишних девяносто рублей? На свадьбу и так столько всего надо: кольца, платье, туфли…
– А банкет?
– Какой банкет? Отпразднуем скромно, дома, в кругу друзей. С каких доходов балы закатывать? Мама говорит, что и так придется в долги залезать, но я обещала, что когда-нибудь все ей отдам. Люд, ты спроси у своей матери, вдруг какая-нибудь работенка подвернется, часа на два-три…
Вскоре Наташина мама принимала будущих свояков у себя. Вроде бы сменивший гнев на милость Николай Петрович для начала по-хозяйски обошел однокомнатную квартирку, даже в ванную и туалет заглянул, усмехнулся – не больно просторные хоромы… За столом он молчал до тех пор, пока Сашка не высказался в том смысле, что никаких пиров закатывать не надо, пригласить домой друзей – и хватит.
– Нет уж! – Николай Петрович даже рукой по столу прихлопнул. – Раз женитесь, так извольте по-человечески!
Ничего, время еще есть, успеем устроить все как следует, чтоб перед людьми не стыдно было.
Примерно за месяц до свадьбы Сашка сообщил:
– Там родичи что-то насчет банкета затеяли, хотят посоветоваться. В воскресенье вечером тебя ждут.
Стол в гостиной был накрыт на пять человек. Наташа села рядом с Сашей, будущая свекровь поближе к двери, Николай Петрович напротив сына. Место перед Наташей оставалось свободным.
Видимо, кого-то ожидая, за еду не принимались.
Наташа буквально кожей ощущала неодобрительный взгляд Николая Петровича, хотя сама избегала смотреть на него. Тот, в свойственной ему беспардонной манере, поинтересовался:
– Интересно, а где вы собираетесь жить?
Алла Георгиевна постаралась смягчить вопрос:
– Наверное, у нас, Наташенька?
– Если Саша сможет подрабатывать – снимем комнату. Я могу перейти на вечерний и тоже пойти работать, – ответила она, не глядя на Сашкиного отца.
– Это исключено, – отрезал Николай Петрович, – парню полтора года учебы осталось, нечего отвлекаться. Будем давать ему сотню в месяц, больше он все равно не заработает.
– Ну и, конечно, одевать его, – вставила Алла Георгиевна.
Сашка безмятежно улыбался, довольный щедростью своих родичей, а Наташа ощутила себя униженной. Ведь ей хотелось начать жить самостоятельно, ни от кого материально не зависеть.
От неприятных мыслей ее отвлек звонок в дверь.
– А вот и Боренька! – обрадовалась Сашина мама и кинулась открывать.
Через пару минут она вернулась с букетом роз, за ней в комнату вошел молодой человек еще с одним букетом. Поздоровавшись за руку с мужчинами, он обернулся к Наташе и улыбнулся, обнажая ряд ровных белых зубов. Затем вопросительно посмотрел на Аллу Георгиевну. Та поспешила представить:
– Знакомься, Наташенька, это мой племянник, Боря Пахомов.
Борис вручил Наташе цветы, поцеловал руку и заглянул в глаза. Девушка смешалась. От мимолетного скрещения взглядов ее будто током ударило.
– Счастлив познакомиться с невестой моего троюродного брата, – улыбнулся он Наташе и сел на свободное место.
Николай Петрович нетерпеливо потянулся к бутылкам:
– Ну что ж, все в сборе, можно приступать. Водка, коньяк?
Сашкин родственник покачал головой:
– Я считаю единственным подходящим напитком для такого события шампанское, – он вышел в коридор и через полминуты поставил на стол бутылку с импортной этикеткой. – Итальянское полусухое, думаю, вам понравится.
Казалось, он сказал это одной Наташе. Она уже успела рассмотреть его. Борис был высок, держался необыкновенно прямо, двигался легко и непринужденно. Как мужчина, безусловно, красив: серо-синие глаза, прямой нос, твердая линия подбородка, волнистые волосы немного светлее почти черных усов. Серый костюм прекрасно сочетался с голубой рубашкой и расцветкой галстука, и сидел безупречно.
Выпили по бокалу за жениха и невесту, затем наполнили тарелки закусками. Некоторое время все были заняты только едой. Наконец Сашина мама заговорила:
– Боренька обещал помочь нам с организацией свадьбы.
Наташа вопросительно взглянула на жениха.
– Борис – директор большого ресторана, – пояснил Саша.
– Ну, не такого уж большого, – усмехнулся Пахомов, – можно сказать, средненького. Давайте обсудим банкет. На сколько персон делать стол?
– С нашей стороны будет сорок пять человек, – сообщила Алла Георгиевна, – а с твоей, Наташа?
– Человек десять-двенадцать.
– Будем считать – шестьдесят, – округлил Борис. – По червонцу на лицо, итого – шестьсот рублей.
– Так мало? – удивилась будущая свекровь, – нам бы хотелось и икру, и балыка, чтобы не бедно…
– Не волнуйтесь, тетя Алла, бедно не будет. Столько будет еды, что еще останется.
– А выпивка? – поинтересовался Николай Петрович.
– По бутылке коньяка на десять человек, шампанского и водки на пятерых, это входит в стоимость. Считаете мало – приносите с собой, так вам дешевле выйдет.
– Что же так дешево? – не унималась Алла Георгиевна.
– Это будет моим подарком жениху и невесте, – Борис опять посмотрел на Наташу.
– Как же… – вновь завела Сашина мама.
– А вот так, – усмехнулся он, приподнимая брови, – на то и работники торговли, чтобы уметь мухлевать.
Это откровенное заявление шокировало Наташу. Вот наглый тип, ворует, да еще хвастается!
Борис встал, поднял бокал и спросил, глядя на будущую невесту:
– Вы очень Сашу любите?
– Очень! – с вызовом ответила она.
– Так выпьем за то, чтобы вы никогда в нем не разочаровались!
Почему-то ей показалось, что тост прозвучал двусмысленно.
Вскоре разговор принял общий характер и свадьбу больше не обсуждали. Мужчины закурили, причем Борис спросил разрешения у Аллы Георгиевны и Наташи, чем очень удивил ее. Пиджак он тоже снял с их позволения. Каждый раз, когда Сашина мама выходила на кухню за очередным блюдом, он вставал, садился только после хозяйки, подвинув ей стул. Эта галантность давалась Пахомову легко, естественно, как будто иначе и быть не может. Сашка усмехался на его старомодные манеры, а Наташа подумала: «Вот это воспитание! Ну почему Сашка не такой?»
И хотя поначалу Борис ей не очень понравился, к концу вечера она искренне смеялась над анекдотами, которых он знал бессчетное множество, причем ни одного неприличного не прозвучало, и пришла к выводу, что Боря очень милый человек.
За чаем и разговорами засиделись допоздна. В начале двенадцатого Наташа поблагодарила хозяев и поспешила одеваться. Сашка собрался ее провожать. Борис тоже вышел в коридор и поинтересовался у Натальи, где она живет.
– В Гавани, у метро «Приморская».
– Саша не успеет обратно на Гражданку. Могу вас подвезти на машине, если будет позволено. Мне почти по пути.
– Но ты ведь выпил, Боренька! – запротестовала Алла Георгиевна.
– Не беспокойтесь, тетя Алла, за рулем будет сидеть трезвый человек.
Он выглянул в окно на кухне и сообщил:
– Машина уже подъехала. Ну что?
– Конечно, Боренька, подвези Наташу, а то Саше завтра с утра в университет, – ответила за сына Алла Георгиевна.
Сашка лишь согласно кивнул.
Распрощавшись с родственниками, Пахомов вышел из квартиры. Наташа с женихом задержались на лестничной площадке. Когда шаги стихли внизу и хлопнула дверь подъезда, она заметила:
– Интересный человек этот Боря.
– Торгаш и паяц, строит из себя… – не слишком любезно пробурчал Сашка. – Когда он вместо Фрунзенского училища в Институт советской торговли подался, его отец сказал, что больше сына у него нет. Борька из дома ушел, но выкрутился. И вот, в тридцать лет – машина, квартира, дача и так далее.
– Ему тридцатник? – удивилась Наташа. – Я думала, лет двадцать пять, двадцать шесть. И не понимаю, ты что, завидуешь?
– Да чему тут завидовать? – возмутился он. – Я этих торгашей презираю.
– Но он ведь не овощами на рынке торгует и не с подносом бегает. Все-таки директор ресторана…
– Один черт, – скривился Сашка.
Она пожала плечами, чмокнула жениха в щеку и побежала вниз.
Пахомов усадил ее на заднее сиденье «волги», а сам устроился рядом с водителем. За всю дорогу они перекинулись лишь несколькими фразами. Увидев распахнутую дверь темной парадной, Борис сказал, что проводит ее до квартиры.
На площадке возле своей двери Наташа помедлила, не стала сразу открывать.
– Спасибо, что подвезли, и за хлопоты со свадьбой… – проговорила она, не зная, как распрощаться.
– Ерунда, неважно. Вы счастливы? – неожиданно спросил он.
– Да, конечно, – быстро ответила она.
Борис внимательно смотрел ей в глаза и опять между ними проскользнул разряд. Взволнованная, Наташа принялась рыться в сумочке в поисках ключей.
– Тогда, быть может – в качестве платы за мои услуги, – вы позволите мне иногда греться в лучах вашего семейного счастья? – фраза была произнесена насмешливым тоном, но Пахомов смотрел серьезно и выжидающе.
– А вы всегда за все требуете плату? – не слишком вежливо поинтересовалась она.
– Каждый труд должен быть справедливо оплачен – это основной принцип социализма! – торжественно произнес Борис, и глаза его уже смеялись. – Нет, серьезно, мне редко доводится бывать среди молодежи, тем более такой интеллигентной. К тому же я человек не семейный, буду наблюдать за вашим счастьем, и учиться на ваших ошибках.
– Чтобы не повторять их, когда сами женитесь?
– Я?!? – воскликнул он, будто пораженный таким чудовищным предположением. – Неужели я похож на человека, способного добровольно сковать себя брачными цепями?.. А ваш опыт мне все равно пригодится. Только дураки учатся на своем опыте, я предпочитаю пользоваться опытом других!
– Бисмарк, – автоматически вставила Наташа.
– Фройляйн Ангелика, – рассмеялся Борис. – Вы ведь не читали Бисмарка, и я тоже. Зато мы очень любим фильмы про советских разведчиков. Ну что ж, еще раз желаю вам не разочароваться, Наташенька – ведь Саша не тот человек, который вам нужен. До свидания.
