Kitobni o'qish: «Страж для невезучей леди»
Глава 1
– Я хочу купить мужчину, которого привезли сегодня.
Сказав это, я глубоко покраснела и зажмурилась. В моей голове фраза звучала лучше. Жестче. Властнее.
Подразумевалось, что я приказываю. Но получилась жалкая просьба.
Вдох-выдох.
Управляющий откинулся на стуле, покачался на ножках взад-вперед. Седовласый, бородатый, он напоминал мне старичка-церковника, только вот глаза его горели алчным огнем.
– Номер триста четыре? Сдался он вам? – мягко спросил, перебирая бумаги на людей, которые недавно поступили в Дом скорби. – Найдите себе кого-нибудь другого. Рынки переполнены рабами на любой вкус.
Не нужно меня отговаривать.
Я всё для себя решила.
Сцепила ладони в замок. Уставилась на свои ногти и повторила громче:
– Я хочу купить конкретного мужчину. Назовите цену.
Откуда управляющему знать, сколько связывает меня с тем человеком? Что встретились мы в заброшенных шахтах. Что мужчина этот пытался меня убить, но после спас, пожертвовав собою.
Зато я знала.
И когда после лечебницы его за ненадобностью отправили в Дом скорби, я со всей четкостью осознала: надо что-то делать.
Срочно.
Оттуда никто не возвращается.
Я не могла позволить, чтобы его выслали на рудники или уморили голодом на каторжных работах.
– Вы выбираете человека с темным прошлым. Человека, который не поддается дрессировке. Он опасен. Вы видели его шрамы? Понимаете, что они означают?
– Понимаю, – ответила хрипло. – Меня это не волнует. Мне нужен личный страж, и нет кандидатуры лучше, чем… номер триста четыре.
– Любопытно. Вы небогаты. – Управляющий мазнул взглядом по моему брючному костюму, по стянутым в хвост волосам, по отсутствию макияжа. – Что вы можете мне предложить? Этот мужчина силен, из него можно сделать достойного рабочего. В Доме скорби пригодился бы такой экземпляр. Как вы знаете, у нас не принято перепродавать людей.
Ха, как быстро он переиграл свою позицию. От «да сдался он тебе» до «вообще-то нам самим нужен».
Понятно, набивает цену, пытается содрать побольше с дурехи, которая захотела купить человека будто какую-то вещь.
Будь спокойна. Всё получится.
– Скажите, что хотите взамен, и я расшибусь в лепешку, но выплачу нужную сумму до монеты.
– Выплатите, значит… – проговорил задумчиво. – Допустим, я согласен обменять раба на вот это.
Управляющий указал на вырез моей рубашки.
***
Я вышла из кабинета и тронула пальцами шею. Передернулась. Глаза наполнились влагой – без моего на то желания. В носу предательски защипало.
Терпи.
Ты же не мелкая плакса, ты же сильная.
Ты знала, на что шла.
Управляющий вышел следом, насвистывая и улыбаясь мне так открыто, будто мы были лучшими друзьями.
– Пройдемте, мисс Трозз, – он поманил за собой.
Мы двигались по узким коридорам. Я старалась идти прямо. Не горбиться. Не морщить лоб. Быть настоящей леди. Вышли на улицу, и осенний ветер мазнул по лицу, утирая слезы.
– Подождите меня тут, – сказал управляющий перед бараком, что вытянулся длинной змеей по неухоженной территории Дома скорби. За внешней оболочкой, за каменными стенами и коврами – пусть истертыми – скрывались вот такие дома. Деревянные, сколоченные наспех. Шаткие.
Где вынуждены были существовать люди, у которых не осталось надежды на спасение.
Дома скорби строили, дабы приютить «всех обездоленных», как говорили церковники. Бродягам рассказывали о том, как много здесь еды и как мало работы.
Многие соглашались.
Так они подписывали вечный договор, после которого теряли свободу. Их тела и души, все они целиком, отныне принадлежали Домам.
– Я приведу ваше приобретение. – Управляющий попытался протиснуться в дверь, но я выставила ногу и зашла следом.
Передо мной предстало жуткое зрелище. Здесь не было даже лежанок. Накиданное поверх гнилого пола тряпье смердело. Под потолком вились мухи.
Люди лежали разве что не кучей, грелись друг о друга изнеможенными телами. Женщины и мужчины, старики и подростки. Все они ютились в ограниченном пространстве, в грязи.
«Как можно терпеть подобную несправедливость?» – промелькнула мысль, полная ужаса.
Но затем я увидела его. Того, за кем пришла этим утром. Того, о ком думала все прошлые ночи, мучимая кошмарами. Он сидел в углу, словно отдельно от всего мира. Прямой, точно проглотивший прут. Хмурый. Сведенные брови и поджатые губы. Глаза, в которых нет ни единой эмоции. Пустота. Темная бездна, полная демонов.
Железный ошейник, сдавливающий шею, казался огромным.
– Триста четвертый! – громогласно прокричал управляющий. – Тебе повезло, тебя выкупила добрая девушка. Теперь у тебя есть хозяйка!
Мужчина вскинул голову. Медленно, словно не веря своим ушам, взглянул на своё запястье. Его бровь удивленно выгнулась, но затем он разглядел меня за спиной управляющего и поднялся на ноги. Безо всякой уверенности. С сомнением, которое читалось на его лице.
Мы молчали. Пока шли по двору, пока за нами закрывались ворота. Пока шагали по мостовой, никуда конкретно не направляясь.
Я не знала, что ему сказать.
«Да, я спасла тебя».
«Не нужно благодарности».
«Так вышло, не злись».
Эти фразы крутились в голове, но казались незначительными и глупыми. Во рту пересохло. Мужчина, идущий так близко, что я могла при желании «случайно» коснуться его рукой, молчал. Но это молчание было оглушительно громким. Осуждающим.
Ему жала короткая рубашка грязно-серого цвета, выданная в Доме скорби, и он раздраженно оттягивал тугой воротник. Осматривался по сторонам с плохо скрытой опаской. Не спешил начать разговор. Я видела, что на его запястье выжгли порядковый номер, и кожа вздулась сплошным ожогом.
Должно быть, это безумно больно.
Я не успела прийти раньше…
Внезапно мой спутник остановился. Застыл, точно наткнулся на невидимую стену. Он ничего не сказал, но посмотрел на меня так, будто ударил наотмашь.
Холодно. Раздраженно.
В его взгляде читалось: «Я никогда не подчинюсь тебе, девчонка».
Кажется, мне достался самый непокорный на свете личный страж.
Глава 2
ДВУМЯ НЕДЕЛЯМИ РАНЕЕ
Говорили мне не ходить в эти шахты. Нет, не послушала. Уперлась лбом и двинула одна. Самостоятельная же. Взрослая.
Ну-ну.
Пропадают люди? Да и пусть! Целый лабиринт, путаный, заколдованный, опасный? Ничего. Я же поисковый маг, настоящий следопыт. Что мне какие-то предостережения?
Неспроста ребята-поисковики не пошли со мной. Знали, что в этих местах заблудиться и сгинуть – раз плюнуть. Повсюду натыканы магические ловушки. Старые, набухшие за сотни лет, а потому особенно опасные. Такие сработают – никакие защитные коконы не помогут.
Я продвигалась медленно, выверяя каждый шаг. Третьи сутки бродила по катакомбам, понимая, что теряюсь. Составленная мною карта путалась. Такое чувство, что я была на всех развилках, а мои насечки стерла какая-то хитрая магия, которой насквозь пропитаны туннели.
Но я не привыкла сдаваться.
Нетушки.
Уверена, тут запрятаны какие-нибудь древние артефакты… или золото…
Местные говорили, что Забытые шахты прокляты божествами. Многочисленные поисковые отряды возвращались с пустыми руками. Одиночные поисковики либо терялись, либо напарывались на ловушки.
А я вообще выпускница гимназии; желторотая птаха, как говорят в гильдии.
Мне противопоказано лезть в такие места. Но чутье подсказывало: надо идти.
Хорошо, хоть вода тут в неограниченных количествах – шахты затопило подземными реками, смыло переходы, завалило камнепадом. От жажды не умру, а остальное – мелочи.
На развилке я поставила очередную засечку и прикрыла веки. Ну же, чутье. Куда дальше?
Чутье гаденько молчало.
Куда же?..
Внутри зачесалось слабое предчувствие: туда.
Я выставила вперед заколдованный факел, и зеленое пламя высветило темноту очередного коридора. Сто пятнадцать шагов прямо. Поворот направо. Еще двенадцать шагов. Налево. Сто семьдесят шесть шагов. Направо и…
Река разрезала сушу надвое. Метра три шириной, бурная, скачущая по камням.
Ох, бесы!
Надо или искать обходной путь, или переплыть её. С той стороны виднелось несколько ответвлений.
«Туда», – повторило чутье злее.
Я плотнее зацепила походную сумку за плечами и ступила в воду. Брр.
Так, не сомневаться. Устрою привал, обсушусь.
Главное – доплыть.
Руки обожгло холодом от первого гребка. Вдох-выдох. Одежда разом намокла, начав тянуть на дно. Я выровняла дыхание, взяла нужный темп.
А затем нога зацепилась за камень, и меня понесло в сторону. На секунду вода скрыла с головой.
Мамочки!
От ужаса я распахнула глаза и уставилась на дно, такое близкое, что можно дотянуться и не утопнуть.
Внизу что-то отчетливо блестело. Ярко. Сильно. Перебиваясь сквозь течение и песчаную муть.
Какое-то украшение. Магическое, иначе бы от него не исходило столь яркое золотистое свечение.
Не может быть. Моё сердце забилось чаще. Страх перед рекой был позабыт, стерт воспоминанием об увиденном сокровище.
Пятки нащупали илистое дно. Я оттолкнулась, выгребла наружу и, немного отдышавшись, нырнула обратно.
Задержав воздух, махнула вниз. Частыми гребками, взрезая воду. Противясь течению.
Ха! Диадема. Магическая. Полная сияющих камней. Тончайшей работы.
Пальцы нащупали металл, и я дернула застрявшее меж камней украшение на себя.
Есть!
Вынырнула и жадно глотала воздух, не позволяя себе расслабиться. Все-таки пловец из меня плохенький.
Я вылезла на сушу и только хотела рассмотреть добычу, как…
Тень бросилась со спины. Вначале я уловила движение воздуха, а когда оглянулась – она была недопустимо близко. Человек навис надо мной. Кто-то слишком большой, чтобы противостоять ему.
Он схватил меня одной рукой за горло и потянул в воду. Легко, как пушинку. Сомнений быть не могло – утопит. Из последних сил я развернулась. Диадема со звяканьем покатилась по земле.
Мужчина.
Полуобнаженный, в одних лишь потрепанных штанах. Заросший до самых щек. Непонятно, молодой или старый. Опасный. Пугающий. Беспощадный.
– Вода требует жертву, и она её получит… – произнес одними губами, монотонно, словно зачитывал проповедь.
Он смотрел на меня пустым взглядом.
На бледном лице не читалось ни единой эмоции, пока ладонь сжимала моё горло.
Каждый удар сердца всё четче отдавался в висках.
В глазах помутнело.
– Пожалуйста… – захрипела я, пытаясь скинуть кольцо пальцев.
Мой голос в тишине катакомб отдался оглушительным эхом. Мужчина вздрогнул. Хватка ослабла. Пальцы расцепились медленно, один за другим. Взгляд потяжелел, и из него исчезла отрешенность. Появилось что-то отчаянное.
Живое.
– Уходи.
Одинокое слово не прозвучало, а пророкотало, пеня воду, призывая ветра. Земля задрожала под моими ногами.
Клянусь, этот человек заставил стихии подчиниться ему, сплел ветра в разрушительный смерч, и тот нарастал за моей спиной.
Уходи?..
Мне не нужно предлагать дважды.
Нагнувшись, я проскочила мимо замершего мужчины и, помедлив, сцапала диадему, отточенным движением закрепила её за ремешок на поясе.
Не знаю, кто этот человек. Не знаю, что в его голове. Но он сохранил мне жизнь. Сохранил после того, как сам чуть не отнял её.
– Вода требует жертву, и она её получит, – повторил тверже.
А затем мужчина ступил прямиком в клокочущие волны. Застыл на месте. Спиной ко мне. Я мельком разглядела, что тело его – и спина, и живот, и грудь – исполосовано рунами, что были высечены на коже.
Кто он такой?..
Стихия не умолкала. Нарастала. Вдалеке сыпались камни, заваливая проходы. Камень над моею головой покрылся трещинами, грозя вот-вот обвалиться на голову.
Мужчина безвольно упал, и течение приняло его в свои объятия, завертело, не позволяя вырваться. Да он и не пытался.
Боги! Он же утонет!
Что делать?!
Интуиция вопила, ощерившись: уноси ноги, спасайся, пока цела. Убегай обратно и молись, что выберешься до того, как на тебя обвалятся своды.
Да к бесам эту интуицию!
Я вновь сбросила сумку и нырнула обратно в ледяную воду.
– Держись… – проскрежетала, обнимая мужчину за талию одной рукой, а второй пытаясь выгрести на берег.
Кажется, он был без сознания.
Даже не знаю, к сожалению или счастью.
Меня перевернуло в воде. Спиной ударилась о лежащий булыжник. Дыхание выбило, перед глазами заплясали разноцветные пятна. Бурный поток нес вперед, и я понимала, что не способна противиться ему.
Несколько минут казались вечностью. Из последних сил я удерживала нас на поверхности воды.
Шансов на спасение нет. Отсюда не выбраться живьем.
Нужно срочно вспоминать все известные мне молитвы.
О, всевидящая, даруй…
Боги, что это?!
Несколько секунд перед глазами виднелась только пустота, словно оборвались и вода, и берега. А затем река сорвалась вниз. Я не успела перегруппироваться, не успела зацепиться за очередной камень, только увернулась от него.
С трудом подавила вскрик и зажмурилась.
Мгновение.
Водопад, закружив нас в демоническом танце, сбросил с высоты.
В легких не осталось воздуха, их точно наполнило до краев жидкостью. Глаза защипало.
Если я отцеплюсь от мужчины, то смогу всплыть. Нужно всего лишь разжать хватку.
Он ведь собирался прикончить меня.
Но почему-то я барахталась, держа его за шиворот. Губя обоих своей дурацкой принципиальностью. Стиснув зубы, задыхаясь.
Поток поднялся вверх, и, воспользовавшись единственной возможностью, я начала отчаянно грести.
Мне кажется, река смиловалась над идиоткой, которая потратила остаток сил на то, чтобы плыть незнамо куда. Потому что нас попросту выбросило на берег. Кинуло о песок, и правое бедро налилось ошеломительной болью.
– Твою мать… – зашипела я, откашливаясь, лелея отбитый бок.
Это были не шахты. Лес. Густой, зеленый. Темный, не позволяющий солнечным лучам нарушить вековой покой здешних крон.
Лес!
Мы выбрались. Спаслись!
Не может быть…
Я долго лежала, не в силах подняться на ноги.
Так, нужно прийти в себя и осмотреться. Не время страдать.
Мужчина не дышал. Он казался неживым. Холодный. Губы белесые. Только вены такие яркие, синие, словно перепутье ручьев на бледной коже.
– Очнись! – Приложила ладонь к его груди, чуть надавила. – Ну же! Давай!
Худощавый, почти тощий. Кожа иссечена непонятными рунами, что выпирают вздутыми шрамами. Черты лица настолько острые, что тронешь – порежешься.
Кто он такой?..
Выживет ли? Смогу ли выторговать его у смерти?
Вроде всё-таки дышит, если долго-долго вслушиваться или пальцами сжимать пульс.
Сердце глухо, но бьется.
В те минуты всё потеряло значение. Кроме незнакомца, который пытался меня убить, а теперь погибает сам.
Откуда он взялся? Почему напал на меня?
Почему вместо того, чтобы уйти, я сижу над ним и трясусь от бессилия?..
***
Мужчина бездыханно лежал всё то время, пока я приходила в чувство. Мне пришлось ещё раз склониться к его груди, чтобы убедиться: дышит.
Это хорошо.
Сдам его лекарям, пусть решают, как быть.
Я рассматривала его, пользуясь возможностью. Истощенное худощавое тело, такое бледное, словно десятилетиями не знавшее солнца. Штаны, скорее похожие на истлевшую тряпку. Длинные волосы, почти до плеч, спутанные, грязные. Борода такая же неопрятная.
Кто он? Что делал в шахтах? Как долго скитался в них? Тоже охотился за драгоценностями?
А что означает эта фраза: «Вода требует жертву, и она её получит»?
Он собирался утопить меня, чтобы принести эту жертву? А потом передумал и… что?.. Решил погибнуть? Зачем?
Сумка с вещами где-то в шахтах. Я осталась без припасов, снадобий и амулетов. Зато золотая диадема тончайшей работы переливалась, сияла магией. Такой мощной, что даже представить не могу, какая сила в ней содержится.
Но вроде магия эта заложена внутри, и она не выплеснется как ловушка. Я могу трогать металл. Чутье молчит.
Даже примерила, но диадема так плотно сдавила голову, что моментально сняла. Интересно, кому она принадлежала? И почему оказалась в заброшенных шахтах?
Ребята сгрызут все ногти, когда увидят, что я притащила с первой самостоятельной вылазки.
Жаль, карты не сохранилось. По памяти не вспомню, куда брела.
Я немного передохнула, отломала ветвь потолще, чтобы использовать вместо трости. Земля здесь бывает вязкая. Не заметишь, как утопнешь.
Надо идти по течению. Вроде бы ближайшая деревня находилась ниже по реке в часе неторопливой езды на лошади. Пешком – больше, но выбора-то нет.
Значит, мне туда?..
Я задумалась. Налегке и в одиночку дошла бы часа за три или четыре. Но о каком "налегке" может идти речь? Тело ныло, синяки наливались чернотой. Усталость стискивала виски головной болью.
Да ещё и человек этот…
Ладно, пройду, сколько смогу. Остановлюсь на привал. А там посмотрим.
Замотав диадему в рубашку – чтобы никто нечаянно не рассмотрел, какую роскошь тащит поисковик, – я взвалила бездыханного мужчину на плечи. Он весил, казалось, целую тонну. Но бросать его нельзя.
Теперь я просто обязана доставить этого человека целителям. Пусть разузнают, кто он и откуда взялся.
***
… Я сплю, но отчетливо слышу чье-то дыхание над ухом, что дробит удары сердца. Оно громкое и принадлежит моему спутнику.
Он рядом. Так близко, что может вновь сомкнуть пальцы на шее. Я беззащитна и даже не могу проснуться. Тело обмякло, точно под усыпляющими чарами, сознание путается.
– Уходи, – шепчет он обреченно. – Убирайся отсюда. Ты совершаешь ошибку…
***
Я подскочила от липкого ужаса, что взгрызался под лопатки.
– Не трогай меня! – крикнула в темноту, пытаясь отпихнуть невидимого врага руками.
Мужчина лежал в той самой позе, в которой я его оставила.
Всего лишь сон.
…Мы вышли к деревне спустя сутки. Ну, как вышли. Вышла я, потому что мужчина так и не пришел в сознание. Он дышал, натужно, тяжело, хрипло, словно каждый вдох давался ему с болью. Но за всё это время так и не открыл глаз.
Я боялась спать рядом с ним – вдруг проснется и все-таки задушит, – но когда совсем стемнело, и идти стало невозможно, плюнула.
Будь что будет.
Надеюсь, он не умрет от переохлаждения. Вроде не должен. Ночи в этих краях жаркие, душные.
Лишь близость к воде и спасает.
Целые сутки я провела наедине с самой собой. Мне казалось, что шахты были в какой-то другой жизни. Невероятно давно. Чем закончилась моя первая вылазка? Почему я такая неудачница, что даже диадему не смогла достать без балласта?..
Ноги сбила в кровь, поясница отваливалась. Я всё чаще замирала без движения, чтобы отдышаться. Живот сводило от голода.
Но потом лес сменился полями, на которых покачивали головами ярко-желтые подсолнечники. Огни деревеньки показались, когда солнце стало клониться к горизонту.
Повезло, что я ночевала в ней перед тем, как отбыть в Забытые шахты. Местные помнили меня, а потому я остановилась у той же женщины, у которой жила до этого. Она накормила меня, выслушала жалостливую историю. Без единого сомнения пустила на сеновал.
– Все мои вещи остались в туннелях. Мне нечем отплатить вам, но я попрошу выслать деньги, как только вернусь в город.
– Да спи уже, горемычная, – вздохнула хозяйка, пухлощекая, добродушная, с которой совсем недавно мы обсуждали кавалеров и гимназию. – Жива, и на том спасибо. Наши с утра едут в Хорхелл. Подкинут тебя с твоей… добычей, – она осмотрела мужчину цепким взглядом. – Вот им и заплатишь за помощь. А мне-то соломы не жалко.
Разумеется, я не сказала всей правды. Не сказала, откуда этот человек взялся и что он хотел сотворить.
Пусть думает, что просто нашла путника без чувств.
Всё равно в себя он не приходит.
Возможно, и не придет…
Глава 3
Повозка прибыла в Хорхелл к полудню. Деревенские мужички, которые пили всю дорогу и горланили неприличные песни, подвезли меня прямо к лечебнице. Ну а там моё появление ввело лекарей в шок. Девушка, а на плечах у нее бездыханное тело.
Получите, распишитесь.
Тотчас был приглашен инспектор гильдии правопорядка, который слушал мой рассказ с бесконечно постной миной. У него по глазам читалось: «На кой оно мне нужно?»
– Вам точно не привиделось? – скучающе уточнил он, когда я рассказала про нападение.
– Как это – привиделось?
Я уставилась на инспектора с непониманием. Прям-таки вылупилась от удивления.
– Нервное потрясение, обезвоживание, усталость, – перечислял он, почесывая плешь. – Вы ж сами понимаете, бессознательный человек не может кого-то душить.
Вот так заявление!
– Так он был в сознании…
Я рассказала и про странную фразу, и про буйство стихий, и про полное безразличие незнакомца ко всему.
– Ясно. Разберемся, – коротко рубанул мужчина, даже не пытаясь задавать уточняющие вопросы.
Ну-ну, разберется он. Что-то мне подсказывало: дело задвинут в дальний ящик за ненадобностью. Для себя этот человек всё решил.
– Вы расшифруете его шрамы? – спросила жестче, в надежде хоть что-то выведать.
– А зачем их расшифровывать? Вы, деточка, подальше отсюда уедете и в дикарских племенах такие шрамы у каждого первого найдете. Ритуальные, самые обыкновенные, – поднял он вверх указательный палец. – Ну, что ж. Давайте прощаться. О результатах следствия вас оповестят.
И ушел.
Вот так просто.
«Находку» мою унесли для обследования, а мне намекнули: проваливай.
Всё, совесть может быть чиста.
Я обмылась с дороги, передохнула буквально полчаса. Можно лечь спать или пообедать по-человечески, а то с самого утра во рту ни крошки. Но на месте не сиделось. Хотелось скорее похвастаться сокровищем перед поисковой гильдией.
Решено, иду туда!
– Что это может быть? – спросила наставника, выложив диадему перед ним и рассказав, каким образом добыла.
Мистер Томас, ныне пузатый и толстощекий, а некогда великий поисковик, осмотрел украшение со всех сторон, медленно провел подушечкой указательного пальца по основанию. Хмыкнул одобрительно.
– Да уж, любопытная находка, мисс Трозз. Должен сказать, вы – отличная ищейка. Найти нечто такого уровня в первую самостоятельную вылазку! Хвалю.
– Вы знаете, кому она могла принадлежать? – подалась вперед.
– Однозначно, некой королевской династии, – наставник указал на полустертую руну с внутренней стороны. – Но кому, в каком столетии и почему она напитана колдовством – вопросы любопытные. Говорите, вещица лежала в воде? Сохранность превосходная. Почти не тронута. Что ж, будем разбираться. Вы своё вознаграждение получите, гарантирую.
Я победно улыбнулась. Держитесь, ребята-поисковики. Олли Трозз всех уела!
– А что насчет того мужчины?
– Выкарабкается. Как дотащила-то его, совсем же хрупкая пташка…
Сама не знаю, как дотащила. Порою казалось, что спина отвалится или коленки подогнутся. Привал делала через каждые сто шагов. Вроде и не тяжелый, худой совсем, а по ощущениям – гору свернула.
Наверное, так хотела помочь, что все силы подключила. Даже те, о которых сама не подозревала.
– Думаете, всё будет хорошо? Мне показалось, лекарям плевать.
– Не вините их, они материалисты. Что взять с полумертвого человека? Если он придет в сознание, его поставят на ноги, – ответил мистер Томас, поглаживая диадему. – Хватит поедать себя поедом, отныне он – не ваша забота.
Я поежилась.
Если придет в сознание…
С другой стороны, что мне до какого-то безумца, который сначала чуть не утопил меня, а после великодушно утопился сам?
Даже думать о нем не хочу!
Через полчаса взглянуть на находку пришла половина гильдии. Что-то столь драгоценное в нашем захолустном городке попадалось нечасто. Обычно поисковики довольствовались малым: ложки какие-нибудь старинные находили или ржавые украшения. Но чтоб диадема… да ещё королевской семьи…
Вот так новость!
Когда я решила осесть тут после гимназии, знакомые крутили пальцем у виска. Столичная девочка, дочь богатого боевого мага, а уехала в глухомань.
Но меня тяготила столица. Шумная, грязная, полная сплетен и домыслов. Мне тяжело дышалось за каменными стенами, и душа требовала свободы.
Пока старшая сестра, Алиса, ещё заезжала в родовое имение, я мирилась с городом. Но когда они с супругом перебрались ближе к границе, поняла: в столице меня ничего не держит.
Я окончила гимназию и отправила запрос на стажировку в удаленный городок. Маленький и непримечательный, сонный как осенняя муха.
Но мне тут нравилось.
Здесь я чувствовала свою нужность. Мне позволяли работать наравне с остальными, меня не трогали и не шпыняли.
Чем занималась? Да всем понемногу.
Вообще-то поисковые маги в первую очередь нужны для расследования магических преступлений, потому что наше отточенное чутье способно уловить мельчайшие колебания силы. Но нас слишком много, а преступлений слишком мало (хвала небесам!).
Поэтому перебиваемся мелкими подработками, чертим карты, разыскиваем вещи или людей.
От скуки некоторые уходят в такие вот добровольные вылазки или на раскопки. Если найдешь что-то ценное – получишь солидный гонорар.
Казалось бы, зачем отдавать диадему в гильдию? Присвой себе, да и дело с концом. Но проще сдать, чем продавать самому. По крайней мере, не надо думать, через какой «черный» рынок сбыть, чтобы не решили, будто она краденая.
Многие поисковики ищут счастья за охранными стенами, в Свободных землях – те местности слабо изучены и опасны, а потому любая карта, составленная там, ценится на вес золота. Но отец строго-настрого запретил мне соваться в те края. Да и Алиса отговорила. Она в Свободных землях прожила несколько месяцев и повторяла, что там без магии нельзя – убьют.
А я вот не полноценный маг, а почти пустышка. Развито магическое чутье, и всё на этом. Понимаю местность. Умею создавать карты. Но не способна высечь магической искры.
То, что с легкостью давалось моему отцу или сестре, для меня недосягаемо.
Обидно.
Впрочем, сегодня я гордилась собой. Меня хлопали по плечам, хвалили, охали и ахали. В глазах ребят-поисковиков зажегся алчный огонек. Они завистливо присвистывали и спрашивали: как это мне удалось раскусить Забытые шахты?
Я лишь отмахивалась:
– Чутье.
Ну а что? Так оно и есть.
Вернувшись в квартирку под крышей трехэтажного здания, которую мы арендовали на двоих с приятелем, я написала домой короткую весточку и упала лицом в подушку.
Завтра отправлю, а сегодня можно отдохнуть. Ноги не держат. Многодневная усталость обрушилась на меня, словно с тела сорвало защитные чары. Если ещё вчера я держалась, то сегодня плашмя рухнула на кровать, чтобы долго ещё не подниматься.
… В ночной тиши я вновь слышала тяжелое мужское дыхание…
***
– Ты слышала? Твое сокровище очнулось, – вместо приветствия оповестил Грегг, с которым мы на двоих снимали квартирку.
Шли третьи сутки моего прозябания без дела. Два дня провалялась без движения. Только сегодня смогла заставить себя подняться на ноги. Сознание какое-то ватное, но хотя бы тошнота спала, и руки перестали трястись.
Я завалилась на кухню, а он уже поджарил блинчики, которые уплетал за обе щеки. Моя порция остывала в тарелке.
Лучшего соседа найти невозможно. Кто ещё будет готовить мне завтрак? Вообще-то ему не помешало бы поумерить аппетит, потому что сидячая работа – Грегг создает магические украшения – и вечные перекусы откладываются у него на боках.
Впрочем, это не делает его некрасивым. Ещё бы, белокурый, синеглазый. Такими художники изображают ангелочков. А голос… м-м-м… с хрипотцой.
Я бы непременно влюбилась в него, если бы вообще умела влюбляться.
– Кто очнулся? Диадема моя? – Я взялась за кофейник и протяжно зевнула.
– Какая диадема? Мать, ты совсем умом тронулась? Мужик в себя пришел, которого ты притащила на горбу. – Грегг закатил глаза, мол, ну ты и тупая, соседушка.
Внутри похолодело, оборвалось что-то со звоном. В горле запершило от нервов, и мне пришлось откашляться.
– Откуда ты знаешь?
– Да об этом весь город судачит, – фыркнул парень. – Говорят, лекари накачали его какими-то убойными травами, и он проснулся. Только вот…
Замолчал, хитро прищурился. Любит удерживать внимание. Меня накрыло волной раздражения.
– Хватит говорить намеками!
– Чего ты буянишь? – Грегг цокнул. – Мне сказали, якобы с ним что-то неладное. Не понял, что конкретно. Ну, сходишь и сама узнаешь.
– С чего я должна к нему идти? – насупилась.
В глазах соседа мелькнула озадаченность.
– В смысле? Ты не хочешь поговорить с ним?
Крепко задумалась. Наверное, хочу.
Посмотреть на него, спросить: «Что это было?»
Решено, схожу, если, конечно, его не готовят к передаче стражникам для допроса.
На входе в лечебницу было не протолкнуться. Кто-то где-то услышал, что мимо пронеслось моровое поветрие – и всё. Половина города пришла с «симптомами скорой смерти». Причем симптомы эти недотягивали даже до чесотки, но народу надо было приукрасить размеры бедствия.
Я протиснулась сквозь толпу и тронула за рукав первого попавшегося лекаря. Молоденького ещё, а потому горящего жаром. Не растерял пока что желания помогать людям.
– Очередь едина для всех, – рыкнул он, но затем присмотрелся ко мне и ахнул: – Это же вы! Та самая!
– Наверное, та самая… – смутилась, переминаясь с ноги на ногу.
– Вы принесли сюда мужчину? Из шахт? Да о вас все кругом рассказывают!
Угу. Местная знаменитость.
– Он очнулся? Можно его увидеть?
– Да! Именно! Идемте! – Лекарь поманил меня за собой, повел по бесконечным коридорам, отмахиваясь от приставучих горожан. – Пока мы знаем немногое. Ему около двадцати пяти лет, но точнее сказать сложно. Аура почти неуловимая.
Двадцать пять лет! Всего на пять лет старше меня, а выглядит как мужчина в возрасте.
Не может быть.
– Очень истощен, – продолжил он. – Такое ощущение, что… такого не может быть, конечно, но…
– Что? – Я прищурилась.
– Этот человек мог долгие годы находиться в магической спячке. Организм не тратил ресурсы, но он не питался, не пил, и сейчас это сказывается. Он весит как подросток, но, знаете, что интересно? Сильно набирает после каждого приема пищи. Будто тело начинает нормально функционировать.
Я вспомнила проступающие ребра. Шрамы-надписи, что иссекали тело. Губы обескровленные и вытянутое лицо, на котором выделялись темные пятна синяков под глазами.
– А сам он что говорит?
– В том-то и проблема. Он не говорит. Вообще.
– Как?! – Я застыла на месте, переваривая дикую информацию. – Я точно помню, что он говорил.
Вода требует жертву, и она её получит…
Лекарь лишь развел руками.
– Возможно, таковы последствия сильного потрясения или заклинания. Даже не пытается. Мы отмечаем у него полное отсутствие каких-либо реакций: на свет, на звук, на магическое воздействие. Вообще ничего. Ну, вы сами поймете. Пойдёмте.
Я хотела отказаться. Зачем мне смотреть на этого человека? Говорить не может, от реальности отстранен. Ему даже предъявить нечего, не поймет же. Что делать? Потоптаться и уйти? Но лекарь уверенно вел меня между палат, забитых больными, меж стен, что напитаны людскими страданиями.
Нехорошо как-то отказываться на половине пути.
Дверь была заперта на ключ. Поворот, и мы очутились внутри пустой комнаты. Такой крошечной, словно её оборудовали в чулане. Здесь стояла кровать, и всё. Из зарешеченного окна над самым потолком лился солнечный свет.
