Kitobni o'qish: «Деревенские приключения»

Мы едем в деревню

«Ура! Вот и лето! Наконец-то не нужно вставать рано утром в школу, а Насте в садик. Спать можно теперь хоть до обеда. Даже не верится», – думала я, сидя за обеденным столом и уплетая манную кашу. Настя – это моя младшая сестра. Ей пять лет. С осени я собираюсь грызть гранит науки в третьем классе, а сестра еще целый год будет ходить в детский сад. Малявка одним словом.

Сидя на кухне, я радовалась солнечной погоде. Болтая ногами, время от времени поглядывала в окно на стайку весело чирикающих воробьев. «Хорошо им, – продолжала думать я, – куда захотели, туда полетели. Никто им не указывает, что и когда делать. Свобода – это классно».

– Сегодня мы поедем на дачу, – сообщила мама.

– На какую дачу? – удивилась я.

– Здравствуйте, – чуть с усмешкой посмотрела на меня мама. – Мы с папой на днях купили домик в деревне. Сегодня поедем его обживать. Вчера весь вечер говорили об этом. Разве ты не слышала?

– Нет, – смутилась я. Впрочем, как я могла слышать, ведь весь вечер просидела в телефоне. Подруга Верка рассказывала мне о своем новом парне из параллельного класса. Она писала, что он такой клевый, красивый, умный. Я-то знала о ком идет речь, читала ее сообщения и не перебивала. На самом деле я бы могла многое рассказать ей о ее новом кавалере, но решила не разочаровывать. В реальности он был не так уж красив, как его мне описывала Верка. Я видела его на днях с Танькой, нашей соседкой, так он что-то на принца совсем не похож. Маленький, толстый, рыжий, конопатый и с большими ушами, которые торчали у него, как у слона. Эх, Верка, Верка. У нее какие-то неправильные представления о красоте. Кроме того, умным я бы его тоже не назвала. Насколько я знаю, ему грозит еще на один год зависнуть во втором классе. Это мне уже Танька вчера по секрету сказала. Верке я не стала говорить и об этом. Не в моих правилах разрушать чужую личную жизнь.

– Ясно. Ты, как всегда, была не с нами, – покачала головой мама и положила в тарелку кашу для Насти.

Новость об отдыхе за городом меня очень порадовала. Давненько я мечтаю о летних каникулах в деревне. Надоело каждый год с девчонками во дворе на качелях болтаться и в куклы играть. Хотелось огород, цветочную клумбу и собаку. «В деревне мама, наверняка, разрешит завести собаку. Это в городе ее нужно выгуливать, а там она сама сбегает на прогулку, когда захочет» – улыбалась я и представляла, как мы с Настей будем ходить в лес, собирать ягоды и грибы. Эх, благодать.

– Во сколько мы поедем? – поинтересовалась я. – Мне ведь надо еще вещи собрать.

– Какие это? – улыбнулась мама.

– Ну как же. Телефон… – начала я.

– Кроме одежды, мы ничего с собой брать не будем. Телефона нам и одного хватит, папиного. Там у тебя будет много других дел. Про телефон и не вспомнишь.

– Ладно, – я, конечно, огорчилась тому, что я остаюсь без средств связи с Веркой. Но что делать? Как-нибудь переживу.

И вот настал час, когда мы всей семьей загрузили в наш автомобиль сумки с вещами и отправились в деревню. Настя уговорила маму взять с собой набор юного доктора.

– У нас все сумки забиты. В твоем рюкзаке куклы. Докторский набор положить некуда.

– Его нужно взять обязательно. Я буду лечить местных старушек. Мало ли. Вдруг там нет фельдшера. Я вместо него устроюсь, – хмурилась Настя.

Мама махнула рукой, давая понять, что та может делать что хочет. Настя долго искала место для небольшой сумочки со шприцами, ножницами, скальпелем, стетоскопом и другими медицинскими приборами. Наконец-то она подвесила его на сиденье папы, продев ручки сумки через подголовник. Папе сумка не мешала, ведь она висела как раз со стороны Насти, которая сидела позади него.

Городские улицы быстро промелькнули перед глазами. Чего ими любоваться. Я их видела уже сто раз. Но как только мы выехали за город и открыли окна, сердце мое чуть не выпрыгнуло из груди. Здорово-то как. Вдоль дороги тянулись деревья. В основном это были клены, среди которых выглядывали ранетки с белыми или розоватыми цветами, кое-где яркими пятнами мелькали кусты сирени. От дороги до деревьев желтели одуванчики. Иногда нам встречались коровы. Они мирно щипали траву и поглядывали на проезжающие мимо машины. Мне захотелось, чтобы мы тоже купили себе корову. У нее ведь молоко не пастеризованное, а всегда свежее.

– Далеко еще? – в который раз спросила у родителей Настя, ерзая в своем кресле и оттягивая ремни безопасности. – Я уже устала. Когда же приедем?

– Скоро. Скоро приедем, – отвечала ей мама. – Вам там понравится.

– А мы будем на речку ходить? – продолжала приставать Настя.

– Обязательно. И на речку, и в лес, – улыбалась мама.

– Если будем успевать. Надо ведь еще грядки полоть, поливать, удобрять, заготовки на зиму делать, да и по дому в деревне работы навалом, не то, что в городе. Воды надо наносить, печь истопить, – перебила маму я.

– Откуда ты все знаешь? – удивилась Настя.

– Да. Откуда? Ты ведь в деревню едешь впервые, – засмеялась мама.

– Из средств массовой информации. На днях вот видео в инете смотрела, как бабка с дедом колодец делали. Им вся деревня помогала. Там все дружные, не то, что в городе.

Я радовалась своим познаниям о деревне. Пусть и из интернета, но все же это лучше, чем ничего.

Вдруг через дорогу перебежал заяц. Папа резко затормозил. Сумочка Насти с медицинскими приборами резко поднялась вверх и полетела вперед, ударив папу по голове, а потом снова отскочила назад и вернулась в исходное положение. Куклы из рюкзака, что лежал между нами, попадали вниз, под ноги, а у мамы отклеилась одна из накладных ресниц.

– Ё-маё, чуть не задавили ушастого, – испугался папа. – Да еще что-то больно ударило меня по голове. Папа почесал затылок.

Он быстро вышел из машины, посмотрел по сторонам, как будто ожидая, что заяц вернется и извинится за то, что перебежал дорогу в неположенном месте.

Когда папа вернулся, спросил у нас, что это ему прилетело сверху. Настя молчала, боясь, что ее заругают. Ведь это ее игрушки шлепнулись на папину голову.

– Это неврологический молоток тебя тюкнул, чтобы внимательнее смотрел на дорогу, – серьезно ответила мама. – Кстати, если у тебя сотрясение, то по приезду на дачу, Настя тебя осмотрит и проведет необходимые процедуры. Я видела, она недавно соседского кота лечила, у которого было ожирение. Так он после того случая, выйдя на улицу, сразу карабкался на дерево и сидел высоко на ветках, чего ранее сделать не мог из-за большого веса. Уж не знаю, лечение ему помогло или страх перед Настиными медицинскими методами.

– Не надо. Я здоров, – ответил папа. – Уколы с детства боюсь. Таблетки не люблю.

Он явно не хотел лечиться.

– Зайца и след простыл. Можно ехать дальше, – возвращаясь к причине их остановки, пробубнила недовольно Настя.

– Не думала же ты, что он махнет хвостиком и попросит его подвезти, – усмехнулась я.

– А вдруг бы попросил? Это было бы весело. Мы бы его с собой на дачу взяли, – мечтательно произнесла она.

– Ага. Каждое утро своими длинными ушами он щекотал бы тебе пятки. Был бы у нас вместо будильника, – показала я Насте язык.

Мне так и представилось, как заяц щекочет пятки папе, маме и Насте, пытаясь их разбудить. Настя у нас засоня, в садик по утрам просыпается со слезами, а тут бы просыпалась со смехом. Хотя нет. Чего это я. Не надо нам зайца. Будем спать до обеда, как и мечталось ранее.

От города до пункта назначения мы ехали два часа.

– Вот видите серые крыши домов. Мы приехали, – сообщила нам мама.

– Готовьтесь к высадке, – засмеялся папа.

– Картохи? – спросила я.

– И картохи тоже, – продолжил смеяться папа.

Зеленый домик с лопушиным садом

Наше авто затормозило у небольшого домика выкрашенного зеленой краской. Перед забором, стояла узкая лавочка, на которой мирно дремала рыжая кошка. Увидев нас, она спрыгнула в траву и оттуда наблюдала за незнакомцами, то есть нами.

Мы с Настей выскочили из машины и ринулись к воротам. Однако их не так-то просто оказалось открыть. Подойдя к нам, папа снял проволоку с ворот, которой они были примотаны к рядом стоящему бревну. С трудом достал крючок, что находился с внутренней стороны ворот, и снял его с петли. Только после этого ворота открылись и впустили нас во двор. Я ожидала большего. Надеялась войти в ограду и ахнуть «Какая красота», но получилось иначе.

– Ого. Кругом репейки, – я расстроилась, увидев колючки и заросли морковника.

– Тут давно никто не жил. Мы наведем здесь порядок, и станет красиво, – сказала мама. Она с сумками проследовала к дому. Мы, конечно же, не отставали.

Ветхое крылечко, как только мы на него ступили, ужасно заскрипело. Я даже испугалась, как бы оно под нами не рассыпалось. Но я зря боялась, как показало будущее, оно еще живее всех живых.

В домике было прохладно и темно, пахло сыростью.

– Это потому что ставни закрыты, – пояснил папа. – Сейчас я их открою.

Обойдя дом вокруг, он растворил ставни. По комнатам сразу разлился солнечный свет. Мы осмотрелись. В доме было всего три комнаты. Две крохотных спаленки и кухня. Окна одной спальни с оранжевыми обоями выходили в ограду с лопухами, а окна другой спальни с синими белеными стенами на заросли высоких деревьев, среди которых также росли лопухи, еще там расхаживали чьи-то куры, разгребали землю и кудахтали. Среди них, важно подняв голову, топтался разноцветный петух. Его взгляд мне не внушал доверия. Он косился на наши окна и громко кукарекал. Я представила, как он по утрам тут распевает и решила, что в этой комнате мы с Настей жить не будем.

– Наша комната вон та, – я прошла в комнату с окнами во двор. – Отсюда нам будет лучше видно, кто приходит в гости.

– Я бы хотела в этой жить, – не согласилась со мной Настя. – Здесь солнце не так ярко светит, да еще кажется, что за окном волшебный лес. Прямо как в сказке.

– Не волшебный, а дремучий. Вдруг там чудища живут, – решила я припугнуть Настю, чтобы она отказалась от идеи, поселиться в синей комнате.

Настю мое предположение насторожило, и она согласилась, что лучше нам и, правда, выбрать оранжевую комнату. Она и светлее, и цвет обоев такой приятный. Я в душе ликовала: моя взяла.

В каждой комнате стояли по две металлических кровати с сетками. В нашей комнате стоял еще невысокий коричневый комод, он же стол, а в родительской такого же цвета шкаф. В кухне стоял обеденный стол с парой табуреток, вдоль стены располагался навесной шкафчик, а под ним раковина. Справа у входа стояла печь, которую нужно было топить дровами или углем.

– Печь топить мы будем редко, только если похолодает. Варить придется на костре, – сказал папа и лукаво посмотрел на нас.

– Ура! – запрыгали мы с Настей. – Будем варить суп в котелке и жарить сосиски на вилках.

– Никакого костра, – оборвала нас мама. – Здесь есть электроплитка. Вот на ней и будем варить.

Мы тут же скисли. На электроплитке варить неинтересно. А вот костер другое дело. На нем можно и лепешки из глины жарить и суп из одуванчиков варить. Я в этот момент подумала, что мы когда-нибудь так и сделаем, а пока ладно пусть подключают электроплитку.

– Пойдем, посмотрим сад, – толкнула меня локтем Настя. – Что тут мешаться. Пусть папа с мамой вещи разбирают.

– Пойдем, обследуем близлежащую территорию, – согласилась я. И мы, взявшись за руки, выбежали на улицу. Солнце было горячим и таким ярким, что слепило глаза.

– Давай за мной, – кивнула Настя и полезла в лопухи.

– А может не надо? – я была не уверена, что там безопасно. А вдруг там лягушки или еще хуже змеи.

Но деваться было некуда. Настя уже скрылась в зарослях огромных лопухов и высокого морковника. Я последовала за ней. В траве был тенек, пахло землей и цветами. Солнечные зайчики прыгали у нас под ногами и по нашим лицам. Откуда-то доносилась трескотня кузнечиков.

– Как тут прикольно, – прошептала сестра. – Я еще никогда не гуляла по лопушиному саду.

– Почему ты шепчешься? – тоже прошептала я.

– Тут так таинственно. Реально, как в сказке. Представь, если тут живут феи. Не хотелось бы их спугнуть раньше времени, – продолжала шептать Настя. Она осторожно пробиралась вперед. Я также, стараясь ничего не растоптать, шла следом.

Я, конечно, сомневалась, что в этих лопухах могут жить феи, но кто его знает. На всякий случай лучше быть поаккуратнее.

Неожиданно перед нами выросла стена из старых бревен. Мы, чуть пригнувшись и на цыпочках, прошли вдоль нее. Сразу за углом увидели пару ступенек. Подойдя к ним, увидели массивную дверь, на которой красовалась надпись «Баня».

Баня нас не заинтересовала, и мы снова нырнули в лопухи, среди которых нашли пару огромных камней. Усевшись на них, стали вглядываться в проблески света между лопухами. Нам казалось, что мы сидим в самом настоящем лопушином лесу. Мухи и пчелы жужжали над нашими головами, по тонким травинкам ползали муравьи и красные пожарники. Они занимались своими делами и нас не замечали.

Я сорвала несколько цветков лопуха, слепила из них шарик. Потом сорвала еще несколько и сделала из них корзинку.

Настя тоже сорвала несколько цветков.

– Сейчас я себе ободок из этих цветов сделаю. Они такие цепкие, как заколки, – сказала она. Смастерив из нескольких цветов репейника цепочку, она надела ее на голову. Цветки сразу прицепились к волосам. Сестра повертелась передо мной, будто на сцене. А я ее сфотографировала на фотоаппарат из того же репейника.

– Снимать пока не буду. Маме с папой покажем, – радовалась Настя своей, как ей показалось, классной идее. – Давай тебе тоже сделаем.

Мы быстро сделали еще один ободок и прицепили его мне. После мы сделали ободок и маме. Такой подарок ей должен был понравиться, решили мы.

Развлекаясь в лопушином саду, не заметили, как пролетело время. Скоро раздался голос мамы. Она звала к ужину. Делать нечего. Нехотя поплелись к дому.

– Завтра еще погуляем. Ладно?

– Обязательно. И поищем фей, – улыбнулась я и обняла Настю.

Мама, увидев нас, обомлела.

– Что это такое? – смотря на наши прически, спросила она.

– Это ободки. Красиво, правда? Мы тебе тоже такой сделали, – сказала я и преподнесла маме подарок.

– Как же мы будем их снимать? – мама не обратила внимания на наш подарок.

– Обычно и снимем. Вот так, – я дернула репейки у себя на голове. Но не тут-то было. Они крепко вцепились в волосы и не хотели отрываться.

– Блин, – завопила Настя. Она тоже пыталась снять «красоту» с головы.

– Не спешите. Сейчас потихоньку распутаем, – успокаивала нас мама.

Весь вечер родители вытаскивали из наших волос репейки. То и дело по дому раздавались «ой» и «ай», но мы не плакали. Терпеливо ждали конца пыток. Мысленно ругали лопушинный сад с его обманчивыми цветами и обещали ему, что скоро с ним разделаемся.