Kitobni o'qish: «(Другая) жизнь Веры»
Глава 1
Вера
Июнь. 1996 год.
Все происходит быстро. Я бы даже сказала: стремительно.
Три месяца подготовки и груда учебников на углу моего письменного стола – в прошлом. Эта помпезная стопка каждый день напоминала мне о том, что календарь листает дни, что надо заниматься. И вот дни отсчитаны.
Я проштудировала всю физику, начиная с пятого класса и заканчивая одиннадцатым, выпускным. Ох, уж эти мне «Основы электродинамики» и «Квантовая физика». Они мне дались особенно тяжело. И – да, я готовилась к своему выпускному экзамену по физике три месяца.
И вот она я. Стою перед разложенными на первой парте билетами. Белые, абсолютно одинаковые листочки, уложенные аккуратными линиями. Сердце отбивает чечетку: «Какой взять? Где мой?» Тянусь рукой к самому, на мой взгляд, безобидному. Но тут отгадать совершенно невозможно. И как? Я ведь не Вольф Мессинг. Нарезанные листы бумаги совершенно идентичные и, конечно, равнодушны к чужим переживаниям, подсказать никак не могут.
Также как и училка физики. Молча наблюдает за мной, поджав губы. Похоже на то, что она решила отыграться за все годы, проведенные с нашим неуемным 11 «А» классом, на нас, пяти несчастных, которые имели неосторожность выбрать ее предмет для сдачи на выпускном экзамене. Мымра.
Сквозь приоткрытое окно ветер доносит гул голосов младших школьников, беззаботно журчащих у парадного входа. Началась первая смена школьного лагеря. Пойдут сейчас в кинотеатр или на экскурсию какую-нибудь интересную…
В последний момент убираю руку: «Стоп! Не этот! Не мой билет. Вот тот мне нужен!» Поспешно, чтобы не передумать вновь, хватаю листочек из самой середины, переворачиваю, судорожно читаю буквы, которые превращаются в слова.
И расплываюсь в торжествующей улыбке: вопросы достались те, которые я и хотела.
Счастье! Фух. Можно выдохнуть!
Физичка смотрит на меня сквозь толстые лупы очков, растягивает губы в каком-то подобии улыбки (видимо, по моему довольному виду догадалась, что билет мне попался: «какой надо билет» – и, похоже, не рада этому). Обнажая как будто поеденные жучками зубы, спрашивает:
– Какой номер, Вера?
– Одиннадцатый, Виталина Викентьевна.
Она делает заметку у себя в табеле. Или как это там называется?
– Иди, готовься.
Я беру свой листочек и топаю на выбранное место, где уже все разложено для начала экзамена.
Мысли, облаченные в содержание, легко и быстро ложатся на экзаменационный лист с синим штампом в углу. Ох, как этот штампик всегда будоражит кровь.
Ветер колышет занавеску на окне. Похоже, все складывается удачно. Билет достался хороший. Пятерка у меня в кармане.
А «пятерка» по физике мне просто необходима для поступления в университет. У меня уже есть четверка по математике за экзамен. А для поступления на специальность, на которую мне хочется, нужно девять баллов. То есть надо иметь четыре и пять.
Я хочу поступать на экономическую специальность. Экономическое направление в вузах сейчас на самом пике своей популярности, нужны хорошие проходные баллы. Есть, конечно, более крутые факультеты, куда без денег вообще не поступить. Юридический, например. Но я нацелилась на экономику. На бюджетное место.
Университет в этом году заключил с нашей школой в качестве эксперимента договор, по которому выпускные экзамены в школе приравниваются к вступительным в университет. Это первый год так. Еще в прошлом все было по старинке: сдал в школе выпускные, потом в университете – вступительные. Все лето в напряге.
А тут отмучился один раз в школе – и – «спи, отдыхай». С одной стороны – очень здорово, что так объединили экзамены, но, а вот с другой, как покажет дальнейшее развитие событий, – не очень.
В связи с тем, что проводится данный эксперимент, из университета на экзамен прикатил статный доцент кафедры «Физика».
От школы комиссию составили наша Виталина Викентьевна, учительница физики и математики, та, что дочка завуча, и еще молодой, пришедший только в этом году в школу физик, самый безобидный, пожалуй, из всей этой компании.
– Кто пойдет первым? – Виталина Викентьевна хищно и одновременно заискивающе улыбается.
Она – жалкое создание, абсолютно лишенное женской привлекательности. Все годы, что нам преподавала, она ходила в одном и том же нелепом унылом вязаном платье, которое ей совершенно не шло.
На уроках у нее всегда шумели. Конечно, им же физика не нужна. Только пять человек из нашего класса, включая меня, участвовали в этом эксперименте и собирались поступать на техническую специальность.
А она даже замечаний никогда не делала, чтобы прекратить эту вакханалию. Свое гундосила у доски.
Мне всеобщий хаос в классе всегда мешал. Я сидела всегда за второй партой, чтобы лучше было слышно и видно, хотя даже так близко к доске сложно было что-то услышать из-за всеобщего беспорядка.
И вот сегодня – откуда что взялось. Я вижу какие-то мстительные огоньки, поблескивающие в ее глазах сквозь толстые линзы некрасивых очков.
– Кто первый? – повторяет она свой вопрос.
Вообще-то, думаю, кто первым билет тянул. Это была не я.
– Может быть, ты, Вера, пойдешь? – спрашивает меня, встретившись со мной взглядом. Нечего было таращиться на нее. Сама виновата.
–Хм.
– На балл выше первому оценка,– продолжает свои уговоры физичка.
О, заманчивое предложение. Пойду, пожалуй. Облегчу ей страдания.
– Хорошо, – встаю с места.
– Отлично, – Виталина Викентьевна облегченно улыбается.
Вообще не люблю ходить первой. Это мой первый опыт.
Занимаю место перед своими экзаменаторами.
Молодой светловолосый физик подбадривающее мне улыбается, мол: «Желаю успеха! Давай!»
Я набираю в легкие побольше воздуха, еще раз обвожу всех взглядом, и начинаю резво тараторить.
Я – хорошая ученица. В моем аттестате одни пятерки и четверки. На золотую медаль меня никто тянуть не стал. Здесь нужны или деньги, или пробивное чувство у класснухи. В моем случае ни одно из этих двух обстоятельств обнаружено не было.
Вопросы я знаю хорошо. Отвечаю на «отлично», по учебнику. Зрительная память приходит мне на помощь, и я мысленно переворачиваю страницы книги знаний.
Ну, вот я и подхожу к финалу своего выступления. Можно выдохнуть. Все практически закончено. Экзамен сдан. Пятерка у меня в кармане. Но я, похоже, рано радуюсь.
Моя учительница физики, этот неожиданно показавший гнилые зубки «синий чулок», который должен был за меня горой стоять, так не считает.
– Задавайте вопросы, – обращается она к коллегам.
Все доброжелательно молчат.
– Ну же, задавайте, – напирает она.
Тут молодой физик шумно вздыхает и задает мне несложный, во всяком случае – для меня, проштудировавшей весь курс физики, вопрос.
Я, открыв в памяти учебник за девятый класс, с блеском на него отвечаю.
Все одобрительно кивают.
– Еще вопросы, – не унимается грымза.
Что за…Она что? Завалить меня хочет? Чувствую, как начинают потеть ладони.
Теперь, послушная ее приказу, задает вопрос дочка завуча.
Тоже ничего вопрос. Отвечаю.
Но физичка не довольна. Она желчно смотрит на меня, потом переводит взгляд на преподавателя из университета и, обращаясь к нему, вопрошает:
– Геннадий Альбертович, Ваш вопрос.
Тот поднимает черную густую бровь, с недоумением смотрит на Виталину, почти незаметно ерзает на месте, подавшись немного вперед. Видимо, не привык, что с него вопросы требуют на таких мероприятиях.
Потом, немного подумав, хмуро произносит мой приговор.
Вопрос теперь уже из университетского курса. А как иначе? Он задает вопрос по материалу, в котором он «в теме».
Я бледнею и сваливаюсь куда-то в пропасть.
Ответа на вопрос я не знаю: в школьной программе этого нет.
Чумовая физичка победоносно смотрит на меня: добилась, чего хотела.
Я делаю попытки защитить себя, сказав, что это же не школьная программа.
В ответ получаю ее безапелляционное:
– Ты же, считай, в университет уже экзамен сдаешь. Должна соответствовать.
К такому жизнь меня явно не готовила.
– Не знаешь ответа? – ехидно осведомляется.
– Нет, – тихо отвечаю.
Тот, что Геннадий Альбертович, сам, видно не рад, что натворил. Каким-то оправдывающимся тоном объясняет ответ на вопрос, который задал, но я ничего не слышу. В голове шумит бурный поток водопада.
Мне бы сейчас вовремя вспомнить про оценку на балл выше, обещанную Виталинкой для того, кто будет первым, но эта мысль ускользает куда-то на фоне стресса, так и не превратившись в вопрос.
А уж физичка и подавно вспоминать про свое обещание не собирается.
Обведя в кружок пустое место на листочке со штампом, предназначенное для ответа на вопрос экзаменатора из университета, и поставив на нем знак вопроса, мне выносят приговор:
– Четыре.
Земля, круто покачнувшись, дает крен и выпрыгивает из-под ног.
Экзаменующие участливо смотрят на меня.
Собрав последние остатки мужества, на кисельных ногах я выхожу в темный коридор, где я даю волю своим слезам. В школьном коридоре непривычно тихо и спокойно. Нет обычного шума и гвалта. Все на каникулах.
Соленые струйки, непрошеные гости, катятся по моим щекам, затекают за белоснежный воротник парадной блузки, одетой по случаю экзамена.
Судорожные рыдания сотрясают мое тело. Я обнимаю себя за плечи, стараясь удержать себя от всхлипов. Но жалость к себе еще больше меня убивает. Я, сгибаясь пополам, сажусь на пол и, прижимаясь к стене, закрываю руками лицо.
Это же надо так отомстить.
Физичку бросил муж. Он был тоже учителем физики в нашей школе. Он ушел к более молодой и симпатичной. И наше учебное заведение тоже покинул.
Для Виталинки он был на редкость великолепным мужем. Очень высокий, шумный, неугомонный, с всклокоченными кудрями светлых волос. И она – некрасивая серая мышь. Как они вообще поженились? Для нас, школьниц, это оставалось загадкой. Совершенно друг другу не подходили: абсолютно разные типажи, как внутренне, так и внешне. Как она умудрилась такого мужчину подцепить? Но он, видимо, однажды опомнился и сбежал. Даже двое детей в их семье не удержали его.
И вот я имела дурость прийти как-то в жаркий день на консультацию по физике в красивом костюмчике, который, кстати, сама же и сшила из струящейся вискозы.
Она так на меня тогда посмотрела… Взглядом, полным ненависти. Я думаю, она во мне увидела ту, что увела от нее мужа.
И вот теперь она со мной поквиталась. За что, спрашивается? За мой красивый костюм и эффектный внешний вид?
За то, что все остальные шумели на ее уроках, а я слушала внимательно?
А Виталинка теперь имела новое развлечение: ходила на зимнюю рыбалку с мужиками. Вот так-то. Скромняшка наша. Вся школа просто в шоке от нее.
И могу сказать: в итоге она «нарыбачит»… Если забежать чуть в будущее, могу сказать, если интересно, что какой-то рыбак сделает ей третьего ребеночка и, вроде, даже женится на ней. Но это все совсем другая история. А как же я?
А я все еще сижу в коридоре своей школы.
– Надо собраться. Не хочу, чтобы тебя видели такой. Надо идти домой. Там поплачешь всласть, – повторяю я себе снова и снова.
Неуверенно поднимаюсь по стенке, вставая на ноги. И бреду домой, глуша в себе остаточные всхлипы, судорожно вырывающиеся из самого моего сердца.
Какие-то события в жизни, иногда даже совсем незначительные, могут привести к изменению судьбы. И совсем необязательно, что за скверным событием будет следовать череда плохих.
И напротив: совершенно не факт, что все дурное, что случается в жизни, обязательно приведет к неудачному финалу. Вовсе нет. Бывает как раз наоборот.
В этот день моя жизнь круто развернулась, изменив направление своего мирного течения в другую сторону, приняв абсолютно другой расклад.
Эта «четверка» по физике стала знаковым событием в моей жизни.
Если бы я знала тогда, по каким жизненным дорогам, имеющим точку отправления на этом перекрестке, поведет меня судьба, то я бы, возможно, не сидела сейчас и не плакала в пустом школьном коридоре, а порадовалась своей четверке.
Но я этого не знала. Прожить я могла только одну жизнь. А потому испытала сильнейший стресс, близкий к депрессии.
Глава 2
Другая жизнь Веры
Как бы иначе сложилась жизнь Веры.
В том случае, если бы она получила так необходимую
ей «пятерку» по физике.
2001 год.
Как и хотела, Вера поступила на экономику. Пятерка, которую она получила на экзамене по физике, и четверка по математике дали ей возможность поступить на специальность, на которую она хотела. На экономику.
Дальнейшая ее жизнь рисовалась ей великолепной и солнечной.
Но почему-то студенческие годы не стали для нее тем, на что она рассчитывала. Студенческое сообщество подобралось амбициозное, все сплошь «себе на уме», ни к кому на хромой козе не подъедешь. Ни одного нормального человека.
Она потихоньку превращалась в незаметную тень самой себя.
Ведь на человека сильно влияет внешнее окружение. Один и тот же человек, попавший в различные жизненные ситуации, окруженный разным коллективом либо единомышленников, либо враждебно настроенных личностей, будет вести себя по-разному. И абсолютно необязательно, а скорее наоборот, что попавший при одних обстоятельствах «в струю» человек, будет себя чувствовать так же уверенно, если вдруг выпадет из этого волшебного потока благоприятных условий.
Даже исключительно уверенные в себе люди тушуются под напором неблагоприятных факторов. А Вера даже и не относилась к таким людям.
Поэтому, когда она получила свой диплом, она с радостью покинула стены учреждения, с мыслями о том, что, больше, пожалуй, не стоит сюда возвращаться. Да и поддерживать отношения со своими одногруппниками, теперь уже бывшими, у нее не было никакого желания.
Пролетели ее студенческие годы между стенами университета, просвистели – и нет их. Оглянулась назад, а вспомнить-то и нечего. Нет ничего такого, чтобы жужжащий гул обгоняющих друг друга мыслей и картинок недалекого прошлого так всколыхнул паутинку обыденности, чтобы сердце зашлось в сладостном трепете, чтобы радостным сиянием налилась грудь. Только какие-то комья грязи, да налипшие на лобовое стекло пожухлые листья.
Но потом судьба все же постучалась к Вере в оконце долгожданной трепетной птицей, ласковым крылом открыла путь в начале семицветной радуги. Неуверенной поступью ступила Вера на сияющую тропинку, которая повела ее вверх по жизненному пути.
Все больше набираясь смелости, она постепенно перешла с шажков на полусогнутых к бодрому восхождению. Все выше и выше оказывалась она на разноцветной блистающей дороге, стремясь вскарабкаться к самому пику. Но, к сожалению, у радуги есть вершина, а есть еще и спуск с нее.
Но Вера еще об этом не знала.
Вера уехала из родного Залепинска в Москву. Набирали специалистов ее профиля в крупную фармацевтическую компанию. И самым лучшим студентам из их группы предложили пройти собеседование. Это была первая улыбка судьбы.
Вера, конечно же, решила попытать удачу. Во всяком случае, она ничего не теряла. В Залепинске выпускницу экономической специальности не хотели брать даже на зарплату в восемьсот рублей (действие происходит в 2001 г.), так как работы было мало, а опыта работы у нее не было. В Москве же специалисту предлагалась зарплата в восемьсот долларов. Неплохая такая разница в бюджете, не правда ли?
Но было одно маленькое «но». Даже большое, без решения которого ничего бы не получилось. Для устройства в престижную фирму была необходима московская прописка или хотя бы временная регистрация по месту жительства в столице.
На этом этапе ее восхождение по радуге могло и закончиться. Но, взяв над ней шефство, трепетная птица, до поры до времени присматривающая за девушкой, и здесь кинула ей спасательный круг в лице дальней московской родственницы.
Живущая на окраине Москвы троюродная тетка зарегистрировала девушку у себя, небезвозмездно и временно.
Вера со своим красным дипломом уверенно прошла конкурс из трех этапов.
На первое было собеседование со службой персонала, на второе – с непосредственным руководителем, на компот оставалось собеседование с директором подразделения.
Но и с ним она успешно справилась. Трепетная птица ей помогала.
Зарплата в компании была во много раз больше, чем ей могли бы предложить в родном городе, да и той не предлагали. Поэтому она, без страха обозревая свое великолепное будущее, собрала небольшую сумку личных вещей и отправилась в Москву.
Высокие здания, широкие проспекты, шум пролетающих машин, большое количество все время куда-то спешащих людей – все это было ей вновь и радостно будоражило застоявшуюся в небольшом городке девичью кровь.
От работы ей даже оплатили съемную однокомнатную квартиру в спальном районе столицы. Удача просто, как в сказке.
Вера подумала, что такую неожиданную удачу, возможно, можно объяснить тем, что она понравилась совладельцу компании, с которым она нос к носу, вернее: ее спина к его груди, столкнулась в дверях кабинета службы персонала, где она оформляла свои документы, пройдя все собеседования на новую высокооплачиваемую должность. И что этот аттракцион невиданной щедрости – его рук дело. Ведь такие квартиры предоставляли не всем. Ей действительно повезло. А почему – она не знала.
Совладелец компании, каким она его увидела в первый раз, и каким он ей запомнился, пролетал мимо нее по своей орбите в виде спортивного мужчины чуть старше тридцати, с волевым, красиво очерченным подбородком, со спокойным взглядом глаз цвета полыни и мерцающими зелеными искринками в их самой глубине. Но глаза его она увидела потом.
Сначала, пятясь спиной из кабинета и бросая последние реплики менеджеру по персоналу, она практически вжалась в его крепкое тело и ощутила прикосновение теплых мужских рук к своим плечам, почувствовала запах силы. Она попала в траекторию движения его планеты.
– Это кто тут у нас такой стремительный? – услышала она мягкий низкий голос где-то над своей головой.
Вера стеснительно замерла и стала медленно оборачиваться. И вот тут-то она и встретилась с насмешливыми зелеными чертиками, танцующими по серой глади: взгляд склонившегося над ней мужчины заставил ее затрепетать. Он совсем не рассердился – уже хорошо.
– Это наш новый экономист, Денис Викторович, – хихикнула менеджер Светлана, которая проводила с Верой заключительную беседу, разъясняла административные вопросы и оформляла все документы. Менеджер по персоналу сразу вскочила со своего места и подлетела к ним.
Вера увидела, как Светлана Валерьевна (так она ей представилась, хотя была ненамного ее старше) залилась краской, и Вера испытала что-то, похожее на злорадство.
Безусловно эта девица была без ума от мужчины с зелеными дьяволятами в глазах.
Денис Викторович одарил нового экономиста своей компании задумчивым взглядом умных проницательных глаз и плавно протянул:
– Экономист, значит…
Какой же у него низкий, до мурашек приятный, голос. Эх. О чем она вообще думает?!
Она еще не знала, кто это. Но по виду Светланы догадалась, что кто-то необыкновенно важный.
– Удачи на новом месте, – проворковал бархатный голос, и Вера, потеряв тепло его тела за спиной, ощутила холодную дрожь.
Странное необъяснимое чувство она испытала, когда с тоской смотрела на его удаляющую бодрым пружинистым шагом широкоплечую фигуру, упакованную в дорогой костюм, уложенные небрежным вихрем волнистые темные волосы.
Что скрывать – она была под впечатлением.
«Хорош Денис Викторович. Очень хорош», – подумала Вера, а вслух очень тихо спросила менеджера по персоналу, которая стояла рядом с ней и тоже провожала взглядом спортивную фигуру:
– Кто это?
– Наш босс. Сын хозяина, – Светлана, похоже, могла говорить о нем сколь угодно долго, возможно, даже нарушая пункты о неразглашении. – Большой босс уже переписал на него эту компанию. На него и его брата. Но брат здесь не появляется, – она махнула рукой в пространство. – Всем заправляет Денис Викторович.
Вера молча слушала.
–А вообще, – доверительным шепотом продолжила менеджер по персоналу, – у семьи Свердловских очень крупный бизнес. Фармацевтика – капля в море.
Болтливая оказалась Светлана Валерьевна.
«Вот как. Босс, значит. Сыночек богатого и влиятельного бизнесмена. Да-да. Конечно. Видно сразу, что он выступает в другой лиге», – подумала Вера и поняла, что ловить ей здесь абсолютно нечего.
Не для ее утлого суденышка океан. Да и рыба – не пескарик какой-нибудь.
На удочку не поймаешь.
Глава 3
Вера
2001 год.
Я заканчиваю университет. Специальность «Архитектура».
Получив тогда четверку по физике, я исчерпала свою возможность поступить на экономику. И, посовещавшись с родителями, я выбрала творческую специальность: «Архитектуру».
Хотя учительница по литературе и очень настаивала, чтобы я шла на филологический, утверждая, что у меня талант. Но туда я не пошла, потому что, заглушая литературный талант, настойчиво заявлял о себе и технический склад ума, который хотел дальше развиваться.
Я всегда любила рисовать, творить, сочинять. Все всегда видели во мне креативный потенциал. И вот я поступила на замечательную специальность и не прогадала. Похоже, это как раз мое.
Выбранное мною направление требует сочетание творческого подхода (как раз мое) с умением четко следовать математическим принципам (тоже мое). Необходимы здесь и знания точных наук.
Всевозможные макеты, композиционные модели, рисунки – все это шло в параллели со мной эти пять лет.
И вот сегодня я получаю из рук декана свой красный диплом: «Гуляем!»
Почему-то так сложилось, что у нас в группе были одни девчонки. Ни одного парня. Удивлена этим очень была. Не думала, что «Архитектура» – женская специальность.
Не знаю, из-за этого или по какой-то другой причине, я провела почти все свои студенческие годы, время от времени отрываясь от своей интересной учебы (не скрою: учиться мне нравилось) в поисках того единственного, но так его и не нашла.
Так как на работу по специальности устроиться после университета не было никакой возможности (к сожалению, никому не нужны дипломированные архитекторы, особенно в провинциальном городе, где строят однотипные дома, да и то не особо активно), я, конечно же, не отказалась от поступившего мне предложения пойти учиться дальше. В аспирантуру. Причем по экономическому направлению. Как вам такая узорная вышивка судьбы, а?
Сдав экзамены в аспирантуру, я теперь имела полное право отдохнуть летом в деревне у моей бабушки, что я и делала.
Вы застали меня сидящей на качелях возле бабушкиного дома. Я с удовольствием созерцаю, как ветер кудрявится в высоких верхушках деревьев, запутывается в них солнечными шелестящими зайчиками.
– Верусь, иди блинчиков поешь, – зовет меня бабуля из окна.
Ее морщинки весело улыбаются, а добрые глаза полны тепла и ласки.
Бабушка живет в пригороде Залепино, в небольшом домике с зеленой крышей. У нее чудесный вишневый сад, а еще замечательный сосед Антон Кузнецов. Помню, как он все время висел на заборе, подсматривая, как я делаю аэробику. Смешно.
Антон обитает в соседнем доме со своей мамой, отчимом и младшим братом; папу он своего не знает, как, впрочем, и деда. Правда, потом тут кое-что интересное выяснится. Но об этом чуть позже.
Как черт из табакерки, услышав ее призыв, над верхней кромкой забора выскакивает густая копна волос цвета спелой пшеницы и пара веселых голубых глаз. Это Антон Кузнецов. Прошу любить и жаловать.
Он на два года старше меня, закончил в Питере юридический. Поступить туда ему помогли знакомства мамы. Работает Антон кем-то там, не знаю – кем. Сейчас у него отпуск: не раньше, чем вчера он приехал навестить маму.
Игривая улыбка озаряет его загорелое лицо, и он лукаво осведомляется:
– Вроде, там на блинчики звали?
«Ну не тебя ж звали, а меня», – хочу сказать, но разве можно устоять против веселых смешинок в его глазах.
– Антош, иди, иди тоже, – засуетилась вмиг бабушка в окошке.
Довольные голубые глаза исчезают, а высокого роста и безукоризненного сложения фигура через пару секунд появляется в калитке.
Он подходит ко мне, берет мою руку, театрально целует запястье. Вдыхая воздух, прикрывает глаза. На миг замирает…
– Черную смородину ела?
– Ела, – хочу одернуть руку, но он не дает. – Что? Нельзя? – дерзко смотрю в его глазюки.
Крепко держа меня за запястье, он разглядывает меня так, как будто видит в первый раз.
– Ты чего, Тоша? – спрашиваю.
– Давно не видел тебя. Соскучился.
Его лицо освещается улыбкой, как небо утренним рассветом. Обаятельная улыбка у бабушкиного соседа. Ничего не скажешь.
Я недоуменно дергаю плечом, освобождая все же руку из его захвата.
– А ты что? Не соскучилась? – заглядывает мне в глаза.
Я разворачиваюсь и плавно иду к дому.
– Некогда было как-то скучать, – небрежно кидаю через плечо.
Он шаг в шаг следует за мной. И мне почему-то кажется, что он всю оглядывает меня, и от этого я чувствую себя как-то неуверенно.
– Антошенька, ну как у тебя дела? На работе как? – интересуется бабушка.
Она по-соседски любит Антона, всю жизнь дружила с его бабушкой, которая полгода назад умерла и оставила очень странное письмо своим родным.
– На работе все нормально, тетя Ира, – гудит Антошенька метр восемьдесят пять ростом.
Он с детства называет мою бабушку по имени.
– Вер, пошли сходим на речку, – предлагает он.
Не видя моего отклика на свое предложение, он добавляет:
– Можно просто так куда-нибудь сползать.
«Ну куда тут сползать в деревне?»
– А вечером у мамы день рождения. Она позвала вас? – окидывает он нас с бабушкой веселыми глазами.
– Да, придем, конечно, – опять суетится бабушка.
Мы-то придем.
Но мы сейчас еще не знаем, что день рождения тети Ларисы, мамы Антона, будет омрачен событиями, которые еще и не видывала спокойная небольшая деревенька, крыши домов которых сейчас так ярко расцвечивает солнце. И сделать мы с этим, увы, ничего не сможем.
