Kitobni o'qish: «Юлькина весна»

1

Юлька просыпается глубоким пятничным утром от редкого солнца, просеивающегося через неплотно задернутые занавески. Смешистые лучи щекочут щеки, перескакивая с подоконника на подушку, а с нее – прямо на Юлькины нечесаные темно-рыжие вихри. Как хорошо: сегодня третий день каникул и спешить на учебу не нужно. Впереди – почти неделя в гостях у тети, без тоскливых лекций, кутерьмы в коридорах и Настиных рассказов об очередных романах с «сумасшедше красивым старшекурсником» или «харизматичным художником» из соседнего корпуса. И все как одна заканчиваются слезами над «вечной любовью», которая уже через месяц сменяется новой. Настя, конечно, милая и веселая, но иногда такая пустомеля: не успокоится, пока не повторит каждую мелочь дважды. И не замечает даже, как все ее истории, как и сами избранники, похожи друг на друга: одни и те же заносчивые красавцы с горой самомнения, но без капли уважения к подруге.

Сегодня – прогулка по новому городу в одиночестве. Юлька любит такие: никого не ждешь, никуда не спешишь, хочешь – молчишь, хочешь – напеваешь. Садись в трамвай, гуляй пешком, заглядывай в магазины или стой, уставившись в небо, – никто ничего не скажет. О том, что Юлька тоже тоскует о ком-то красивом и удивительно обаятельном, никто, кроме нее, не знает. Насте только расскажи – мигом устроит «случайную» встречу, а потом – плачь вместе с ней, только уже над своим разбитым сердцем. Эх, неделя пролетит, это точно, но без серьезного взгляда чудных зеленых глаз будет не такой беззаботной, как хотелось бы. Юлька из-за них и к тете бы не поехала, хоть та звала уже который год, но случайно узнала, что Влад тоже уезжает, так что причин отказываться не нашлось. А новый город – отличное средство от тоски. Страшно подумать: за столько лет так ни разу и не выбралась к родной тете в гости! И ехать-то не настолько далеко. Гостила у нее с мамой еще в садовском возрасте, но из поездки ничего, кроме игрушечной лошадки да пирога с вишней, не помнит. Игрушку тетя подарила ей сразу по приезду, и на долгое время желтая лошадка с коричневой гривой стала любимой Юлькиной спутницей: тайны ей доверяла, просила совета, даже конфетами делилась. Косматое чудо и сейчас где-то на антресолях пылится, правда, уже почти без волос.

Ой, ну и соня! Двенадцатый час! За окном вовсю буйствуют весенние звуки: веселое чириканье, колокольный звон, необычайно звонкие после зимнего затишья голоса, даже чье-то нежное пение. Солнечные зайцы уже совсем разошлись: неторопливо бродят по щекам, запутываются в волосах, раскачиваются на ресницах и теребят за нос. Юлька сладко потягивается, дотрагивается до занавески и резко отдергивает ее. Солнце врывается в комнату, в сердце рождается что-то необъяснимо парящее. На рыжем деревянном полу – оранжевый квадратик света. Пахнет чем-то сказочно теплым и слегка сладковатым.

Юлька распахивает форточку, выглядывает во двор. На гладких тротуарных плитках виднеются разноцветные щербинки, воробьи пляшут в веселом хаотическом танце, ветер колышет дверцу форточки. До чего же хорошо! Юлька закутывается в воздушную занавеску, представляя себя юной дворянкой, собирающейся на бал. Прямо как Наташа из «Войны и мира». Вот бы перемахнуть в то время. Ожидать первого выезда, подбирать наряд, дрожать в предвкушении. Ехать в карете: ни жива, ни мертва, сердце колотится. Входить в роскошные залы, парить над ковром, едва касаясь пола. Изумляться красоте изысканных дам, замирать под изучающими взглядами. Стоять в сторонке, ожидая первого танца. А потом – вот он, идет к ней, галантно кланяется, берет за руку, и вы уже вместе порхаете под звуки вальса, и танец никак не заканчивается, и в голове шумит от предчувствия новой встречи. Только, конечно, пусть не будет войны, только мир. И пусть ее зеленоглазый Болконский будет чуть моложе и без беременной жены, чтобы не ждать так долго, и не страшится будущего.

Размечталась! Сейчас все иначе: или признавайся, как Настя, первая, или жди-гадай: «заметит-не заметит?», «полюбит-не полюбит?» Почти как на ромашке. Ох, сколько Юлька ромашек летом перевела, чтобы угадать, да только ничего толком не разъяснилось. Влад по-прежнему только взглядом одаривает, но даже не заговорил ни разу.

На кухне – еще теплые оладьи, бережно завернутые тетушкой в полотенце, чтобы не остыли, а за окном – чудеса: солнца столько, что кажется вот-вот проломит стекло и зальет все кругом золотом. Пора гулять!

Юлька собирается основательно: в рюкзак кладет наушники, книгу, шоколадку, шапку, перчатки (весна еще обманчива), кошелек и всякие мелочи – никогда не знаешь, что понадобится, а раньше вечера возвращаться незачем. Город небольшой, заблудишься в нем едва ли, и посмотреть есть на что, если верить тете.