Kitobni o'qish: «Кай и Сёмик в Сказочной стране»

Встреча Кая и Сёмика

Лето кончалось. Стояли последние дни августа. Дачи пустели, все уезжали в город, детям нужно было идти в школу.

Вещи были собраны и уложены, машина загружена.

– Ну, давайте присядем на дорожку, – сказала мама.

Все присели, где придётся. Папа с мамой на скамейку у забора, Вика на крыльцо дома.

– А где Сёмик? – спросила тревожно Вика.

– Сёмик – твой, и ты должна за ним смотреть, – недовольным строгим голосом сказала мама.

– Сёмик, Сёмик, – жалобно звала Вика. – Где ты, Сёмик? Кис-кис-кис…

Папа тоже присоединился к поискам. Они заглядывали во все углы и закоулки, под каждый лист и куст. Сёмика не было.

Вика зарыдала и со слезами села в машину.

– Не реви! – прикрикнула мать. – На выходных приедем, найдётся твой Сёмик.

А Сёмик, маленький белый пушистый котёнок с голубыми глазами и голубым бантом на шейке, прошмыгнул в открытую калитку и разгуливал по лужайке недалеко от дачного дома, любуясь осенними цветами и последними пёстрыми бабочками. Эти шалуньи-бабочки увлекли котёнка далеко от дома и он не слышал, как его зовёт любимая хозяйка Вика.

Набегавшись и проголодавшись, Сёмик весело побежал к дому. Калитка была заперта. Он мяукнул раз, другой, никто не спешил открыть ему калитку. Он не понимал, что случилось, он хотел есть.

– Пррривет! – услышал Сёмик громкий голос за своей спиной. Он испуганно обернулся. Перед ним стояла большааааая собака, белая с пятнами серыми на боках и чёрными на ушах и длинной морде. Один глаз у собаки был голубой, а второй коричневый. Хвост, весело загнутый калачиком, дружелюбно качался из стороны в сторону. Глаза светились ласково и по-доброму. Собака улыбалась, показывая чистые белые зубы.

– Здрааааааавствуте, – протянул Сёмик и приготовился заплакать.

– Послушай, малыш, тебя ведь Сёмиком зовут? Я слышал, как тут девочка кричала: Сёмик, Сёмик, – а потом ей приказали сесть в машину, она заплакала, села, и они уехали.

– Как уехали? А я? – удивился Сёмик. – А как же я? Меня забыли?

– Ты сам, голубчик, виноват, что убежал гулять. В такой ответственный момент. Тебя искали, но не нашли.

– А вы откуда знаете? Кто вы такой? Вы сыщик?

– Ну, все собаки от природы сыщики, как кошки от природы охотники. Вот почему ты убежал на луг, цветочками, бабочками любоваться? Нет, ты побежал за добычей! Ведь бабочки они так призывно машут крылышками, что хочется их поймать, схватить и съесть, не так ли, мой друг.

– Вы, видно, шутите. Я ещё маленький и нет у меня никакого охотничьего инстинкта. Вы не верите, а я просто любовался бабочками, они такие красивые.

– Ну ладно, ладно, я тебе верю.– сказал дружелюбно пёс, присев на тропинку. – Меня зовут Кай, а порода моя хаски.

– Очень приятно, дядя Кай, вы такой красивый и сильный.

– Да, малыш, это правда, я сильный и смелый, наверное, и красивый, не скрою. Но вот что делать с тобой, котёнок?

– Я бы чего-нибудь поел, – сказал с надеждой Сёмик.

– Послушай, Сёмик, я б тоже перекусить не отказался. – Побежим вдоль забора, может, кто выйдет и даст нам поесть.

– Давайте, побежим, – откликнулся Сёмик.

Они побежали неспешной рысцой. Забор всё тянулся и тянулся. Забор был высокий и глухой. Но вдруг за забором зазвенела цепь и из-под забора показалась собачья оскаленная морда

– Гав-гав-гав, – злобно заливалась собака, давясь собственной злостью.

На воротах в заборе висела табличка, гласившая, что здесь живёт злая собака.

Кай и Сёмик уселись перед воротами, откуда была виден в щель злобный собачий оскал.

– Привет, приятель! – дружелюбно завёл разговор Кай. – Ну что ты лаешь, нервы портишь и себе, и нам?

– Работа у меня такая! – ответил злобный пёс. – А вот вы чего тут шляетесь, создаёте опасную ситуацию? Я ведь могу выскочит и покусать.

– Как ты выскочишь, ты ж на цепи сидишь? Гремишь вон цепью.

– Ну и что, не ваше дело. Идите по добру по здорову.

– Мы и идёт, с тобой связываться – себе дороже, ещё укусишь.

– Да ладно, не сердись. Тебя как зовут?

– Кай. А этого мелкого – Сёмик. А тебя?

– А я кавказская овчарка, Казбек меня зовут.

– Ух ты, классное имя, серьёзное, как и ты сам.

– Ну да, есть такое. Мои-то хозяева отъехали, а меня охранять оставили. А вы тут ходите-бродите, провоцируете, понимаешь ли.

– Слушай, Казбек, а у тебя нет ли чего поесть? Наверняка тебе хозяева оставили что-нибудь пожевать-погрызть?

– Ну да, сухого корму оставили полведра, могу поделиться. Сейчас насыплю вот в эту ямку, а вы уж там выгребайте сами. – Казбек насыпал корму в ямку под забором, выкопанную собачьими лапами.

– Спасибо тебе, друг Казбек! Выручил. Что бы мы без тебя делали?

– Да ладно тебе, Кай, заходи, если что. Я погавкаю для приличия, ты уж не сердись, служба всё-таки.

– Спасибо, Казбек. Гавкай на здоровье. Мы пошли дальше.

– Слушайте, друзья, а куда вы идёте?

– Пока не знаем, вот поели, теперь где-то переночевать надо бы. А утром решим, как дальше быть.

– Ну, счастливо, – сказал Казбек, – Если понадобится моя помощь, всегда к вашим услугам.

– Спасибо, дяденька Казбек, вы так добры, – пропищал Сёмик.

И пошли они дальше вдоль забора. А потом повернули и побежали опять вдоль забора, хотя уже не побежали, а пошли, потому что устали.

– Дядя Кай, давайте отдохнём. Мы, котята, после еды любим поспать. Пока солнышко светит и тепло, можно поспать на травке.

– Давай отдохнём, я не против, – откликнулся Кай.

Они нашли охапку листьев и забрались в неё. Котёнок прижался к собачьему боку и зарылся в шерсти. Стало тепло и уютно.

Птички чирикали, усевшись на заборе и ветках деревьев, белые облака стайками парили в небе. Но вечер с его сумерками неуклонно приближались. Вдалеке что-то заурчало, потом загрохотало.

– Что это? – испуганно спросил проснувшийся Сёмик.

– Это гром грохочет вдалеке. Может быть, грозу пронесёт мимо нас, а, может быть, и нет. В любом случае нам надо бы подыскать укромное и надёжное убежище на ночь.

Они встали и побрели вдоль забора вперёд. Забор был высокий-высокий, железный и красный. Была ли за забором жизнь – никто не знал. С другой стороны узкой асфальтированной дороги находился другой забор, высокий-высокий, железный и зелёный. Чувствовалось, что за глухим зелёным забором жизнь была. В тяжёлых воротах для поезда большой машины внизу было окошко, в которое могла пролезть кошка или просунуть морду собака. Из-под ворот показалась усатая морда, рыжие глаза, а потом собственной персоной появился красивый холёный рыжий кот. Он уселся перед воротами, вылизывая свою богатую шкурку и намывая лапой уши. Он оставил своё важное занятие и, прищурив глаза, посмотрел на Сёмика и Кая. Или наоборот, сначала на Кая, потом на Сёмика. Он зевнул во всю пасть, показав острые белые клычки, и спросил по-барски:

– Вы откуда, нищеброды?

Кай грозно ощетинился, разноцветные глаза его сверкнули недобрым блеском:

– Мы вполне порядочные животные, посмотрите на этого котёнка, разве он похож на нищеброда? Вполне перспективный котёнок. И живём мы от вас недалеко, вот забор обойдём и дома будем.

– Собака, как ты глупа… Этому забору нет конца и края. И этому забору напротив нет конца и края. Это две замкнутые вселенные. А вы ни там, ни здесь, вы на пути между заборами.

– Вы учёный кот? – робко спросил Сёмик.

Рыжий кот смерил Сёмика презрительным взглядом:

– Да, мой хозяин, известный учёный, физик, знаете ли… Ну ладно, прощайте, соседи по планете.

– Добрый синьор кот, не для себя прошу, а ради будущего этого маленького существа, зовомого Симеоном: будьте столь любезны, не будет ли у вас чего-нибудь съестного?

– Ха-ха-ха, – расхохотался толстый рыжий кот и исчез в подворотне. – Держите! – крикнул он со смехом из-за забора, и что-то пролетело над трёхметровым забором и щлёпнулось на траву. Из-за забора доносился глупый злорадный смех.

Филиппок

Кай и Сёмик бросились к упавшему предмету и отпрянули, содрогнувшись:

– Фу! Мышь!

Белая мышь открыла красные глаза и снова хлопнулась в обморок, увидев собаку и котёнка.

– Ну, как угощение? – Издевался за забором рыжий котяра.

– Какой же ты злой, хуже злой собаки. – Сказал с горечью Кай.

Мышонок очнулся и пытался встать и убежать. Но она, видимо, ушибся сильно при падении и потому встать у него не получалось.

– Лежи! Не двигайся, – крикнул ей Кай, – может, у тебя лапка сломана. Ну-ка пошевели лапками и хвостом… Так не больно?

– Нет,– пропищал мышонок. – Я просто ушибся, сейчас это пройдёт, и я встану.

– Ни в коем случае не вставай, – остановил её попытки Кай. – Вдруг у тебя ушиб внутренних органов? Лучше давай залезай ко мне на спину и поедем куда-нибудь. – Кай лёг на землю, Сёмик помог мышке вскарабкаться на загривок Каю. – Ну, готовы, тогда в путь.

– Как тебя зовут, – спросил Кай мышонка.

– Филиппок, – пискнул мышонок

Слева и справа тянулись высоченные заборы: слева – красный, справа – синий.

– Кругом одни заборы, заборищи, а я маленький такой, – промяукал Сёмик. – А вообще я есть хочу, я пить хочу, – захныкал он. – Куда мы идём? Нас где-то ждут?

– Мы пойдём вперёд, вон, видите, впереди огонёк горит, там какой-то дом. Постучимся, попросимся переночевать, авось, не выгонят.

И товарищи пошли по тропинке, окружённой деревьями и кустарником. Вдруг мышонок запищал:

– Стой, Кай, остановись на минутку!

– Что случилось, – спросил Кай.

Мышонок скатился со спины собаки:

– Здесь, в норке под этим деревом живёт моя бабушка полевая мышь. Раз уж мы мимо идём, грех не зайти в гости к бабушке. Вы, конечно, не пролезете в норку, но я быстро сбегаю, может, бабушка угостит чем-нибудь.

– Ну, беги, Филиппок, только не задерживайся.

Мышонок юркнул в норку и увидел бабушку, которая ему очень обрадовалась:

– Филиппок, здравствуй, откуда ты?

– Здравствуй, милая бабушка. Я не один, меня наверху ждут друзья, потому я к тебе буквально на пару минуток. Нет ли у тебя чем-нибудь подкрепиться?

– Малыш, конечно, есть. Я тебе дам немного зерна, а больше у меня ничего и нет, ведь скоро зима, длинная, холодная, вот, запасы я делаю из непортящихся продуктов. Дюймовочка, возьми мешочек и насыпь туда пять зёрнышек пшеничных.

– Бабушка, а кто это Дюймовочка?

– Это одна маленькая девочка у меня живёт, такая славная маленькая девочка, она очень мало ест – всего ползёрнышка на обед. Но скоро я её выдам замуж за крота, он-то побогаче меня будет и ему нужна жена-помощница, чтоб вести его хозяйство.

Из кладовой вышла маленькая девочка, ростом с мышонка, она протянула мышонку мешочек с зерном и сказала:

– Бабушка Мышь, можно я провожу мышонка на улицу, последний раз подышу свежим воздухом, посмотрю на золотые звёздочки прежде чем отправлюсь жить в нору к слепому кроту.

– Ну, ладно, иди, проводи да возвращайся поскорее, на улице уж холодно, накинь мой платок. На вот ещё корочку хлебную, – обратилась она к мышонку.

– Прощай, бабушка, спасибо тебе за всё! – крикнул мышонок и выскочил из норки, таща за собой Дюймовочку.

Кай и Сёмик сидели, прижавшись друг к другу, и ждали возвращения мышонка.

– Филиппок, кто это с тобой? – спросил Кай.

– Это девочка, её зовут Дюймовочка, она живёт у моей бабушки мыши, вот попросилась выти подышать воздухом, – протараторил Филиппок.

Дюймовочка заплакала и сказала:

– Добрая собака, возьмите меня с собой, иначе меня бабушка мышь выдаст замуж за старого слепого крота, и буду я всю жизнь жить в норе под землёй, не видя света.

– Не бывать этому! – сказал строго Кай. – Забирайтесь с Филиппком ко мне на спину, да и ты, Сёмик, полезай да побежим быстрее отсюда.

И Кай помчался к домику, видневшемуся вдали.

Небольшой дом с мезонином и резными наличниками стоял в конце улицы, где заканчивались заборы. Он был огорожен невысоким заборчиком из штакетника. В доме тёпло светилось окошко, завешенное ситцевыми занавесками в весёлый мелкий цветочек.

Дед, баба и курочка Ряба

Друзья подошли к забору, отворили калитку, поднялись на крылечкуо и постучали в дверь.

– Кто там? – послышался стариковский голос из-за двери.

– Дедушка, мы маленькие странники, пустите нас переночевать, если можно. Мы много места не займём. Я собака, Кай, могу и на крыльце переночевать, а мой маленький дружок

Сёмик – он котёнок, можно сказать, сирота, его хозяева на даче потеряли и он очень голодный. Ещё с нами маленькая мышка, она ушиблась, когда её злой котяра бросил через высокий забор.

Дверь открылась и показалась голова старика с белой бородой.

– Ну, заходите, гостями будете. Только вот беда, угостить-то нам вас и нечем. Сами сидим голодные. Потому что наша курочка Ряба снесла яичко не простое, а золотое. Мы уж его били-били, а не разбили. А как его будешь есть, золотое?

Кай, Сёмик, Филиппок и Дюймовочка прошли в дом, в комнату, которая была и кухней и столовой и спальней одновременно, потому что в углу, занимая почти четвёртую часть комнаты находилась русская печь, которая служила хозяевам и тёплой лежанкой. Бабка сидела за столом на лавке и вертела в руках золотое яичко.

– Ух, красота какая,– пропищал Филиппок и залез на стол, чтобы рассмотреть золотое яйцо. Бабка, увидев мышь, закричала нечеловеческим голосом, выронила яйцо, яйцо шлёпнулось об пол и разбилось! И белок и желток растеклись по полу.

– Ну, вы как хотите, а я съем, – сказал Кай, – не пропадать же добру.

– Оставь чуточку! – промяукал Сёмик.

И вдвоём они чисто вылизали пол, как будто и не было Яйца, одни золотые скорлупки остались.

Дед заплакал, рукавом слёзы отирает, бабка голосит как потерпевшая. Одна курочка Ряба по полу похаживает и как психотерапевт, успокаивает:

– Не плачь, дед, не плачь, баба, снесу я вам завтра яичко не золотое, а самое обыкновенное простое. Не знаю, как это так произошло, как получилось, что снесла я яичко не простое, а золотое.

– Это, конечно, замечательно, что ты, Ряба, снесёшь завтра яичко простое, но есть-то нам сегодня хочется! – сказал дед. – Да и гостей надо бы угостить чем-нибудь.

– Ну, не знаю, не знаю, сегодня не получится. Если б хоть зёрнышко какое я съела, тогда, может быть, что-то и получилось бы, а на голодный желудок никак, – кудахтала Ряба.

– Есть зёрнышко, есть, на, Ряба, ешь! Даже два зёрнышка съешь! – пропищал радостно Филиппок.

Курочка Ряба склевала два пшеничных зёрнышка и села в гнездо. Прошло немного времени и она победно закричала «куд-куда, куд-куда» и вышла из гнезда. В гнезде лежали два белых тёплых яичка.

– Ура! – закричали дед с бабкой и пустились в пляс. Затем бабка сварила два яичка, одно отдала деду, а второе съела сама, поделившись с мышонком и Дюймовочкой.

Наевшись, сели вокруг стола чай пить из самовара и разговоры разговаривать.

– Откуда и куда вы идёте? – спросил дед у гостей.

– Идём мы, дедушка, из дачного посёлка, что в конце заборов высоких на другой стороне стоящих. Там жил котёнок Сёмик со своей семьёй: девочкой Викой и её мамой и папой. Вика недоглядела, и Сёмик накануне их отъезда убежал со двора на луг гулять. А в это время они уехали, не найдя его. Вот такая грустная история. Если бы не я, Сёмик бы пропал, наверное, – рассказал Кай.

– Слушай, бабка, ты к колодцу за водой ходила и принесла бумажку какую-то, там фотография была котёнка, дай-ка погляжу, – дед нацепил на нос очки и посмотрел на бумажку, что подала ему бабка. – Ну, вот, тут и написано: пропал котёнок по кличке Сёмик, белый с голубыми глазами. Нашедших просьба вернуть за вознаграждение по адресу Цветочная улица, дом 9. И фото. Гляди, ведь это ты и есть, котёнок по кличке Сёмик.

– Да, это я, я – Сёмик! Значит, меня помнят, меня ищут! Вика, Вика моя хозяйка, плачет, наверное, обо мне. Пойдёмте, найдём эту улицу Цветочную скорее, – прыгал от нетерпения Сёмик.

– Угомонись, Сёмик, – сказал Кай. – Утро вечера мудренее. Давайте отдохнём, а завтра решим, что нам делать.

Дед с бабкой забрались на печь, Кай свернулся калачиком на коврике у двери. Сёмик и Филиппок зарылись в мягкую шерсть Сёмика и уснули. Дюймовочка устроилась под крылышком курочки Рябы. Все уснули.

Утром все проснулись, потянулись, сбегали на двор по надобности. Дед с бабкой слезли с печи.

– Бабка, позавтракать не мешало бы чего-нибудь, – протирая глаза, сказал дед.

– Ишь ты, завтракать ему захотелось… А из чего я тебе приготовлю, если нет ничего, – возмутилась бабка.

– Да ты по сусекам поскреби-помети, авось, что-нибудь наметёшь и колобка нам испечёшь, – подмигнул дед компании.

– Нет, дед, хватит с тебя колобка одного, – возмутилась бабка, тем не менее пёрышком она выметала муку из уголков и щелей ларя. – Сколько я на этого колобка муки потратила, сметаны, а слопала его лиса! Колобки пошли нынче шибко шустрые. Слышал, как он хвалился: «Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл», а лиса-то его, глупого, обманула и съела. Нет, я вам лучше оладушек испеку, только муки вот маловато.

Филиппок полез в свой мешочек и достал три пшеничных зёрныщка:

– Вот, у меня есть три пшеничных зёрнышка, давайте их смелем и мука будет.

Так и сделали. Дед смолол три зёрнышка на ручной меленке и получился целый стакан муки. Бабка замесила тесто и испекла оладьи.

Наевшись и напившись чаю, все вышли во двор. Двор был небольшой, а посреди двора была грядка, на которой росла репка.

– Ничего себе репка, – удивился Кай.

– Да, – сказала бабка, посадил дед весной зёрнышко репки и выросла репка большая-пребольшая, да убрать её некому, у нас с дедом сил не хватает её вытянуть.

– А мы вам поможем, – весело гавкнул Кай.

– Тогда давайте цепляйтесь: дедка за репку, бабка за дедку, собака Кай за бабку, котёнок Сёмик за Кая, мышонок Филиппок за Сёмика, а Дюймовочка за Филиппка. Раз, два, взяли! Тянем-потянем, тянем-потянем… – не успел дед закончить предложение, а репку уж вытянули.

– Ура! – закричали все дружно.

Дед с бабкой были рады больше всех:

– Ну, молодцы, ребятки, спасибо вам, помогли, теперь нам не страшна зима, будем репку парить и печь и так есть, проживём! У нас к вам просьба есть: не оставите ли вы у нас Дюймовочку, очень уж она нам приглянулась. Будет у нас вместо внучки, а то мы уж старые, вдруг заболеем, некому будет и воды подать, да и скучно нам зимой-то одним в доме. Кстати, у нас ещё один товарищ есть, за которым надо ухаживать. Пойдёмте, покажу, – бабка повела гостей в пристройку к дому, маленькую сараюшку, где старики хранили дрова для печи. Там в гнёздышке сидела птица, это была ласточка.

Дюймовочка бросилась к ласточке, обняла её и заплакала:

– Бедная ласточка, что с тобой случилось, почему ты не улетела?

Ласточку ответила грустно:

– Ты ведь знаешь того гадкого кота, что живёт за высоким забором? Накануне отлёта мы, прощаясь с родиной, где родились мы сами, где вылупились из яиц наши птенцы, перед отлётом в далёкую чужбину мы низко пролетали над родными местами и этот злобный кот когтями повредил мне крыло, прыгнув с забора. Еле-еле я долетела до двора бабушки и дедушки, этих добрых людей, которые приютили меня.

– Да, конечно, я остаюсь! Я остаюсь с бабушкой и дедушкой и милой ласточкой. Я буду за ними ухаживать.

Дед с бабкой обрадовались, бросились обнимать и целовать Дюймовочку. А Филиппок полез в свой мешочек и достал хлебную корочку:

– Дюймовочка, возьми эту корочку для ласточки.

– Спасибо, Филиппок, – сказала Дюймовочка и почесала мышонка за ушком.

– Ну, пойдёмте зайдём в дом, присядем на дорожку и обсудим ваши дела, – предложил дед. Все зашли в дом и сели на лавках вокруг стола.

– Так, начнём, – сказал дед. – Для начала вот вам адрес вашей хозяйки Вики, не потеряйте, – и она засунула бумажку с адресом за бантик Сёмику.

– Мы запомним! – гавкнул Кай.

– Здесь написано, что нашедший котёнка Сёмика получит вознаграждение. Адрес, который здесь указан, находится в городе, а город находится далеко, однако, нам с бабкой не дойти. Да нам и не нужно. У нас теперь есть репка и Дюймовочка! А вы ступайте в город. Всё по дороге идите. Может, ещё к кому в гости попадёте, у нас деревня-то сказочная, здесь много всяких разных… персонажей живёт. К некоторым лучше не попадаться. Но вы ж не настолько глупые, как колобок, который дал себя съесть лисе, у вас у самих зубы и когти есть. Главное, держитесь друг за друга, поддерживайте, не предавайте друга никогда и всё у вас получится, – напутствовал старик Кая, Сёмика и Филиппка.– А летом, когда снова будете в наших местах, милости просим в гости.

Дядя Миша

Кай, Сёмик и Филиппок помахали хвостами и лапами оставшимся и отправились в неизведанный далёкий путь по деревенской дороге. Слева и справа дороги стояли нарядные расписные домики с резными наличниками, один краше другого.

Долго-коротко ли они шли, но изрядно притомились и проголодались.

– Давайте что ли снова к кому-нибудь постучимся, а то ведь пропадём с голоду, – захныкал Сёмик.

– Хорошо, давайте, – согласился Кай.

Они подошли к избушке, не к домику расписному, а настоящей деревянной избе из круглых толстых брёвен. Постучали не кулачком, а железным массивным кольцом по металлической пластине: бум-бум-бум. Но никто не вышел. Кай толкнул дверь, и она на удивление легко поддалась и открылась, так что друзья буквально ввалились в избу. Изба была большая, но, так же, как и у деда с бабкой, в избе была большая печь, стол с самоваром посреди избы, на окнах занавески ситцевые синие с белыми цветочками. Но чувствовалось, что живёт здесь одинокий хозяин, тарелка стояла немытая на столе, в чугунке было пусто, на полу был мусор.

Кай быстро нашёл веник и стал подметать пол, Сёмик залез на табурет и стал мыть тарелку. Филиппок нашёл гречневую крупу на полке. Кай, закончив подметать, засыпал гречку в чугунок и поставил в печку, где тлели угольки. Он подул на угольки, подбросил полено и вот уже огонь весело заполыхал. В это время дверь открылась, это вернулся хозяин – большой бурый медведь.

– Ну, вот и гостей мне бог послал, а то я всё один да один грущу.

– Здравствуйте, дядя Миша, – хором сказали собака, котёнок и мышонок.

– Здравствуйте, голубчики мои. А откуда вы знаете, что меня дядя Миша зовут? А? Кто-то вам уже насплетничал про меня, наябедничал?

– Да нет, что вы, дядя Миша, просто всех медведей в сказках так зовут.

– Ну, не всех, я вот знаю Потапа Иваныча, – ответил медведь.– Ну, он медведь обстоятельный, семейный, у него жена и сынок Миша. А вот я один-одинёшенек. Была у меня девочка, Машенька, да пришлось её домой отнести, очень уж она скучала по своим родителям. Ой, ну вот и каша поспела. Котёнок, доставай с полки миски и ложки, а я буду кашу раскладывать. Ну, садитесь за стол, знакомиться будем. Тебя как зовут? – обратился медведь к котёнку.

– Меня Сёмик зовут, так меня моя хозяйка Вика назвала, а Вика в городе живёт. А это Кай, а мышонка Филиппок зовут.

– Очень приятно, – пробасил медведь. – Ешьте, ешьте, смотрю, вы голодные, а каша вкусная. Мы, медведи, любим кашу гречневую. Ну, овсяную тоже. А теперь расскажите, откуда и куда вы идёте.

– Мы, дядя Миша, идём из дачного посёлка, там Сёмик жил на даче со своей семьёй, хозяйка у него была девочка Вика, ей 7 лет, она в школу пойдёт. Так вот, Сёмика там потеряли, оставили, вернее, он сам ушёл погулять, а в это время, его не найдя, семья уехала. И теперь мы идём в город искать Вику.

– А у меня девочка жила, Машей звали. Они тоже на даче жили, а потом Маша с родителями в лес пошла по грибы да заблудилась. А тут я шёл, она сначала испугалась, а потом ничего, видит, что я добрый, так даже и полюбила меня. Я Машу в избу свою и привёл, она мне помогала: пол подметала, кашу варила, даже пирожки пекла. Ну вот, чтобы мама с папой не горевали и знали, что с Машей всё хорошо, она испекла пирожков да уговорила меня отнести короб с пирожками маме и папе в город, они у ж в город с дачи съехали. Ну, я и понёс. Несу-несу, очень пирожка хочется съесть, только сяду на пенёк, слышу голос Машин: «Не садись на пенёк, не ешь пирожок, неси матушке, неси батюшке». Ну, думаю, какая востроглазая, всё видит. Она и говорит: «Высоко сижу, далеко гляжу». Ну и донёс я короб с пирожками до их квартиры, позвонил, говорю: «Вот вам Машенька гостинец прислала». А тут из короба сама Маша и выскочила. То-то родители были рады, чуть не умерли от радости. А мне стало горестно. Машины родители стали меня утешать, в гости приглашать да говорят, что Маше надо в школу ходить, а в деревне вашей сказочной школы-то и нет. Я говорю: как это школы нет. Есть. Лесная школа, там и зайчата и бельчата и медвежата учатся. А родители своё заладили: детям человеческим нужна школа человеческая, а не звериная. Ну, больше я Маши и не видел, они вообще в другой город, говорят, переехали. Испугались дружить с медведем. С другой стороны, конечно, скучно ей было, Маше-то. Ладно, проехали, – медведь лапой смахнул слезу и вытер нос. Вы дальше-то куда отправитесь? Если будете идти дальше по дороге, выйдете к большому озеру, а там спросите, как вам в город пройти. А теперь давайте спать, утро вечера мудренее.

Старик и старуха

Проснувшись утром, позавтракали вчерашней кашей, друзья отправились дальше. Медведь махал им вслед мохнатой когтистой лапой и напутствовал:

– Вы, когда будете когда-либо мимо моей избушки проходить, не стесняйтесь, всегда заходите, буду очень рад.

Кай, Сёмик и Филиппок вышли на дорогу и продолжили свой путь. Солнце светило тепло и ярко, впереди друзья увидели озеро, сверкающее на солнце, как рыбья чешуя.

– Вот оно, озеро, о котором дядя Миша говорил! – воскликнул Кай.

На берегу озера они увидели покосившуюся старую избушку, перед избушкой сидела старуха и пряла свою пряжу. Посреди двора валялось разбитое корыто. У самой воды старик чинил свой старый невод.

– Здравствуйте, хозяева! – крикнул Кай. – Как поживаете? Как улов, – обратился он к старику.

– Здравствуйте, гости добрые, – отвечал старик. – Какой там улов, так, мальки мало-мало. А вот раньше, бывало, и золотую рыбку поймать доводилось

Старик с испугом взглянул на старуху, та злобно сверкнула на него глазами и снова уткнулась в свою пряжу, медленно крутя веретено.

– Ну, в хату я вас не приглашаю, там смотреть нечего, бедно у нас. А вот было время хоромы у нас тут стояли, а старуха-то моя барыней была.

– Не может быть, ведь и не скажешь и не подумаешь даже. Расскажи, дедушка, как это произошло, что вы так обеднели, – попросил Кай, а Сёмик с Филиппком придвинулись поближе, чтобы слышать лучше.

– А давайте разожжём костёр да повесим котелок и уху будем варить, а пока уха варится, я вам и расскажу про наше со старухой житьё-бытьё. – Старик налил воды в котелок, подвесил его над костром, положил в воду рыбу и картофелину. Все уселись вокруг костра и приготовились слушать старика.

– Ну, слушайте, друзья мои. Давно это было, ещё во времена царские да боярские, веков пять назад. Мы уж и тогда со старухой немолодые были, но в сказках время по-другому течёт, потому за пятьсот лет мы со старухой почти и не изменились. Так вот, избушка наша и в те поры была ветхая, но нам немного и надо было: я ловил рыбу неводом, а старуха пряла пряжу да вязала носки, варежки. Иногда улов был хороший, а иногда и ничего не было. И вот однажды закинул я невод, вытянул, а там одна тина, закинул другой раз, вытянул – одна трава морская, но уж третий раз закинул и вытащил невод, а там одна рыбёшка, но чудная такая, не простая, а золотая и говорит человеческим голосом: «Отпусти меня, старче, а я твоё любое желание исполню». – «Да не надо мне ничего, рыбка, плыви себе с богом в синее море, резвись на просторе». Отпусти и домой пришёл, старухе-то и рассказал на свою голову про то, как рыбку волшебную поймал да отпустил. Ох, как накинулась на меня старуха, обзываться начала: и простофиля, и дурачина я. Заставила идти к рыбке и просить новое корыто, наше, действительно, пришло в негодность, сами видели. Позвал я рыбку, приплыла золотая рыбка, рассказал я ей про корыто. А рыбка весело так сказала, чтоб шёл я домой и ни р чём не беспокоился, будет старухе новое корыто. Прихожу домой – точно, корыто новое, а старуха старая. И опять ругается и к рыбке посылает просить новую избу. Стыдно мне на поклон к рыбке снова идти, а старуху боюсь, со света сживёт, если не исполнить её приказания. Да и то правда, избушка-то наша совсем покосилась. Кликнул я рыбку, приплыла рыбка, рассказал я ей про старуху и избу. Ответила рыбка: «Ступай себе с богом, будет вам новая изба». Воротился я – точно, новая изба, а на крыльце старуха злющая ругается: «Не хочу, говорит, быть крестьянкой, а хочу быть столбовою дворянкой». А столбовые дворяне – это саамы родовитые древние дворяне, которые и родились дворянами. Повесил я голову ниже плеч, снова к морю пошёл, а море уже такое неспокойное, кликнул рыбку, приплыла рыбка, сказал я новую дурость старухи. Рыбка опять пообещала, что будет старуха столбовою дворянкой. Вернулся я домой, глядь, а уже не изба стоит, а терем, а на крыльце стоит моя старуха в парче, в соболях одетая, на пальцах кольца золотые, на шее ожерелье жемчужное. Спрашиваю: «Ну, теперь-то твоя душенька довольна»? А она как зыркнет на меня и послала на конюшню служить. Думаю, лищь бы отстала. Но прошла неделя и старуха совсем сбесилась. Не хочет быть уже столбовою дворянкой, а хочет быть волною царицей. Пошёл я опять к морю, почернело море. Кликнул я рыбку, приплыла рыбка, рассказал я про новую причуду старухи, рыбка сказала: «Ступай себе с богом, будет старуха твоя царицей». Воротился я домой, а там пир горой: старуха сидит за столом, а бояре ей прислуживают: вина заморские наливают, она пряником печатным закусывает. Меня взашей прогнали, чуть саблями не зарубили. Прошло недели две, опять старуха зовёт и говорит, что надоело ей быть царицей, а хочет она быть владычицей морскою и чтобы золотая рыбка ей служила на посылках. Совсем старуха сбрендила. Пошёл я к морю, а на море буря разыграла, стал я звать рыбку, приплыла она, высказал я ей просьбу полоумной старухи, ничего не ответила рыбка, а только хвостом махнула и уплыла. Вернулся я домой, а там сидит моя старуха у разбитого корыта. Вот с тех пор так и живём.