Kitobni o'qish: «Лес, дача, кот, гриб – всё эклектика…»

Лес, дача, кот, гриб – все эклектика

Едем с котом в лифте. Неловкое молчание.

(Из мировой паутины)

Моему однокурснику Игорю посвящается

«Натуральный блондин, на всю страну такой один…»¹ Иван Сергеевич любил эту песню. В ней – вся его суть, чего уж там… И сейчас он, стоя у лифта, напевал любимый мотивчик. А что? Жизнь хороша, и жить хорошо!

«Натура-а-а-альный блондин…» – известный всем соседям тенор уже по десятому разу закручивал кренделя и загогулинки в окололифтовом пространстве. Внезапно песня Ивана Сергеевича оборвалась. Резко. Мало того, он сам встал как вкопанный.

Почему? По кочану. Потому что в проёме открывшихся дверок лифта… Атас! В проёме показался кот! И он был один.

«Без сопровождения?» – мелькнула первая мысль в голове Ивана Сергеевича, любившего во всём порядок и дисциплину. И логику.

Без вариантов: кот был один. И он сидел на полу. Иван Сергеевич невольно напрягся. Тотчас же он почувствовал, как ремни портупеи впились в мышцы, а кобура 810-граммовой грушей навалилась на печень.

Да ладно… Главное, «макаров» через толстую кожу кобуры грел бок успокаивающим теплом.

– Врёшь – не возьмёшь, – с этими словами Иван Сергеевич ступил за демаркационную линию между Добром и Злом.

Да, Иван Сергеевич понял: пришло его время спасать мир. За его спиной – Добро с его логикой проживания согласно прописке. За котом – Зло, где всё сикось-накось: люди, звери, как блохи, скачут с места на место.

Иван Сергеевич незаметно скосил глаза на кота: интересно, к какой квартире приписана эта мелкая животинка. Непонятки.

А кот меж тем хоть бы хны. Никак не среагировал на нового попутчика. Полный игнор! Как сидел, так и сидит на полу лифта и в ус не дует.

Лифт привычно заурчал, затрясся и начал спуск.

– Едем с котом в лифте. Неловкое молчание, – мозг Ивана Сергеевича зафиксировал ситуацию слышанной где-то фразой.

– Стоит заговорить об экзистенциализме, кота прорвёт! – раздался ниоткуда голос.

– Ты кто? – изумился Иван Сергеевич.

Он осторожно оглянулся вокруг: никого. Только всё тот же кот.

– Кто-кто… Дед Пихто, – тотчас же отозвалось эхо.

– Ты где? – не унимался Иван Сергеевич.

– Где-где… В Караганде! – ворчливо заметил голос, затем примирительно добавил: – Ладно. Я – гриб. И я – в тебе! Короче, я уже часть тебя. Даже можно сказать, я твоё эго.

– Ка-ак?! – вскричал Иван Сергеевич.

– На даче вчера был? Был. В лес вчера ты ходил? Ты. Гриб со шляпкой белого и кружевным платьицем мухомора ты нашёл? Ты. А кто, по-твоему, его зажарил и съел?

Иван Сергеевич охнул: прозвучавший монолог обнажил всю правду его вчерашнего дачного дня.

– Остерегайся кота. Это перерожденец. Тот горлопан, который под Ильича подвёл теорию о его природе гриба, – продолжал далее голос.

– Ильич – гриб? И я… – самолюбию Ивана Сергеевича польстило было сравнение…Одна природа с Ильичом. Сказано!

– Чур! Чур! – закричал гриб внутри Ивана Сергеевича. – Не поминай всуе. Всё лишнее. Выполни уж только свою миссию. Зря, что ли, я здесь с тобой валандаюсь? Читай том номер 8, стр. 16 и том номер 35, стр. 356, и всё узнаешь.

– А с горлопаном-то котом что делать? – задался запоздалым вопросом Иван Сергеевич.

Но голос не отозвался. Гриб растворился внутри Ивана Сергеевича, распавшись на витамины B2, B5, С, PP, а также на калий, фосфор, кобальт, марганец, медь, селен.

Один, совсем один…Иван Сергеевич сокрушённо вздохнул: эта навязанная ему миссия…

– Тэк-с, тэк-с… – внутренне сгруппировался в следующую секунду Иван Сергеевич.

С трудом вспоминая лекции профессора Малкина по заданной теме, он заговорил в тишине:

– Экзистенциализм как философское…

Следующие минуты совместной поездки с котом в лифте Иван Сергеевич долгое время вспоминал со смятением и немалым ужасом. Кот, едва услышал первую фразу Ивана Сергеевича, вдруг взвился, подпрыгнул высоко и, зацепившись когтями за пуговицу его пиджака и повиснув на ней, затараторил без остановки человеческим голосом: