Неиспитое вино

© Летнева Т.А., 2020

ISBN 978-5-00170-048-7

© Сдобнова Ю.Б., иллюстрации, 2020

© Оформление, серия, Издательство «У Никитских ворот», 2020

Играющая ритмами

Татьяна Летнева – поэт классической школы. Для неё поэзия есть вечная материя, которую не стоит даже пробовать изменить. Её творческое кредо – максимально встроить себя в вечный ландшафт слов, образов, приёмов. В новой книге, вышедшей в ставшей уже популярной серии «101 поэт XXI века», её лучшие качества проявлены в полной мере.

Прежде всего, Татьяна Летнева поэт и человек очень культурный. Часто приходится слышать вопрос: а что такое культура в поэзии? Да то же самое, что в жизни. Культурный поэт никогда не пустит на самотек отношения с рифмой, с ритмом, с формой; в культурной поэзии нет ничего случайного априори, всякая случайность художественна и является частью общей гармонии.

Развитие поэтической мысли Летневой направлено на то, чтобы искать новые смыслы в глубине слов, а не пытаться эпатировать читателя бессмысленными аллитерационными и подменно смысловыми, а, по сути, бессмысленными плясками.

 
За тобой – за кирпичной Стеной…
Не подумай, что прячусь напрасно
Из бессонных ночей, Бог, ты мой,
По дороге по имени Ясность.
Навяжу смыслом Нить посильней
И по строчке, по слову, по фразам
Близость душ ощущеньем острей,
Устремленность к друг другу прекрасна!
 

Прихотливая рифмовка! Одна рифма, казалось бы, просто повисает, но на самом деле это придаёт стихотворной ткани необходимую лёгкость, прошивает её тонкими, но прочными нитями горизонтальности. А в поэзии такая горизонтальность очень важна, осуществляема ли она на уровне приёма или на уровне неразрывности мысли. Хуже всего, когда четверостишье можно безболезненно изъять, и никто не заметит пропажи. Татьяна Летнева поэт, у которого, без всякого преувеличения, не заменишь и не выкинешь ни одного слова. Высочайшая ответственность пeред читателем – это её фирменный знак.

О чём пишет Летнева? Круг её тем куда как широк.

 
Мы друг для друга
Лишь страницы
Закрытой книги…
Что случится?
Если вдруг меня не будет?
Ко мне летела
Белой птицей мечта,
Нечаянная радость,
Но мне ли познавать
Прикосновений сладость?
 

Вот как изысканно поэт рассуждает об отношениях между мужчиной и женщиной. Здесь радует то, как метафоричность мысли сочетается с простотой интонации, лиричностью тона. Некоторая ритмическая свобода служит для создания ощущения непринуждённой речи, но при этом не приводит к тонической расхлябанности.

Ритм вообще в исполнении Летневой становится не просто структурным элементом стихосложения, но и обретает свой особенный статус. С помощью ритма она умело маневрирует в море поэтических настроений, выбирая разные ракурсы, и в каждом из них освещает стихотворения изысканно мягким светом.

Поэт умеет создать музыкальной водоворот в пределах достаточно длинной строки:

 
В этом мире техно-рая только видимость тепла,
В нём туманность, что без края, всюду место заняла.
Да, теперь планшет, смартфоны, мини-ноуты вдвоём,
Смотришь с фото, слов – две крохи и разлуки водоём.
Безрассудностью шальною? ожиданием юнца?
Очень рядом, fifty-fifty… приближением конца.
Прикоснуться можно было, потерять вконец покой
Схожестью, рекой движенья и фантазией – мечтой.
Не написано вначале, с кем Любовь вдруг уплыла,
Почему тонули взгляды? если в каждом – ты была,
Говорил – подать рукою… Приближением цвела,
А теперь сдаёшь без боя и теряешь нить тепла…
 

Здесь помимо безупречной мелодичности бросается в глаза пристальная лексическая работа. То, как лихо современный лексикон вплетается в традиционный стих, вызывает уважение и белую творческую зависть.

Каждое стихотворение в книге – как жемчужина в ожерелье. С одной стороны, ценно само по себе, с другой – неотъемлемая часть целого. Но есть текст, заслуживающий особого внимания. Это поэма «Небесная песнь, или Поэма о небе…»

Думаю, её смело можно отнести к выдающимся достижениям русского свободного стиха. Когда поэт отказывается от жёсткой, регулярной структура стиха, всегда нужно измерить меру своего вкуса и такта. Хватит ли её, чтобы, отказавшись от проверенного веками, не выглядеть смешно и неумело? Не знаю, занималась ли Летнева таким измерением, но её вкуса и такта хватило, чтобы создать маленький шедевр:

 
Небо – бездонность
И беспредельный простор,
Вольность свободы.
 
 
Солнце садится
Тихий пурпурный закат,
Сгущённость жара…
 

В этом отрывке удивительная лаконичность и чёткость соседствует с необозримой глубиной подтекста. Конечно, второй заголовок у поэмы, «сонетно-японское», игрив. Сонетного в поэме мало. Но если иметь в виду некое позитивное противостояние нормированного и свободного, то тут всё в тему.

 
В сини далёкой
Мой оживает каприз.
Видишь, сверкает?
 
 
На удивленье
Сказки, как тесто, леплю.
Надо ли в печку?
 
 
Мир из фантазий и сна,
Ищет реальность.
Если капризы в душе,
Значит, летаешь…
 

Думаю, эта книга откроет тем, кто любил творчество Летневой прежде, новые грани её таланта, а тем, кто ознакомился с её стихами впервые, позволит пополнить свой «джентльменский набор» русских поэтов, чьи стихи не забудутся никогда.

Максим Замшев,

Главный редактор «Литературной газеты»,

Первый заместитель

председателя МГО Союза писателей России,

Член Совета при Президенте РФ

по развитию гражданского общества

и правам человека,

Президент Академии поэзии

Мы друг для друга лишь страницы… и бесконечно… о любви…

Мы друг для друга лишь страницы…

 
Как ты умеешь…
«Равнодушно» злиться…
Я на тебя смотрю
Лишь мéльком…
Сквозь ресницы…
И быстрым взглядом,
Острой спицей
За нить, за суть твою
Раздумием своим
За безразличие твоё
Хочу… вдруг зацепиться,
Лучом от солнца…
Своей души… иль неба…
Чтоб вязью слов
Начать вязать…
Быль-небыль…
 
 
Мы друг для друга
Лишь страницы…
Закрытой книги…
Что случится,
Если вдруг меня не будет?
Ко мне летела
Белой птицей мечта,
Нечаянная радость,
Но мне ли познавать
Прикосновений сладость?
Я нарисую вновь
В своей душе Любовь,
Которой суждено
Осуществиться
 
 
Совсем чуть-чуть…
Полуобрывки фраз
И путаные мысли.
Так… несколько минут…
И много хочется сказать,
А получается – молчать.
В один лишь вдох и выдох
Чувства-мысли одевать
И уносить с собой.
 
 
Не насмотреться
Сквозь сигаретный дым?
Особый дар,
Который невозможно
Отобрать – влюбиться,
В тебя секретно проникать,
Запоминать улыбку, взгляд,
Чтобы потом в себе
Тебя открытием держать.
 
 
Кто рядится в слова,
А в жизни раб?
И кто из нас боится?
Ты откровению не рад?
К чему, зачем стремиться?
Познать в самом себе свой ад?
Так вот…
 
 
Мы все
Без исключения – двуличны.
Мне безразлично,
Что скажет «бог»,
Который любит лишь себя
И кормит нас
Подачками «сверхвласти».
 
 
Мы в жизни держимся
Однообразием рутинных,
Серых дней… не страсти.
Два мира в нас живут.
Один – для многих,
И скрытый – для себя,
Но чтение есть магия.
Я говорю так, словно ты
Мечтаешь…
«Познать в себе
Любовь Наоборот»?
 
 
Читать умеешь мысли?
Не свои – чужие?
Уже читаешь…
Во-о-от!)
 

Чаянья по чаю… Поэма о любви

 
Где эта нить?
сближения-разъединенья?
Таится
в восприятии опять.
И где нервущаяся связь
из ниточки любви,
что через годы видно?
Обидно.
Не пишется.
Не чувствуется.
Ни-че-го!
И никого, кто рядом.
Кто жаждал бы
и единенья.
Без выгоды
и без прозренья.
В ком «алчность встреч»,
а не наживы.
 
 
Вы, живы? До сих пор?
И взгляд, как выстрелом —
в упор!
Тонка, остра
и интересна грань.
Отстань.
Он одинок. Я одинока.
Не знаю Бога.
 
 
Вот лист кленовый.
Он никому не нужен,
не мешает.
А если и слетит
с верхушки дерева,
то лишь затем,
чтобы с землёй
смешаться.
 
 
Так и поэт.
 
 
Пока листами слов
трепещут чувства,
вся жизнь его…
от ветра ли, от страха
или буйства…
желанием разлиться,
отразиться.
Он есть.
 
 
Как только
стихнет ветер,
остынет жажда
изливаться.
Захочет быть один.
В уединении остаться.
Чтоб заострить
свое притихшее
признанье.
 
 
В любви…
 
 
простым деталям.
 
 
Когда, зачем
Любовь уходит
повсечасно?
В себя?
Не ясно…
Но превращается
в привычку.
Ожиданья.
В себе.
 
 
И открывая,
вскрывая,
приручая…
От себя.
Вам чаю?
 
 
А я души не чаю…
в вас…
 
 
Бесценна
золотым отливом
и чайная заварка.
В заходе солнца
И в луче случайном.
Коснулся
краешка на блюдце,
поцеловал.
 
 
Так жарко.
От глаз его и тишины.
А муха лапкой влезла,
смочила шёпот свой,
жужжаньем.
И жалко
прóлитой заварки…
и шоколадный цвет
застыл,
 
 
но прикоснулся
бархат пара
над белой чашкой.
Дыханьем влажным.
Легко.
И ароматом чайным.
На лицо.
 
 
Понятно. Было всё.
Давно,
но прячется опять
в сейчас.
У каждого свой час.
И откровенья,
и признанья.
Из бесконечного
молчанья.
 
 
И Бог таится
в каждом шорохе
своих же проявлений.
 
 
И чай хлебнуть
Так, словно пить
Мелодию любви…
В прихлёбе звук,
Он льнёт
Застенчивым
Признаньем…
По-зо-ви…
 
 
Горячий ток пронзит —
Призыв – исток
И в жидкости…
И перелёт – транзит…
Какая разница,
поёшь иль пьёшь?
 
 
Поскольку главное —
что нет забвения,
пока живёшь.
 

Из манго рыжее вино

 
Как август золотится разноцветьем,
Не мыслить щедростью – грешно,
И голову кружит великолепьем
Из манго рыжее вино…
 
 
А в нём и кущи райские Таиланда,
Экзотика сродни кино,
Приблизит необычностью, балладой
Из манго нежное вино…
 
 
Не позабыть любви признания,
И как бы ни было давно,
Но заново горчит воспоминаньем
Из манго сладкое вино…
 
 
Однако не испить сердечных новшеств,
Прожить повторно не дано,
Вновь удалит и пыл былых роскошеств
Из манго лёгкое вино…
 

Сквозь чувственный сюжет

Счастье не живёт в неволе

 
Птица счастья прилетела, села на плечо,
Стало очень, очень жарко, сердцу горячо.
Птица-диво, мексиканка, с именем кетсаль^[1].
Счастье птицей улетело, что, конечно, жаль.
 
 
Символ Гватемалы знаком, меченный судьбой,
И Бог воздуха, свободы или же святой,
И Сокровище, и Доля или Ничего.
Счастье не живёт в неволе, не спугни его.
 
 
На плече осталась метка званием тату.
Не спугнуть бы, раз присело счастье на лету.
Птица, графикой-красоткой, чудом на свету,
Лишь теперь татуировка с песенкой «Ку-ку»!