Kitobni o'qish: «Остается только представить»

– Вы снова курите? С вашим здоровьем это противопоказано! – Выхватив сигарету у старухи, медсестра выкинула ее из окна, разогнав дым руками.

– Зря ты сигарету так выкинула, может случиться пожар.

– О, нет… – женщина не могла находиться рядом со старухой, – у вас теперь будет другая медсестра. – Женщина в спешке расправляла кровать, чтобы старуха легла спать. Ее нервы были на пределе. За несколько месяцев у нее будто высосали все силы.

Старушка с трудом передвигалась, плохо слышала на одно ухо, плохое зрение и хриплый голос от сигарет, она любила курить. На самом деле, ей было шестьдесят три года, но выглядела на все восемьдесят, дряхлая кожа, плохая память, иногда казалось, что ее посещал маразм, но это было не так.

Старуха, всегда рассказывала про рыжую девчонку, но ее никогда никто не слушал, по ночам плакала, а днем курила сигареты. Однажды та была отправлена в психиатрическую больницу. У нее был ребенок, мальчик. Женщина не могла найти с ним общий язык. На протяжении многих лет, она терпела его, пытаясь избавится, но мальчонка любил свою мать, как бы плохо к нему не относилась. И когда малыш пошел в школу, преподаватели стали замечать синяки, ссадины, мать поднимала руку, или все что под рукой. Иногда казалось, что она того боится. Психологи работали с мальчишкой и с его мамой, ее лишили прав на малыша и признали психически неуравновешенной. Все что ее волновало это девчонка с рыжими волосами, о которой она часто упоминала у психолога. Вот уже много лет, день за днем, год за годом она думает о ней.

Сынок у нее, глаз не отвести, высокий, большие зеленые глаза, тело как с обложки. Все эти годы он пытался стать лучше, всегда навещал свою мать, приносил ей сигареты, шоколад, она лишь принимала это как должное. Парень вырос на удивление добрым, без отклонений, был он сентиментальным, иногда даже пускал слезу, когда видел мать. Тот рассказывал ей все, приходя раз в неделю, на протяжении многих лет, та курила, смотря в окно, слушала его, потом смотрела на сына, всматриваясь в каждый кусочек лица, выпивала таблетку и прощалась с ним еще на неделю. Шли годы, парень нашел девушку, познакомил с матерью, что не было благоразумно, увидев его будущую жену, старуха вовсе потеряла голову, хватала ту за руки, всматривалась в глаза, нюхала ее волосы, порой ее хватали судороги. С того момента парень больше не навещал мать, иногда посылал открытки «с днем рождения». Любящая жена, чудесные дети, он был примерным семьянином, оставив прошлое позади, одарил свою семью заботой и любовью, которую так и не получилось подарить непутевой мамаше.

– Это Лида…

– Лидия? – Перебив медсестру, спросила старуха, пытавшись встать с кресла, у окна.

– Нет, ее зовут Лида! Она ваша новая сиделка. – Медсестра злобно смотрела на старуху, сдерживая злость. – Она помешана на какой-то девчонке, постоянно о ней твердит, тебе не обязательно находиться с ней рядом, достаточно принести еды и оставить одну, и так каждые два часа. – Повернувшись к Лиде, объясняла медсестра.

– Мне ее жаль, – старуха медленно, но уверенно, вставала с кресла и пыталась подобраться ближе к своей новой сиделки.

– Она больна. Если вдруг она начинает кричать, сразу зови санитаров, ей сделают укол успокоительного, порой она бывает буйна. – Медсестра ушла с палаты как можно быстрей. Старуха приближалась, и на ее лице стал, виден шрам от ожога.

– Что с вами произошло?

– То, что все уже почти 50 лет скрывают. Будто нашего детского дома никогда не существовало. Меня считают сумасшедшей, но эта история правда, но мне никто не верит.

****

1956 год. Молодая девушка выбегает из, главного здания, детского дома «Свобода» рыдая навзрыд. Буквально пару минут назад у нее забрали ребенка. Она когда-то тоже росла там, без родных и близких.

Детский дом был основан в 1904 году. Туда отдавали детей больных, недоразвитых, либо же здоровых, но рожденных не в браке, детей, которые не нужны и не любимы. После войны, дом восстанавливался, вскоре больных детей становилось все меньше, а беспризорников все больше. Беспризорников отыскивали и привозили в «свободу», давая жилье, образование, еду. "Свобода" славилась хорошим отношением к детям. Но только дети, живущие там, знали настоящее отношение к ним.

Это был маленький поселок, где есть все для проживания, небольшая речка, протекающая, в лесу, много пространства, маленький оздоровительный бассейн, больница, школа. От туда не сбежать, детей изолировали от мира, огромная граница, перекрыта трехметровым забором, лишь забираясь на крышу одного из корпусов, сквозь макушки деревьев, можно было разглядеть горы в дали, огромные, воздушные как вата тучи, по удачным дням, точнее вечерам, когда не было туч над детским домом, можно было наслаждаться закатом.

В нем было 4 корпуса, в первом корпусе жили дети до 9 лет, они ютились, как могли. В основном в комнату поселяли по 6 человек, кому-то везло менее, они ютились по 9 человек. Все места были распределены, самими детьми. У окна, а в особенности на подоконнике, спали везучие дети, это считалось самое удобное место, зимой тепло, батарея греет, летом не жарко, считай на свежем воздухе. Затем располагались матрасы, возле окна, на проходе, по углам. Как и везде все по кастам, на подоконнике спала самая злая девочка. Однажды она разбила нос мальчику, за то, что тот прятал хлеб, она не боялась ничего, у нее был инстинкт хищника. Ее звали Милана, она была высокая и худощавая, иногда она напоминала смерть, так же страшна и беспощадна. Менее везло детям, спящим ближе к выходу, на них могли наступить, в основном это делали для смеха. Но больше всех не повезло тем, кто спал у двери. А у двери спала только одна девчонка, каждый раз, когда кто-то заходил или выходил, сильно дергая дверью, задевал ее. Дети готовы были спать на головах друг друга, нежели спать у двери. В большинстве случаях, дверь оставляли открытой, тем самым ограничивая место для сна.

****

– Хочется за забор, интересно как там?

– Просто живи, зачем тебе знать, что за стеной. Возможно там еще хуже, чем здесь. Лидия, это глупо, ты не должна бояться жизни.

«В 10 лет нас перевели в новый корпус, в комнату поселяли по 3-4 человека, в нашей комнате было двое. Я и Дель были лучшими подругами. Это был единственный человек, который любил меня. Мы начали нашу дружбу в 8 лет, она объявила протест верхушке зла, протест о ночлежке у двери, чем и поплатилась, своим комфортом и друзьями. Ее начали презирать, так же как и меня, но ее это не тревожило. В 10 лет мы стали жить в отдельной комнате, наша с ней жизнь была полна чудес и развлечений, каждый новый день для нас была маленькая жизнь. С этим человеком я жила, а не выживала.

Через два месяца, после ее дня рожденья, она ушла и не вернулась. Не знаю почему, но она решила покинуть этот мир, меня, не оставив после себя ничего. Как же дальше, никто никогда не объяснит. Рана иногда утихает, но, когда возвращается, мне хочется кричать. Потеря человека, всегда страшна, и это не исправить. Боль не утихнет, и ты всегда будешь по нему скучать, хотеть обнять, поговорить, помолчать.

Я думала, что она сбежала, сильно тогда была обиженна на нее, пока не узнала правду. Сказать, что мне было больно, когда узнала о смерти? Меня будто оглушило, я перестала слышать, а потом мгновенно почувствовала удар в груди, было нечем дышать, настолько было больно, все тело было каменное, каждый вздох был безумно трудным, мне казалось, что кончался кислород.

Помню ее похороны, как мне было трудно и страшно. Тогда еще не знала, что такое смерть и почему люди умирают, тогда я вообще ничего не знала. После ее смерти представляла, что она рядом, слушает меня, а главное слышит, все то, что говорю. Меня считали сумасшедшей, ведьмой, но мне не было никакого дела до них. Меня не волновало мнение таких же людей, как и я, тех, кого с самого рождения не посчитали людьми, решив оставить в детском доме» – однажды рассказывала Лидия.

****

Пустая комната, Лидия пишет в тетради стих, задумываясь о каждом слове, размахивая карандашом, будто дирижер, изредка поглядывая в окно и будто чего-то ждет. В этот день в интернат привезли мальчишку, его родители когда-то тоже были воспитанниками в «Свободе». Его поселили в комнату к ней, маленькой красноволосой девчонке, которая была единственным ярким моментом в этом, злом и полном лжи, детском доме. Мальчишка был застенчив, молчалив, он ни говорил, ни с кем. На первый взгляд, он казался скучным и заурядным, но каждый живущий тут ребенок, завидовал ему, ведь он знал своих родителей, знал, что такое засыпать от маминых сказок или песен, держать ее за руку, на ночь чувствовать ее любовь и тепло от одного только поцелуя в лоб.

Проходили дни, он молчал, не появлялся в комнате, с первого дня, как того поселили он тут же записался на бокс, хотел быть сильным, защитить себя, не быть слюнтяем.

Однажды зайдя в комнату, тот увидел как Лидия, выглядывая в окно, говорила: "Буду ждать". Мальчишка остановился на пороге в недоумении, и в этот день он впервые заговорил с ней.

– Кто там? – Спросил мальченка.

Она замешкалась, испугалась и выдала:

– Мой воображаемый друг.

– Смешно. – Отрезал тот. – Тебе не кажется, что в твоем возрасте глупо дружить с воображаемыми друзьями?

– Нет, не глупо, тем более их не много, она всего одна.

– Ты мыслишь как ребенок.

– Я и есть ребенок, мне 10 лет. – Лидия смотрела на него как на взрослого зануду, ей не нравилось, что тот осуждал ее за это. – Глупо в 10 лет умничать, будто тебе 12.

– До 12 мне еще далеко, в 12 вообще не до игр будет.

– Мне нравится, что ты странный. – Улыбчиво сказала девчонка. Тогда он увидел ее улыбку. Слегка кривые зубы, портили все ее милое лицо, но в тоже время они придавали ей какую-то особенность.

– Вовсе не странный, а ты странная, девочка с красными волосами!

– Меня Лидия зовут. – Протянув руку, представилась та.

– Еще и имя странное, – с усмешкой сказал он, – а меня Давидом назвали.

Они разговорились, Лидия рассказывала много интересных историй, Давид не понимал как, находясь тут, не видя ничего кроме оград, она так много знала. Сам же парень не любил рассказывать про свою жизнь, которая была до приезда в интернат. Его жизнь не была похожа на рай, его семья не была из тех, кто по средам кушает мороженное, на выходных катается на каруселях, а в отпуск отправляются на море. У него была только мать, он любил ее, но жутко боялся, и приезд в «Свободу» было не худшее в его жизни. Десять лет, его мать перевозила из города в город, боясь оставаться где-то надолго, чем старше он становился, тем тревожней было находиться рядом с ней. Что-то случилось с ней, что она никогда не говорила, но жутко боялась, жизнь в страхе, пытаясь убежать от кого-то, защитить сына.

Вечером Лидия гуляла по привычным тропинкам, которые знала наизусть, но этот вечер не был столь привычен. Полная луна, освещала тропы, звезды сияли очень ярко, непонятный звук, издался возле стены, которая ограничивала интернат от остального мира, звук был звонким и похож на писк. "Там кто-то есть" – подумала та и подошла ближе, в кустах, лежал котенок, он был вовсе маленький, черный и ни единого белого пятнышка, тогда Лидия схватила его, и помчалась к себе в комнату, боясь, что кто-то заметит.

*****

За пять лет, совместной жизни, с Давидом, в одной комнате, разговоров по ночам, прогулок по одним и тем же тропинкам, они стали лучшими друзьями, словно брат и сестра. За эти пять лет у Давида появлялись друзья, а у Лидии кроме кошки и Давида больше никого и не было. Кошка была преданна всем сердцем и душой и о ней знали только двое. Парень дал слово никому не рассказывать, и все время хранил эту тайну.

Страшно, когда у тебя никого нет, страшно, когда тебя никто не слушает, а тот, кто слушает, не слышит. Изо дня в день Давид все чаще проводил время с новыми друзьями, на Лидию у него не хватало времени, приходя в комнату, он засыпал, а девушка скучала по разговорам, по нему.

– Помнишь, в 10 лет ты сказал, что до 12 тебе еще далеко? – Лежа на кровати спросила она у Давида.

– Помню. – Отрезал тот.

– А нам уже по 15. Мне тебя не хватает… – тихо говорила она.

– Я ж не виноват, что с тобой никто не хочет общаться. – Не предав значения словам, сказал парень.

В тот момент что-то в груди Лидии стукнуло, это было больно. Удивительно как слово ранит, он не подумав, задел человека.

– Спасибо что дал мне понять, кто я. – Та смотрела на потолок, глаза краснели, слезы стекали по ее бледным щекам, голос слегка дрожал.

– Лиди, я не это имел в виду, не так выразился… – поднявшись с кровати, оправдываясь, говорил парень.

В этот момент раздалось громкое мяуканье, кошка запрыгнула в окно, но тут же упала на стол, который стоял возле окна.

– Что с ней?! – Воскликнул парень. Лидия, подскочив с кровати, включила свет. Кошка была вся в крови, ее глаза закрывались, она не могла стоять на лапах, она пришла попрощаться.

– Чернушка! – Истерично, в слезах голосила Лидия. Девушка, тут же схватила кошку и выбежала из комнаты, отправившись в медпункт. Давид бежал за ней, пытаясь остановить, но та не слышала ничего, кошка была уже мертва. Добежав до медпункта, девушка начала стучать в дверь, но никто не открывал. Ее пижама в крови, на руках кошка, в глазах испуг, в руках дрожь. Лидия упала возле двери медпункта, повторяя: "Не оставляй меня, не оставляй…"

– Она мертва. – Обняв, тихо произнес Давид. – Ее надо похоронить, слышишь? – Но девушка лишь повторяла одно и то же, прижимая кошку к себе.

Они похоронили ее там, где и нашли, девушка не знала, куда себя деть, у нее забрали все, она осталась одна. Давид и не пытался ее поддержать, он и не знал что делать, что говорить, просто уходил на весь день, приходил только, когда Лидия уже спала. И вот снова мысли о плохом не покидают ее голову, депрессия, сон, апатия ко всему, она ненавидит весь мир и никто не пытается ее поддержать. Видимо в такие моменты человеку не находится поддержки, чтобы стать сильней. Не стоит испытывать к себе жалось и требовать чтобы тебя пожалели. Жизнь, всегда бьет ключом и когда, ты делаешь вид, что все в порядке, она подкидывает тебе испытания все труднее и труднее, и с каждым разом тебе больнее.

– Почему, когда мне нужна поддержка, тебя нет рядом? – Услышав, как Давид ложиться в кровать, спросила Лидия.

– Я думал, ты спишь.

– Все эти дни я не спала, когда ты приходил. – Монотонно говорила она.

– Прости, не знаю что со мной, я будто стал другой.

Девушка повернулась к стене и замолчала, не видя смысла в дальнейшем диалоге. В то время, когда Давид пытался ей что-то объяснить, Лидия просто делала вид, что спит. Девушка до жути ненавидела навязчивых людей, но сама ловила себя на том, что навязывала свою дружбу и чувства Давиду. В какой-то степени, она была единоличницей, думала о себе, но продолжалось это мгновенье, потом пыталась подавить в себе это чувство.

Полна любви, мечтаний, надежд девчонка потухла, внутри ее пустота, она начала сама верить в то, что тот, кого любит, гибнет. Решив замкнуться полностью, не идя на контакт ни с кем, защищая себя и остальных. Так пролетел еще один год, Давид с друзьями, Лидия одна. Стены давили все сильнее, даже выходя на улицу, все казалось бессмысленным и глупым, до тех пор, пока Лидия снова не обрела надежду.

В один из пасмурных дней, читая книгу, на кровати, девушка увлеклась и, не замечая ничего, бубнила себе под нос. Она любила читать вслух, будто разговаривает с кем-то. Что-то пронеслось по комнате, но она не обращала внимания, книга Шодерло де Лакло "Опасные связи", слишком сильно затянула ее в свои объятия. Вдруг открылось окно, Давида не было в комнате, дверь была заперта, сквозняка быть не могло, но что-то все-таки открыло окно. Замельтешив, девчонка тут же подскочив, закрыла его, обернувшись, увиденное ее ввело в ступор. Чернушка стояла возле книги, и смотрела на Лидию.

– Ты вернулась? – Медленно подходя к кровати, спрашивала Лиди. – Как же я скучала… – кошка обтиралась об нее головой, мурчала, а девушка наслаждалась ее присутствием, у нее не было вопросов о том, как кошка появилась, она ли это. – Только не уходи.

Зайдя в комнату, Давид не понял, с кем разговаривает Лидия, ведь в комнате, кроме нее никого не было, да и быть не могло.

– Ты опять сама с собой разговариваешь?

– Нет, Чернушка вернулась! – Радостно воскликнула та.

– Ты спятила! Тут нет ее, Лиди, она умерла, год назад…

– Нет, она же… – повернувшись, кошки уже не было, лишь открытое окно, и сквозняком закрытая дверь. – Она была тут, ты не веришь? А окно открылось?

– Это всего лишь сквозняк.

– У меня было такое, я видела Дель…

– Кого? – Повисла небольшая пауза, парень раздевался, чтобы лечь спать. – Тебе надо отдохнуть, хочешь со мной лечь спать?

– Наверное, зачиталась. – Лидия натянула улыбку и легла рядом с Давидом, тот обнял ее, чтобы успокоить, а девчонка смотрела в окно и понимала, что ей это не показалось.

Шли дни, все повторялось, кошка приходила все чаще. Обеденный перерыв, Давид на тренировке, Лидия сидела одна за столиком, задумчиво пила чай и мечтала о выпуске из интерната, как вдруг к ней кто-то подошел. Парень подсел к ней, пытаясь завязать разговор:

– Лиди…

– Лидия! Лиди, меня только Давид называет. – Злобно отвечала девушка.

– Откуда ты знаешь, может, тебя все так называют, ты же ни с кем не общаешься.

– Мы оба знаем, как меня все называют.

– Почему ты отталкиваешь всех?

– Зачем мне кто-то? – Парень не знал что ответить, девушка выдавала ответ за ответом, причем ответы были сухие и вовсе без интереса, после которых диалог должен был прекращаться.

– Ты не хочешь со мной погулять?

– Прости, но у меня нет времени на друзей или знакомых, и если ты хочешь просто пожалеть меня, то лучше оставь это для кого-то другого. – Она собрала вещи и двинулась к выходу.

– Подожди! Стой же ты! – Тот схватил ее за руку, девушку будто ударило током, это было что-то не привычное, чужое.

– Убери от нее руки! – Лидия, отведя глаза от руки, увидела Давида, большой словно гора, который защищает ее. – Что ему нужно? – Обняв девушку, спросил Давид.

– Стас просто пригласил меня на прогулку.

– Она что, твоя собственность? – Злобно спросил друг.

– Она моя… – сделав паузу, продолжил Давид, – она мне как сестра.

Стас злобно смотрел на Давида, бросил взгляд на девчонку и с ухмылкой ушел, будто выиграл войну. Лидия гордилась, что Давид защищает ее, он действительно никому не давал девушку в обиду, и словно старший брат охранял ее.

– Ты пойдешь с ним гулять? – Будто без интереса, спросил Давид. – Не нравится он мне.

– Я думала вы друзья.

– Когда-то были, плохой он человек.

Девушка была в замешательстве, это не было похоже на него, ведь Давид никогда не сказал бы плохо о человеке. Внешне хоть он и был большой и сильный, но душа у него была добра.

Пару часов раздумий, переборов страх, Лидия все же пошла на прогулку со Стасом, страх находиться одной, одна среди книг, мысли на нее давили. Парень отвлекал ее от проблем. Рассказывая забавные истории, они незаметно провели четыре часа вместе, истории заканчивались, а отпускать ее он не хотел, придумывая на ходу все новые и новые истории, которые больше походили на чушь, но девушка не замечая этого, просто гуляла и слушала все, что он рассказывает.

– Я так обожаю запах скошенной травы, он прекрасен. – Пытаясь произвести впечатление, сказал Стас.

– А, по-моему, ничего прекрасного в нем нет.

– Это почему же?

– Разве может быть мертвое, прекрасно? – Монотонно говорила та. – Все только и твердят об этом, во всех книгах восхваляют запах скошенной травы. А ты не замечал что, сорвав цветок, он пахнет иначе?

– Нет. – Удивленно ответил тот.

– Сорвав цветок, он погибает, перестает пахнуть, так как пах, когда был жив, так же и с травой, ее косят, и трава умирает. А умершее не может быть прекрасно.

Весьма странный диалог ввел парня в ступор, он не знал, что ей сказать, боясь снова попасть в неловкую ситуацию. Так и шли они, молча, проходя третий круг вокруг интерната, Лидия думала о Давиде, а Стас думал, как ее поцеловать. Девушка хотела кушать, а парень хотел обнимать ее каждый день. Они были разными, она ангелом, а он демоном, их пути расходились, но Стас ее не отпускал.

– Тебе не холодно? – Снимая потрепанный пиджак, спросил парень.

– Не стоит, я, пожалуй, в комнату пойду. – Глядя на затрепанный пиджак, произнесла Лидия.

– Тебя провести?

– Не стоит из-за меня подниматься выше на этаж, я сама дойду.

Едва двинувшись вперед, парень остановил ее и начал жевать слова, глотая буквы, понять его, было трудно, успокоившись, начал неуверенно говорить:

– Если бы ты мне дала шанс, – запинаясь, говорил тот, – прошу, просто дай шанс.

Лидия смотрела на него и не понимала, что тот хотел сказать, парень намеренно приближался к ней. Девушке было противно, ее кулачки сжались, сердце замерло, ей хотелось сбежать, исчезнуть, оттолкнув его, Лидия просто скрылась из виду.

В комнате, лежа на кровати, мысли переполняли ее голову, ей некому было выговориться, она была одна. Никто никогда не знал, как она борется с этим, сама себе на уме, борясь с самым страшным противником, с собой, она пыталась выиграть, даже если в этой борьбе нет, не победителей, не проигравших. Каждый день она боролась со своими мыслями, поступками, боролась за себя, боролась с собой. Трудно осознавать что жизнь, которой ты живешь, тебе не принадлежит, оставалось только смириться, создавая миры, фантазии.

Лежа на кровати, она разговаривала с Давидом, который давно уже спал.

– Знаешь, мне трудно, у меня кроме тебя никого больше нет. Я потеряла всех… что тут говорить, если даже мать бросила меня после рождения. – Она гладила его по голове, смотрела в окно и тихо продолжала шептать: – Ты так прекрасен, спишь, а я лежу рядом и не могу прекратить обнимать тебя. Мне трудно, но знаешь, что мне помогает? – Ненадолго задумавшись, спросила она. – Нет, ты, конечно, не знаешь, но я пытаюсь создать свои миры, ищу их в книгах, в растениях, в воображениях, фантазиях. Они мне помогают, чем больше ты создашь своих миров, тем проще тебе будет… – затихая, продолжала она, – если один мир рухнет, тебя спасет другой. – Девчонка медленно засыпала, прижимаясь к нему. С каждым днем она любила его все сильнее. Он же с каждым днем отдалялся от нее, общаясь с друзьями, подругами, новыми знакомыми, забывая про нее.

Раннее утро, девушка уже на ногах, как всегда душ, пока все дети спят, тихонько, словно мышка по коридору. Обмотавшись полотенцем, завязав кудри в хвост, та двигалась в душевую. Что-то движется в темноте, будто кто-то там есть, резко включив свет, девушка увидела двух парней, это были ее одноклассники. Марк, а над ним со спущенными штанами Денис, мальчик о котором ходили слухи о нетрадиционной ориентации. Лидия застыла в недоумении.

– Вот, черт! – Крикнул, Марк, оттолкнув Дениса, стал натягивать штаны. Парни засуетились, Лидия, обсмотрев их, развернулась и молча ушла. В голове не укладывалось, что такое можно увидеть у них в душевой, Дениса часто называли нетрадиционной ориентации, изредка своим поведением, он давал понять, что тому нравятся мальчики. Марк же, слегка смуглый парень, с красивым телом, всегда пользовался популярностью у девушек, меняя одну за другой, как перчатки. Играл с Давидом, в одной конамде, по баскетболу.

– Я не гей! – Догнав Лидию, и прижав к стене, говорил Марк. – Хоть скажешь кому… – парень был зол, будто готов убить ее за молчание.

– Ты пугаешь ее, прекрати. – Схватив за плечо, говорил Денис.

– Убери, свои руки, все кончено, понял? – Кинув взгляд, сказал Марк Денису. – А ты лучше помалкивай. – Прегрозил Марк и тут же умчался.

Девушка, отдышавшись, подтянула полотенце и отправилась в комнату, онемевшее от испуга тело, случалось ее с трудом.

– Подожди, не стоит все так воспринимать, Лидия. – Догоняя, говорил Денис. – Он не тронет тебя, он хороший.

– Он прижал меня к стене, угрожая убить, он спит с девушками и с парнями, он не хороший. – Тихим голосом, отвечала девченка.

– Не с парнями, а только со мной. – Остановившись, сказал тот.

– Видимо, уже не спит. – Лидия повернулась к Денису, стукнула по плечу и ушла в комнату. Она так и не сходила в душ.

С Давидом она не разговаривала, а лишь погрузилась в случившееся утром. На уроках, Марк вел себя как обычно, шутил, сидел за партой с Женей, обсуждая игру, иногда поглядывая на Лидию, она же сразу отводила взгляд, пытаясь не привлекать внимания.

– Марк со мной больше не общается. – Подсев к Лидии за обеденный столик, сказал Денис.

– Я и до этого не замечала, чтобы он с тобой разговаривал.

– Нет, нам было вместе хорошо.

– Это нельзя назвать отношениями, когда один стыдясь, скрывает их.

– С тобой невозможно разговаривать! Ты заперла себя в четырех стенах и не знаешь что происходит вокруг, судишь всех, кто делает не так как положено.

Разозлившись, парень вскочил из-за стола, разочаровавшись в девчонке. Та следом подскочила за ним. Пытаясь догнать, принося свои извинения, объясняя свое поведение, излишней возмущенностью к парням. Ведь ведут они себя и вправду плохо. Скрывают свои чувства, отказываются принять правду и открыть глаза на то, что действительно дорого. Она пыталась объяснить парню, что Марку тот безразличен. Они долго шли и пытались услышать друг друга, Денис размахивал руками, Лидия указывала пальцами, со стороны они выглядели как влюбленная пара, которая пытается разобраться в своих отношениях, но разбирались они, в том, чего попросту нет.

Весь вечер, они провели вместе, девушка пыталась проникнуться его ситуацией, пыталась сложить весь пазл в голове, ведь трудно было понять, как можно любить человека, который унижает, бьет, в конце концов, скрывает тебя от всего мира, стыдясь то, кем сам является.

Лидия с Денисом сблизились, разговоры становились неотъемлемой частью их жизни. Кто-то даже считал их парой, от чего Давиду становилось не по себе. Удивительный эгоизм, он хотел чтобы девушка его ждала, когда тот нагуляется. Он хотел чтобы она принадлежала только ему, но сам отказывался принадлежать только ей.

****

1973 год

Утро, Лидия едва проснулась, как Давид стоял перед ней с цветами, которые еще 10 минут назад росли во дворе, возле здания школы.

– С днем рождения сестренка!

– Ты с ума сошел? Их нельзя рвать… – сонно произнесла она.

– Раз в год все можно, не каждый день моей сестренке исполняется 17 лет. – Лидия отвела взгляд, пытаясь не поддать виду обиды, она давно не считала его своим братом, а он все повторял об этом, будто хотел скрыть что-то за этими словами, убеждая себя, что она для него сестра.

– Тебе ведь тоже 17 лет, не я одна сегодня именинница.

– Немного странно, что у нас в один день дни рождения, тебе не кажется?

– Может это судьба? – Неожиданно даже для себя самой, выдала Лидия.

– Что ты имеешь в виду?

– Может мы на самом деле родные брат и сестра? – Растерявшись, придумывая ответ, говорила она.

– Может быть. – Улыбнувшись, Давид поцеловал ее в щеку.

Они шли на учебу, Лидия держала его за руку, чувствуя себя особенной и защищенной, улыбка не сходила с ее лица.

– Представляешь, еще год и мы уедим отсюда.

– А если мы после этого никогда больше с тобой не встретимся?

От такого вопроса у нее подкосились ноги, девушка остановилась, будто врезалась в стену.

– Это ты к чему?

– Мы уедим, и начнется другая жизнь, а вдруг это последний год, когда мы с тобой вместе?

Лидия не могла произнести ни слова, и вот один мир ее рухнул, вдруг, прейдя в сознание она, отпустив его руку, сказала:

– Давай сейчас начнем отвыкать друг от друга? – Не услышав ответа, девушка испарилась перед ним, будто и не шла рядом.

Вдруг маленькая девочка повзрослела. Давиду было не понятно, почему та вспылила, настолько к ней привык, что уже не обращал внимания на истерики. До третьего урока парень не замечал, что она так и не вернулась на занятия, лишь, когда Стас спросил про Лидию, тот понял, что ее нет.

– Ты с ней шел на учебу!– Повышая голос, говорил Стас

– Тебе надо, сам ищи ее, мне надоели эти истерики.

Стас тут же отправился на поиски, он был очарован ею, ему хотелось быть ближе. Обойдя весь детдом, и не обнаружив ее нигде, тот отправился к забору, который был за небольшим лесом. Забравшись на одно из деревьев, можно было разглядеть пейзаж за забором.

– Я знал, что ты будешь здесь. – С улыбкой, найдя девушку, произнес Стас.

– Уходи.

– Позволь мне остаться… – парень начал взбираться на дерево. – Почему ты не пришла на учебу?

– У меня сегодня день рождения, раз в году могу себе позволить.

– Что тебя так расстроило?

– Меня бросила мать, мне кажется этого достаточно, чтобы грустить.

– Мы тут все такие, нас всех бросили. – Наступила пауза, но парень тут же, продолжил разговор: – но тебя же не это беспокоит, нельзя скучать по тому, кого ты даже не знаешь, а если ты не знаешь свою мать, то и не скучаешь, а раз не скучаешь, то…

– То что? – Перебив его, спросила девушка.

– То тебя не может волновать это.

– Мне кажется это глупость, нам никогда не понять что такое, материнская любовь, я читала об этом, это очень сильное чувство, когда мать готова жизнь отдать за свое чадо. Но читать это не то, надо чувствовать.

– Все же, что тебя расстроило? Я видел тебя сегодня, ты утром была веселая, улыбалась, скажи мне.

– Через год все закончится, я уеду отсюда, покончу с этой жизнью, увижу мир, всего лишь год. – Она уставилась вдаль, пытаясь что-то разглядеть на горизонте.

– Это же здорово, но дай угадаю… – сделав задумчивый вид, парень выдал: – ты грустишь, потому что Давид…

– Да, наши пути разойдутся! – Не дав закончить, перебила та.

Лидия готова была прожить в этой комнатушке всю жизнь, быть бы с ним рядом. Любовь или просто привязанность? Быть может привычка, что он находится рядом. Лидия понимала, если он ее уже зацепил, то с кем бы, она, не была рядом, чувства к Давиду не исчезнут. Она сможет полюбить снова, но что она испытывала к нему, останется до конца ее жизни, где-то в глубине ее души.

Лидия и Стас, молча, сидели на дереве, смотря вдаль, не говоря ни слова. Им не надо было говорить, Стас наслаждался временем, проведенным с ней, а она наслаждалась молчанием. Парень изредка кидал на нее взгляд, пытаясь в мельчайших подробностях запомнить ее лицо. «Ее бледная кожа сводила меня с ума, мне казалось, что она беззащитна. Пухлые губы, о Боже, как же я хотел впиться в них, меня сдерживало только то, что она перестанет со мной общаться, поступи я так с ней. Волосы, в которых хотелось тонуть, они были шелковисты и мягки, когда дул ветерок, я чувствовал и касался их своими губами, пытаясь запомнить их аромат. Я никогда не чувствовал себя настолько одержимым» – анализировал Стас.