Kitobni o'qish: «Святая великая княгиня Елизавета»

Рекомендовано к публикации Издательским Советом Русской Православной Церкви

Русская по духу

Святой Елизавете Федоровне принадлежит особое место в русской истории. Ее прекрасный светлый образ привлекает все больше внимание наших современников, и изображение ее на иконах можно увидеть сегодня во многих церквах. Великая княгиня Елизавета почитается русским церковным народом как одна из величайших и любимых подвижниц последнего времени.

У каждого человека в жизни есть собственный путь. Им он либо спасается, либо проживает жизнь себе в осуждение – все зависит от того, как именно распорядится человек своими жизненными обстоятельствами. Жизненный путь великой княгини Елизаветы Федоровны похож на захватывающий роман, полный удивительных поворотов судьбы и внезапных потрясений. С самого детства у нее было все, что только может пожелать человек: знатность, богатство, поразительная красота, любящая семья. Казалось, что ее никогда не должно коснуться ни горе, ни нужда, ни забота. В том, что этой красивой, не по-детски серьезной девочке предначертана судьба, родственники не сомневались. Никто, да и она сама, не мог и предположить, что в далекой северной стране ее ждет тяжелый труд медицинской сестры, ранняя смерть любимого человека и сияющий мученический венец, на который она променяет свой великокняжеский титул. Если бы ей, уроженке маленького и уютного немецкого герцогства, сказали, что бо́льшую часть своей жизни она проживет в другой стране, среди метелей и снегов, и только летом чужая земля будет зеленью напоминать ей мягкость любимых ею холмов, она не поверила бы. Но Промысл Божий привел ее в Россию, которую она приняла всем сердцем и полюбила настолько, что разделила веру и судьбу своей новой родины и, нерусская по происхождению и лютеранка по воспитанию, стала подлинно русской по духу.

Став православной, она, как евангельский купец, обретший многоценный бисер, все силы своей сострадательной души устремила на помощь бедным, больным и обездоленным, создав из своей души как бы дом Лазаря, где живут Мария – созерцательная молитва ко Христу Спасителю, и Марфа – деятельная сострадательная любовь к ближнему.

Даже перейдя в Православие, княгиня не изменила своего имени. Это значит, что основание духовного подвига, совершенного ею, оставалось единым всю ее жизнь. Имя «Елизавета», в переводе с древнееврейского языка, означает «почитающая Бога». Благоговейное почитание Бога и любовь ко всему Божиему – вот главные качества великой княгини, помогавшие ей при всех переменах жизни. В духовном подвиге ее мы видим соединение разных путей святости – она и благоверная княгиня, и праведница, и преподобная, и мученица. Она потрудилась на каждом из этих путей, оставив нам пример жизни по Евангелию.

Ее жертвенное служение бедным, больным и сиротам, ее искренняя любовь к Богу и к Православной Церкви и сегодня пробуждают наши души, напоминая нам о нашей ответственности перед Богом за себя, за своих близких и за свою страну. И ныне, душой пребывая в Небесном Иерусалиме, куда она так стремилась, а мощами почивая в Иерусалиме земном, великая княгиня Елизавета продолжает дело милосердия, начатое при жизни, помогая всем с верой прибегающим к ее молитвенной помощи и защите и предстательствуя за свою вторую родину, наше многострадальное Отечество перед Престолом Божиим.

Святая преподобномученица великая княгиня Елизавета, моли Бога о нас!

От редакции

Глава 1
Принцесса Гессен-Дармштадтская

Детство

Елизавета Александра Луиза Алиса Гессенская и Рейнская (по-домашнему Элла) родилась 20 октября (1 ноября) 1864 года в Дармштадте, столице Гессен-Дармштадтского герцогства, в одном из древнейших историческом и культурном центре Германии. Англичанка по крови, протестантка по воспитанию, русская святая преподобномученица Елизавета Федоровна была вторым ребенком в семье великого герцога Гессен-Дармштадтского Людвига IV и принцессы Алисы, дочери королевы Английской Виктории. Еще одна дочь этой четы – Алиса – стала впоследствии российской императрицей Александрой Федоровной.

Великий герцог Гессен-Дармштадтский Людвиг IV с супругой и двумя дочерьми (Елизавета справа ). 1866 г.

Дух семьи, в которой воспитывалась маленькая Элла, на всю жизнь оказал на нее неизгладимое влияние. Родители проводили все свое время в помощи нуждающимся, большая часть всего их состояния была потрачена на благотворительные нужды. Великий герцог Гессен-Дармштадтский Людвиг IV был добрым, деятельным и простым человеком, а его супругу, принцессу Алису, соотечественники даже называли Принцессой-Ангелом. Она старалась благотворить всем, независимо от сословий и социального положения. Первый женский лицей в Дармштадте, первый родильный дом, больница, высшее женское образование – все эти начинания, которые теперь кажутся нам столь привычными, закрепились во многом благодаря неустанным трудам и заботам дочери королевы Виктории, принцессы Алисы Великобританской. (Кстати говоря, последняя русская царица Александра, младшая сестра Эллы, первой среди европейских женщин получила диплом доктора философии Оксфордского университета.) Несмотря на то что принцесса Алиса умерла довольно рано, она успела оставить глубокую память в сердцах своих соотечественников. В знак благодарности за ее труды жители Дармштадта возвели ей памятник в центре города с надписью: «Алиса – незабвенная великая герцогиня. От женщин и детей Дармштадта». Деньги на него были собраны горожанами, для которых Алиса Гессенская создавала различные благотворительные общества и сама участвовала в их работе. Именно в лице матери Элле был явлен высочайший пример служения людям, верности выбранному пути и необходимости воплощать задуманное.

Мать внимательно следила за развитием талантов и наклонностей каждого из своих детей и старалась воспитать их на твердой основе христианских заповедей, вложить в сердца любовь к ближним, особенно к страждущим, терпеливо учила их состраданию и заботе о бедных и обездоленных. Она любила повторять, что Господь благословил труд и бедность, но более всего любовь и сострадание к ближним, и в соответствии с этим своим убеждением воспитывала своих детей. «Бог посылает человеку испытания, и никто на земле не может быть уверен, что ему достанется безоблачная жизнь…» – говорила она детям.

Дети постоянно ездили с матерью в госпитали, приюты, дома для инвалидов. Сюда Элла привозила большие букеты цветов, разносила их по палатам больных и ставила в вазы, а также училась азам практической медицины – антисептике, хирургии, десмургии (искусству перевязки), акушерству.

Детей в семье было семеро: сестры Виктория, Елизавета, Ирена, Аликс (будущая русская императрица Александра Федоровна), Мария († 1876 год) и два брата: Эрнст Людвиг и Фридрих († 1873 год). Воспитывали их в простоте, строгости и трудолюбии, жизнь семьи проходила по строгому распорядку, установленному матерью. Подъем вне зависимости от времени года в 6 часов утра, начало занятий – в 7 часов. Первый завтрак – в 9 часов, затем в любую погоду обязательная прогулка. В 2 часа – обед, в 5 часов – традиционный английский чай. Шоколад дети видели только после причастия, церковь посещали два раза в неделю. Режим этот соблюдался железно и не нарушался никогда.

Семья великого герцога Гессен-Дармштадтского Людвига IV. 1876 г.

Одежда и еда детей были самыми простыми. Старшие дочери сами выполняли домашнюю работу: убирали комнаты, постели, топили камин. «Нас с государыней учили всему», – впоследствии говорила Елизавета Федоровна о себе и сестре, царице Александре.

Характер Эллы

Вторую дочь в семье великого герцога Людвига IV и принцессы Алисы назвали Елизаветой в память прославленной основательницы их рода, покровительницы Тюрингии и Гессена, святой Елизаветы Тюрингенской. На формирование характера будущей православной подвижницы сильное влияние оказал пример этой католической святой. И действительно, многие черты характера и биографии будущей русской великой княгини роднят ее с этой святой XIII века, жизнь которой словно бы повторяет ее судьбу. Это счастливый брак и раннее вдовство (муж погиб от чумы во время Крестового похода, куда отправился в знак покаяния), непонимание со стороны светского окружения, изгнание из собственного замка и жизнь, проведенная в служении ближним, бедным, обездоленным и больным, щедрая благотворительность. Святая ландграфиня Тюрингская основывала больницы и госпитали и самолично ухаживала там за больными, готовила для них пищу и мыла посуду, заботилась о прокаженных и брошенных детях и закончила жизнь настоятельницей основанного ею сестричества, устав которого предписывал сестрам молитву и работу, заключавшуюся в помощи немощным и бедным. Душа будущей великой княгини с самого детства была пленена светлым образом ее великой прабабки, и она во всем старалась подражать ей.

Росла Элла тихой и послушной, хотя иногда могла проявить и строптивость, происходившую от желания преодолеть неуверенность в себе, – девочка была очень застенчива. Сплетни и пересуды не любила: «Мне достаточно того, что я хорошо знаю себя», – говорила она. С самых ранних лет ее отличала недетская требовательность к себе – когда ее за что-нибудь хвалили, она неизменно отвечала: «Я слишком торопилась, иначе вышло бы совсем хорошо». При этом казалось, что в ней не было ни капли эгоизма. Очень часто на какое-нибудь заманчивое предложение она отвечала: «Мне не надо, пусть это будет лучше для других».

С сестрой Иреной (слева)

О принцессе Элле все говорили, что она не от мира сего: всегда помогает попавшим в беду, никогда никого не осуждает и старается найти оправдание ошибкам других. Когда брат Эрнст поинтересовался ее жизненными идеалами, Елизавета ответила просто: «Быть совершенной женщиной, а это самое трудное, так как надо уметь все прощать».

С ранних лет жизни Элла отличалась какой-то недетской вдумчивостью, благодаря чему в юности выглядела гораздо старше своих лет (как-то она даже пожаловалась брату на то, что слова мешают ей думать, а люди привыкли слишком быстро отвечать на вопросы друг друга), тонкой душевной организацией и сильной, почти болезненной впечатлительностью. Свои неудачные рисунки она «хоронила», приходя в ужас при одной мысли, что можно порвать и выбросить то, во что было вложено столько души, и расстраивалась до слез, когда вяли букеты, цветы для которых она во множестве собирала в саду. Когда была совсем маленькой, жалела свои банты – на ночь всегда клала их рядом с собой, заботилась о том, чтобы «ее милому бантику не было так скучно и твердо лежать», и очень боялась, что ночью кто-нибудь «заберет беззащитное существо и утащит в темную нору». Часто утром мать заставала дочь с бантом, судорожно зажатым в руке.

Сначала ее участие в благотворительности матери было по-детски бессознательным – Элла послушно ездила вместе с матерью в госпиталь на Мауэрштрассе, а вечерами увлеченно играла «в больницу». Она рассаживала на кукольные диванчики своих кукол и начинала прием. Младшие были сестрами милосердия: накладывали повязки, давали больным лекарства. И Элла относилась к этому делу со всей серьезностью, хотя это была всего лишь игра. Но затем помощь слабым и беззащитным стала ее твердой жизненной позицией, которой она не изменит до конца своих дней.

На чувствительную Эллу зрелище чужих страданий производило иногда настолько тяжелое впечатление, что мать испугалась за душевное здоровье дочери и решила больше не травмировать ее. Реакция Эллы на это была неожиданная – она обиделась. «Почему ты не взяла меня с собой в госпиталь? – говорила она. – Я уже взрослая и все понимаю. Вчера я уколола себя булавкой так сильно, что появилась кровь. Но я не испугалась и терпела. Было очень больно. Но я думаю, что боль, которую я сама себе причинила, – это совсем не та боль, которую может послать Господь. Я молю Бога, чтоб Он послал мне боль и я смогла доказать тебе и Ему, что выдержу любое испытание. Если, конечно, Он пообещает, что душа и в самом деле останется в неприкосновенности».

Интересы ее были очень разносторонни. Помимо серьезных богословских занятий, увлекалась рисованием, музыкой (она играла на рояле), танцами, тонко понимала прекрасное, очень любила природу, особенно цветы, которые с увлечением рисовала и раздаривала знакомым, приносила домой, создавая из них неповторимые композиции для этюдов. «Игра в цветы» на всю жизнь будет одновременно и любимейшим ее занятием, и отдыхом. В Алапаевске, уже перед своей мученической кончиной, она тоже много рисовала. Впоследствии она писала иконы и вышивала церковные покровы, расписывала фарфор, резала гравюры, слыла знатоком и коллекционером произведений искусства.

Архиепископ Анастасий (Грибановский), лично знавший великую княгиню Елизавету, так впоследствии описывал ее характер: «Это было редкое сочетание возвышенного христианского настроения, нравственного благородства, просвещенного ума, нежного сердца и изящного вкуса. Она обладала чрезвычайно тонкой и многогранной душевной организацией… Все качества ее души строго соразмерены были одно с другим, не создавая нигде впечатления односторонности… Ее богатые от природы дарования изощрены были широким многосторонним образованием, не только отвечавшим ее умственным и эстетическим запросам, но и обогатившим ее сведениями практического характера, необходимыми для каждой женщины в домашнем обиходе».

Заслуга в этом не в последнюю очередь принадлежит семейному воспитанию и личному примеру родителей Елизаветы Федоровны, герцога и герцогини Гессен-Дармштадтских.

Вера всегда занимала самое важное место в жизни герцогской семьи, и Элла с раннего детства была очень религиозна. К тому же то воспитание, которое давала детям принцесса Алиса, желавшая пораньше познакомить их с миром бедности и страдания, заставило Эллу очень рано задуматься над теми вопросами, которые обычно называют проклятыми – о жизни и смерти, о цели человеческих страданий. Так, однажды принцесса Алиса услышала такой поразительный разговор между своими детьми, девятилетней Эллой и ее трехлетним братом Фридрихом. Мальчик ел яблоко, а сестра, держа в руках другое большое красное яблоко, грустно говорила ему: «Посмотри, ты съел уже половину яблока. И оно уже никогда не будет таким, как вот это, которого ты еще не касался». Потом Элла объяснила матери, что хотела пораньше научить Фридриха тому, что поняла сама. «Но что ты поняла?» – с тревогой спросила мать, и Элла ответила: «Ну, что Бог может отнять у человека все. И человек может отнять. У себя или у другого. Я хочу сказать, что каждую минуту что-то у кого-то может быть отнято». В соответствии с этим она выработала и свою жизненную программу.

Детская фотография Эллы Гессенской