Kitobni o'qish: «Пеняй на себя! Дневник попаданки»

Глава 1

24 сентября. 23 часа 55 минут.

Алёна Стар – попаданка, или Осторожно! Возможно всё.

– Раз. Раз, раз. Электронный дневник! Господи, выглядит, как обыкновенная ручка с несколькими цветными стержнями! Может так и есть, а мне забыли дать толстую тетрадь, чтобы вручную расписать свою жизнь цветами, имеющимися в наличии? Пользователь, ощути притяжение качества! Ладно, поверим, что это записывающее устройство – Дневник, который необходимо вести, чтобы не сойти с ума. А между прочим, вот именно двинуться на всю голову тут есть от чего!

Я повертела вещицу в руке.

– Вроде, нажав на жёлтую кнопку можно вызвать голографическую проекцию слушателя, – произнесла я вслух. – Угу, так и есть.

Передо мной вспыхнула достаточно плотная голограмма. На ней красовались портреты в рамках двух особ примечательной внешности.

– Какое разнообразие моделей: блондинка и блондин! Демоверсия что ли? Хорошо, я выберу парня жутко похожего на слащавого пижона – взгляд у него проникновенный. Вообще, эта штука работает? Забыла, как сие проверить. Жаль будет наговорить всего понемногу, а оно не запишется. С другой стороны, я выговорюсь, и это – немало.

Полночь – нули отобразились на карточке проекции. Чуть больше недели назад – пятнадцатого сентября – я читала книгу с компьютерного экрана у себя дома и слушала бой напольных часов. Я хорошо помню ту ночь. Мне отчего-то кажется, что именно в те самые после-полуночные несколько часов, о коих решилась рассказать дальше, я окончательно прогневала Вселенную и её космические силы, а она взяла и послала мне испытания.

М-да. С чего начать? Вообще, как нужно знакомиться с «Моим Дневником»?

Попробуем приветливо.

– Кхе-кхе! – откашлялась я и ненароком огляделась.

Ничего нового не приметив вернула взор к 3D – изображению, широко улыбнулась изо всех сил стараясь представить, что напротив меня сидит живой человек:

– Привет, Дневник! Зови меня Алёной Стар. Если кратко, то скажу тебе, что я грезила о простом и житейском существовании: работа, любовь, семья. Ничего не получалось – мир будто ополчился на меня. И вот однажды пошла я на собеседование на потенциальную работу, не особо рассчитывая на успех, а попала… Уж попала, так попала! Только представь: две тысячи девятнадцатый год, альтернативная реальность, и я внутри неё.

М-да. Звучало моё повествование так же странно, как понятие: «шоколадная диета».

Ха! Шоколадки мне сейчас и не хватало больше всего. Посидела бы я на сладкой диете эдак пару месяцев… Шоколадная диета: думай сердцем!

Так о чём я? А! О том, что звучит моё представление дико. Нет, не слова об альтернативной реальности, а вообще всё целиком. Похоже на историю быстрых свиданий, когда требуется сесть за столик, изложить максимально кратко информацию о себе незнакомому человеку, ищущему любовь, как и ты, и перейти к следующему столику, где сидит очередной желающий познакомиться. В общем – карусель. Это, наверное, потому что у меня слушателем «работает» красивый парень.

Ладно. Поменяем интерактивного парня на девушку, а вслух добавила:

– Будем считать, будто ты – моя красивая подруга, которой вдруг оказалось до меня дело, а я и рада стараться. И у подруги есть изъян – мужское имя. Например… Дневник. Мужское имя для душевника – роскошь, доступная каждой!

Я наклонилась вперёд, помахала рукой из стороны в сторону разрезая на две части виртуальную деву, вздохнула и продолжила:

– Излить душу – это тебе не на самокате покататься. Тут расторопность ни к чему не приведёт, как и скорость, поняла меня, Дневник? Пожалуй, возьмусь повествовать с любимого. Нет-нет, не того любимого о ком ты могла бы, Дневник, подумать, не человека. Ну, в смысле, парня. Он был, потом бросил меня. Я имею в виду с любимого жанра общения инфантильных особ, к коим я относилась до последнего момента, пока не вляпалась. А называется он: «Страдания». Ты не улыбаешься, потому что интерактивная, но не поддерживаешь по той же причине?

Я задумалась. Помолчала немного, и возобновила доверительную беседу:

– Страдания, между прочим – важный и сильный продукт управления умами. Ну-у-у-у, ещё он – часть процесса: напишите, удивите, победите. Да, да, не сомневайся, я не оговорилась. Излить, так сказать, проблему, затем – удивить себя её масштабами, и в заключительной части победить. Это – сложный, изнурительный цикл. С последним трудно, потому следует вторую часть цикла разбить на две. Первая: страдать, но сильно не углубляться. Вторая: максимально погрузившись, страдать ежеминутно и безутешно с полным погружением.

Я глубоко вздохнула и нырнула в такие далёкие-близкие воспоминания:

– Кухня тонула в полумраке. Бра, висевшее на стене, выхватывало из темноты лишь старенькие обои, которые под давлением жёлтой массы света двадцати-ваттной лампы выглядели жухлыми. Кухонный столик и диван-уголок, холодильник, гудящий в углу, завершали образ стандартного обиталища, для стандартного человека, живущего по законам общественных стандартов.

Реакции от слушателя никакой. Продолжила:

– Клавиатура ноутбука, лежащего передо мной на обеденном столе, была едва различима. Но мне даже нравилось такое пустое насаждение действительности. Тени от предметов утвари смешиваясь, съедали всё пространство кухоньки, и мне начинало казаться, что я на маленьком островке. Иллюзию отрешённости портило окно – огромный портал в жестокий мир. Прости, Дневник, живописец из меня тот ещё, но как уж могу. Не обессудь. Буду стараться.

Почесала макушку. М-да, вспоминать и пересказывать – дело утомительное.

– В ту ночь я отодвинула штору и выглянула на улицу. Фонарь упорно смешивал фотоны с влажным и, не по календарным срокам, жарким воздухом выхватывая из темноты угол аптечного киоска. И ни души. Даже забулдыг и случайных прохожих нет.

Мои слова лились в пространство, а у меня сосало под ложечкой.

– Увы, картину сиротливой и романтичной темноты меняла куча пухлых полиэтиленовых мешков, в которые ещё вчера собрали листву и не потрудились их вывезти. Они так и валялись под фонарём. Вздохнула и вернулась к просмотру страниц в интернете. Я уже несколько часов подряд читала онлайн–книгу. Мир, созданный любимым автором, проникал в моё сознание, заполнял его целиком, скрашивая одиночество. Я вздыхала от необычных и таких чарующих отношений между героями и ситуации, в которую их погрузила муза писателя: он, она, и куча врагов…

Попить бы – горло пересохло. Уже, а я и двух слов ещё не выдала.

Я любила поболтать, когда уши достойные, и вот они есть, а шлифую своё повествование, словно боюсь чего-либо:

– Ты ещё жив, Дневник? Припои не расприпоились, чтобы вырубить тебя и тем самым дать возможность не впитывать тошнотворную грусть и романтику, в которой по моему устойчивому мнению должны пребывать все толстые, обездоленные красотой и личной жизнью девы, достигшие возраста двадцати лет? Терпишь сквозь зубы… или что у тебя там? Тогда ещё немного «повою на Луну».

Пообещала, но замолчала.

Вот если так судить, то я – романтик, а романтик – это человек, который делает то, что умеет и любит, а именно – мечту! А творить мечту, чтобы она ещё и была необыкновенной – это ох, как сложно!

Основную массу времени я грустила о любви, которой нет. Ну, и чем не доказательство ранимости натуры? Вот-вот и я про то: все основания считать себя девушкой трепетного склада характера. Хотя Василий – мой бывший парень – говорил, что на мне пахать нужно. Да я и не против была пахать, сеять и собирать урожай, – в переносном смысле, естественно, – только меня на работу не брали. Я выучилась на бухгалтера в кулинарном училище, а это оказалось невостребованным.

Ладно, заканчиваю с хандрой и перехожу к сути:

– После созерцания мешков с листвой, я продолжила чтение, но вскоре мой душевный мир запротестовал против инертности, и я бодро открыла электронный лист и напечатала: «Я устала так жить». Протёрла подолом утеплённой ночной сорочки лицо и прибавила две строчки: «Автор: Алёна Стар», и «Глава первая».

Да, да, помнится я пробовала перо, и очень хотела однажды стать знаменитой писательницей. Наивная! Да понимаю, наивность сейчас – отстой мирового уровня. Внушила себе, что не боги горшки обжигают – вот и решила стать беллетристкой. Ничего сложного не видела в этом. Мои рассказы в школе и в училище всегда пользовались успехом. Однажды мне даже хлопали однокурсники, когда зачитывала отрывок из рассказа на конкурс.

– Так вот, в ту последнюю ночь моей прежней жизни я скрестила руки перед собой на столе и уставилась на буквы, прислушалась к своему внутреннему миру. Нет. Ничего. Глухо, как в танке. Муза пролетела мимо, даже не заметив меня. Поняв, что больше из себя ничего не выдавлю, впрочем, как и весь предыдущий год, я выключила компьютер, за ним – бра и отправилась в постель. Тёплое одеяло примирило меня с действительностью. Жаль ненадолго. Стоило закрыть глаза, хотелось либо плакать, либо есть.

Ох, я и сейчас бы чем-то вкусненьким «отравилась» бы. Глядя на идеальную фигуру виртуальной блондинки, закинувшей одну стройную ножку на другу, я вспомнила насколько много в моей прежней жизни значила еда, а всё по причине разбитого сердца. Ну, я так думала, не зная, что случится в ближайшем будущем.

Конечно, поводы печалиться были: парень бросил, с работы выгнали, книги, которые хотела бы написать, не писались. Мама говорила, что я выдохлась, папа – что я мучаюсь дурью. А я сама – считала себя неудачницей.

Ох, как же долго шла к этому пониманию – «неудачница». Столько слёз пролила, столько бумажных носовых платков извела. У-у-у-у-у! И, наконец, свершилось: жизнь утратила смысл, а будущее показалось нелепым. Я полностью, обеими ногами застряла в настоящем, да ещё так похожем на день сурка.

На волне собственных мыслей я улыбнулась и произнесла:

– Возможно, следовало написать книгу о текущей жизни горемыки? Назвать её: «Превосходя ожидания, или Неудачница – есть что вспомнить!» Ха! Да с моим бытием хватит не на книгу, а только на миниатюру под названием: «Идиотка: Жизнь в печатных выражениях».

Я прикинула, как бы выглядел бы рассказ:

«Жила девица – не красавица, толстая Алёнушка. Так себе училась, мало веселилась, маму с папой в меру способностей радовала. Получила красна-девица диплом училища и пошла работу искать по белому свету. Пришла она к дубу раскидистому, царю всех дубов Интернету, и постучала в дупло чёрное, дупло чёрное, поисковое:

– Тук-тук, государь мой, Интернет, сказывай, где работа есть?

Шумел, роптал дуб Интернет, а потом и отвечает:

– А не пошла бы ты Алёнушка к Кощею в услужение? Пир-пировать будешь, на хлеб масло намазывать, да икоркой сверху посыпать – так Кощеюшка сказывает. Только зарплатушка у него серая, а что серое, то не чёрное – рук не замараешь. Только тебе такое предложение дадено, только ты, девица такого заслуживаешь.

– Отчего к Кощею не хаживать, да работу не выспрашивать? Пойду.

И пошла толстая Алёнушка к Кощею в услужение.

Месяц отработала – нет зарплатушки. Два отработала – половина зарплатушки. А на третий месяц к Кощею огнедышащие Змеи Горынычи в гости пожаловали. Говорят они – змеюки эти: «Мы из полиции, той, что налоговая».

Что там суть до дела в сказке сказано, то быльём поросло, а вот что не сделано – большой вопрос. Алёнушке выдали зарплату её честно заработанную: за три месяца размером с месячный оклад. И сказали, слуги бухгалтерские: «Всё что можем дать тебе девица. Ведь пером писано в твоём Трудовом соглашении, что положена тебе доля малая, доля малая, да удалая. Забирай её девица Алёнушка и ступай домой, милая. Впредь с Кощеями не связывайся, а иди на зарплату белую, честную и высокую».

Сколь потом не стучалась Алёнушка в дупло то, на дубе развесистом – Интернетом называющимся, сколь не спрашивала она зарплатушку, белую, совершенно честную, да высокую, не сыскалось ничегошеньки. Ну, а дуб шумел своими кронами, да грозил Алёнушке:

– Ты ступай краса-девица восвояси, и наработай там опыт жизненный, опыт жизненный и работящестый. Как добудешь ты опыт, приходи сюда, одарю тебя новой работушкой. Плачь и жди. С любовью к просителю.

С тех пор минул годик скоротечный, и по-прежнему кручинится Алёнушка: не сыскать ей работы по диплому училища. Потому что с диплом – это выгодное отличие, а Связи – их рекомендуют друзьям!»

М-да, рассказ получился бы на злобу дня.

– И вот, Дневник, так я лежала и всхлипывала, вспоминая свою жизнь и лишения, как вдруг раздался телефонный звонок. Пришлось выползать из тёплого укрытия и шлёпать в небольшой коридорчик – мобильник в кармане лёгкого пальто забыла. Красивая мелодия казалась пугающей в пустой квартире, но и интригующей для моей, утратившей веру в неожиданный успех, душе. Открыв чехол, взглянула на экран – номер не определён. Провела пальцем по гладкой поверхности смартфона и приложила к уху: «Да, слушаю вас». А грубый чужой голос прошелестел в ответ: «Я помню о тебе. Я помогу тебе».

Я развела руками, начиная воспринимать интерактивную собеседницу за живого человека:

– Такие голоса обычно бывают, когда показывают по телевизору телепередачи о криминале и нужно изменить до неузнаваемости тембр того, кто беседует с репортёром. Оторвала телефон от уха, зачем-то посмотрел на экран, снова приложила: «Не поняла вас». А мне: «Я помогу тебе». А я: «Кто это?» Связь прервалась.

Реакция от проекции последовала – она села прямее, словно бы поменяла позу, как обычный человек, а я взглянула на таймер на воздушном экране и отметила, что случилась сея перемена ровно через пятнадцать минут, после начала общения.

– Я устало пошлёпала обратно к дивану, сунула мобильник под подушку, взбила её и легла. Странно, но я быстро уснула. А если уж совсем не выходить из образа оплакивающей своё существование горемыки, то я забылась тяжёлым, глубоким кошмаром, который следовало бы не только запомнить, но и записать, как рассказ из жанра хоррор. Полагаю, ночной звонок и странный незнакомец на том конце воздушного моста сотовой связи, побудили моё воображение именно к такому жанру. Я до сих пор помню этот сон и как только окажусь дома, всё красочно изложу.

Девушка раздвинула губы в улыбке, а я и рада такому повороту, затараторила с удвоенной силой:

– Дверной звонок надрывно запел соловьём ровно в тот момент, когда героиня сна должна была узнать тайну маньяка. Я подскочила на постели, не сразу сообразив, что происходит. Потом бросилась в коридорчик, прильнула к дверному глазку. На лестничной площадке топтался паренёк. На трикотажной шапке, будто корона красовалась эмблема с надписью «Пицца». Я ему: «Вам кого?», а он мне: «Доставка пиццы». Снова моя реплика: «Кто отправил? Я не заказывала!», а из-за двери: «Мужчина. Имя…». Парень достал бумаги и, сверившись с ними, крикнул: «Стар И.Ф.»

Папа позаботился о родной дочке, даже сейчас это вызывает широкую искреннюю улыбку.

– Распахнула дверь и впустила молодого человека внутрь. Запах жареной колбасы и сыра заполнил маленькую, заставленную шкафами прихожую. Расписалась в бланке, взяла большую коробку и глубоко вдохнула аромат будущего завтрака. Дверь я закрыла и пошла в кухню…

Я остановилась, вспоминая в деталях события и прокручивая их в голове.

– От яркого света, льющегося из окна, пришлось зажмуриться и опустить голову. Выступили слёзы. Потёрла лицо и глаза, бросилась к плите, чтобы приготовить кофе. Через пять минут я, свежая и румяная после душа, сыпала в турку с кипячёной водой две ложки ароматного коричневого порошка. Всего-то подождать до закипания и… Неожиданно раздался рингтон мобильного телефона. Удивительное утро! Рванула в комнату, достала телефон из-под подушки и бросилась назад – нужно караулить кофе. Диалог был таким:

– Да. Слушаю вас.

– Здравствуйте. Я могу поговорить с Алёной Стар?

– Это я, здравствуйте.

Женский голос на том конце провода казался чарующим, обволакивающим:

– Мы увидели ваше резюме в интернете, на сайте по поиску работы. Вы ищите работу в данный момент?

– Да, я в поиске.

Кофе закипел, и я выключила газ. Вдохнула его благоухание и рот наполнился слюной.

– Мы приглашаем вас на собеседование. В какое время вам удобно?

– Что вы! – глотнув слюну, пробубнила я. – В какое время удобно вам?! Я совершенно свободна и могу в любое.

– Тогда ждём вас к трём часам. Запишете адрес?

Я угукнула и открыла коробку с пиццей. Её аромат ударил в нос, и я едва удержалась, чтобы не вскрикнуть от счастья.

– Я диктую?

– Да, – вкрадчиво произнесла я, и протянула руку к горячему куску.

Желудок весело заурчал, и я остановилась. А потом просто без перехода начала сыпать фактами и воспоминаниями:

Сейчас, сейчас миленький, я набью тебя под самую завязку. Ох, как ты у меня порадуешься, а там глядишь, и я смогу стать на краткое время счастливой – жизнь покажется иной, более благодушной.

Сладкоголосая назвала адрес, и он оказался совсем недалеко от моего дома. Мы быстро попрощались, и я приступила к завтраку.

Пицца!

Родился слоган: «Желудку вдвойне вкуснее, если это пицца! Кусочек, добро пожаловать домой».

Ей нужно слагать гимны, оды, боготворить! Она – часть медитации. Нет! Она и есть – медитация! Она запускала все способности организма, раскрывала чакры, обнимала сырными благовониями и дарила тепло нутру. Жирные пальцы после неё, губы можно облизывать, и совсем при этом не смущаться.

Я ела, и чувство блаженства рассыпалось осколками благодати по моему чреву. Сытость разносилась по организму, заполняя каждую клеточку, вырабатывая гормон счастья.

Последний кусок упал в мой желудок и отдался напряжённой болью – переела. Запив остатками кофе, вперемешку с жижей осадка, я отвалилась на спинку дивана-уголка и, запрокинув голову, прикрыла глаза.

Состояние близкое к неге, качало меня на волнах удовольствия. Шевелиться не хотелось, а вздремнуть – даже очень. Но нужно спешить – собеседование же!

Причесала короткие мокрые волосы, готовая сделать укладку феном, а тот включился на минуту и неожиданно крякнул. Что же делать? Что же…

Я минут десять бегала по комнате, стараясь хоть что-нибудь придумать. Вспотела, заболел живот. Остановилась, чтобы не растрясти завтрак. Мой взор наткнулся на фотографию бабушки, Изольды Степановны Стар, стоящую на старом серванте.

Бабуле шестьдесят, а выглядела она на все сорок с хвостиком. Утончённые черты лица, огромные бездонные глаза, прямой нос, пухлые губы, высокие скулы. До моих десяти лет, когда мы с ней появлялись на людях вместе, все говори, что мы очень похожи, только бабушку при этом все считали моей мамой. Сейчас такое никому и в голову не придёт… Из-за меня.

М-да.

Так вот бабуля всегда говорила, чтобы я принимала любые новости так же легко, как дышу, потому что так проще и быстрее их проанализировать. А ещё бабушка выступала против суеты. Потому я, собралась с духом, и перестала нервничать. Натянула джинсы, надела свободную футболку с большим черепом на груди, закинула в сумку мобильник и бросилась из квартиры, по дороге надев поклажу через плечо – так сподручнее.

К моменту, когда отыскала нужный дом, среди плотной однотипной застройки, я уже плавилась от жары – а ещё сентябрь называется, вроде как осенний месяц!

Нужный адрес находился сразу за железными, решётчатыми воротами, в глубине двора. Толкнув калику, я перешагнула через каркас металлической рамы, обернулась. Отчего-то захотелось вернуться, бросить всё, не испытывать судьбу, жить себе спокойно, плакать по ночам…

– Гав-гав!

От собачьего лая дёрнулась рука, и калитка захлопнулась со страшным скрежетом. Меня обступил мрак, полил дождь и только на расстоянии нескольких шагов, я разглядела тусклый свет.

Дождь заливал глаза, щекотал лицо, губы.

Я огляделась – ничего не видно.

Неожиданно небо прорезала бледно-фиолетовая косая молния, грянул гром. Сделала шаг назад и мир неожиданно взорвался какофонией резких отрывистых звуков. От неожиданности присела, зажмурилась и закрыла голову руками. Не удержав равновесие, завалилась на бок и распласталась на мокром асфальте. Попробовала подняться, стала помогать себе руками, упираясь в поверхность. Вода обступила мои ладони – лужа. Везло, как утопленнику.

– Встать на колени! Руки на затылок!

Что-то твёрдое и узкое упёрлось между лопаток.

– Я… Я… Ничего. Пришла на собеседование, а тут… Молния, гром. Ничего у вас тут звуковая дорожка! Со спецэффектами! Это тест на стрессоустойчивость? Я его не прошла?

Боже, что я несла?! Это всё равно, что говорить доберману, что он хороший пёсик, когда у тебя в руках вещи его хозяев.

Жуткий рёв продолжил нарастать. К нему примешивался лай собак. Не знаю, но мне казалось, что их целая свора и все такие громкие!

Металлизированный привкус пресных капель чувствовался на языке, и я сплюнула. Задрала голову, но ничего не увидела, сквозь темноту прошитую дождём.

– Молчать! Руки на затылок! Проверяю входящий шифр на соответствие. Подтверждаю соответствие кода. Дальнейшее действие по алгоритму.

Какофония прервалась, и я выдохнула, почувствовав расслабление мышц. Теперь меня обступал лишь лай псов.

– База номер «Р – семьсот семьдесят семь – тридцать восемь». Проверяю соответствие данных аванпоста. Отключение общей системы. Задержка передачи данных с переходного канала.

Голос мужской. Охранник, наверное.

– Нет, не надо стрелять, – пыхтела я. – Вот, вот, уже. Не надо так волноваться. Вот. Вот. Видите, руки на затылке и никуда убирать не собираюсь. Только можно мне подняться?

Попыталась встать, чтобы не сидеть в расползавшейся луже. Меня пихнули снова вниз, и я едва не распласталась на земле. Плечо моментально загорелось от боли, колени пронзила острая, точно игла резь.

– Номер группы. Номер населённого пункта. Привожу данные по алгоритму.

Я тогда ещё подумала: заговаривается мужик. И на всякий случай ответила:

– Номера группы не имею. Проживаю в Москве.

Мысли смешивались со страхами и плясали в голове «Камаринского». Ни на чём не получалось сосредоточиться, не могла сообразить, что и как происходит. Что делать мне?

– Каковы дальнейшие указания?

– Я…

– Молчать! – рявкнул на меня неизвестный. – Есть, доставить для дальнейшей инициации. Встать! Быстро!

Подняться так, как велели, не сразу удалось – дважды теряла равновесие, падала в лужу. Наконец, всё получилось, и я смогла выпрямиться, расправить плечи.

Незнакомцев оказалось четверо. Привыкшие к полумраку глаза различали детали окружающего пространства, а света от мутного, мигающего уличного прожектора хватило, чтобы узреть экипировку похожую на роботизированный экзоскелет, покрывающий всё тело человека, точно броня. В руках эти четверо держали пистолеты.

Я невольно подалась вперёд, чтобы всмотреться и получила лучом света из фонарика, что вмонтирован в лобную часть шлема, по глазам.

Зажмурилась. Хотелось прикрыть их руками, но остереглась делать резкие движения.

– Нет, – произнёс незнакомец, он, вероятно, в этом квартете главный. – Данных для отмены нет. Запрос отправлен и подтверждён.

С кем он говорил – тайна. Да и мне раскрывать её не особенно хотелось: ведь в голове такой кавардак, что хоть святых выноси. Впрочем, длилось такое состояние недолго.

Я приоткрыла сначала один глаз, потом другой и едва не приказала долго жить. Было от чего, поверь, Дневник. Представь, я стояла в центре двух слоёв светящихся цилиндров. Правда, быстро сообразила, что это голограмма.

Ну, как сообразила… Откровенно если, то я решила потрогать стенки и движение не встретило сопротивление.

Цилиндры выглядели настоящими, плотными и полупрозрачными. На стенках одного, точно на рентгеновском снимке отразились внутренние органы. На внешнем – крутящаяся система похожая на спираль – ДНК. Каждый из узелков спирали раскрывался, точно цветок в быстрой съёмке, и рядом с ним появлялась таблица с непонятными символами.

Намутила при рассказе? Понимаю, но уж прости, Дневник, каким было происходящее, таким его и преподношу – мутным. Да и соврать – истории не рассказать, не мой случай.

– Без маски. Повышенный сахар в крови. Мутация – обнаружена. Так точно. Передача данных завершена.

Яркий свет исчез, а мои глаза продолжало щипать. Оно и понятно – дождь лить не перестал, да ещё к тому же налетел ледяной ветер.

– Следуйте за мной.

Это он мне? Или опять с кем-то беседует?

Но тычок в плечо стволом небольшого пистолета всё подробно объяснил, и я переступила с ноги на ногу. Туфель «балетка» моментально заполнился холодной водой.

Шли мы недолго и не далеко. Всего-то шагов десять не больше к гладкой стене какой-то постройки. В мокром асфальте под толщей воды оказался круг в диаметре не меньше полутра метров. Мне приказали на него встать, что я и сделала. Тут же оказалась в центре пятна света. Он лился сверху, не был очень ярким, а скорее – мягким, комфортным для глаз. Я огляделась и отшатнулась, напоровшись спиной на что-то твёрдое.

Снова оружие?

Внутри всё похолодело.