Kitobni o'qish: «Чернокнижник. Три принципа тьмы»

В порту города Тирар, в Саноре, было, как обычно, многолюдно и шумно. Сновали туда-сюда люди – купцы, отправляющие свои товары в недалекое путешествие вдоль берегов королевства, матросы, нанимающиеся на корабли или сошедшие на берег, просто любопытствующие всех видов и мастей, женщины, старики, дети, крепкие мужчины, молодые люди – столпотворение царило невообразимое. Гомон тоже стоял невозможный – каждый, не слыша собеседника, пытался одновременно перекричать его, кое-где возникали споры, когда тон речи повышается против воли, и сложно было заметить среди этих голосов какой-то один, трудно было обнаружить хоть кого-то.

Когда на берег суши, сойдя с трапа большого крутобокого судна, ступил высокий смуглый человек в капитанской треуголке, с поблескивающим в левом ухе алмазом, облаченный в дорогой бархатный камзол с серебряным позументом, в высоких сапогах и с лицом, покрытым шрамами, на него никто не обратил внимания. Пираты в Тираре не были редкостью – сюда, в главный порт Саноры, прибывали все, любые корабли, бороздящие просторы Вечного моря, поэтому на морских разбойников здесь смотрели сквозь пальцы.

Капитан, как мы будем называть его впредь, дабы не запутаться, уверенно огляделся и, коснувшись треуголки, решительно направился к одной из портовых харчевен. Харчевня называлась «Серый осьминог» и пользовалась большим успехом. Говаривали, что нигде больше на всем побережье Саноры не встретишь такого густого, наваристого пива, как здесь, и нигде боле так дивно не готовят тех самых членистоногих моллюсков, в честь одного из которых и было названо заведение.

Хозяин «Серого осьминога» – старый пройдоха, игрок и пропойца по прозвищу Плут, – цен особо высокого не заламывал, прекрасно понимая, что куда выгоднее ему будет продать по дешевке запеченного на углях осьминога ста посетителям, чем в три дорога десяти.

Капитану это местечко нравилось. Он частенько бывал здесь, сходя на берег, сидел, прислушиваясь к гомону матросни, перекидывался парой ничего не значащих шуток с Плутом, и уходил, чуть пошатываясь, совершенно довольный.

Однако, сейчас пьянствовать в его планы не входило. Он вообще не хотел задерживаться на берегу – у него были дела в море, куда извечно звало его сердце, были дела на судне, к которому он был привязан всей душой. Сюда его гнала лишь суровая необходимость, почти обязанность узнать хоть что-нибудь о человеке, некогда плававшем под его началом, но печально закончившим свои морские приключения с клеймом на плече.

– А, капитано! – жизнерадостно приветствовал зашедшего в харчевню человека Плут, – Давай-давай, сюда, я тебя сегодня дивным пойлом угощу! Говорят, моряки только его и хлещут – виски называется, а мне по случаю завезли парочку бутылок…

– Уймись, Плут, – капитан сдвинул густые брови и быстро скользнул пальцами по подбородку, где красовалась маленькая, окладистая бородка, – Мне не до пьянки, я по делу к тебе. Скажи, ты по-прежнему держишь на крайний случай десяток-другой я́голов?

Трактирщик посерьезнел; его белесые, ощипанные брови сошлись у переносицы.

– Кого тебе надо выследить?

– Да мне не выследить… – капитан тяжело вздохнул, – Ходил пару лет назад под началом моим парнишка один. Мартыном звать. Схватили его, клеймили, с тех пор я его не видал… Есть у меня подозрения – как бы не случилось с ним чего. Сумеешь выяснить – получишь золотой.

– «Золото-ой»… – врастяжку повторил Плут и, прищелкнув языком, неодобрительно покачал головой, – Мало платишь, капитан. Информации немного, искать долго придется, за такое бы и надбавить слегка.

Капитан раздраженно махнул рукой.

– Фракасо! Ну, ты и барыга, Плут, полностью имя свое оправдываешь! Сочтемся, не обижу я тебя, ты мне только парня найди.

Плут поправил повязку на левом глазу, и прищурил правый. Он был самым настоящим хозяином харчевни для пиратов – неопрятный, в разодранных лохмотьях, со здоровенной золотой серьгой в ухе, да еще и одноглазый. Последнее, правда, у завсегдатаев вызывало сомнения – ходили слухи, что хитрец просто набивает себе цену, прикидываясь калекой. Если бы вдобавок к глазу Плут еще и неожиданно «лишился» ноги, никто бы не удивился.

– Десять золотых, капитан, – хрипло прокаркал он, – И это только задаток, за меньше и не возьмусь! Гони монету.

Капитан в сердцах сплюнул на стойку и, выудив из левого кармана широких штанов мешочек, аккуратно развязал его, принимаясь отсчитывать монеты. Плут жадно считал, провожая каждую алчным взглядом и, насчитав не десять, а целых двенадцать, пришел в совершенный восторг. Впрочем, капитан быстро понял свою оплошность и две лишние монеты забрал. Лицо трактирщика вытянулось от разочарования.

– Жадюга ты, капитан, как есть жадюга, – он обреченно вздохнул, сгребая золото под прилавок, – То я не знаю, что трюмы твои от золота ломятся, куда тебе его столько? Нехороший ты человек, ой, нехороший! Нет бы подкинул несчастному калеке на бедность…

– Будешь зарываться – лишу второго глаза, – очень спокойно предупредил капитан, легонько скользя кончиками пальцев по эфесу шпаги на боку. Плут сразу притих и, даже как-то съежившись за стойкой, недовольно проворчал:

– Ладно уж, по старой дружбе… Как говоришь, парня-то звать твоего, меченного этого?

– Мартын, – капитан сдержал вздох. Каждое произнесение этого имени отдавалось неясной болью в сердце и ему это не нравилось.

– Ищи, трактирщик, ищи внимательно! У него внешность приметная – сам невысок, но силен, уши оттопыренные, а на плече метка. И еще одна есть, пониже локтя, вот тут… – капитан ткнул себя в середину предплечья, – Компас.

– Компас? – Плут, прохиндей по сути, и по призванию, заинтригованно прищурился, – Печать редкая. Уже не будет ли он один из…

– Молчи! – капитан, подавшись вперед, зажал болтуну рот широкой ладонью, – Твое дело – искать, Плут! Искать, а не болтать понапрасну! Если узнаю, что пошли разговоры о Мартыне – голову тебе сниму, да на грот-мачте повешу на радость чайкам! Все усвоил?

Трактирщик тяжело сглотнул и поспешно кивнул. Он знал, как знали и другие, что слова у капитана с делом не расходятся.

– Одного я понять не могу, Богдан, – он впервые обратился к собеседнику по имени, и тот недовольно скривился, – Как ты почуял-то, что беда с твоим парнем? Беда же с ним, верно я понимаю, раз ты разыскивать его бросился? Я-то ту историю помню, его ж в порту здесь повязали, да потащили к судье, а тот и велел клеймить бедолагу. Года два уж прошло, и вдруг ты спохватился – с чего вдруг?

– Не твоего ума дело, – капитан резко отвернулся, поправляя треуголку, – Ищи. И, как что узнаешь – пошли ко мне ягола. Мы недалеко будем.

– Есть, капитан, – Плут неумело козырнул и, криво ухмыляясь, склонился над ящиком, куда ссыпал деньги, принимаясь скрупулезно пересчитывать их.

Богдан, тем временем, резкими шагами направился на выход. Лицо его было мрачно, руки он держал в карманах, и в пальцах левой удерживал маленький компас, сказавший ему о беде. Компас, оставленный Мартыном ему на память – специально, или случайно, он не знал, – компас, на котором несколько дней назад вдруг выступила кровь. И сейчас, поглаживая гладкие бока навигационного прибора, капитан очень опасался по случайности стереть бурые пятна со стекла, потерять след… Однако, душа его была чиста. Совесть кивала, одобряя его решение, и надежда найти что-нибудь о давно пропавшем друге постепенно поднимала голову в сердце.

Принцип первый. Страх

Заунывный, заупокойный вой, донесшийся из приоткрытого окна, нарушил мирное течение беседы. Ашет вскочил, как подброшенный неведомой силой и принялся напряженно, настороженно оглядываться, уже сжимая рукоять висящего на поясе меча. Фредо, сидящий за своим рабочим столом, остался безучастен.

– Что это?.. – голос охотника едва заметно дрогнул, и он, пытаясь скрыть досадную оплошность, торопливо закашлялся.

Они находились в обычном рабочем кабинете Фредо д’Ардженто, в княжеском дворце Финоры, и уже минут двадцать как спокойно и размеренно обсуждали события двухмесячной давности, пытаясь определить свои дальнейшие действия. Время было позднее, слуги князя уже, должно быть, разошлись по постелям, дабы на следующий день встать привычно рано и взяться за рутинную работу, а братья все сидели, разговаривая о чем угодно, но только не о делах.

После памятных событий, приведших их к встрече друг с другом, у Ашета и Фредо совсем не было времени просто поговорить, рассказать друг другу о событиях своего детства, своей жизни, не было возможности сполна ощутить себя братьями. Теперь они, прикрываясь необходимостью серьезного разговора, спешили наверстать упущенное.

Совсем недавно в кабинет заглянул один из приближенных слуг князя, и вежливо осведомился, не угодно ли господам чего-нибудь. Фредо, пренебрежительно махнув рукой, сказал, что вскоре должен вернуться Медведь, поэтому камердинер может быть на сегодня свободен. Слуга вежливо поклонился и вышел, а братья продолжили прерванный разговор, с минуты на минуту ожидая появления третьего его участника.

Сейчас, испуганно вскочив, Ашет вдруг представил, как выглядел бы он в глазах зашедшего в этот момент главнокомандующего, насколько подмочил бы свою репутацию отважного и бесстрашного вояки со стальными нервами, и закономерно смутился. Выказывать страх перед старшим братом охотник не боялся – зная Фредо всего два месяца, он сполна ощущал в нем родную душу и был убежден, что от брата никакого осуждения не услышит.

Впрочем, он и не ошибался.

– Рядом с дворцом завелся казер, – спокойно произнес князь и, быстро улыбнувшись, мягко повел рукой, – Не беспокойся. Во дворец он не полезет, просто кричит громко.

– Кричит?.. – охотник недовольно кашлянул, усаживаясь на прежнее место, – Воет – так будет вернее. Что еще за создание «казер»? Первый раз о таком слышу. Какой-то новый монстр?

– Монстр?.. – Фредо ненадолго задумался, постукивая себя пальцем по губам, – В принципе… Наверное, да, его можно отнести к монстрам – на обычное животное он не похож. Почти не похож. Казер смахивает на большую – в половину человеческого роста, – кошку, ходящую на задних лапах. Спина у него серая, с типично кошачьими полосами; живот и лапы белые. Есть хвост – он обычно держит его напряженным, и шерстинки на нем торчат почти перпендикулярно коже. Жители говорят, что это как у обычной кошки – от того, что он напуган или чем-то не доволен. Загадочное это создание… – князь вздохнул, – Казер никогда ни на кого не нападает, еду ему люди приносят сами. Они не боятся его, гладят, ласкают… Вся «прелесть» этой зверюшки в том, что, выбрав себе жертву, она подходит вплотную к ней и начинает потихоньку наступать, будто выдавливая, выталкивая с места. Все это происходит молча, под пристальным взглядом. Человек ли, животное, как правило, долго не выдерживают и уходят, а казер идет искать следующую жертву.

– Да, но при чем тут вой?

Вспомнив только что слышанный жуткий звук, Аш поежился. В вое казера было что-то потустороннее и какое-то совсем не безобидное.

Фредо пожал плечами.

– Трудно сказать. Люди говорят, что он кричит от голода, от боли, от холода, или от страха. Точной причины не знает никто – казера жалеют, ему обеспечивают быт, его кормят, ему сооружают теплые жилища… Он уходит из теплых мест, заходит в холодную глушь леса, или уходит в далекое поле, или ночью подбирается к водоему – словом, ищет местечко похолоднее, там полностью распушает всю свою шерсть и испускает вот такой вой. Клянусь, Аш, я не знаю, зачем он это делает, знаю только, что он безобиден и бояться его нет никакого смысла. Давай лучше еще раз попробуем вернуться к делам, это важнее…

– Важнее? – охотник чуть приподнял уголок губ и легко тряхнул светло-пшеничной шевелюрой, – Ну, не скажи, Фредо, не скажи… Мы как раз отвлеклись на воспоминания о детстве, когда я собирался сказать, – он внезапно посерьезнел, – За последние два месяца количество чудовищ в дель’Оре изрядно возросло, брат. После того, как монстра в Черных лесах не стало, после того, как он был возвращен на трон…

– Я не думаю, чтобы монстры, прежде ползавшие по королевству, были делом рук Тревора, – князь, тоже посерьезнев, сцепил руки перед собой в замок, – Да, он был монстром, но все-таки некоторая толика доброты сохранялась в его сердце, он не мог желать гибели своему королевству. Даже вопреки проискам Доната! – здесь молодой человек немного повысил голос, сдвигая брови, – Нет, я скорее поверю, что это сам Донат призывает монстров и что прежде их призывал тоже он… Ты помнишь, как ловко тогда в лесу он призвал сразу и ноофетов, и клацперов, и вольпоков? Нам пришлось нелегко, а у Аркано на запястье до сих пор остались следы от зубов вольпока…

– Аркано – человек сильный, – Аш мотнул головой, отбрасывая назад челку, – А что остальные? Барт, Шин, Толя – они как?

Фредо пренебрежительно махнул рукой и вновь сцепил пальцы в замок.

– В полном порядке, несут службу. А что Антон?

Брат, отражая его жест, тоже махнул рукой.

– В полном порядке, учится изящной словесности, различным наукам и музыке при дворе короля. Ты знаешь, Тревор благоволит ему. Конечно, не так, как тебе – в тебе он всегда видел сына, – но все-таки относится очень хорошо. Просит, чтобы по вечерам парень играл ему на своей скрипке.

– Играл на скрипке?

Зеленые глаза Фредо д’Ардженто на миг словно пошли серебряными волнами, выдавая его истинную сущность.

– Боюсь, тут дело не в благоволении, Ашет… Мы ведь не знаем, в какой момент проклятие Доната вновь обратит короля монстром. Пока он носит корону, он, как будто, в безопасности, но этот проклятый жрец Неблиса коварен… Не думаю, чтобы он был в восторге, что мы отобрали у его бога такого жестокого стража. Скрипка исцеляет…

– Думаешь, Тревор надеется при помощи зачарованной скрипки приостановить проклятие? – Аш, привычно схватывающий все на лету, угрюмо вздохнул. Такие мысли и самому ему не единожды приходили в голову, об этом он думал часто и много, быть может, даже чересчур много, но услышать свои мысли из уст брата не ожидал.

– Ашет…

Охотник вопросительно изогнул бровь. Голос брата зазвучал как-то тихо, с нотками застарелой вины и, кажется, Аш знал, о чем сейчас пойдет разговор.

– О Мартыне… ничего не слышно?

Он тяжело вздохнул и, сжав губы, отрицательно покачал головой. Пропавший, похищенный жрецом Кровавого бога пират на протяжении двух месяцев был главной целью его путешествий и поисков, но, увы, результата он так и не получил.

– Перед тем, как приехать к тебе, я заехал в Габар, – негромко проговорил Ашет, опуская взгляд, – Отчитался перед Тревором. Ты знаешь – я ведь глава отряда, отправленного на поиски Доната, а где этот синеглазый колдун, там, должно быть, и Мартын… Но пока ничего. Единственное – шпионы короля донесли ему о странном интересе к разыскиваемому нами парню в порту Тирара, в Саноре. Говорят, какой-то пират интересовался его местонахождением, даже заплатил за его поиски.

Фредо совсем помрачнел. Мысли, одна пасмурнее другой, с быстротой молнии сменяли друг друга в его голове, отражаясь на челе, как в зеркале; сцепленные в замок пальцы судорожно сжимались, и даже губы чуть подрагивали, словно он хотел что-то сказать, но никак не мог подобрать подходящих слов. Наконец, не выдержав муки, князь встал и резкими шагами прошелся по кабинету – от стола к стене, на которой висела большая картина с панорамой княжества, от нее – к углу, где стоял, аккуратно прислоненный, его ясеневый посох, потом обошел и стол, и сидящего рядом с ним брата, и прошелся по красному ковру до тяжелой двери резного дерева. Там он остановился и, постучав пальцами по ручке, рывком обернулся к внимательно наблюдающему за ним собеседнику.

– Донату не было бы смысла спрашивать, где он – Донат знает и так, – быстро проговорил князь, кусая губы, – Значит, здесь что-то другое… кто-то другой. Мартын когда-то плавал на пиратском судне, не исключено, что это кто-то из его старых друзей, но зачем, Аш, зачем? Почему вдруг сейчас? Не знаю… не нравится мне это. После того, как стало ясно, что Мартын – один из детей Кадены, чудом выживший во времена их беспощадного истребления, я готов подозревать в нечестности каждого, кто им интересуется.

– И что ты предлагаешь?

Ашет, наполовину повернувшись на стуле, облокотился о его спинку, с видимым любопытством изучая своего старшего брата. В душе его неожиданно вновь подняло голову радостное удивление.

Надо же… А ведь они даже не подвергли сомнению свое родство – поверили, признали сразу и безоговорочно! Права была Карина – если поставить их рядом друг с другом у зеркала, все вопросы отпадут сами собой. Разве могут быть на свете до такой степени похожие друг на друга люди? Разве что ростом природа Фредо немного обидела… Впрочем, он успешно компенсирует это успехами в магии.

Аш чуть улыбнулся. Вот и еще одна странность – всю жизнь он ненавидел колдунов, вел охоту на них, а братом и его успехами в колдовстве гордится. И даже не чувствует вины за это! Хотя… почему он должен ее чувствовать, если даже сам король Тревор Четвертый знает, что его названный сын – чернокнижник? Если Фредо показал себя действительно благородным, достойным трона Финоры человеком, если он рискнул жизнью, чтобы спасти короля!..

А вот теперь, похоже, собирается рискнуть жизнью за ради друга.

Ашет встряхнулся и, часто заморгав, недоуменно уставился на брата. Он что-то сказал только что, но охотник, увлеченный приятными размышлениями, благополучно пропустил его слова мимо ушей. Теперь же Фредо ждал ответа, а что сказать, Аш не знал.

– …прости?..

Князь хмыкнул, скрещивая руки на груди.

– Так тебя еще и слушать старших учить надо?

Ответить нескрываемо возмущенный этими словами, до фанатизма свободолюбивый охотник не успел. Тяжелая дверь за спиной резко распахнулась и, сильно толкнув Фредо в спину, отбросила его на несколько шагов.

***

Князь сделал несколько неровных шагов и, взмахнув руками, с видимым трудом обрел равновесие, рывком оборачиваясь. Гневный взгляд его зеленых глаз устремился на вошедшего человека.

Тот – высокий, статный, сильный, с перекатывающимися под темно-синей туникой мускулами, с белеющими на левом запястье следами чьих-то зубов, и шрамом, пересекающим левый глаз, не слишком приятный на вид, похожий на дикого зверя, – ответил взором нескрываемо удивленным, непонимающим и, пару раз моргнув, аккуратно прикрыл дверь за тобой.

– Я прийти не успел, а ты уже злишься?

Фредо стиснул руки в кулаки, силясь унять гнев.

– Ты перекалечил мне всех слуг, Медведь, а теперь решил взяться и за меня?! Неужели нельзя открывать дверь не столь резко, не с такой силой, неужели обязательно надо сбивать с ног каждого и всякого, кто случится возле нее?!

Стальной Аш, кусающий губы от смеха, прикрыл рот левой рукой и приветственно махнул правой. Вошедшего человека он знал.

Медведь, уже давно привыкший к претензиям в свой адрес со стороны молочного брата (а в данной ситуации даже признающий свою вину), совершенно не желающий раздувать спор, перевел взгляд на охотника и, приветливо кивнув ему, усмехнулся.

– Вся семья, я смотрю, в сборе?

– Не хватало только тебя, – недовольно буркнул все еще обиженный Фредо и, потирая затылок, присел вновь в недавно оставленное им кресло, – Мы… беседовали. Обсуждали дела, пока не…

Заунывный вой из-за окна заставил молодого человека прерваться, досадливо морщась. Казер уже второй раз вклинивался в их беседу, прерывая ее.

Впрочем, на сей раз особенного эффекта этот жуткий звук не возымел – Ашет уже был предупрежден о повадках загадочного существа, а Медведь и вовсе относился к нему с великолепным равнодушием, давно привыкнув регулярно слышать.

– Пока не произошло именно это, – с некоторым нажимом сообщил князь и, устало вздохнув, еще раз потер затылок, – Тебя не было несколько дней, ты собирался проверить, как идут дела к востоку от дворца. Ты что-нибудь узнал?

– Узнал, – Аркано, вмиг помрачнев, на секунду закусил губу и, тяжело вздохнув, удрученно покачал головой, – Я узнал, что княжество объято страхом, Фредо. Монстры, чудовища ползут изо всех щелей – клянусь, пока Тревор жил в Черных лесах, их не было столько! Химеры жгут леса, вольпоки задирают овец, нападают на табуны, ноофеты то и дело атакуют запоздалых путников, о клацперах и говорить нечего – к тихим водоемам теперь просто не подойти! Я уж молчу про разного рода вурдалаков, мантикор, виверн – их можно встретить едва ли не на каждом шагу! На полях тут и там из-под земли выползают натайры, отпугивая крестьян от пашен, да что я говорю! Одно то, что возле дворца вдруг появился казер, говорит очень о многом. Княжество – и я боюсь, что все королевство, – буквально потонуло в волнах нечисти, с которой абсолютно некому справиться. Я, со своей стороны сделал все, что мог – убил парочку натайров, сразился с мантикорой, и даже зарубил вольпока, но уничтожить всех их мне не под силу. Фредо… надо что-то решать. Я убежден, что все эти монстры – дело рук Доната, который злится из-за того, что мы вернули королю человеческий облик…

– Но проклятие с Тревора окончательно еще не снято, – вставил внимательно выслушавший все Ашет, – По большому счету, Донат еще может вернуть стража Неблиса на его пост и, если он это сделает… Да, к слову. Фредо, ты, кажется, говорил, будто тот неблиссер, Эрнесто, одолел Бога разврата? Кого же тогда охранял Тревор?

– Аш, – Медведь слегка развел руки в стороны, – Вообще-то, я не закончил. Есть кое-что пострашнее монстров…

– Куда уж страшнее, – охотник недовольно поморщился и сделал приглашающий жест, – Внимаю. Рассказывай, что еще стряслось в нашем условно-мирном королевстве.

Аркано тонко улыбнулся и слегка приподнял подбородок, немного отставляя левую ногу. Ему хотелось выглядеть эффектно, когда он будет произносить грозное слово, дабы придать ему больший вес.

Это прозвучало коротко и гулко, ударило в кабинете, как раскат грома.

– Мятеж.

Ашет вскочил. Фредо вскинул голову, глаза его потемнели.

– Мятеж… против меня или?..

– Против короля, – главнокомандующий скрестил руки на груди, – Ты же знаешь – Тревор не скрывал, что некоторое время жил в ипостаси монстра. Люди ропщут, говорят, что не желают видеть чудовище на троне, обвиняют короля в обилии нечисти… В деревнях начинают собирать отряды, чтобы штурмовать столицу. И я подозреваю, что происходит это не только в Финоре.

– Не исключено… – Стальной Аш медленно вновь опустился на стул, как-то рефлекторно касаясь рукояти дорогого меча у пояса, – В Габаре об этом ничего не слышно. Столица может оказаться не готова к нападению…

Князь, быстро глянув на брата, мрачно кивнул. Зеленые глаза его, казалось, потемнели еще больше, на дне их замерцали серебряные искры.

– Хуже другое, – негромко произнес он, – Хуже, если мятежники найдут единомышленников в Габаре. Тогда отцу будет угрожать по-настоящему серьезная опасность, он окажется один против сотен и тысяч людей! Аркано! – чернокнижник хлопнул ладонями по столешнице и резко поднялся на ноги, – Ты просил меня принять решение – я его принял. Нужно отправиться в столицу, к королю Тревору, дабы суметь оказать ему помощь… А может быть, и поискать в книгах королевской библиотеки, как избавиться от проклятия.

Медведь, сохраняя удивительное для его горячей натуры хладнокровие, спокойно опустил подбородок. Он это решение принял еще в тот миг, когда впервые узнал о мятеже, и сейчас целиком и полностью поддерживал молочного брата.

– Кроме того, в Габаре, мне кажется, больше шансов организовать более масштабные поиски Доната и Мартына.

– Из Габара проще отправиться в Тирар… – задумчиво поддакнул Ашет и, наткнувшись на недоумевающий взгляд главнокомандующего, поспешил объяснить, – В порту Тирара какой-то пират спрашивал о Мартыне. Не знаю, есть ли смысл искать его…

– Так! – Фредо, несколько секунд мрачно внимавший обоим своим братьям – родному и названному, а сам в это время о чем-то размышлявший, сдвинул светлые брови, упираясь обеими руками в стол и слегка нависая над столешницей. Лицо его приняло то особое, серьезное выражение, что, как было известно Медведю, всегда предшествовало крупным решениям, а впоследствии, возможно – великим свершениям.

– Мы мечемся, как слепые котята, бросаемся из стороны в сторону, – продолжил князь, и голос его зазвучал удивительно резко, – Надо остановиться. Надо хорошенько все обдумать и принять решение… Но не сегодня. Сегодня уже поздно, за окном темно, а Ашет прибыл всего несколько часов назад. Ты же, Аркано, как я понимаю, и вовсе с коня сразу помчался ко мне с докладом. Не сейчас, братья мои, не сейчас… Нам нужно отдохнуть. Завтра, со свежими мыслями, мы вновь соберемся и обсудим наши дальнейшие действия. Кроме того, я думаю…

Закончить ему не дало послышавшееся из-за двери требовательное кошачье мяуканье. Словно отвечая на него, за окном вновь завыл казер, напоминая миру о своем существовании.

Фредо мимолетно закатил вновь позеленевшие, уже без примеси серебра, глаза и втянув воздух сквозь сжатые зубы, нарочито неспешно поднялся, направляясь открывать. Аркано, который к двери находился значительно ближе, внимательно наблюдал за молочным братом, сам не предпринимая попыток отворить. С его точки зрения, право решать, кого можно впускать в кабинет, должно было принадлежать исключительно князю Финоры.

Пресловутый князь, вполне готовый свалить это право на чьи-нибудь плечи, неодобрительно покосился на главнокомандующего, проходя мимо, но говорить ничего не стал. Открыв дверь, он отступил в сторону.

– Входи.

В кабинет величественной, гордой походкой не вошла, а буквально вплыла угольно-черная кошка с единственным белым пятнышком на груди. Не обращая внимания на явственно изумленных ее появлением мужчин, она прошествовала к большому столу и, легко вскочив на него, самодовольно потянулась, затем усаживаясь.

Ашет закрыл приоткрытый рот и несколько раз ошалело моргнул. Кошку увидеть он не ожидал.

– Марыся?.. Но как же… а где же тогда?..

– Здесь! – звонкий девичий голос, знакомый всем и каждому из присутствующих, заставил охотника неуверенно подняться на ноги, а Медведя – рывком повернуться ко входу.

В кабинет, пользуясь тем, что дверь по сию пору открыта почти нараспашку, и сиятельный князь самолично придерживает ее, позволяя войти всем желающим, шагнула изящная, стройная девушка с темными, вьющимися волосами ниже плеч. Облачена она была по-прежнему довольно фривольно – в короткую кофточку, не скрывающую пупка, и длинную юбку с разрезом от бедра; лицо ее все так же поражало боевой раскраской, было расчерчено разного цвета линиями, а в волосах привычно виднелись перья. На правой руке девушки позвякивали многочисленные браслеты, несколько опоясывали и изящные щиколотки. Ходила красавица босиком, явственно не испытывая дискомфорта от этого.

– Фредо, – голос ее звучал надменно и требовательно: казалось, девица беседует не с князем Финоры, а с каким-нибудь простолюдином из близлежащей деревеньки, – Почему твой садовник не слушает моих советов? Я двадцать раз объясняла ему, что крокусам и магнолиям не нравится находиться рядом друг с другом, они не уживаются! Он не желает слышать! А между тем, мне это известно лучше, чем кому бы то ни было – в конечном итоге, именно я способна…

– Карина! – Аш, наконец, не выдержав, вклинился в плавную речь шаманки и приветливо взмахнул рукой, – Фредо здесь не один.

Карина неспешно повернулась всем корпусом, демонстративно оказывая посмевшему обратиться к ней человеку великую честь, и нескрываемо скривилась.

– И свое присутствие ты считаешь достойной причиной, чтобы перебивать меня, красавец? Такой же невежа, как все мужчины, даром, что в столице обучался! Я говорю не с тобой и, кстати… – девушка воздела тонкий палец, хмуря тонкие брови, – О том, что ты прибудешь, духи рассказали мне еще три дня назад, так что не пытайся произвести на меня впечатление.

– Здесь не только он, – Медведь негромко кашлянул, – Когда ты успела прибыть? Меня не было не больше двух недель…

– Я приехала неделю назад, здоровяк, – Карина гордо приподняла подбородок, – Не буду спрашивать, где тебя носило – мужские дела меня не интересуют.

Фредо, наконец, отпустивший дверь, глубоко вздохнул, скрещивая руки на груди. Беседа со своевольной шаманкой никогда не доставляла ему особенного удовольствия, однако, ввиду некоторых обстоятельств, сейчас Карину приходилось терпеть.

– Это не мужские, – негромко заметил он, – Это наши общие дела, Карина. В королевстве назревает мятеж.

Девушка легко передернула точеными плечиками. Кошка на столе, будто повторяя ее жест, несколько раз махнула хвостом.

– Ничего удивительного, – шаманка негромко фыркнула, – Тревор поступил очень опрометчиво, решив не скрывать от народа правду. Хоть он и король, а мужская бравада ему не чужда – он явно хотел прослыть героем.

– Отец не хотел, чтобы его считали героем, – тихо произнес чернокнижник, прерывая ораторшу, – Он хотел, чтобы героями считали нас.

– Спасители короля, спасители королевства, – Аркано согласно опустил большую голову, – Три брата – охотник, чернокнижник и главнокомандующий. Мы сами вызвались стоять на страже спокойствия короны, но сейчас… – мужчина тяжело вздохнул, – Сейчас меня разрывают противоречия. Нужно подавить мятеж, пока он не разросся, нужно защитить короля, нужно попытаться снять с него проклятие, нужно вернуть Мартына…

– Осади, – девушка неприязненно поморщилась, – У меня голова идет кругом от твоих желаний. Тебе хочется разорваться, здоровяк? Ты тычешься носом в разные стороны, как слепой котенок, неужели не чувствуешь, где находится теплая кошка?

Марыся на столе красноречиво мяукнула, всем видом показывая, что она здесь, и она достаточно теплая, чтобы согреть большого котенка. Пусть даже он Медведь.

Главнокомандующий хмыкнул и, подойдя к стене, демонстративно прислонился к ней спиной, снова скрещивая руки на груди.

– А у тебя, по-видимому, есть более конкретные предложения? Что ж, девочка, порадуй мужчин своей женской логикой, давай, я жду!

– Не наглей, здоровяк, – Карина ослепительно улыбнулась и погрозила собеседнику пальцем, – Крокусы и магнолии – это, конечно, не деревья, но при случае мне хватит и их, чтобы хорошенько проучить тебя… А ты, красавец, мог бы уступить девушке место. Ишь, каков – занял единственный стул в помещении, и доволен!

– Стул не единственный, – чернокнижник, по-прежнему храня монументальное спокойствие, не поддаваясь на провокации взбалмошной девицы, спокойно прошествовал к собственному, оставленному креслу и, опустившись в него, сцепил руки на столешнице в замок. Лицо его приняло на редкость внимательное выражение.