Kitobni o'qish: «У меня аллергия на оборотней»

Глава 1. Приезд в город

Аленка выглянула из окна вагона. Поезд уже выравнивался вдоль перрона, еще полминуты, и двери вагонов раскроются, проводники зычно крикнут: «С прибытием!» и пассажиры медленно потянутся на выход.

Сердечко у Аленки тревожно забилось: ну вот, пора выходить, начиналась новая жизнь. Что ее ждет в этом большом незнакомом городе? Она в первый раз за свои 17 лет покинула маленький поселок, практически деревню, в котором жила с самого рождения.

Но золотая школьная пора закончилась, нужно или поступать в институт, или идти работать. Устроили с бабушкой, с которой жила Аленка с самого детства, семейный совет, и бабушка Елена твердо озвучила: девочке надо ехать в город.

Работы в поселке нет. Он медленно умирал, предприятия закрывались, оставалось пара магазинов, школа и администрация. Для молодой девушки остаться на малой родине означало – сразу же выйти замуж, сидеть в вечном декретном отпуске, и пусть кормит муж.

Такой перспективы ни Аленка. ни бабушка Елена не желали. Да и не было у Аленки не то, что мужа – парня и того не было. Не задалось как-то с кавалерами.

Слишком уж ее внешность была удивительной для такого заштатного поселка. Изящная, невысокого роста, натуральная блондинка с большими голубыми глазами, прямым носиком и пухлыми губками, она напоминала фарфоровую статуэтку. А на фоне откормленных и дородных одноклассниц она казалась просто субтильной.

И конечно же, ее непохожесть и кажущаяся физическая хрупкость сделали ее объектом для тихой зависти всей женской половины и молчаливого восхищения мужской половины класса. Хорошо хоть, роста была не модельного, а то задразнили бы «моделькой».

И так женщины любого возраста начинали брызгать слюной от бессильной злобы, когда даже самая дешевая одежда на Аленке смотрелась изысканно и стильно. Потому что двигалась она с врожденной грацией, держала всегда осанку и собеседникам смотрела прямо в глаза.

Самое интересное, что прямо нападать и вредить Аленке не пытались, потому что бабушка Елена слыла колдуньей, да и в Аленке иного проглядывало что-то такое, даже не колдовское, а скорее, волшебное.

Никто не мог привести точных доказательств, что бабушка или внучка колдуют, или вредят людям, но зато все были точно уверены, что, если ты замыслил против этих двоих зло, то оно обязательно к тебе вернется, а им ничего не будет. Так что связываться – себе дороже.

То их соседка в магазине жаловалась, что обругала бабушку Елену. и тут же через 3 шага шлепнулась в лужу – мол, бабушка, хоть и отмолчалась, но такой взгляд на нее бросила, что она с перепугу оступилась, и в грязи растянулась.

То, еще в начальной школе, когда на Аленку с кулаками кинулась самая главная задира в классе, тут же и отлетела от нее в другой конец класса. А Аленка при этом даже не успела шелохнуться. И вроде виновата во всем задира была сама, но дружить с такой странной девочкой после того случая побаивались. Хорошо хоть, учительницы в классе не было в это время, а то неизвестно, чем закончилась бы эта история для Аленки – затаскали бы по больницам «для изучения феномена», или выгнали бы из школы. А так – обошлось. Но рассказ об инциденте передавался «из уст в уста», как обычно, искажаясь в сторону преувеличения мистичности произошедшего, и никто не решался проверять снова Аленкину защиту.

Была у нее еще одна странность: животные Аленку боялись. Причем, не то, чтобы разбегались в ужасе при ее появлении, а, скорее, признавали за ней право сильнейшего, абсолютную правоту, неоспоримо и без всякого сопротивления. И выполняли ее приказы так, как будто понимали человеческую речь.

Например, Аленка могла приказать любой собаке: «жди меня у магазина». Бедная псина в ужасе срывалась с места, неслась к магазину из любой точки поселка, и там ждала хоть час, хоть два, пока Аленка не появлялась и не разрешала животному убежать по своим делам.

А домашнюю кошку Аленка вовсю использовала для поиска вечно теряющейся мелочевки типа расчески или резинок для волос. Стоило сказать: «Улька, найди…» и искомый предмет находился за минуту.

Бабушка, один раз узрев такой Аленкин эксперимент, строго-настрого запретила девочке издеваться над животными, и вообще, близко к ним подходить, мотивируя это тем, что у Аленки аллергия на животных.

И впрямь, девочка при приближении к хищным животным, типа собак и кошек, ближе, чем на 2 шага, начинала безудержно чихать и судорожно искать по всем карманам носовые платки, чтобы освободить мгновенно заложенный нос. С коровами, козами, свиньями и домашней птицей такой реакции не наблюдалось.

С такими особенностями Аленка, при всей своей ангельской внешности и спокойном дружелюбном характере, к окончанию школы оказалась без парня и без подруг, и уезжала из поселка без всяких любовных и дружественных привязок. Единственным человеком, по которой Аленка скучала бы, была бабушка. Но та пообещала приехать к ней, когда Аленка устроится в городе, поэтому и с этой стороны печаль девушку не глодала.

Так что сейчас она стояла и ждала полной остановки поезда с волнением и предвкушением неофита. И почему-то росло убеждением, что в этом городе с ней произойдет что-то необычное, и обязательно хорошее.

Глава 2. Приемная комиссия и заселение в общежитие

Большой город встретил Аленку ранним утром, хмурыми сонными жителями и мелким, нудным, практически осенним дождиком. Хотя на календаре был еще август, но чувствовалось, что лето заканчивается.

Утешив себя тем, что приезжать в дождь – хорошая примета, и порадовавшись, что она в джинсах и кроссовках, а не в шортах и сандалиях, как планировала с вечера, девушка достала из сумки ветровку с капюшоном, и пошла на автобус.

Как добираться до института, в который она собиралась подавать документы. Аленка помнила наизусть, да и, на всякий случай, он у нее был записан на бумажке и лежал в кармане джинсов.

Автобус, на удивление, подошел очень быстро. В виду очень уж раннего утра, народу в нем, кроме кондуктора, было всего несколько человек. Аленка устроилась со своей большой сумкой поудобнее, и приготовилась ехать долго, через весь город.

Постепенно автобус заполнялся, свободных мест оставалось все меньше. И вскоре место рядом с девушкой занял молодой человек. Аленка кинула на него мимолетный взгляд, подивилась его какому-то диковатому виду. Он был лохматый, глаза странно блестели, и весь он почему-то напоминал хоть и большого, но забитого пса. Дальше разглядывать попутчика было неудобно, и она отвернулась к окну. Но, не успело пройти и минуты, как Аленка ощутила очень знакомое сверление в носу, и ее разобрал дикий чих. Еле успев выхватить из кармана ветровки носовой платок, она чихнула сразу несколько раз подряд.

Люди, сидящие и стоящие вокруг нее в автобусе, недовольно зашумели и попытались отодвинуться подальше от потенциального разносчика простуды.

«Простите», – тихо пискнула девушка, не обращаясь конкретно ни к кому. «Это не простуда. У меня просто аллергия… на собак». К чему было последнее уточнение, Аленка вообще не знала, и покраснела еще больше от собственной глупости.

Парень, сидящий рядом, от ее слов резко дернулся, посмотрел на нее очумевшим взглядом, и выскочил из автобуса, благо, как раз двери открылись на очередной остановке.

Больше инцидентов в дороге не было, но Аленка все равно облегченно выдохнула, когда смогла наконец-то выбраться из автобуса, и добралась до здания института.

Сдавать документы в приемную комиссию – это отдельная песня. Как говорится, "кто не был – тот будет, кто был – не забудет". Беготня, суета, тут нужна вот такая справка, а такая не нужна, а в другом месте наоборот. У Аленки голова шла кругом, ей казалось, что она глупое никчемное существо, на которое в комиссиях смотрели с жалостью («Ну куда вы с таким количеством баллов, не пройдете»), с неодобрением («Понаехали..»), со злостью («Ну и амбиции у нынешней молодежи..»)

Но все когда-нибудь заканчивается, и сдача документов тоже наконец-то закончилась.

Теперь следующий этап – заселение в общежитие, и дожидаться результатов поступления.

Общежитие оказалось расположено достаточно далеко от института – старая пятиэтажка, построенная еще, в период "развитого" социализма. Оно стояло в глубине квартала, скрытое от всех сторон высотными домами, и Аленка немало поплутала, прежде чем увидела стайку девушек, выпорхнувших с крыльца, и догадалась, что, скорей всего, это тоже абитуриентки или студентки. Так оно и оказалось

В общежитие Аленка заселилась спокойно. И даже, в какой-то мере ей повезло, потому что пришла она на заселение одной из последних, и место осталось только в двухместной комнате на третьем этаже, а не в трех- или четырехместных, куда расселяли «абитуру» обычно.

Когда Аленка добрела до комнаты, у нее уже гудели ноги от таскания тяжелой сумки с вещами, и подводило живот от голода.

Обстановка в комнате была обычная, даже спартанская: вдоль стен две кровати с прикроватными тумбочками, у окна стол, два стула и у самой двери большой плательный шкаф. Вся мебель была старая, матрас тоже не отличался новизной, но хоть пылью не пахло, и на том спасибо.

В комнате никого не было, и Аленка стала разбирать сумку, раскладывая вещи в шкаф и тумбочку, и заправляя кровать стареньким постельным бельем, комплект которого привезла с собой из дома. Хотя на кровати лежал казенный комплект белья, но на нем спать девушка не рискнула – мало ли кто на нем спал до нее, и мало ли что там водилось?

Когда обустройство на месте закончилось, Аленка собралась на улицу – искать продуктовый магазин и добывать что-нибудь съестное, потому что желудок уже возмущенно урчал, требуя закинуть в него еды, да побыстрее, да побольше.

И в этот момент дверь комнаты распахнулась и в комнату ворвался красноволосый вихрь. По-другому Аленка не смогла сформулировать. Она увидела только очень быстро и грациозно передвигающуюся по помещению девушку, и то, что это девушка, Аленка поняла только по развевающимся красным волосам и яркой цветастой юбке.

– Так, что это такое? – «вихрь» вдруг остановился и возмущенно воззрился на Аленку, и та смогла ее рассмотреть подробнее.

Гибкая тонкая фигурка, не изящное, а, скорее, спортивное телосложение, ростом чуть повыше самой Аленки. Волосы вьются мелкими кудряшками до середины спины, образуя весьма колоритную гриву. И красные они не от природы, а по прихоти парикмахера, а свой цвет скорее темный, судя по смуглости кожи. Движения быстрые, хотя при этом и плавные. Девушка чем-то неуловимо напоминала кошечку, молоденькую, которую котенком уже не назовешь, но на взрослую солидную кошку она еще не тянет, и Аленка осознала, что поневоле любуется этой стремительной грацией.

« Здрасьте, – буркнула она в ответ. – Я твоя соседка на период абитуры. Сегодня документы подала.

– Ну блииин, я же просила комендантшу никого кок мне не подселять! – проныла девчонка.

Аленка даже не обиделась. Ну, подумаешь, может, богатенькая девушка, но только зачем тогда жить в такой убитой общаге? Снимала бы комнату. А если не богатая, то почему тогда требует в себе такие привилегии? Аленка задумалась. Ей даже стало интересно, что у нее за соседка такая, хотя раньше особым любопытством в отношении людей она не страдала.

Но тут ее размышления вдруг прервало ненавистное свербение в носу, и Аленка начала чихать, разыскивая при этом носовой платок в своих вещах.

Чихнув несколько раз подряд, она поуспокоилась и огляделась. Ее соседка стояла на том же месте и удивленно таращила на Аленку глаза.

– И что это такое с тобой сейчас было? – спросила она.

– У меня аллергия, – пояснила Аленка. – На собак и кошек. В общем, на хищных животных.

– Что???? – соседка совсем уж неприлично вытаращила глаза, и вдруг начала хохотать. – Аллергия! На собак! На хищников! А-ха-ха! – Она уже повалилась на свою кровать, обессилев от такого бурного проявления эмоций, держалась за живот, но никак не могла успокоиться.

Аленка начала злиться – нет, ну а что? У нее проблемы со здоровьем, аллергия разыгралась, а эта непонятная девица ржет, как конь, и успокоиться не может. Что смешного она нашла в этой ситуации, до Аленки никак не доходило.

– Ппппрости, не могу сдержаться, – девушка уже всхлипывала от смеха, но глядя на Аленку, опять начинала хихикать. – Просто, если бы ты знала все подробности ситуации, ты бы тоже посмеялась. Жаль, я тебе рассказать ничего не могу. Но поверь, я смеюсь не над тобой, а над абсурдностью ситуации. Ничего личного, не обижайся.

Аленка, которая так и стояла посреди комнаты надувшись, расслабилась, а через некоторое время заразительный смех соседки пробил и ее обиду, и она уже начала хихикать сама.

И в этот момент дверь в комнату открылась, мужской голос недовольно спросил:

– Ну, ты где застряла? – и в комнату вошел мужчина.

Нет, не так. В комнату вошел Мужчина. Мачо. Самец с большой буквы. По крайней мере, нашей юной неискушенной Аленке показалось в первый момент, что красивее и хм…сексуальнее мужчины она еще не встречала.

«Вау, уже про секс подумала. Быстро ты спеклась, подружка, на первом же самце» – усмехнулась мысленно над собой девушка.

Но, действительно, экземпляр был впечатляющий – высокий, плечи широкие, бедра узкие, никакого намека на пивной животик – шелковая синяя рубашка облегала накачанный торс достаточно для рассмотрения таких подробностей, длинные ноги упакованы в темно-синие джинсы.

Но, кроме обалденной фигуры, больше он завораживал тем, как двигался – при взгляде на него вспоминались ягуары и львы, и не те, что в клетке, а те, что в дикой природе, ловкие, сильные и свободные. Светлые волосы до плеч, и немного раскосый разрез карих глаз завершали образ хищника саванн.

«Они танцоры или гимнасты» – решила для себя Аленка, с ходу оценив грациозность и быстроту движений ворвавшегося мачо, и поняв, что с соседкой по комнате они двигаются очень похоже.

«Ну всё, хватит пялиться, ты бы еще рот открыла и слюной все закапала. Отвернулась, быстро!» – Аленка дала себе мысленную оплеуху, и перевела взгляд на девушку.

Та быстро затараторила:

– Да я тут застряла, с соседкой знакомлюсь. Комендра обманула, и все-таки подселила ко мне вишь кого. И самое интересно – у нее аллергия на собак и кошек! – выпалив всё это на одном дыхании, девушка хихикнула, как от удачной шутки. – Я сейчас, только сумку соберу.

И она снова заметалась по комнате.

Аленка снова посмотрела на мужчину. И наткнулась на его заинтересованный взгляд. Он разглядывал ее с неприкрытым интересом, но вот интерес этот был не сексуальный, а какой-то холодный, отстраненный. Взгляд его цепко изучал Аленкино лицо, как будто он пытался разгадать какую-то загадку, или вспоминал, кого она ему напоминает. А лицо вообще приняло отсутствующее выражение, словно он погрузился в глубокую мысленную работу.

У Аленки такая реакция на ее внешность вызвала легкое разочарование, а ее симпатия к этому самцу уменьшилась сразу процентов на 50. То есть, он по-прежнему привлекал ее взгляд своей красотой, но очарованность им, и даже, некая мгновенная влюбленность, сошли на нет. И она снова отвернулась от него, чтобы наблюдать за мельтешением соседки.

«Даже не представились, и моего имени не спросили» – досада и раздражение глухим комком заворочались где-то в груди. «Ну и ладно, обойдусь, попрошу комендантшу, пусть переселит куда-нибудь в другое место, не буду им мешать».

– Кстати, наверняка эта егоза не представилась. Ее зовут Софья. А меня Макс. – услышала Аленка голос за спиной. Оказывается, мачо уже переместился к двери комнаты.

«Хм… Имя Макс ему подходит», – решила Алёнка. «А вот Софья не Софья, а скорее Софи, с таким цветом волос».

А вслух откликнулась:

– А меня Алёна зовут. Именно Алёна, а не Лена или Елена. – и она улыбнулась, увидев кивок уже выходящего из комнаты Макса, что он услышал ее, и принял информацию к сведению.

Оставшись одна, Аленка немного прибрала за ураганом по имени Софи, сложила разбросанные по всей комнате вещи на кровать соседки, и обнаружила небольшой кулон, который лежал на полу под кроватью, видимо, расстегнулся при переодевании, а Софья его так и не заметила.

Что ее удивило, так это схожесть с таким же кулончиком, который был на ней. Круглый, небольшой, из красноватого металла, похожего на медь, сантиметра полтора в диаметре. Только на кулоне Софьи была изображена пантера, а на кулоне самой Аленки – пума.

Этот кулон был на Аленке, сколько она сама помнит, на достаточно длинной цепочке, и носила его Аленка всегда под одежду, чтобы было не видно. Бабушка велела строго-настрого не снимать кулон ни при каких условиях, и никому не показывать, и Аленка, никогда не видевшая на других подобных кулонов, привыкла к его уникальности, и перестала обращать внимание.

И вот – новая загадка от соседки – похожий кулон.

Аленка надолго задумалась – что-то слишком много непоняток с этой соседкой: и желание остаться в комнате в одиночестве, и слишком высокая скорость передвижения по комнате, и Аленкина аллергия при появлении соседки.

И вот аллергическая реакция Аленке нравилась меньше всего. Получается, что надо или постоянно жить с соседкой, и принимать таблетки от аллергии, или идти к комендантше и проситься в другую комнату. И Аленка пошла разыскивать главу общежития.

Глава 3. Сон

Разговор с «комендрой», как ее назвала Софья в разговоре с братом, закончился для Аленки скандалом. Уставшая за целый день женщина не выдержала очередной просьбы, и с удовольствием сорвалась на девушку, выплескивая всю злость и усталость от требований капризных студентов, и абитуриентов, которых не устраивало то одно, то другое в их временных пристанищах.

– Ты на абитуре, еще неизвестно, поступишь или нет, а уже вся недовольная и соседкой, и всем на свете. Или ты живешь там, или съезжай с общаги нахрен! – таково было вкратце резюме комендантши.

Расстроившись от несправедливых обвинений до слез, Аленка добрела до комнаты, еле сдерживая слез и там уже разрыдалась по-настоящему. Видимо, придется искать квартиру, ну а значит, – и работу в вечернее время, чтобы было чем квартиру оплачивать.

Бабушка, конечно, обещала помогать и присылать деньги, пока не переедет сама, да и пенсию Аленка за погибших родителей получала, но на проживание на съемной квартире ей точно не хватит. И она заплакала от жалости к себе еще сильнее.

Вот такую ее, зареванную, с опухшим носом, и все еще всхлипывающую, и обнаружили Софья с Максом, когда через полчаса вошли в комнату.

– Что случилось? – Софья сразу подскочила к заплаканной девушке, и начала участливо обнимать. – Кто тебя обидел? Сейчас мы этому козлу рога поотшибаем! – и она грозно замахала маленьким кулачком, вызвав у хлюпающей носом Аленки улыбку, настолько был комичен «грозный» вид маленькой вояки.

Макс не стал подходить к девушкам, усевшимся на кровати, а начал деловито вынимать и раскладывать продукты из кучи пакетов. которые они с собой принесли.

Курочка-гриль, помидоры, укроп, петрушка, хлеб, сыр, чего только не оказалось на столе в мгновение ока.

А Аленка вдруг почувствовала, что голодна зверски, и ее желудок выдал ее чувства громким возмущенным бурлением, мол, «хозяйка, а меня-то, когда покормишь?»

Аленка засмущалась, было уже не до слез, а Макс негромко хмыкнул и скомандовал:

– Давай, хватит горевать. Умывайся, мой руки и садись за стол – кушать будем.

Аленка пыталась отнекаться. и промямлить что она не голодна, и сама сейчас в магазин сходит, но ее не слушали Софья схватила ее за руку и потащила в умывальник – в общежитии была блочная система. То есть, на 8 комнат был общий умывальник с 4 раковинами, 2 кабинки туалетов и крошечная душевая, которая, как объяснила Софья по пути в умывальник, была всегда закрыта, и, чтобы принять душ, надо было спускаться на первый этаж.

Пока девчонки приводили себя в порядок в общем умывальнике, Софья тараторила без умолку. не спрашивая больше о причине слез, за что Аленка была ей благодарна.

Оказывается, тот парень, что ходит с ней везде, Макс – это ее старший брат.

– Он очень заботлив, иногда даже чересчур, – как-то грустно усмехнулась Софья. – Мои ухажеры так точно все почувствовали его заботу на себе. Строгий! А у самого девок – каждый день новая. Ну да и понятно – парень видный, красивый да при деньгах, так они сам на него больше вешаются, а он от них иногда даже отпихивается и звереет, когда сильно уж навязываются. Макс считает, что женщина должна быть неприступной крепостью, тогда ее интересно завоевывать. А если все легко достается – то и не ценится. А ты как думаешь? – Вдруг внезапно Софья обратилась к Аленке, которая просто молча слушала болтовню соседки, практически не вникая в смысл, а старательно споласкивала лицо холодной водой, чтобы убрать красноту вокруг глаз и опухлость с носа.

– Нууу… – Аленке пришлось применить волевое усилие, чтобы вникнуть в суть вопроса. – Я с ним согласна. Как говорит моя бабушка про легкодоступных девушек: «Зачем покупать всю корову, если молоком и так бесплатно угощают?»

– Ну вы где? – в умывальную заглянул Макс – Я там сейчас слюной изойду, пока вы тут треплетесь за жизнь. Пошли есть! – и, он подошел к раковине, чтобы ополоснуть руки, оказавшись совсем близко к Аленке.

Девушка, оказавшись впервые в жизни так близко от мужчины, который ей понравился, судорожно вздохнула настолько глубоко, что уловила его легкий запах. Пах он нагретой на солнце сосновой хвоей, и немного мускусом, и это был такой заманчивый запах, что Аленка с трудом удержалась, чтобы не прижаться к нему, пытаясь еще и еще раз вдохнуть такой манящий аромат.

Она испуганно отшатнулась, и тут, к своему стыду и легкому облегчению от такой развязки неловкости ситуации, снова почувствовала знакомый свербеж в носу, и звонко зачихала.

Чихнув несколько раз подряд, и облегченно выдохнув, Аленка открыла глаза, и первое, что увидела – Макса, который стоял на расстоянии протянутой руки и смотрел с сочувствием.

– Твоя аллергия на хищников и на меня сработала? Да, тяжело тебе придется здесь. – И с этими словами он взял обеих девушек за руки, и практически потащил в комнату.

Аленка не успела ни возмутиться, ни удивиться, ни смутиться от приступа своей аллергии или такого поведения Макса. Он вел себя с нею так же, как и с Софьей – заботливо и бережно, как старший брат.

И Аленка почувствовала себя одновременно и счастливой от его ненавязчивого внимания, и разочарованной – ей в глубине души хотелось, чтобы он увидел в ней красивую обаятельную девушку, за которой можно поухаживать, а она перед ним все время предстает в виде маленькой девочки, ровесницы сестры, и вечно то плачет, то чихает.

Надежда произвести на него впечатление как на мужчину у Аленки угасла, и она смогла справиться со своим волнением от проявления мужского внимания. «Вот так, – хмыкнула она про себя. – Прошлась с красивым парнем за ручку впервые в жизни, и то, как младшая сестренка. Эх».

Ужинали неторопливо, и трапеза растянулся на два часа. Все трое ели с большим аппетитом, и, как потом прикинула Аленка, на троих они съели 3 курицы-гриль, несколько килограммов овощей и зелени. А ведь еще были различные колбасные и сырные нарезки, да и чай они пили с пирожными и конфетами.

И хотя Аленка никогда не жаловалась на отсутствие аппетита, но то, сколько съели брат с сестрой, ее просто поразили. «Вот это метаболизм должен быть, чтобы столько есть, и сохранять такие стройные фигуры! Хотя… Если они спортсмены или циркачи, как я решила ранее, то калории, видимо, в тренировках тратятся». И, сделав такой вывод, Аленка уже восприняла такой обильный ужин как норму.

После ужина Макс ушел, велев девочкам вести себя хорошо, не выходить из общаги, и желательно из комнаты. Как Аленка поняла из его общения с сестрой, он жил где-то в городе, хоть и в своей квартире, но в новых спальных районах, и оттуда Софье было далеко ездить в институт. Ну и самостоятельности девушке хотелось, конечно. Потому она и упросила брата дать ей пожить в общежитие.

Перед уходом Макс, подобревший от еды, сказал Софье:

– Я даже рад, что к тебе Алену подселили Она девушка спокойная, разумная, она тебя дополнительно проконтролирует.

Обе девушки одновременно фыркнули, Софья возмущенно, а Аленка скептически. «Разве можно контролировать ураган? Наивный он, этот братик, раз думает, что я смогу хоть как-то повлиять на Софи», – немного раздраженно подумала девушка.

При всей симпатии и к Софье, и к Максу, быть нянькой для своей ровесницы, да еще с таким бурным темпераментом – Боже упаси!

Но Макс посмотрел на нее глазами котика из мультика про Шрека, и Аленка невольно растаяла. Ну как ему можно отказать? При все своей внешней невозмутимости девушка все-таки очень сильно ощущала обаяние этого красивого мужчины. И от полной потери головы и ныряния в безудержную влюбленность ее удерживало только обращение Макса с ней как с еще одной младшей сестричкой.

«Влюбляться безответно, в первый же день приезда в город, в первого же привлекательного парня – что может быть глупее и обиднее?» – уговаривала себя Аленка весь вечер, и поэтому не сдавалась. Ровно до этого просящего взгляда Макса.

Девушка невольно кивнула ему, и сказала: – Прослежу.

Софья расфыркалась и процедила: – Предательская сосиска!

И все трое захохотали.

Когда смех стих, Макс вышел из комнаты.

Девушки быстро разобрали постели, Софья показала, где находится душ на первом этаже, и уже через час девушки мирно улеглись.

Аленка улыбнулась – ей вдруг вспомнилось старое гадание.

– На новом месте приснись жених невесте, – прошептала она и тут же уснула.

Во сне сна шла куда-то вперед. Ее во сне звал чей-то зов, и именно на него она и шла.

Она вышла на пространство, напоминающее стеклянный лабиринт, и по этому лабиринту бегало множество животных, которые никак не могли из этого лабиринта вырваться. «Помоги нам!» – кричали они, – «Выведи нас отсюда!»

«Но как?» – растерялась Аленка. – «Что мне нужно сделать?»

«Найди себя, и найдешь нас», – пришел ответ.

Аленка пошла обходить этот лабиринт, чтобы найти хотя бы вход в него. но тут путь ей преградила бабушка Елена. «Не ходи туда, внученька, пропадешь! Как твоя мать пропала в нем».

«Но бабушка! Я могу им помочь! Я должна им помочь! Ты же всегда меня учила, что людям надо помогать!» – воскликнула Аленка.

И бабушка сникла. «Да, учила. И мать твою так же учила. После чего и потеряла ее, такую сердобольную. Только ты одна у меня и осталась. Но и тебя не удержу. Вижу, кровь проснулась, пора тебе становиться собой».

Она дернула кулон, который висел на груди девушки, и Аленка стала превращаться в кошку. Но какую-то очень уж большую. Со светлой шерсткой, с широкими сильными лапами. Она очень напоминала пуму на Аленкином кулоне. «Да, я пума», – решила Аленка.

Она снова шагнула к лабиринту, и снова путь ей преградили.

На сей раз это было животное. Тигр.

«О! – басисто промурлыкал тигр, – какие кошечки у нас тут ходят. Ты мне нравишься. Будешь моей парой?»

Но Аленка чувствовала опасность и лживость этого зверя. Интуитивно она уже откуда-то знала про него, что он ей не пара, слишком уж он коварен, хитер и ненадежен. И не чувствовала к нему никакого влечения.

Она шарахнулась в сторону, пытаясь его обойти, но тигр не отставал, пытаясь ее укусить. И Аленка-пума испугалась. Она знала, что, укусив ее, он поставит на ней метку, и тогда ей придется стать его парой.

В этот момент между ей и тигром влетел еще один хищник породы кошачьих. Ягуар. Он был даже крупнее тигра, и возвышаясь над ним, прорычал: «Отвали! Это моя пара».

«Но на ней нет ничьей метки», – зашипел тигр.

«Это только потому, что она только что обратилась. А нашел я ее еще до обращения. Так что по праву первенства, и по притяжению крови – она моя».

Пума Аленка была согласна. Она сразу почувствовала к этому ягуару безоговорочное доверие, и притяжение. Как будто знала его всю свою жизнь. И была готова идти за этим ягуаром куда угодно. Это было так… гармонично? естественно? правильно? Аленка не могла подобрать слов, но чувствовала, что пума и ягуар должны быть вместе, и только этот партнер для нее – идеально подходящий.

И тут тигр прыгнул на пуму, пытаясь поставить метку. Она закричала от страха, ягуар метнулся в прыжке ему наперерез…, и Аленка проснулась.