Kitobni o'qish: «Рожденный вне Программы», sahifa 5
Ценность предположительной планеты не подлежала измерению в цифрах. По приблизительным подсчетам ее ресурсы могли обеспечить жизнедеятельность Великой Платформы на столетия. Но везунчик «Омикрон» столкнулся с непреодолимой преградой…
Глава двенадцатая. «Без обратного билета».
Сложно было понять предысторию четвертой попытки Поисковика 15, поскольку таким особям как я, рожденным вне Программы, запрещено заниматься точными науками и приобретать любые теоретические и прикладные познания в этой сфере.
Для меня были доступны только древние безвредные для Общества, но бесполезные тексты, сохранившиеся мысли и фантазии далеких веков. Великое Общество гуманно, и не лишило рожденных вне Программы минимального доступа к информационному полю.
Нас, изолированных от Общества, надо было чем-то занимать.
Как выяснилось, это решение принесло Обществу определенную пользу. Наши аномалии и несовершенства, подпитанные древней мудростью слова, вылились в стихи, сказки, музыку, мысленные картины, фантазии и фильмы…
…Федя учитывал абсолютную чистоту моих технических познаний, но даже адаптированная на детский уровень информация не входила в мою гуманитарную и несовершенную голову.
Члены экипажа понимающе кивали: «внепрограммник, что возьмешь?».
Мощность, возможности и оснащение Поисковика позволяли легко резать планеты на части, отбирать, сортировать полезную материю и доставлять небесные тела в зону Великой Платформы…
Невыполнимых задач для «Омикрона» не существовало. До момента обнаружения неизвестного тела.
Три раза Поисковик 15 подходил вплотную к вожделенному объекту и не мог пройти ничтожное для его мощности расстояние до входа в гравитационное поле. Обнаруженное космическое тело создавало вокруг себя силовую преграду, неизвестного происхождения, непреодолимую даже для мощного «Омикрона». Условно это необъяснимое пока явление получило обозначение «Стена».
Мой разум старался убежать от ясно вырисовывающейся мысли, которую прятали от меня члены экипажа, андроиды и Федя, в том числе.
Не учли люди и машины, превосходящие меня по интеллекту и знаниям, того, что не проживали и не могли понять.
За счет чего выживают такие, как я, рожденные вне Программы? Как наша генетическая ущербность развивает несвойственные совершенным людям способы обработки информации.
То, что называли в древности шестым чувством, интуицией было для меня реальным инструментом выживания.
Все сложилось и не вызывало сомнений. Великое Общество выдало мне билет в один конец. Игры в «талисмана» закончились. Я не талисман, не идол, а жертва. Подношение, выкуп, заложник, кто угодно, но мой полет закончен…
Мне стали понятны неожиданные «откровения» Феди, его смелые рассуждения о странностях людей, беседы под «зонтиком», игры с фильтром…
Вся эта информация останется со мной, а мне, судя по всему, осталось недолго.
Глава тринадцатая. «Элите скучно»
Я вспомнил наш последний разговор с Федей о правящей элите Великой Платформы. Логично в тот вечер было поинтересоваться у андроида: «А зачем вообще элите содержать человечество, которое ничего не производит, а только потребляет?».
Федя согласился со мной, что, действительно, только андроиды обеспечивают весь цикл жизнедеятельности Платформы и человеческий труд не нужен вообще.
«Рожденные по Программе выбирают себе занятия по собственному вкусу, большинство предпочитает ничем не заниматься. Хотя некоторым особям нравится выполнять роли префектов, судей, пилотов, учителей, докторов и так далее. Но только роли. Они ничего не решают и не умеют. На любую даже непредсказуемую ситуацию Великая Программа выдает идеальное решение. Воплощают это решение андроиды.
Для чего же элите содержать человечество? Между членами элиты власть идеально уравновешена, численность рожденных по Программе строго лимитируется. Не только исчезновение, но даже критичное сокращение особей, рожденных по Программе, может нарушить выверенный Великой Программой баланс.
Представьте, Ваня, что элита осталась наедине с андроидами, которые ничего не хотят, не добиваются, ни к чему не стремятся.
Тогда, во-первых, элита, состоящая из равных друг другу особей, перестанет быть таковой. Сладости власти никто не отменял. Ну, не будет же элита довольствоваться поклонением машин?
Во-вторых, элите тоже нужно чем-то себя занимать – управлять, слегка менять незначительные законы, награждать или наказывать.
Например, последний проект о частичном допущении «внепрограммников» в Общество, позволил нам с Вами вести весьма приятные беседы.
И в-третьих, элита, состоит исключительно из родственников разной степени родства. Если запретить возможность проникновения в члены высшей власти простым людям, это приведет к биологическому вырождению элиты.
Да, и скучно без людей, даже нам андроидам. Они забавные. Шутка, Ваня».
Вот такие мысли посылал мне Федя, твердо зная, что не будет «ни суда, ни следствия» за его запрещенные откровения, потому что единственный свидетель и возможный обвинитель его проступков никогда не предстанет перед Судом Общества.
Глава четырнадцатая. «Сделка»
Планета была населена. Космическому телу, к которому мы приближались, очень повезло, что оно не было обнаружено в ранний период существования нескольких Платформ.
В эпоху конкурирующих друг с другом Платформ, каждой со своими законами и правительством, интересы и права других форм разума и жизней мало что значили.
Первые Поисковики вели себя агрессивно, как по отношению друг к другу, так и к обитателям других космических тел. Только после создания единой Великой Платформы был принят закон «О ненанесении необоснованного ущерба любым формам разума и жизни».
В настоящее время с «населением» планеты приходилось считаться. Видимо, поэтому Поисковик не имел права действовать жестко.
На эти мои юридические изыскания Федя только усмехнулся.
Видимо дела мои были безнадежно плохи, потому что Федя, как участник трех предыдущих экспедиций нисколько не стесняясь, поведал, что Поисковик 15 уже два раза пытался применить не только всю свою мощь, чтобы пробить преграду планеты, но даже пытался задействовать военный потенциал корабля.
Это было в третью экспедицию «Омикрона». В ответ защита планеты перешла к активизации обороны – Поисковик 15 был отброшен с неимоверной силой. Все на борту попрощались с жизнью, но как ни странно, особых повреждений Поисковик не получил. Одномоментно с ударом экипаж «Омикрона» получил послание о том, что это был всего лишь легкий щелчок, и что при следующей попытке вторжения фатальные последствия грозят не только нарушителям, но и самой Великой Платформе.
Также «добрые обитатели» уведомляли, что им известно о трудностях, которые испытывает Великая Платформа, разрушившая дарованную им планету, растащившая «по карманам» чужие небесные тела и находящаяся на данный момент в «подвешенном состоянии».
По Закону Великой Платформы такое заявление считалось оскорблением Общества, его Великой Истории и должно было бы повлечь последствия для обидчика, кем бы он ни был.
Но «наверху» смолчали, учтя возможные «трудности перевода и разность менталитетов». С такой силой Великое Общество еще не сталкивалось, и противопоставить ей пока было нечего.
Тем более, из конфликта можно было выйти красиво, поскольку «той стороной» был предложен безальтернативный и в то же время выгодный для Великой Платформы вариант.
Глава пятнадцатая. «Прощай, Родина!»
Поисковик подошел вплотную к Стене.
Условия сделки были таковы: обнаруженная Поисковиком 15 неприступная планета добровольно отдавала ресурс, достаточный для поддержания жизнедеятельности Великой Платформы в течение семидесяти лет. Взамен чужой планете должна была быть доставлена одна взрослая живая здоровая особь мужского пола, рожденная вне Программы.
Несмотря на смехотворность цены, запрошенной за ресурсы, Платформа пыталась торговаться, ссылаясь на принципы гуманизма и бесценности разумной жизни. Обнаруженная планета ответила, что никакие дополнительные условий, оговорки и дополнения к сделанному ранее предложению не принимаются и не обсуждаются.
Это означало, что чужаки после моей «доставки» имели право делать со мной что угодно: разобрать на части, ставить эксперименты, содержать как диковинное животное или принести в жертву местным богам. Технологическая мощь вполне ведь могла сочетаться с дикими обычаями. «Дикими» для нашего восприятия, а для другого разума и разумения «традиционными», например.
Я даже не задавался вопросом «почему я?».
Наверное, полагалось дрожать, обливаться холодным потом, просить пощады…
Но, как ни странно, я не испытывал особенного страха, сердце не выпрыгивало из груди и не уходило в пятки, дыхание было ровным.
Никакого героизма в моем поведении не просматривалось, просто я прекрасно понимал, что в данный момент шансов выжить на чужой враждебной планете среди другого разума и форм жизни у меня больше, чем на Поисковике. Я «слишком много знал». Могло же случиться, что я не подойду «заказчикам» по каким-то параметрам и меня вернут, как «некондицию». Что тогда? В лучшем случае на Поисковике обнулят мою память, то есть вернут в состояние новорожденного. И все равно Большому Контролю должен быть предоставлен мой мыслепоток за все время экспедиции. Он будет сличаться с мыслепотоками экипажа и андроидов, в том числе и Феди. Мое исчезновение – лучший и самый безопасный вариант для всех. А потом, как я дорого оценен – в семьдесят лет «безбедной» жизни Великой Платформы! Должен испытывать гордость!
Интересно, сколько бы стоила особь, рожденная по Программе?
«Нисколько» – включился в мои рваные мысли Федя: «Эти вырожденцы их не интересуют».
Глава шестнадцатая. «Обмен»
По включенному «хозяевами» для обмена туннелю пролетели в сторону Поисковика обещанные грузы. Планета выполнила свои обязательства…
С «живым товаром», то есть со мною, было сложнее и времени на безопасную доставку для сохранения «кондиции» требовалось больше.
…Федя сопровождал меня по тянущему нас в сторону «хозяев» коридору. Внезапно андроид, пытавшийся подбодрить меня шутками собственного сочинения, отключил программу выражения эмоций и передачи мыслей. Теперь меня сопровождала бездушная машина, но таковой она ведь всегда и являлась. Доверительные беседы андроида были всего лишь убаюкиванием для наивных несовершенств…
Я не должен был бы это почувствовать, но ясно ощутил, что Федя, (я все еще называл это существо человеческим именем), начал накрывать меня изолирующим «колпаком». Программа «колпак» не только препятствовала приему и передаче мыслей и эмоций, она полностью отключала мозговую деятельность человека.
