Kitobni o'qish: «Сиблинги-миблинги»

И вот результат: я лежу в постели, вцепившись в жестяную коробку с шоколадными конфетами, вцепившись в края коробки так крепко, что на пальцах остаются красные следы. Нет ни одного шанса, что я отдам эту коробку. Я знаю, что там внутри. То, что возможно только на Новый год: целая куча разноцветных сосалок, шоколадные «Мишки на Севере», хрустящие вафли в блестящих обертках, «Коровка» – самая любимая из конфет.

Я не могу съесть их, и этот факт огорчает меня до невозможности. Я прижимаю коробку к груди, как самое родное существо на свете, она уже теплая, она тут, вместе со мной, под одеялом. Я смотрю на стену, на обои, которые давно уже изучила до мелочей, до каждого изгиба каждого нарисованного цветка. Я говорю себе: все будет хорошо, Таня. Нет никакой опасности. Он блефует. Он – это мой старший брат.

Разница в шесть лет – это очень много, когда тебе самой всего шесть. Мне шесть – ему двенадцать. Он получил точно такую же железную коробку, как и я, но я все равно опасаюсь. Знаю его. Помню, как он подлетает, подобно коршуну, и со словами: «Ну-ка, дай-ка попробовать» откусывает половинку моего мороженого. Свое-то он уже слопал. Я реву, а брат смеется. Ему двенадцать, и он – мальчишка. Я учусь есть мороженое очень-очень быстро.

Коробки нам подарили в Доме культуры, на елке, куда нас водил папа. Брат елок не любит, считает себя уже слишком взрослым и на предложения Деда Мороза поучаствовать в конкурсах презрительно отворачивается. Но он должен следить за мной, и он любит конфеты. В этом мы с ним со-ли-дар-ны. Сложное слово.