Kitobni o'qish: «Как это – быть под мухой? Книга вторая. Серия «Байки кота Коврика»»

Без кота и жизнь не та…

Эта история о самом ленивом коте не выдумка. Он и сейчас, лёжа на диване, бороздит мысленно просторы Вселенной или ещё чего-то там.

Рыжая полосатая кошка, сродни масти тигрицы, – окотилась и, зализывая родовые раны, полагала, что все котята явились на свет.

Вдруг нежданно-негаданно высунулась голова последнего из помёта. Шмякнувшись оземь, малыш чуть слышно запищал: «Здра-а-сти! Не жда-а-ли?» – дрожал его голос.

Первая претенциозная мысль последыша, а это был кот, сформировала неуживчивый характер у новоиспечённого жителя планеты Земля. Представ впервые пред роднёй, он первым делом высказал всё, что думает о них:

– Вы, родственнички, совсем озверели! Почему меня никто не разбудил? Как вы могли оставить меня, беспомощного, в полной темноте? Хотя бы в бок толкнули, что пришла пора предстать перед мамой. Я родился последним. Это факт. А значит, я самый маленький и вы обязаны мне во всём помогать. Предатели! – крепыш выговорил сложное слово по слогам и бубнил, бубнил, стеная родню: – Я делил с вами место в мамкином животе, а вы, хлебнув воли, немедля забыли обо мне. Мало того, что притесняли, толкались, почём зря, а потом в самый ответственный момент бросили на погибель. Вот чуток подрасту, – отомщу вам.

Оказалось, что малыша хлебом не корми, а дай поскулить.

С такими лукавыми мыслями уродился плутоватый и знаменитый байками кот.

Мамаша тем временем почистила отщепенцу шёрстку, тщательно вылизав его, как и остальных полосатиков.

В надежде подкрепиться, он, встав на дрожащие лапки, с силой растолкал уснувших братьев и сестёр и примостился к тите. Дотянувшись до заветного соска, малыш отчаянно тягал его из последних сил. Но титя оказалась пуста. Сородичи не оставили ему ни капли еды. Донельзя намаявшись с добыванием молока он, чтобы не умереть от голода, повис на мамке, вцепившись будто вошь, чтобы позже, как следует подкрепиться. Перед тем как уснуть, он строил планы:

– Пусть сейчас и пустая мамкина титя, но моя. Я теперь первый, кто досыта поест молока.

Отогревшись в пушистых объятиях кошки, потомок всё же забылся сном и, посапывая, тешился надеждой натрескаться до икоты. Тёплое мамкино пузо, было для него всем миром. Котёнку приснилась круглая, как арбуз, молочная железа. Он был настойчив в желании опустошить её первым. В дрёме он, то отчётливо слышал храп, то попискивание неблагосклонной к нему родни. Всю ночь у него сводило живот от голода, и он окончательно пробудился, и с жадностью потягал мамкин сосок, из которого полился нектар – жирное молозиво. Сластёна в жизни ничего вкуснее не ел, потому что вообще ещё не ел. Усердно работая челюстями рыжик, наскребав напёрсток еды, насытился и уснул. Отвалившись, словно насосавшийся крови клещ, он уступил место брату. Котёнок не просто уснул, а спал прямо-таки мертвецки, хоть куда хочешь уноси его, – не услышит.

Он бы рос счастливо, но всегда совал нос во все дыры. Из-за чрезмерного любопытства малыш часто влипал в неприятные истории. Борьба за выживание и место под солнцем научили его быть стойким к невзгодам и выносливым к голоду. Спустя десятилетие темперамент кота поутих, интерес к неизведанным далям канул в лету, и на смену пришли философское спокойствие и отрадная лень.

Теперь этот жирный, потерявший талию кот, жил только мечтами и воспоминаниями о былом. В зрелом возрасте его лень достигла такой абсурдной глубины, что он ел бы даже лёжа у миски. Если бы не естественные надобности, он так и валялся бы у порога, урча под нос любимые песни. Чаще всего размышления славного кота сводились к главной мысли: «Если бы я был…».

Итак, вот вам рассказ от первоисточника.

Как это, – быть под мухой?

О чём это я разглагольствовал в первой части сборника? О встрече со злобным гавкуном и об откушенном ухе, – рассказал. О любви с первого взгляда к киске с «Титаника» – тоже. Вспомнили? Это когда моряк мне хвост чуть не оторвал, а потом пытался утопить, как Му-му. О любовном треугольнике не забыл поведать, оставив ревнивцу в подарок клок своей шерсти.

Начну сегодня пересказывать непривычно жуткие историй пращуров. Как же без них. Дайте мне пару минут, чтобы структурировать мысли. А пока послушайте притчу о том, как появились коты.

*

Тысячу лет назад пришёл человек к богу и упал ниц, дабы не осквернить взглядом святой лик. Непрестанно талдыча под нос прощение за беспокойство, он целый час лбом долбил пол, пока на месте ударов не вздулся шишак. Богу надоели самоистязания посыльного, и он его спросил:

– Чего ты хочешь, раб божий?

Тот трясущимися руками подал Всевышнему челобитную и протараторил:

– О, Господи! Защити мой, полный провианта, ковчег от крыс. Они заполонили судно и шныряют по всем углам…

Ещё долго он стенал о своих страхах и несчастье, пока не понял, что ответа не последовало. Тогда мужик поднял голову, заткнулся на пару секунд, перекрестился, покланялся дюжину раз, не вставая с колен, и решил, что, наверное, слишком мало и слабо бил челом о пол у ног Отца. И продолжил челобитную с рвением. Однако, не рассчитав силу, он с маха саданулся головой о гладко отшлифованный мрамор и вмиг обрёл косоглазие. На месте удара вспух второй гузак и засинел. Потерев место ушиба, он вернулся в исходное положение. Склонив голову, он почти сложился вдвое и, соединив ладони перед грудью, стал причитать:

– Грызуны опустошат все съестные запасы в трюме, пока я доберусь до берегов Индии, и матросы умрут от голода.

Бог прокашлялся и посоветовал:

– Будете крысами питаться…

Человек приподнял торс, воздел руки и взмолился:

– Спаси! Господи! Торговцы ждут мой товар… – и тут его снова понесло.

Господь ударил ногой об пол. Установилась гробовая тишина. Человек испугался и стал мерно раскачиваться, будто маятник. Достигнув амплитуды неустойчивости, окосевший от горя проситель, потеряв равновесие, завалился на бок, но не упал, потому что успел опереться на руку. Обезумевший от горя, он подполз на коленях к ногам Владыки. Затем поднялся, опираясь на хитон бога, пригладил длинные взлохмаченные волосы, скрестил руки на груди и, не поднимая головы, зашагал перед носом Господа, – туда-сюда. Бог следил за человеком, пока тот не закружил ему голову. Пошатнувшись, Владыка ступил на пару метров в сторону, чтобы бедолага не врезался в него. Капитан же начал озвучивать здравую мысль, не прекращая мельтешить перед всевидящим оком:

– Я полагаю… – осмелев, он мельком взглянул на святой лик старца, почесал затылок и продолжил: – что грызуны от обильной кормёжки, будут плодиться быстрее блох.

– Вряд ли… – ответил бог и, отзеркалив попрошайку, –почесал затылок.

Оба замолчали. Пауза затянулась. Раб ожидал решения, глядя в светлые глаза Повелителя. Ему было уже всё равно, где погибнуть. А старик, оглаживая бороду рукой, бормотал что-то невнятное. Человек же, была не была, пояснил:

– К концу путешествия на корабле останутся только полчища крыс! – перед глазами мужика всплыла обрисованная им картина заполоненья посудины пасюками. Торговля была единственной материальной опорой для семьи торговца.

Бог выглянул в окно, окинул взглядом царство-государство и возразил:

– Все божьи твари хотят плодиться, не так ли?

Человек кинулся к ногам бога с лобызаниями и, цепляясь за одежды и сандалии, рыдая вопрошал:

– Помоги, Господь мой! Помоги…

Озадаченный мольбами коленопреклонённого подданного, бог, пожимая плечами, отступал под натиском раба, пока спиной не упёрся в колонну.

Дилемма в том, что Всевышнему было жалко всех божьих тварей и человека в том числе. Он бы обратился за помощью к начальству, да умнее и выше по статусу никого не было. Он прогулялся по периметру роскошного зала, вышел на балкон и полил из лейки кактусы, которые вмиг расцвели алыми цветами. Покормил птиц, наградив их птенцами. Встряхнул облака, чтобы полил дождь. Жизнь внизу обрядилась в яркие краски. Затем хозяин метнул молнию, чтобы разжечь камин. Вернулся к капитану и громогласно оповестил:

– Эврика!

Человек замертво лёг от силы голоса. Бог подскочил к упавшему и ударил его по груди в месте, где трепыхалось сердце. Горемыка тут же ожил.

Мысль создателя была великолепна. Взъерошив руками тугие многовековые кудри, он снова громыхнул, прикрыв рот рукой, дабы снова не убить просителя:

– Так тому и быть!

Мужик, думая, что прогневил бога, от страха закрыл голову руками, чтобы её не лишиться.

– Помогу тебе! Так и быть… – Творец поднял с пола напуганного мужичка. – Моя новая идея безупречна. Я решил, что пора сотворить новое существо.

Боженька щёлкнул пальцами и перед ними явился лев. Когда тварь оскалила пасть, показав острые клыки, он и сам вздрогнул от неожиданности. Зверь зевнул до корня языка и уставился на капитана, пронизывая его взглядом. Тряхнув гривой, животное нацелилось подойти ближе и дерзко зарычало. Мужик подпрыгнул и, вжав шею в плечи, чуть не испачкал штаны. Царь зверей брезгливо скорчил мину, когда смрадное облако, выпущенное человеком, достигло его чуткого носа. Впервые тварь пожалела о том, что обладает острым нюхом. Бог хохотнул в седую бороду и, с хитрым прищуром, понаблюдал за питомцами. Оценив по достоинству горделивую осанку звериного тела, состоящего из одних мышц, он по-отцовски похлопал мускулистую спину храброго хищника, который всё ещё свирепствовал, что его напрасно побеспокоили. С жадностью глядя в сторону провианта, свалившегося в полуобмороке на пол, зверь в два прыжка оказался рядом. Бог жестом остановил льва и, нагнувшись над ним, прошептал в чуткое ухо:

– Будет тебе рычать! – и крепко ухватил разъярённого льва за космы. Удерживая сильное животное, он, указав на готового к прыжку зверя, предложил: – Вот! Отличный экземпляр! Капитан, забирай этого мерзавца на борт. Эта тварь защитит провиант от крыс и воров… Гляди, какие мускулы!

– Боже! Пощади! – мужчина бросился к ногам бога и, прослезившись, умолял: – Этот отважный голодный зверь вмиг сожрёт мою команду заодно с крысами!

Господь задумался и, чтобы лучше мыслилось, устремил взгляд в небо. Ещё полчаса он побродил по апартаментам. Практика ни раз доказывала, что, когда перебираешь ногами, в светлую голову приходят умные мысли. Сумасбродный проказник и выдумщик бог, спустя время, ответил:

– Думаю, что ты прав, человече… тогда вот что…

Владыка захватил из холщового мешка горсть острого перца и взмахом руки сыпанул в ноздри оскалившемуся зверю. Лев лихорадочно затряс густой гривой и, смахнув увесистой лапой жгучую пыль с носа, так сильно чихнул, что из его пасти, будто мяч, выкатился клубок, который затормозил у ног собравшихся. Освоившись в пространстве, мокрый комок тщательно вылизал слипшуюся шёрстку. Каково было удивление присутствующих, когда неопрятное облезлое существо обратилось в симпатичного питомца.

– Вот тебе раз! Таких тварей я ещё не видывал, – новый хозяин радовался чудо-подарку, предполагая, чем тот сможет помочь команде на корабле.

Мокрая крыса распушилась и, лоснясь рыжей шерстью, грациозно прошлась. Зверь походил на льва, только в разы меньше и без гривы. Человек нагнулся, погладил животное и взял на руки.

Глядя в лицо будущего хозяина, типа «лев» обнюхал ему область подмышек и, лизнув в нос, протяжно пропищал:

– Мяу-у!

– Пусть это будет кот! – уточнил бог.

Новый хозяин выпустил его с рук на пол.

Рыжик скакнул и погнался за грызуном, который прятался в укромном месте. Через полчаса, замученная котом крыса была повержена и валялась с распоротым брюхом у ног человека. От радости, человек поманил кота, нагнулся и погладил за отличную службу: