Kitobni o'qish: «О размышлении»

© Централизованная религиозная организация Конференция монашествующих Католической Церкви, 2017

© НО Издательство Францисканцев, 2017

* * *

Предисловие к русскому изданию

Может ли книга, написанная 900 лет назад, быть жгуче актуальной?..

Когда мы около года назад приняли решение перевести De Consideratione святого Бернарда Клервоского на русский язык, меня спросили, может ли в средневековом сочинении быть что-либо действительно интересное для людей нашего времени. Мы, историки, привыкли (и обоснованно) думать о прошлом как об источнике многих сокровищ, которые надо открыть как можно большему числу людей. Пытаясь это сделать, мы почти всегда сталкиваемся с одним значительным препятствием – с господствующим в нашем современном обществе менталитетом, которому свойственна склонность к преходящему, новому и непосредственно актуальному. Даже идя в супермаркет покупать продукты, мы смотрим на срок годности, чтобы не получить неприятный сюрприз. Все старое теперь кажется ненужным, вышедшим из употребления, мертвым, лишенным всякого интереса и даже опасным.

Эта книга – своего рода вызов. Мы приглашаем читателей снять печать с этого старинного «продукта», не соответствующего, так сказать, законам «здорового потребления». Надеюсь, они отважатся открыть книгу и погрузиться в чтение и размышление над прочитанным. В этом случае они тотчас заметят, что темы, которые затрагивает гениальное перо святого Бернарда, – это вечные вопросы о человеке, и их осмысление Бернардом, его советы и интерпретации неизменно важны и ценны. Это один из тех трудов, которые не теряют ценность с исчезновением исторического контекста, в котором они появились на свет. Он создан для того, чтобы мы положили его в хранилище своей души и могли время от времени пригубить его вино – выдержанное и вместе с тем молодое, ведь это, как говорил Фукидид о подлинно исторических творениях, нечто, «приобретенное навсегда».

Интересно, что всего за несколько месяцев до того, как Папа Бенедикт XVI привел в недоумение весь мир, оставив римский престол, один немецкий журналист, Петер Севальд, бравший интервью у Папы, сказал ему следующее: «По мнению святого Бернарда, Папа во всех своих заботах и делах должен уметь видеть целое, сохранять дистанцию и способность принимать решения перед лицом неизбежных злоупотреблений, в особенности неизбежных в папском окружении». Как вы догадались, эти слова – цитата из книги, которую мы предлагаем вашему вниманию.

Из ответа Бенедикта XVI совершенно ясно, что, во-первых, этот труд святого Бернарда хорошо ему знаком; во-вторых – что он его высоко ценит. Вот что он ответил: «Главная тональность – действительно та, о которой Вы сказали: нельзя с головой уйти в деятельность! Ведь делать нужно настолько много, чтобы можно было трудиться без передышки. Не потеряться в деятельности – значит сохранить consideratio, проницательность, умение видеть ясно и вглубь, внутреннее взвешивать… Чтобы сохранить эту цельность видения, внутреннюю сосредоточенность, которые дают возможность увидеть самое главное, Папа в самом деле должен отдать многое в руки других людей». Быть может (это наше личное мнение), на его решение оставить римскую кафедру «в руках других» в какой-то степени повлияли размышления над текстом святого Бернарда.

13 марта 2013 года, тоже совершенно неожиданно почти для всех, преемником Бенедикта XVI на кафедре святого Петра был избран архиепископ Хорхе Марио Бергольо, взявший имя Франциск. После VII века это первый Папа не европейского происхождения; вдобавок, первый Понтифик из Общества Иисуса. С первого момента своего появления на балконе базилики Святого Петра и до сих пор он не перестает всех удивлять. Его представление о пастырском служении преемника апостола Петра, стиль жизни, его красноречивые и для многих вызывающие поступки и жесты, его внутренняя близость с простыми людьми, отказ от всякой помпы и проявления власти, его намерение направить всю Церковь, в том числе Римскую курию, на служение евангелизации и на заботу о бедных, – все это вызывает самые разные и противоречивые реакции. Некоторые обвиняют его в новаторстве и революционности, в забвении церковных традиций. Трудно сказать, знаком ли Папа Франциск с этим сочинением святого Бернарда, но очевидно, что многие его действия, вызывающие такое внимание и изумление, совершенно отвечают духу книги, которую мы представляем. Уже поэтому интересно было ее перевести.

Само создание книги было продиктовано желанием святого Бернарда помочь человеку, который не был ни расположен, ни подготовлен к исполнению тяжких обязанностей епископа Рима и вселенского пастыря. Эти страницы написаны для Пьетро Паганелли, монаха-камальдула из Пизы, который затем, восхищенный духовной силой святого Бернарда, поступил к нему в аббатство Клерво, где принял имя своего духовного наставника и друга. Когда Папа Иннокентий II попросил прислать в Рим нескольких монахов из Клерво, святой Бернард во главе небольшой делегации отправил своего тезку. Цистерцианцы поселились в монастыре Святого Анастасия (ныне аббатство «У Трех Фонтанов»), где аббат Бернард очень скоро стал предметом всеобщего уважения и любви. В 1145 году во время народного возмущения Папа Луций II был убит брошенным в голову камнем. Его преемником кардиналы избрали Бернарда, аббата монастыря Святого Анастасия, взявшего себе имя Евгения III. Его избрание было неожиданным для всех, потому что этот человек был простым монахом и не имел ни административного опыта, ни опыта работы в Римской курии. По какой причине кардиналы его избрали, до сих пор неизвестно. Может быть, в той неспокойной и чреватой мятежом атмосфере они подумали, что только святой и смиренный человек сможет спасти положение римского престола.

Святой Бернард Клервоский, который тоже не ожидал такого исхода дела, написал избравшим Папу кардиналам: «Да простит вам Бог то, что вы сделали (…). Вы втянули в общественные дела и швырнули в водоворот бесчисленных хлопот человека, который бежал и от того, и от другого (…). Неужели не нашлось среди вас мудрых и опытных людей, способных нести бремя понтификата? По правде говоря, нелепо, что вы выбрали столь уничиженного и некрепкого силой человека надзирать за королями, править епископами и располагать царствами и империями. Не знаю, считать ли случившееся неразумием или чудом» (Письмо 237). Вместе с тем Бернард сразу с полной искренностью пишет своему духовному сыну и другу, новому Папе: «Если тебя посылает Христос, помни: ты призван не для того, чтобы тебе служили, но чтобы послужить. Надеюсь, Господь сподобит меня быть свидетелем того, как Церковь возвращается к временам, когда Апостолы закидывали сети, желая уловить души, а не серебро и золото» (Письмо 238).

Итак, озабоченность несоответствием бывшего монаха выпавшим на его долю обязанностям была первой причиной, по которой Бернард взялся за перо. Кроме того, об этом попросил своего духовного учителя сам Папа Евгений III. Бернард принял просьбу очень близко к сердцу и посвятил ее исполнению львиную долю своего времени и сил в последние годы жизни, постоянно перечитывая и исправляя текст вплоть до самой смерти. Сам он считал эту книгу вместе с комментарием на Песнь Песней (который вскоре также будет опубликован в Издательстве Францисканцев) главными своими сочинениями.

С первых же слов Бернард откровенно говорит о противоречивых чувствах, которые его переполняют, но им движет любовь, которая видит не папскую тиару, а лицо любимого духовного чада, нуждающегося в совете и поддержке. Именно любовь к собрату, ставшему Папой, дает Бернарду возможность оставить все опасения и говорить искренне и от сердца. Как и всем его творениям, этому тексту присуща в высшей степени связная, стройная манера выражения мыслей, изящные переходы от одной темы к другой, ясность и убедительность аргументов, духовная глубина и пророческая сила обличения. Некоторые комментаторы сравнивали эту книгу с формой цистерцианских аббатств или храмов, которые отличаются строгой, но изысканной красотой, лишены ненужных декоративных деталей, соединяют в себе разные архитектонические элементы и почти неприметно создают ощущение удивительного гармонического единства.

Надеюсь, этих нескольких слов достаточно, чтобы побудить читателей принять вызов и взяться за чтение этой удивительной книги, которая – я уверен – не обманет ничьих ожиданий. Вероятно, многие найдут в ней ключ к верному пониманию нынешнего состояния Церкви; но несомненно, что она способна всем предложить духовный ориентир, помогающий, как Бернард советует Евгению III, распознать и осмыслить то, что «в тебе, над тобой, под тобой и вокруг тебя», то есть самих себя, то, что от нас зависит, то, что нас окружает, и то, что нас превосходит. Таков неизменный путь мудрости – вчера, сегодня и всегда.

Библия святого Бернарда

«Возможно, во всей христианской традиции нет ума, который бы воспринял Библию во всей ее совокупности и в деталях, причем не только сам текст, но и ход мыслей, так полно, как святой Бернард» (Й. Лортц). Действительно, Бернард настолько проникнут Священным Писанием и использует его так много и так необычно, что кажется, будто он не следует за ним, а опережает его. Переводя тексты Бернарда, мы видим, что он буквально дышит Библией, что Слово Божие явно или косвенно присутствует во всех его рассуждениях. Кто-то подсчитал, что примерно каждые две строки Бернард цитирует какой-либо библейский текст.

Часто мы сталкиваемся с расхождениями между библейскими текстами, которые приводит Бернард, и их русской версией. Более того, иногда его цитаты не совпадают даже с самой Вульгатой, которая лишь после Тридентского собора стала официальным текстом Католической Церкви. Какую же Библию использовал святой Бернард? И как? Прежде всего, нам следует понять, что для него Библия с детства была своего рода средой обитания. Для людей того времени, особенно для монахов, это была книга книг, не только писаная, но и слышанная, петая, неустанно повторяемая, знакомая почти наизусть. Так вот, прежде чем святой Иероним начал переводить Библию с греческого и еврейского на латинский язык, существовали разные варианты латинских библейских текстов. Эта латинская Библия, предшествовавшая Иерониму, известна как Vetus Latina. Возможно, уже во II в. и, несомненно, в III в. существовали переводы Евангелий, Посланий, Псалмов. Эта древняя версия Библии использовалась в основном в богослужении и у Отцов Церкви.

Нам известно, что у Бернарда был экземпляр Вульгаты, тщательно переписанный, исправленный и полный примечаний и толкований, сделанных им самим на полях. Но часто он использует не Вульгату, а другие известные ему переводы. Он чувствует свободу использования тех версий, которые больше соответствуют его размышлениям, позволяют глубже осмыслить свой духовный путь.

свящ. Мариано Хосе Седано Сьерра CMF

Пролог

Святейший Отец Евгений, я желал бы написать для Вас нечто, что могло бы Вас наставить, быть Вам приятно или утешить Вас. Но я колеблюсь, не зная, делать это или нет: мысль о величии Понтифика и моя сердечная склонность сдерживают это желание и вместе с тем пробуждают его еще более, ибо, когда первая побуждает меня к сдержанности, вторая заставляет высказаться. В эту борьбу вмешивается также Ваше снисхождение, но не для того, чтобы требовать, как оно имело бы право, а для того, чтобы смиренно просить меня написать. Как я могу оставаться в нерешимости, если Ваше величие снизошло до меня? В конце концов, какое значение имеет то, что Вы вознесены на кафедру святого Петра? Даже если бы Вы, носимый на крыльях ветра, попытались выскользнуть из моего сердца, Вам бы это не удалось. Для него Вы – не господин, а возлюбленный сын, даже в тиаре Понтифика. Впрочем, тот, кто любит, естественным образом повинуется; ему приятно исполнять волю другого, а поскольку он повинуется совершенно бескорыстно, то и почитает добровольно. Впрочем, о многих ли можно так сказать? Сколькие действуют только из страха или тщеславия, рассыпаются в излияниях преданности, тогда как сердце их полно злых чувств! Внешне они преданны, но когда в них нуждаются, никто не знает, где их искать. Не так любовь, которая никогда не перестает (см. 1 Кор 13, 8). Что касается меня, хоть я и не должен уже быть для Вас матерью, я испытываю к Вам материнскую нежность. Вы столь глубоко вошли в мое сердце, что теперь почти невозможно вырвать Вас оттуда. Так что возвышайтесь до небес, сколь Вам угодно, или спускайтесь на дно бездн, если пожелаете, – Вам не избежать моей любви; я пойду за Вами, куда бы Вы ни пошли (ср. Лк 9, 57). Если я полюбил Вас, когда Вы были бедны, то не для того, чтобы разлюбить, когда Вы стали отцом всех – бедных и богатых. Ибо, насколько я знаю, чтобы стать отцом нищих, Вы сохранили нищету сердца, и перемена, которая произошла с Вами, никак не произошла в Вас. Мне отрадно думать, что высокое достоинство, которым Вы наделены, не изгладило Вашего прежнего состояния, а приложилось к нему. Вот почему я позволю себе давать Вам советы, пусть не как наставник, но как мать и друг. Быть может, меня сочтут безрассудным оттого, что я поступаю так, но полагаю, что могу прослыть таковым лишь в глазах тех, кто никогда не любил и не познал силы любви.

Книга I

Глава 1

Святой Бернард вместе с верховным Понтификом скорбит о том, сколь тот обременен многоразличными заботами

1. С чего мне начать? С Ваших занятий, ибо о них-то я более всего скорблю вместе с Вами и за Вас. Я говорю «с Вами», если Вы тоже о них скорбите, в противном случае я должен бы довольствоваться тем, чтобы сказать, что скорблю за Вас; ибо невозможно разделить с другим скорбь, которой тот не испытывает. Итак, если Вы скорбите, то и я с Вами; если нет, то я все же скорблю, и даже весьма, зная, что член, потерявший чувствительность, почти погиб, а также зная, какой дурной знак для больного не чувствовать своего недуга. Однако не дай мне Бог счесть, что таково Ваше состояние. Я слишком хорошо помню, с каким блаженством Вы еще совсем недавно предавались уединению; и не могу поверить, что Вы тотчас позабыли о нем и уже стали нечувствительным к столь недавней утрате. Когда рана свежа и кровоточит, она причиняет боль; а у Вашей еще не было времени зажить и утратить чувствительность. Так что согласитесь: у Вас довольно предметов для скорби и печали, ибо Вы каждый день переживаете потери. Если я не ошибаюсь, для Вас истинное горе чувствовать себя [как бы] вырванным из объятий своей Рахили¹, и всякий раз, как это происходит, Вы вновь страдаете. А когда же этого не происходит? Как часто Вы желаете чего-либо, но тщетно; Вы предпринимаете что-либо, но не можете довести до конца! Сколько усилий пропадает напрасно! Как часто Вам приходится страдать от мук рождения² и ничего не производить на свет! Двадцать раз Вы беретесь за что-либо, и всякий раз Вас прерывают; Вы прядете кудель, а нити рвутся прямо под пальцами. Так и говорил Пророк: «Дошли младенцы до отверстия утробы матерней, а [у нее] сил нет родить» (4 Цар 19, 3). Вы узнаете себя в этом, и вероятно, более чем кто-либо другой? Итак, позвольте мне сказать, что, если Вы дошли до того, что полюбили такой порядок вещей, то Вы – тучная шея Ефрема, которой приятно ярмо (см. Ос 10, 11). Однако нет, ничего подобного: чтобы было так, следовало бы оставить Вас Вашим превратным чувствам. Я от души желаю, чтобы ничто подобное не нарушало мира Вашей души; но вместе с тем не хотел бы видеть Вас равнодушным посреди всех этих занятий. Ничего так не следует опасаться, по-моему, как такого рода покоя. Вы полагаете, что до этого дойти невозможно, а я Вас уверяю, что Вы непременно дойдете до этого, если (как часто случается) привычка постепенно сделает Вас беспечным.