Kitobni o'qish: «Somnus»

Сон

1

– Доброе утро, мам. – говорю я сонным голосом, сидя на маленькой кухне. На столе – тарелка с жаренными яйцами и кружка кофе. Время 7:50. Глаза слипаются. Что неудивительно, спал часа 4, из-за того, что босс в последний момент сказал про важный отчёт.

– У тебя там все хорошо? Голос странный. – послышался обеспокоенный голос мамы по ту сторону трубки.

– Да, просто не выспался.

– Не забывай витамины пить.

– Хорошо.

Подобные вопросы и совету по жизни продолжались ещё минут 10, до тех пор, пока я не увидел время.

– Черт…

– Иван! – возмутилась мама.

– Извини, мне пора. Вечером позвоню. – проигнорировал её восклицание и сбросил звонок.

Второпях иду по улице. Мимо проносятся машины, люди, велосипедисты. Вот им, наверное, хорошо. Едешь себе, наслаждаешься утром. Может быть, он ещё и работает из дома. Не надо трястись в автобусе, сидеть в душной офисе, полном людьми, которым безразлична эта компания; которые ждут зарплаты, чтобы погасить задолженности по кредитам, ипотекам; все разговоры которых заключаются в обсуждении новых вещей, которых у них никогда не будет, событиями в политике, поведение шефа, возмущениями о низкой зарплате и что их тут не ценят. Вечерами приходят к семье, садятся за телевизор и засыпают там же. А на следующий день все повторяется. И так всю жизнь. Сейчас бы вместо всего этого ехать на велосипеде, наслаждаясь утром. Чувствовать ветер в волосах, приятную боль в мышцах. Заезжать за своим классическим капучино в любимую кофейню. Видеться с интересными людьми. И просто радоваться жизни.

Из грёз меня вывел гром. Небо серое, заполненное густыми облаками. Видимо, будет дождь, даже, может быть, гроза. А зонта нет.

Мокрый забегаю в двухэтажное здание из красного кирпича. Вокруг много людей. Кто то с документами направляется к начальнику, другой неспешно попивает чай, сидя на диване в зоне отдыха, третьи, как я, опаздывают. Пока нёсся, чуть не снёс с ног девушками с бумагами. Ещё б чуть-чуть и мы б повторили сцену из ромкомов, где в девушка с парнем сталкиваются,она роняет книжки, они вместе собирают их, соприкасаются руками и происходит дзынь. Но это не ромком. Подбегаю к своему рабочему месту. 8:35. Опоздал всего на 5 минут. Не страшно.

– Ваня, Ваня… – послышался за спиной голос начальника. Он уже полторы недели меня поджидает, чтобы тыкнуть в моё опоздание. Никто в офисе его не любит. Он заносчивый, не принимает новые идеи, живёт по принципу «и так сойдёт». А о его способностях руководителя просто промолчу. Поворачиваюсь. Грузный мужчина лет 50 с ухмылкой смотрит на меня. – Ставишь рекорд. Уже опоздания не на 10 минут. Так, ещё через месяцок и вовремя приходить начнёшь.

Сдерживаю вздох раздражения.

– Извините, дождь. – щёлочки карих глаз Олега Петровича блестели, прячась за толстыми щеками.

– Ты знаешь, чем это может закончится. – сказал он, пронзая взглядом душу. Потом взялся за подтяжки на уровне груди и пошёл читать нравоучения ещё кому-нибудь.

Сажусь за стол. Наконец можно выдохнуть.

–Ваня! – меня хватают за плечи и разворачивают на 180 градусов. Илья. Илья – высокий, красивый парень, полный жизнерадостности. Разговоры с ним всегда оставляют приятное послевкусие. Его лозунг по жизни «Только вперёд!». И он действительно так живёт. Ставит цели, добивается их. Конечно, немного завидую ему, но он много меня поддерживает и , в принципе, хороший друг. Ему я и рад, и не рад. Не всегда понимаю его оптимизма. – Знаешь последние новости?

Я отрицательно качаю головой. Он садится за соседнее кресло, по-хозяйски расположившись в нем.

– Олег Петрович уходит. – улыбнулся он, сверкнув ровным рядом зубов. Интересная новость.

– Серьёзно? Почему?

– Не знаю точно. По слухам, нашёл другое место, на ту же должность. – пожал плечами Илья и резко пододвинулся ко мне, обхватив меня рукой за плечо. – Знаешь, что это значит?

Я смотрел в упор ему в глаза. Капли с моих волос упали на его руку.

– Это твой шанс. – сверкающие льдом глаза подмигнули мне.

– Ну, не знаю. – пролепетал я, разворачиваясь к своему столу. На нем раскиданы бумаги, отчёты, на компьютер приклеены стикеры с важными данными. – Я как-то привык к этому. Обжился.

– Ты же этого хотел! – удивился коллега. – и я видел, как ты можешь решать проблемы, берёшь ситуацию в свои руки. Ты автоматически это делаешь. В тебя это заложено! Только почему-то не используешь свои таланты.

– Ты действительно так думаешь? – от его слов потеплело на душе. Будто кто-то внутри решил набрать горячую ванную с морской солью, пенкой. Создать приятную атмосферу.

– Да. – улыбнулся он. Пару секунд мы смотрели друг другу в глаза, после чего он сказал. – Ладно, я пойду. Обдумай все.

И я, наконец, принялся за работу. Работа у меня не сложная. Сидишь целый день за компьютером, делаешь отчёты. Конечно, не об этом я мечтал, будучи мечтательным юношей. Хотел быть на руководящей должности в компании, которая делает что-то хорошее для общества. Может быть. Даже открыть её самому. Вкладываться в развитие человечества. Оставить свой след в истории. Но в 25 все, что я делаю, сижу за компьютером, анализирую данные, делаю отчёты, чтобы компания по производству светоотражающих лент не прогорела. Это, конечно, не самая плохая компания. Такие ленты нужны. Для машин в основном. Но и не работа мечты.

– Зачем тебе это?– сказал Дима, выпуская сигаретный дым, после того, как я рассказал ему предложение Ильи. Мы стоим под навесом у входа в офис. Здесь, конечно, курить нельзя, но, когда в метре от тебя льётся ливень ничего другого не остаётся. Дима – второй и по последний коллега, с которым у меня получилось наладить контакт. Он полная противоположность Ильи. Всегда угрюмый, уставший от жизни, часто бездельничает. Не занимается собой. И в сравнении с ильей, у него ни с кем не получается подружиться. Со мной вышло по чистой случайности.

Я сам не курю. Пару месяцев назад у нас появилась традиция с Димой. Я прогуливался вокруг офиса. Был приятный солнечный день. Мне было хорошо. Сидя на скамейке, с закрытыми глазами слушая пение птиц, я услышал звук очень непохожий на другие. Открыв глаза, я увидел, что рядом приземлился худощавый парень и, издавая странные звуки, рылся в карманах. «О, нашёл!»– сказал он, вытаскивая пачку сигарет. «Ты не против?»– спросил у меня. Я покачал головой. И мы продолжили молча сидеть. На следующий день все повторилось. И на последующий. В один из дней мы разговорились. Так и зародилась наша традиция. Дима курит, а я сижу рядом, прогоняя из головы мысли о пассивном курении.

– Да, не знаю. Я не уверен пока.

– Ну, я б не стал рыпаться. Зарплата на твоей должности хорошая, если не планировать семью, а ты, по всей видимости, даже не думаешь об этом. А на должности начальника много ответственности. В случае чего, все шишки тебе. – сказал он, тыкая в мою сторону сигарету.

– Может ты и прав. – неуверенно сказал я, смотря вдаль. Под дождём изредка пробегали люди. Кто-то с зонтом, кто-то прикрывался курткой. Все хотели быстрее в тепло, в сухость. Дождь имеет такую черту характера – прогонять всех. Любит побыть один. Громыхать, литься, орошать землю драгоценной жидкостью, без которой все бы погибло. Отчего люди и дают ему побыть в одиночестве.

– Может я и прав. – заключил Дима, кинув окурок в неизвестном направлении.

Захлопнулась входная дверь. Первым делом, я кинул вещи на сушилку (под вечер дождь стал ещё сильнее). И пошёл набирать ванную. Только собирался перед ванной погрузиться в очередную игру, где ты – герой, на которого надеется весь мир. Спасать принцесс, драться с разбойниками. Но тут раздался телефонный звонок.

– Да, мам.

–Ты обещал вечером позвонить.

– Я только вернулся.

– Ох, обязательно оботрись вафельным полотенцем, что я подарила!

– Да, слушай, – начал я. – у нас в офисе появилась возможность повышения. Наш руководитель уходит.

– Ты же не собираешься пойти на его место? – перебил обеспокоенный голос мамы.

– Я обдумываю это.

– Сынок, дорогой, ты же знаешь, что у тебя нет данных руководителя. – она как будто хотела позаботиться, но прозвучало это не очень приятно. Так всегда. Когда я хотел быть старостой в университете, она говорила примерно то же самое. Не знаю, может она и права. – Только не обижайся на меня. Но не стоит. Потратишь нервы только. Помнишь, же что стало с папой.