Kitobni o'qish: «Человек, который отказался от единорога»
Ни славы и ни коровы,
Ни тяжкой короны земной —
Пошли мне, Господь, второго —
Чтоб вытянул петь со мной
(А. Вознесенский)
Море проливалось за горизонт и где-то там встречалось с небом, и становилось с ним единым целым. Звезды дробно и звонко рассыпались по небосклону, обсуждая свои колеблющиеся отражения в воде. И завидовали кометам, которые, разгоняясь, с хохотом падали в воду, поднимая тучи брызг. И еще звезды потешались над людьми, которые тыкали в кометы пальцами и спешили загадать желание. Но – никогда не успевали. Почти никогда.
Это была тихая, теплая июльская ночь на изломе лета. Полная звездного веселья, брызг комет и единения неба и воды.
И полная луна, глядя на все это, вдруг решительно махнула рукой, с разлету бухнулась в теплые волны вслед за кометами, и так ей это понравилось, что она решила сделать чудо. Одно настоящее чудо для кого-то, кто придет в эту ночь и загадает свое самое заветное желание. И тогда этому кому-то не придется ловить кометы.
Лунная дорожка протянулась по бесконечной водной глади и уперлась в песчаный берег. Ведь известно, что если пройти по лунной дорожке прямо к луне, то все, совершенно все, что загадает человек – сбудется. Главное – очень сильно хотеть. Главное – не оступиться с лунной дорожки. Иначе – утонешь. Все или ничего. Все как любят люди.
Человек сидел на берегу. Он был один. Теплый ветер ласково залезал ему за капюшон летней спортивной куртки и гладил шею. И человек от этого ежился, но не сводил взгляда с луны. Он не был один. Он был с собой. И – внутри себя. Он был молод. Он умел видеть то, что не видел никто другой.
Луна присмотрелась к нему и немного обиделась. Человек смотрел на нее. Но ее не видел. Он был где-то в своем мире. А этот мир был только оправой. И луна поправила лунную дорожку так, чтобы она протянулась прямо к босым ногам человека, которые лениво лизали теплые волны.
