Kitobni o'qish: «Жена в стиле милитари», sahifa 2

– Пожалуйста, – протянула журнал Ирина.

– Какой роскошный цветок! – вперилась в обложку Вика. – Как он называется?

– Понятия не имею, – сказала я.

– Просто, аленький цветочек из сказки. Совершенно волшебный.

– Да. А главное – красный. Обожаю все красное, – добавила я.

Глава 6

А вот и больница. Мы вышли из машины.

– Куда теперь? Мы же не знаем, куда его положили… – залепетала Вика.

– Сейчас все узнаем, – бодрящим голосом сказала подруга.

– Спасибо большое, что подвезли! – подала голос обретшая нормальный цвет лица Лариса, – Виктория Львовна, пусть Никита Сергеевич поскорее поправляется!

– Да-да, спасибо, Лариса, всего доброго! – ответила Вика.

– До свидания! – скомканно попрощалась со всеми Лариса и быстрым шагом удалилась.

Мы направились внутрь здания. Действительно, Никита был в реанимации. Выяснилось, что состояние его тяжёлое. Диагноз не определён. Чтобы все это выяснить, осознать и принять, потребовалось часа два и куча нервов.

Мы вышли на улицу. Вика закурила. Было видно, как дрожат её пальцы. А Ирина как человек, привыкший не терять присутствия духа, стала говорить, что всё обойдётся, что организм у Никиты крепкий, и врачи разберутся… Впрочем, то же самое говорила и я. Пожалуй, нам удалось убедить в этом друг друга. И поскольку в реанимацию все равно не пускали, не было никакого смысла оставаться здесь на ночь. Решили ехать по домам.

– Так, бросай курить и садись в машину, мы тебя отвезём, – заявила Ирина жене брата.

– Да нет, Ирина, спасибо! У тебя же дети, наверное, одни. Да и Марина тоже в извозчики не нанималась. Доберусь на такси.

– А деньги-то с собой есть? – спросила Ирина.

Вика вынули из кармана кошелёк, покопалась там, вынула на миг какую-то визитку.

– Деньги есть, – сказала она, – А вот телефон я забыла. А надо бы позвонить…

Я молча протянула ей свой.

– Спасибо, я недолго, – поблагодарила Виктория и отошла на несколько шагов. Вероятно, не хотела, чтобы мы слышали разговор. Да мы бы его и не услышали из-за рёва очередной приближающейся «Скорой помощи».

Конечно, мы с подругой не могли уехать, оставив Вику одну в ожидании такси. И лишь дождавшись, когда за ней захлопнулась дверца с чёрными шашечками, тронулись с больничного двора. Я отвезла Ирину домой и к своему подъезду подъезжала уже почти ночью.

Надо сказать, что у нас во дворе совершенно невозможно припарковать машину, и поэтому я оставляю её прямо на обочине бульвара напротив своего дома. К тому же, эта часть дороги прекрасно видна из окна нашей спальни. И вот, стоило только мне закрыть машину и сделать пару шагов, как вдруг где-то рядом взревел мотор, и я увидела две вспыхнувшие фары. Они стремительно двигались на меня. Я отскочила от проезжей части как можно дальше на тротуар и свалилась в куст акации, откуда с ужасом наблюдала, как безумный автомобиль быстро сдал назад, а потом, не взирая на бордюр, пронёсся мимо меня по тротуару, едва не отдавив мне ноги. Затем, как ни в чем не бывало, опять съехал на дорогу и умчался прочь. А я ещё пару минут в полном оцепенении сидела в акации, словно клуха в гнезде.

Что это было? Покушение? Но кому нужна моя ничем не примечательная обывательская жизнь? Вернее, моя смерть? Жизнь-то нужна. И надеюсь, многим: мужу, сыну, маме… Мне самой она ужасно, ещё как нужна!

Глупости! Просто сегодня очень трудный день, и в голову лезут исключительно мрачные мысли. Прочь их! Какой-то опившийся пивом болван решил покататься, а я тут накручиваю!

Ну вот, наконец-то, и родной подъезд. На подоконнике между лестничными пролётами расположилась всем известная «сладкая парочка»: Оля и Коля. Коля – бомж, и живёт он, практически, везде, а Оля – в квартире на втором этаже. Но в той квартире ещё проживает и Олина мама, очень грозная женщина. И вот сказала мама: сама где хочешь пей, а дружков пьяных домой не води. Оля и не водит. Что ей, и отдохнуть культурно больше негде? Подоконники в подъезде вон какие широкие!

Я поднялась по лестнице и поравнялась с отдыхающими.

– Здравствуйте, Марина Ивановна! – с интонацией школьницы поздоровалась тридцатилетняя Оля.

– Здравствуйте, – ответила я и стала подниматься выше. За спиной вновь раздался Олин голос.

– Ой, Марина Ивановна, где это Вы курточку-то разорвали?

– Что? Где? – остановилась я.

– Да вон на спине целый клин оторван. Но ничего, не переживайте. Можно зашить.

– Ну что ты, Оля! Теперь только выбросить…

– Ой, не выбрасывайте! Лучше мне отдайте!

– Бери! Дай только до дому дойти.

Оля тут же последовала за мной.

В квартире я сняла куртку, и Оля мгновенно напялила её на себя.

– Как раз! Как на меня шита! – Ольга была рада как ребёнок и, оглаживая себя, вертелась перед зеркалом у меня в прихожей.

И действительно, эта жёлтая куртка даже как-то молодила её.

– И шапку эту забирай. Вместе с шарфом. Они мне больше не нужны. Я их специально под эту куртку покупала, – вдруг решила я.

Оля надела шапку, обмоталась шарфом и, довольная, выплыла за дверь, держа под мышкой своё старое пальтецо.

Я подошла к домашнему телефону.  Посмотрела пропущенные звонки. Серёжа не звонил.  На мобильный тоже. Ну, значит, не мог.  Он там, в этой тьмутаракани, работает, между прочим, а не ерундой какой-нибудь занимается. Ничего, скоро он приедет, и любые взбесившиеся автомобили будут мне нипочём.

Так мысленно уговаривала я себя. Потом быстро перекусила, приняла душ и легла спать.

Пусть Серёжа завтра приедет. Пусть Никита поправится, пусть сын сдаст сессию, пусть все будут здоровы.

Глава 7

Проснулась я поздно. Воскресенье. Масса свободного времени.  И куда девать эту массу? А Ирина не звонила. Что ж, отсутствие плохих новостей – уже хорошая новость.

Свет мой, зеркальце скажи… Как давно я была у парикмахера? Точно не помню. Отросшая стрижка потеряла форму. Я встала к зеркалу боком. Ну, тут ещё ничего. Живот по-прежнему плоский, а грудь у меня всегда была скромной или как я её гордо называю – девичьей. И вообще, хотите знать, как я выгляжу? Трудно быть объективной, но я постараюсь. А как выглядит манекен, когда его ещё не раскрасили и не напялили парик? Вот и я примерно так же. Моё лицо с бесцветными бровями и ресницами совершенно не бросается в глаза. Зато иногда, по великим праздникам я превращаюсь в красавицу. Макияж действительно делает чудеса.

Но ещё всегда надо помнить, что возраст прежде всего выдают походка и осанка, а не морщинки на лице. Не ахти какой у меня возраст, но уже ловлю себя на том, что хочется этак расслабиться, выставить живот и втянуть голову в плечи, как курица. Но нельзя. Подбородочек чуть выше, спинка прямая, и нести себя как на тарелочке! В детстве я много занималась танцами, вот и вошло в привычку. Всё, пора в парикмахерскую.

Я уже собиралась выходить из квартиры, и вдруг зазвонил телефон.

– Алло! – услышала я требовательный женский голос. – Это Соколова Марина Ивановна?

– Да.

– Это Вас с почтового отделения беспокоят. Когда Вы, наконец, заберёте посылку?

– Какую посылку?

– Из Германии. Вы что, не получали наши извещения? Вам уже дважды отправляли. Здесь Вам не камера хранения. Забирайте немедленно, иначе сегодня же отправим обратно как невостребованную!

– Бегу, уже бегу!

В трубке послышались гудки отбоя. Посылка. Вот так сюрприз! Из Германии. От кого, интересно? Ладно, потом узнаю.

Я пулей сбежала по лестнице и лишь на улице подумала, что без паспорта мне посылку не выдадут. Поднялась снова на свой третий этаж, зашла в квартиру и кинулась к сумочке, где обычно хранится мой паспорт. Но там его не оказалось. Так, куда я могла его деть? Лихорадочно стала перебирать книги, шкатулки. Все напрасно. Надо вспомнить: когда в последний раз я брала его в руки? Ну конечно же! Вот балда! Позавчера я была в банке, и сумочку я брала вот эту. Точно! Вот он, родимый!

Выскочила из подъезда, обогнула дом и направилась на почту. Впереди меня на довольно приличном расстоянии торопливо семенила пьянчужка Оля. А курточка-то моя и вправду ей идёт, складно сидит. Винный магазин, куда она, вероятно, направилась, находился через дорогу, как раз, рядом с почтовым отделением. Так что, соблюдая большую дистанцию, мы двигались в одном направлении.

А дальше случилось ужасное. Как только Оля стала переходить дорогу, припаркованный поодаль джип сорвался с места и ринулся на неё. Я видела, как Оля прибавила шагу, и если бы автомобиль мчался по прямой, то трагедии бы не произошло, но он резко вильнул в её сторону. Ольга нелепо взмахнула руками и, отлетев на пару метров, распростёрлась на асфальте. Автомобиль же, не сбавляя скорости, скрылся.

В несколько секунд вокруг тела Оли – я почему-то сразу поняла, что это было уже лишь тело – образовалось кольцо людей.

– Мариночка, вот горе-то какое! – запричитала стоявшая рядом тётка. В ней я узнала одну из тех, кто круглосуточно ведёт дежурство на дворовых лавочках. Я не знала из какой она квартиры, не знала её имени, но тому, что она знала моё, не удивилась. Такие всё про всех знают.

– Да, ужасно, – ответила я.

– Такая молодая ещё, что за черти гоняют, бандиты, напокупали иномарок, чтоб людей давить…

Откуда-то появилась машина «Скорой помощи». Расторопные ребята положили тело на носилки и понесли в машину. В такт их шагов покачивалась свесившаяся рука в жёлтом рукаве. А на асфальте осталась лежать вязаная шапочка. Как заворожённая, смотрела я на неё…

– Милая, всё уж, увезли.  Ты чего замерла-то? Плохо тебе, что ли? – услышала я все тот же назойливый голос. – Пойди, милая, пойди. Ты куда шла-то?

– На почту.

– Какая ж тебе нынче почта? Сегодня же воскресенье – выходной.

Глава 8

В один из подъездов обычной многоэтажки зашёл мужчина. Спустя пару минут сюда же вошла женщина в тёмных очках с длинными светлыми волосами. Как только за ней захлопнулась дверь, старичок, сидящий все это время на лавочке, задорно хлопнул себя по коленке и издал восторженное «Эх»! А все потому, что ему показалось загадочным появление этой парочки. Приехали они на одной машине, потом, как незнакомые разошлись в стороны и разными дорожками зашли в один и тот же подъезд. И воображение любопытного старичка уже рисовало их тайные любовные сцены, одна красочнее другой. Как было бы хорошо поделиться с кем-то своими наблюдениями, но двор был абсолютно чист от потенциальных слушателей. Не везёт!

А в это время в квартире на четвёртом этаже происходил разговор, на любовный лепет, совсем не похожий.

– Черт, черт, черт! Всё не так! Всё зря! – мужчина ходил по комнате как неприкаянный.

– Да успокойся ты! Что не так? Сейчас, по-моему, всё получилось. Что ты нервничаешь?

Мужчина остановился возле сидящей на диване женщины и с ненавистью посмотрел ей в лицо.

– Что я нервничаю? Да ничего! Абсолютно ничего! Ведь это не ты, а я был за рулём. А если меня кто-то запомнил? Вычислят тут же. Вот и будет все зря! – мужчина всплеснул руками.

– Я тебя не понимаю, – холодно, сказала женщина, – ведь это не я, а ты все придумал. Я просто согласилась тебе помочь, потому что…. Ты сам знаешь, почему, – её голос вдруг повысился, – но я никак не предполагала, что мне придётся быть ещё и нянькой! Хватит сопли распускать! Я сделала все, как ты велел. Будем ждать.

– Чего ждать? Полнейшего и скорейшего выздоровления?

– Я не знаю! Это ты мне впаривал, что вариант беспроигрышный, что от этого ещё никого не откачали. Так, чего же ты ноешь?

Мужчина сел рядом с женщиной. Было видно, что его взрыв уже позади, осталась лишь дрожь в неспокойных пальцах.

– Да, ты права, я что-то расклеился, не бери в голову, – он примирительно положил руку на колено женщине, а та немедленно взяла её в свои ладони.

– А может, эта баба ещё не успела его прочитать? Может, на воду дуем? – опять заволновался мужчина.

– Может, и дуем. Но так-то оно спокойней, милый.

Женщина все пристальней смотрела в лицо мужчины, затем сняла тёмные очки и приблизила своё лицо к нему, пристально заглядывая в глаза.

– Игорь, – сказала она, – мы так давно не виделись.

– Неужели? – нервно усмехнулся он.

– Ты понимаешь, что я имею в виду, – тихо, но настойчиво произнесла женщина.

– Если бы ты знала, как я устал! – мужчина попытался встать, но женщина не выпустила его руку из своей.

Он удивлённо посмотрел на неё.

– Я выпью чего-нибудь. Тебе налить?

Женщина отрицательно покачала головой, не сводя с него взгляда. Мужчина подошёл к шкафу, открыл дверцу и выбрал одну из открывшегося ряда бутылок. Медленно налил себе на донышко и так же медленно выпил. И лицо у него было таким, с каким идут на казнь. Но оно вмиг сменило выражение, стоило лишь ему повернуться на сто восемьдесят градусов.

– Ну, иди ко мне, – сказал он. – Только сними этот чёртов парик!

Глава 9

Моя голова перестала что-либо понимать. Ноги донесли меня до машины, благо, она была недалеко, а ключи были с собой. В надежде успокоиться и собраться мыслями, я села за руль. Моя машина на данный момент оказалась ближайшим плацдармом моей доселе спокойной и благополучной жизни.

Видеть, как на твоих глазах погибает человек – это ужасно. Ещё страшней, если понимаешь, что он не случайно погибает, а становится жертвой неизвестного убийцы. А если предположить, что Ольга умерла вместо меня, то становится невообразимо страшно. Неужели это так? Да, похоже, так. И надо себе в этом признаться. Убийцу сбили в толку моя жёлтая куртка и шапка, которые вчера были подарены мной несчастной Ольге.

И вчерашнее происшествие, когда я чуть не оказалась под колёсами неизвестного автомобиля – тоже не случайность. Кто-то задался целью меня убить. Как это нелепо, как страшно. Но если я сейчас буду отрицать очевидное, буду словно страус прятать голову в песок, то этим я не обеспечу себе безопасность. Надо попробовать в этом разобраться. Где, когда и кому я принесла такое зло, что меня хотят сжить со свету? Кто мой враг? А прежде всего, у кого из моих знакомых чёрный джип? Марку и номер, я не разглядела, да и номер был в грязи, просто визуально запомнила очертания машины.

Я мысленно перебрала в голове знакомых. Нет, именно такой машины ни у кого из них не было. Да и кому я могла навредить? С моего последнего места работы из областной газеты я ушла полгода назад, и все мои бывшие коллеги остались приятелями.  Дальше. Личная жизнь. Здесь никакой враг не может появиться по той простой причине, что личная жизнь у меня отсутствует. Ведь, под понятием «личная жизнь» у нас принято понимать интимные отношения вне брака, красиво называемые «адюльтер». А у меня такие отношения только в браке. А это – семейная жизнь, а не личная. Есть ещё, конечно, чисто теоретическая возможность того, что какая-то особа влюбилась по уши в моего мужа и по этой причине хочет лишить меня жизни. Но к чему такие сложности? Предприимчивые дамы запросто уводят мужей от любящих жён и безо всякого криминала.

Итак, выводы? Никаких. Но зато в процессе размышления я успокоилась и даже обрела некоторую уверенность. Что будет, то и будет. Разберёмся. Будем надеяться, что этот злодей, кто бы он не был, покушается на человеческую жизнь не чаще раза в сутки. Поэтому визит в парикмахерскую никто не отменял. Я уже взялась за ключ зажигания, но нет, на самом донышке моей души остался ледяной комочек страха, как я тут ни хорохорься. Не, я не поеду на своей «Ладушке». Вдруг, убийца где-нибудь рядом, и я не хочу быть красной тряпкой для быка. Кстати, моя машина действительно красного цвета, и я её обожаю. Я любовно провела рукой по обивке, глянула на заднее сиденье. Как это я о нём забыла? Купленный мною вчера журнал. Надо все-таки прочитать. Он такой приятный на ощупь, глянцевый, но главное его достоинство – чудесная обложка. Интересно, как называется этот цветок? Возьму с собой, рук не оттянет. И если в парикмахерской очередь – я ведь без записи – будет что почитать. Я закрыла машину и направилась в сторону ближайшего дамского салона, это недалеко, только дорогу перейти. Движение не очень большое, но в свете последних событий, рисковать вообще не хотелось. Я стояла и ждала, когда поток машин иссякнет, чтобы преодолеть это расстояние. Вдруг возле меня остановилась симпатичная иномарка. Тонированное стекло плавно опустилось, и я увидела знакомую мордашку. Леночка, моя бывшая коллега по редакции, вернее, стажёрка. Она улыбнулась мне и приоткрыла дверцу машины.

– Мариночка Ивановна, здрасьте, – проворковала она, – Вас подвезти? Садитесь!

Леночка была как всегда обворожительна. Возможно, поэтому никто не называл её в редакции просто Леной – только Леночкой.

И что должна была ей сказать? Что я стою здесь как соляной столб, потому что боюсь дорогу переходить, а вовсе не потому, что ловлю такси. Да и как приятно, в конце концов, хоть несколько минут посидеть рядом с человеком, который так радостно улыбается!

В машине было уютно и пахло какими-то дивными духами.

– Леночка, что за духи? Чудесные какие!

– Французские какие-то. Я с названиями путаюсь. У меня их теперь целая коллекция.

– Ого! Давненько же мы не виделись. Тебе так сильно повысили зарплату или…

– Да я с работы ушла. Я замуж вышла.

– Поздравляю!

– Спасибо! Вас куда подвезти?

– А ты куда сама-то едешь?

– Я в центр, на Февральскую.

– Вот чудненько! И мне там рядышком, – соврала я. А впрочем, не так уж соврала. Я куда собиралась? В парикмахерскую. А что, их в центре города нет?

– Ну рассказывай! Что за муж, чем занимается? Судя по машине и духам, дела у него идут неплохо, да?

– У него? У него все в ажуре, все прекрасно! – в голосе Леночки вдруг проявился сарказм. Я была удивлена.

– Девушка, ты хоть понимаешь своё счастие: и любовь тебе, и деньги. Как говорится, в одном флаконе…

– А я что-то говорила про любовь? – в голосе Лены уже чувствовались слезы.

– Нет, но вообще-то это как-то подразумевается. Ты вышла замуж. Леночка, извини меня, пожалуйста, я совсем не хотела тебя обидеть. Прости, я такая бестактная дура…

– Да ничего, Марина Ивановна, просто я вся на нервах. Ума не приложу, что и делать… Вы, я знаю, никому не расскажете, я Вас всегда уважала за это. А я хоть выболтаюсь, может, легче станет. А то в наше время подругам-то доверять нельзя.

– Не волнуйся, я никому не расскажу.

– Мариночка Ивановна, я не знаю, что мне делать. Я не люблю своего мужа. Ну и что, не у всех же эта самая любовь! Он, все-таки, человек достойный, состоятельный. Я честно хотела стать ему хорошей женой. Ни у кого из моих подруг не было такого богатого мужчины, как было упустить, не выйти? Я даже, представляете, не знаю, сколько у него денег, недвижимости всякой. Думала, вот здорово! А сейчас даже неинтересно. Все мысли о другом. Только об Артуре.

– Что за Артур?

И тут Леночка поведала мне такую историю.

Где-то месяц назад, кстати, сразу после её медового месяца, познакомилась она с художницей. Дело было на корпоративной вечеринке у мужа. Вот там она и познакомилась с Ланой.

– Ты сказала «Лана»? – прервала я её рассказ.

– Ну да, я же говорю – художница. Мы с ней познакомились, а потом она и говорит, что я такая необычная, интересная. Ну прямо прошусь на полотно. Портрет, в общем, предложила мне написать, дала свою визитку и просто умоляла ей позвонить. Ну я и позвонила дня через три. Приехала к ней, а у неё в мастерской всё так классно! Представляете, кругом драпировки, штучки всякие античные, ковры… Ну вот, захожу я, а она рисует, и ей мужчина какой-то позирует. Он почти обнажён, только вроде набедренной повязки что-то, а так – считай, голый. И мужчина этот… Ну как Вам его описать? Ну, у певицы Наташи Королевой мужа видели? Так вот этот Тарзан ему и в подмётки не годится. Ну, Лана мне сразу его представила, это Артур, брат её.

Потом он вышел, а Лана стала меня готовить к позированию, образ создавать. Пришлось почти совсем раздеться, простыней какой-то обмотаться. Как древнегреческая женщина типа. А тут Лане звонок, срочно надо куда-то бежать. Ну, она, конечно, сильно извинялась.  Сказала, что, к сожалению, раньше, чем через пару часов вернуться не сможет. Ну ладно, думаю, приду в другой раз. Уже и правда настроилась портрет собственный заиметь, уже и место в доме наметила, куда повесить. И только я хотела одеваться, а Лана эта кричит: «Артур, угости мою гостью кофе, а то мне так неловко её оставлять». Что-то в этом роде. И он опять входит. Ой, ну Вы бы его видели! А взгляд! А я стою как дура, будто столбняк напал. Потом, правда, опомнилась. И ничего такого я не собиралась, честно! Ну хорош мужик, нечего сказать. Ну и что? Что я, мужиков красивых не видела? А после кофе не знаю, как и получилось. Как в тумане. И вот теперь целый месяц как привязанная… Но это ещё не все. Три дня назад Лана меня чуть не убила.

– Что? – я открыла рот от удивления.

– Да нет, не в этом смысле. Просто, она мне открыла одну вещь. Оказывается, Артур серьёзно болен, очень серьёзно. Опухоль головного мозга. Он не хочет мне говорить, чтобы не расстраивать, а сам держится только на обезболивающем.

– Это все Лана тебе сказала? – уточнила я.

– Да, представляете, он может умереть, – Леночка подавила рыдания, – и ему для операции нужны деньги, очень большие. У меня деньги, конечно, есть, но не столько. Я могу попросить у мужа, но чем я буду мотивировать: дорогой муж, дай мне денег, у меня любовник заболел? Даже не знаю, что и делать. Вот сейчас отдам, сколько есть. А потом ещё что-нибудь придумаю.

– Да, – задумчиво произнесла я, – интересная история.

– Не то слово!

Тем временем мы уже были на Февральской. Мы вышли из машины, попрощались, и перед тем, как Леночка забежала в парадный подъезд какого-то старинного здания, я её окликнула:

– Лена, а портрет-то хороший получился?

– Какой портрет? – не сразу поняла она. – А, портрет! Да мы его забросили.  Вернее, и не начинали.

Леночка скрылась, а я все переваривала услышанное. Интересно!

Проводив Лену взглядом, я поняла, что в парикмахерскую мне расхотелось. Тогда куда? Если бы дома был Сергей, то конечно я полетела бы туда пулей. Но изнывать от дурных мыслей в одиночестве, запершись в четырех стенах? Нет, увольте! Ленкино щебетанье меня слегка успокоило, но совсем немного. И пока я не расставлю все свои расшатанные нервы по местам, домой сегодня не пойду. Здесь, в центре города, среди ярких витрин, доносящейся откуда-то музыки и просто среди людей чувствуешь себя более защищенной, чем дома за семью замками. Не зря пословица гласит: «На миру и смерть красна». Короче, где будем нервы укреплять? А вот в этом прелестном кафе, как раз напротив здания, в которое вошла Леночка.

Я открыла дверь и вошла. Довольно мило. Почти все столики свободны. Сразу же подошел приветливый официант, подал меню. Приятно. Выбрала то, что еще никогда не пробовала. Говорят, если ешь что-то новое, то надо загадывать желание, и оно сбудется. А у меня столько нереализованных желаний, что можно лопнуть!

И с этим журналом таскаюсь как с писаной торбой! Зачем я его взяла? Даже сумочки с собой нет. Ладно, не выбрасывать же его!

Мой заказ еще не принесли, и прекрасно. Если бы они знали, что в моем случае, чем дольше, тем лучше, то, наверное, удивились бы. Так хорошо сидеть под тихую приятную музыку и рассматривать сквозь невесомые занавески улицу, прохожих. Вдруг мне показалась знакомая фигура. По-моему, это Лана, та самая художница. И вышла она из тех же дверей, в которые вошла Леночка. Вышла и столкнулась с шедшей ей навстречу полноватой солидно одетой дамой. Они стали очень оживлённо о чем-то беседовать. Хотя, слово «беседа» показалось слишком невинным для развернувшейся далее сцены.

Солидная дама стала все больше и больше жестикулировать. Похоже, она уже не говорила, а кричала. Лана же старалась сохранять невозмутимый вид, и всеми способами пыталась как-то обойти особу и ретироваться. Но это было непросто. В какую бы сторону не направлялась художница, разгневанная дама вставала на её пути и махала руками в перчатках перед самым лицом художницы, одетой, как и в прошлый раз, в какие-то отороченные мехами лохмотья. Это было весьма комично. Слишком уж наряд и солидный вид обеих дам не соответствовал их базарному поведению. Вот уже и публика стала собираться.

По-видимому, главные участницы представления нашли в себе силы оглянуться вокруг. Их пыл сразу иссяк. Дама в солидном костюме уверенно прошагала к стоявшему рядом автомобилю и скрылась в его чреве. Автомобиль сразу тронулся. А Лана, минуту спустя, уехала в противоположном направлении на такси.

Мне принесли мой заказ. Ничего. Вкусно. Но, честно говоря, название нового блюда обещало большее. Интересно, как это скажется на исполнении загаданного?

Зазвонил мобильник. Ирина! Ну, наконец-то! И сразу безо всякого «Здрасьте» выпалила:

– Маринка, давай быстро ко мне. Не спрашивай. Ничего не случилось. Я тебя кое с кем познакомлю. И давай не задерживайся. Всё!