Kitobni o'qish: «Роселки и всё, что там пошло не так»

Великое перо

В глухой деревеньке Роселки, затерянной среди гор и туманов, всё всегда шло своим чередом. Жизнь там была тиха и неспешна: по утрам по улицам гулял аромат свежего хлеба, в избах пахло смолой и кедром, по вечерам в деревне пели песни, а ветер превращал их в эхо и разносил далеко-далеко, по всей округе. Но вот однажды случилось в Роселках нечто, чего никто прежде не видывал.

Солнце только поднималось над лесом, нежное и заспанное, а первые лучи золотили дороги и крыши изб. Старик Яков, по обыкновению, направлялся доить свою козу, как вдруг остановился как вкопанный, взгляд его застыл, а ноги к земле приросли. Прямо посреди деревенской площади, где вчера ещё детвора бегала и гуси бродили, лежало нечто чудное. Перо! Да не простое – белое, как первый снег, переливающееся светом, словно искры звёзд вплелись в его лёгкие, тонкие линии. Перо это было столь огромно, что длиной своей превосходило даже коня с телегой. Оно лежало посреди площади, словно само решило отдохнуть, укрывшись рассветными тенями. Яков так широко раскрыл от удивления рот, что выронил свою трубку, и та упала на землю с глухим стуком.

– Господи, да это ж знак небесный! – пробормотал он, перекрестившись.

Старуха Марта прикрыла плечи потёртой шалью и тяжело вздохнула:

– Знак-то оно знак, а вот на добро али на зло? Небо нам что-то сказать хочет.

Скоро вокруг диковинного пера собрались все деревенские, от мала до велика.

– А может, это дар? – возразила кузнецова дочь Зоя, глаза у девушки горели озорством.

– Дар? Да это беда неминучая, – проворчал старик Григор, известный своим хмурым нравом. – Откуда тут добру взяться? Это ж какое чудище с таким пером по земле ходит?

– Говорят, что русалки волосы свои перьями чешут! – с серьезным видом подметила Апполинария, кузнецова жена. – Вдруг русалка и обронила.

– Известно, что русалки перья себе разноцветные выбирают, как у птиц заморских, зеленые, желтые да фиолетовые. Тут не русалка. – прокашлялась Марта и еще плотнее закуталась в шаль.

– Жар-птицы в наших краях водились, поговаривают, что если одна из них перо и скинула? – Старик Яков пришел наконец в себя, но от пера решил держаться на приличном расстоянии.

– Так на то она и жар-птица, что огнем пылает, а сама не горит, и перья у нее, значатся, огненные, а это белое, как душа младенца. – Покачала головой Апполинария.

Слух о находке быстро разнёсся, и вскоре каждый в деревне предлагал свою версию, но ни одна не была достаточно хороша.

Прозвали жители Роселки перо это Великим пером, и стало оно главной забавой на деревне. Влюбленные назначили у пера свидания, когда темнело. Ребятня гоняла вокруг пера в салки. Мужики все пытались его измерить да постоянно сбивались со счета.

А однажды случилась гроза звонкая и страшная, и так люди за судьбу пера перепугались, что смастерили на скорую руку шесты и веревками перевязали и натянули над Великим пером купол. А чтобы хватило материи на купол, пришлось бабкам с каждой избы скатерти собирать да сшивать вместе. Пролилась гроза ливнем немыслимым, молнии сверкали, гром грохотал. А с пером, ко всеобщему удивлению, ничего к утру не приключилось, не шелохнулось даже, ни росиночки на нем не осело.

Стала забота о пере жителей Роселки тяготить. Собрали они совет и принялись решать, как дальше с пером быть. Одни предлагали построить вокруг пера дом, благоустроить и хранить его там. Другие – отвезти в столицу и продать за большие деньги царю, а третьи – сжечь и забыть как сон дурной.

– Дар это! – кричали одни.

– Проклятие, а не дар! – кричали им в ответ.

– А что если не дар это и не проклятие, а пропажа? – робко пробормотал Юрка, местный юноша.

Все голоса замолкли, и люди, как одно, уставились на Юрку.

– Вдруг это перо и не нам вовсе: летел кто-то большой и перо обронил, а теперь ищет всюду. – добавил Юрка и покраснел пуще свеклы.

На том совет и прекратился, страшно всем стало, и каждый поспешил скорее в свой дом, поближе к теплой печке.