Kitobni o'qish: «Ни стыда ни совести»

Предисловие

В юности я считала всех людей добрыми. В каждом я старалась видеть только хорошее и даже тем людям, которые совершали в отношении меня плохие поступки, я искала оправдание, объясняя их поведение своими собственными огрехами, спровоцировавшими других на недостойные поступки.

В статьях по психологии, которые я потом читала, указан корень подобного поведения таких, как я. Токсичное поведение родителей в отношении своего ребёнка, которого с малолетства наказывают за любой проступок, реальный или мнимый, прививая тому гипертрофированное чувство вины, со временем приводит к появлению огромных комплексов, которые потом очень сильно портят человеку жизнь.

Да, это мой случай. Но сейчас я не хочу говорить о том, как плохо обращались со мной родители, и сколько бед из-за этого мне довелось пережить, потому что я не могла своевременно дать отпор обидчику, полагая, что заслужила плохое обращение с собой. Я хочу сказать о том, что даже и в тех случаях, когда я никоим образом не способствовала тому, чтобы человек, находящийся рядом со мной, поступил мерзко, гадко и недостойно, подобные случаи имели место быть. И дело было не во мне, а в людях, полностью утративших нравственные качества и растерявших все моральные ценности, которые им когда-то внушали.

Я разучилась верить людям. Разучилась разговаривать по душам с живым человеком, не воспринимая даже общение через электронные устройства. Моим единственным собеседником стал чистый лист бумаги или же пустой файл, который я могла заполнить своими мыслями. Но дело не только в том, что я сама часто попустительствовала недостойным людям, позволяя им оттачивать своё чёрное ремесло на таком безответном существе, каким была я. Дело в том, что мир и вправду изменился в худшую сторону. Люди изменились в худшую сторону, потому что, отвергнув высокие моральные принципы советских времён, их не заменили новыми, создав духовный вакуум, да ещё и навязали в придачу мелкобуржуазные и мещанские ценности, заставляющие человека думать и заботиться исключительно о себе и собственном достатке, отучив мыслить на перспективу.

Со временем то большое и светлое чувство, которое я испытывала ко всем людям, стало уменьшаться, постепенно сжимаясь до размеров атома, потому что практически ежедневно мне приходится сталкиваться с проявлениями гнили человеческой души. Складывается впечатление, будто людям нравится совершать злые поступки, унижать и обижать своего ближнего. И я никак не могу взять в толк, какое удовольствие можно получать от того, что причиняешь вред другому человеку? Разве можно радоваться тому, что причинил кому-то боль? Или я что-то не понимаю в этой жизни?

Я всё время вижу, как люди постоянно и всюду третируют себе подобных, и в этой схватке выживают лишь те, кому удаётся полностью подавить в себе человечность и милосердие, заменив их эгоизмом и жестокостью.

Мне чуть ли не силой приходится заставлять себя переосмысливать своё поведение, подавляя свои альтруистические порывы в тех случаях, когда мою доброту начинают использовать мне же во вред. И я даже добилась некоторых успехов в этом отношении, начав скидывать со своих плеч особенно наглых представителей рода человеческого. Но это – тяжёлая борьба, и я не могу не замечать, как слабеют мои силы и подтачивается мой моральный дух. И когда мне становится особенно невыносимо, когда боль от несправедливой обиды слишком сильно давит на сердце, я открываю свой блокнот и записываю всё то, что взволновало меня, в надежде обрести если не помощь, то хотя бы душевный покой на какое-то короткое время, пока новая несправедливость не вынудит меня снова принимать успокоительное и выплёскивать свои мысли на бумагу.

На протяжении нескольких лет я записывала истории, свидетелем которых мне довелось быть, снабжая их своими личными комментариями и выводами. Их темой является проблема утраты нравственных ценностей нашим обществом и конкретными людьми, с которыми мне не посчастливилось иметь дело.

Я знаю, что многим моим согражданам сейчас приходится нелегко, и тяготы времени, в котором нам приходится жить, накладывают свой отпечаток на поступки людей, а также на их души. Но, может быть, именно сейчас, как никогда, особенно важно оставаться достойным человеком, проявляющим чуткость и милосердие к своему ближнему.

Почти два столетия назад наш великий соотечественник Михаил Юрьевич Лермонтов, предваряя свой бессмертный роман о Герое нашего времени, написал, что «довольно людей кормили сластями; от этого у них испортился желудок: нужны горькие лекарства, едкие истины. Но не думайте однако после этого, чтобы автор этой книги имел когда-либо гордую мечту сделаться исправителем людских пороков. Боже его избави от этого невежества! … Будет и того, что болезнь указана, а как её излечить – это уж Бог знает!»

Подписываюсь под каждым словом этого великого человека.

Выныривая из темноты своего уединения, хочу представить на суд читателя свои статьи, герои которых растеряли то хорошее, что, вероятно, когда-то было в их душах, но они даже не заметили этого, и потому не видят ничего предосудительного в том, чтобы продолжить и дальше жить так, как они живут сейчас. Быть может, кто-то узнает в этих героях своих знакомых или соседей, а может, и самого себя и задумается, как задумалась я, о том, стоит ли представать в таком виде перед нашими потомками, которые изучая в школе первую четверть двадцать первого века, будет отмечать в людях нашей эпохи тотальное падение нравственности, которое вполне способно сокрушить изнутри даже великую державу.

В чужом глазу

Когда мы переехали в новую квартиру, стало очевидно, что с соседями нам не повезло. Причём не повезло катастрофически.

Соседи сверху шумели круглосуточно. Днём они делали ремонт, просверливая стены, которых, на мой взгляд, за несколько лет у них просто не должно было остаться, а вечером и ночью играли на пианино, смотрели на полной громкости телевизор и выясняли свои отношения на матерном языке. Причём без перерыва на сон. На любые попытки усмирить их, они не реагировали, посылая всех матом и заявляя, что могут делать на своей собственности всё, что хотят и когда хотят.

Соседи сбоку показались мне милой и симпатичной парой, занимающейся зарабатыванием денег. Но моя симпатия испарилась ровно в тот момент, когда наступил выходной, и эти товарищи с утра до поздней ночи стали слушать «Радио Шансон». И, видимо, у них в квартире имелась хорошая стереосистема, причём установленная у той стены, которая одновременно являлась стеной нашей квартиры, только с другой стороны. Когда эти люди включали музыку, то громкость была такая, что от неё невозможно было никуда спрятаться. Слышно было на весь подъезд. И, как я поняла, соседи сбоку предпочитали проводить свой досуг исключительно под репертуар «Радио Шансон». Хоть бы они выбрали другую радиостанцию! В довершение этого стены нашей квартиры начинали сильно вибрировать, едва раздавались звуки «Радио Шансон», равно как и пол. У нас даже мебель тряслась, когда работала стереосистема соседей.

И если кто-то подумает, что мы сами виноваты, что не предпринимали никаких мер, чтобы усмирить своих шумных соседей, то сообщу, что мы и по-хорошему с ними пытались поговорить и по-плохому пытались решить проблему, вызывая полицию. Но это давало лишь кратковременный эффект, иногда лишь на несколько часов.

А соседи снизу показались мне самыми приличными людьми, с которыми, я надеялась, можно общаться. Это была семья из трёх человек: мама, папа и маленький сын. Они вежливо здоровались, по крайней мере, поначалу и выглядели очень обеспеченными людьми. У них был автомобиль стоимостью два миллиона. У соседки была шикарная норковая шуба, купленная явно не на рынке. Да и сама эта женщина выглядела очень ухожено: аккуратно выкрашенные волосы, маникюр, макияж. И поскольку одевалась она в молодёжном стиле, выставляя все свои телеса напоказ, я подумала, что ей чуть за тридцать.

И поскольку это семейство показалось мне наиболее перспективным в плане соседской дружбы (чтобы было кого попросить поливать цветы во время отъезда), я попыталась сойтись с ними ближе, но любые попытки завязать разговор не на общепринятые темы, ими не приветствовались. Хотя рассказать что-то о себе, либо похвалиться чем-либо эта женщина очень любила. Однако стоило мне, в свою очередь, что-то поведать о себе, так она тут же смолкала, и её непроницаемый взгляд ясно давал понять, что ей абсолютно неинтересно меня слушать.

Что ж, насильно мил не будешь. А я никогда и никому не навязывала своего общества, поэтому я тоже стала ограничивать своё общение с соседями снизу словом «здрастье».

Более того, эта дамочка стала постоянно делать мне замечания. Мол, то мой сын слишком громко прыгает, то роняет что-то, из-за чего они не могут отдыхать и заниматься своими делами. И это притом, что я постоянно слежу за своим ребёнком, и если он начинает чересчур энергично играть, то вывожу его на улицу, чтобы он там побегал и выплеснул излишнюю энергию.

А однажды около девяти часов вечера соседка снизу заявилась к нам и потребовала, чтобы мы прекратили играть на пианино, потому что она укладывает ребёнка спать.

– Вы знаете, я не могу прекратить играть на пианино по одной причине, – ответила я ей. – У нас его нет.

– Как? А кто же тогда всё время играет на пианино и делает ремонт? – удивилась дамочка.

– Это соседи с шестого этажа, – ответила я. – Если не верите, зайдите к нам в квартиру и послушайте. И у вас не останется сомнений в том, кто же является источником шума.

Соседка зашла к нам в квартиру, огляделась и прислушалась. После чего поняла, что все её обвинения в наш адрес были напрасными, но не пожелала признавать свою ошибку.

– У вас совершенно нет никакой звукоизоляции в квартире! – заявила она мне. – Неудивительно, что мы всё слышим. Вам нужно ковры на стенах повесить и на пол тоже постелить.

– У меня аллергия на пыль, – сквозь зубы процедила я в ответ.

И хотя никакой аллергии у меня нет, я сказала так для того, чтобы она отстала со своими претензиями. Ну не люблю я ковры! Они напоминают мне эпоху советских времён, когда ковры считались символом богатства, поэтому каждая семья старалась приобрести как можно больше ковров, устилая ими все полы и завешивая ими все стены. А я предпочитаю на стены вешать картины, а по полу ходить босиком. Нравится мне, когда ногам свежо и прохладно. А если мои вкусы с соседскими не совпадают, это уже не моя проблема.

В общем, отношения с соседями, живущими на четвёртом этаже, у нас сложились натянутыми. Я старалась избегать их, а они не очень-то горели желанием общаться со мной.

Дни текли своим чередом, но в последнее время к постоянным шумам, создаваемым соседями сверху и сбоку, добавились подозрительные звуки, которые я сначала восприняла как вой, но затем поняла, что это было музицирование. Кто-то пел очень высоким голосом одну-единственную фразу целый день. И поскольку обычным источником шумы были соседи с шестого этажа, имевшие к тому же пианино, я предположила, что песнопение тоже исходит от них.

А вой продолжался. Я практически всё время ходила дома с ватой в ушах и шарфом на голове, а мои мысли из жизнерадостных превращались в кровожадные и опасные. И чтобы хоть немного выплеснуть негатив из себя, я села писать кровавый детектив, в котором изливала свои реальные ощущения и наблюдения.

И вот однажды, когда я забирала сына из школы, то разговорилась со своей новой подругой, мамой одноклассника моего сына, и поведала ей о многочасовых песнопениях, разъедающих мой мозг. Я предупредила подругу о том, что, если она вдруг не сможет до меня дозвониться, то это не потому, что я не желаю с ней общаться, а потому, что в моих ушах вата, а на голове шарф или же наушники, в которых я смотрю фильмы на полной громкости.

И во время этого разговора соседка с нижнего этажа тоже пришла в школу за сыном. И она услышала мои слова. А на следующий день утром, когда мы с сыном выходили из дома, обратилась ко мне.

– Я слышала вчера Ваши слова, – после приветствия сказала она мне. – Это я занимаюсь вокалом. Я профессиональная певица и мне необходимо постоянно репетировать. Так что Вам придётся потерпеть. И вообще, почему Вы днём находитесь дома? Разве Вы не работаете? – перешла соседка от оправданий к обвинениям в мой адрес.

– Да, сейчас я сижу дома, потому что когда ребёнок ходит в начальную школу, маме выгоднее не работать, а заниматься своим малышом, потому что в противном случае придётся большую часть зарплаты тратить на няню.

– Да, няни нынче дороги, – согласилась соседка, так как и для неё этот вопрос был актуальным. – Если устраиваться на работу с зарплатой менее пятидесяти тысяч, то в этом не будет смысла, так как все деньги будут уходить на оплату услуг няни и на проезд до работы и обратно. Причём няня даже уроки делать с ребёнком не будет. И готовить есть ему тоже не будет. Лишь заберёт из школы после продлёнки, погуляет с ним и посидит дома до приезда родителей. Ну и ещё может покормить ребёнка тем, что заранее приготовила мама.

– Вот я и решила, что пока сын не перейдёт в пятый класс, то для меня будет выгоднее сидеть дома, – сказала я соседке, надеясь, что она поняла мою ситуацию. – К тому же сейчас у меня есть возможность помогать сыну с уроками и заниматься с ним английским языком. Поэтому он и учится в основном на «пятёрки».

– Ну, уж ради оценок в школе вообще не стоит отказываться от работы! Даже если ребёнок станет учиться только на «тройки» и «двойки», это будут его «тройки» и «двойки», а не мамины. Я, например, своей старшей дочери, которой, кстати, уже двадцать четыре года, вообще никогда не помогала с уроками! Да, у неё были плохие отметки, но это были её отметки, и я совершенно спокойно к этому относилась. А сейчас она учится в педагогическом институте имени Шолохова. Вы, наверное, о таком не слышали. Это очень серьёзный и престижный ВУЗ, – с умным видом добавила соседка, желая подчеркнуть моё невежество.

Вообще-то я прекрасно знаю этот институт, потому что большую часть сознательной жизни прожила в Москве в районе Выхино рядом с этим учебным заведением, но в тот момент я не стала сбрасывать с пьедестала свою горделивую соседку, потому что не люблю унижать людей. Педагогический институт имени Шолохова, хотя и носит такое прекрасное название, на самом деле считается высшим учебным заведением не самой высокой категории. Так что я бы на месте соседки не стала бы так сильно гордиться дочерью, которая сначала абы как училась в средней школе, а потом поступила в высшее учебное заведение такого уровня. И какой из этой девушки впоследствии выйдет специалист, даже думать не хочется.

Но из всей этой истории становился очевидным тот факт, что, во-первых, соседке отнюдь не тридцать, а уже явно за сорок, просто она хорохорится, из-за чего создаётся впечатление, что она моложе своего возраста, а во-вторых, мне стали абсолютно ясны причины её высокомерного поведения, так как эта дамочка, как бы между делом, упомянула о том, что у её мужа есть трое детей от предыдущего брака. И все эти факты в совокупности приводят меня к одному выводу. Эта дама – разлучница. Увела своего нынешнего мужчину из первой семьи, родив ему долгожданного сына, и теперь до чёртиков боится, как бы другая женщина, помоложе и поэнергичнее, точно так же не перешла ей дорогу. Отсюда и её стиль одежды, поведение и нескрываемое желание убрать всех женщин с пути своего мужа.

– Но если бы Вы каждый день работали в офисе, то и проблем у Вас бы не было. Я бы могла спокойно репетировать дома и не мешать Вам. Вот, например, мой муж уезжает на работу в пять утра, а возвращается в десять вечера, так что ему мои занятия вокалом совершенно не мешают, – назидательным тоном завершила свою речь соседка.

И по её виду, а также по интонации голоса было очевидно, что эта дама воспринимает меня как муху, которая одним фактом своего существования мешает ей жить.

Но интересно одно. Даже если бы я каждый день работала в офисе, то это всё равно не спасло бы меня от песнопений, которые мне и моим детям доводится слушать в выходные дни и в праздники. Уж и не знаю, когда и где эта дама даёт свои выступления, если уж она именует себя профессиональной певицей, этот факт находится под большим вопросом. Но то, что она каждый божий день с утра до позднего вечера воет у себя дома – совершенно неоспоримо. Видимо, в её понимании мы вообще не должны появляться в своей квартире. Приехали раз в месяц, вынули из почтового ящика квитанцию на оплату жилищно-коммунальных платежей, отплатили и убрались восвояси, чтобы не мешать «добрым» соседям день и ночь заниматься своими делами.

И уж, конечно, эта дама считает, что люди покупают себе трехкомнатные квартиры исключительно для того, чтобы потом целыми сутками пропадать в душном крошечном офисе, сидя за крошечным столом с кучей других таких же бедолаг и работая за стареньким компьютером, который виснет каждые десять минут и специально не сохраняет последние данные, чтобы у работника была возможность как можно больше проводить времени за рабочим столом, перепечатывая то, что уже было им напечатано десятки раз.

Конечно, разве можно отказаться от такой перспективы в пользу дистанционной работы на дому? Ну что вы! Дома же слишком хорошо, чтобы можно было работать и зарабатывать деньги! Поэтому проваливайте скорее на работу, чтобы вашим прекрасным соседям спокойнее жилось в своих квартирах!

– А скажите, пожалуйста, сколько времени в день занимают Ваши музыкальные занятия? Мне это нужно для того, чтобы определиться и спланировать свой распорядок дня, – напоследок поинтересовалась я у соседки.

– От получаса до двух. Не больше, – сразу же ответила она. – Ведь связки тоже долго нельзя напрягать, им нужен отдых! К тому же в комнате, где я репетирую, у нас сделана звукоизоляция, так что я просто не могу понять, как Вы можете что-то слышать.

В общем, поговорили мы и разошлись. А я успокоилась, что всё, наконец, прояснилось. Да и информация о том, что музыкальные репетиции соседки будут продолжаться не более двух часов в день, порадовали меня, так как до этого песнопения длились часов по двенадцать. И в течение ближайших двух дней так и было. Репетиции были недолгими, и, когда они начинались, я отправлялась в магазин или начинала стирать, чтобы напрасно не напрягать свой слуховой аппарат.

Но я рано радовалась. Через пару дней продолжительность репетиций резко возросла. Теперь они длились по пять-семь часов, да и ноты, которые брала соседка, были такими высокими, что у меня уши закладывало, никакие наушники не помогали. И о какой звукоизоляции она там говорила? По-моему, этим и не пахло. Или она считала звукоизоляцией парочку ковров в своей комнате?

Я просто не знала, что делать. Хоть из квартиры беги. И тогда я стала изучать законодательство. Должны же были существовать какие-то ограничения для тех жильцов, которые профессионально занимаются музыкой! И я перерыла всё: от федерального до регионального законодательства. Ничего. На своей собственности человек может заниматься всем тем, что его душе угодно и что не запрещено законом. Хоть хоровым пением, хоть ирландскими танцами. Только по закону «О тишине» в интервале от двадцати трёх часов ночи до шести утра шуметь нельзя. А что же делать в остальное время? Ведь сейчас очень многие люди работают на дому, выполняя свою работу дистанционно от основного офиса и переправляя результаты выполненных заданий по Интернету. И я бы тоже могла работать таким образом. Но только как прикажете это делать, когда твой мозг ежедневно просверливают оперным пением? Причём не какими-нибудь ариями или либретто, а одной-единственной фразой или нотой несколько сотен или даже тысяч раз подряд?

Из истории я узнала, что ещё в девятнадцатом веке поднимался вопрос о том, чтобы на законодательном уровне ввести запрет на музыкальные занятия, если в это время сосед находится дома. Но подобный закон так и не был принят. А было бы совсем неплохо, учитывая нынешнее развитие технологий, принять подобные ограничения. Или хотя бы обязать лиц, покупающих музыкальные инструменты, делать в своей квартире полную звукоизоляцию. Не на словах, а на деле. И без соответствующей справки из ЖЭКа или из управляющей компании не продавать музыкальный инструмент. Ведь существует же подобная схема при покупке оружия! Прежде чем человек не приобретёт сейф и не создаст на своей жилой площади условия для сохранности оружия, что должно быть подтверждено документально участковым уполномоченным полиции, лицензионно-разрешительный отдел не выдаст разрешение на покупку оружия, а продавец не продаст ни пистолет, ни ружьё человеку, желающему их приобрести. Так почему же с музыкальными инструментами нельзя поступать точно так же? И если кто-то сейчас не согласится со мной, то, вероятно, ему очень повезло с соседями. А у меня ситуация как в анекдоте. Сверху – бесконечный ремонт, ругань и мат, а также неумелое бряканье на пианино, справа – «Радио Шансон» на полной громкости, а снизу – оперное пение. Возможно, если бы слева у нас были ещё соседи, то и они бы тоже что-нибудь отчебучили. Но, по счастью, у нас угловая квартира и слева никого нет. Только стройка, наличие которой тоже не сильно радует, особенно летом, когда невозможно открыть окно. Уж повезло, так повезло.

Но больше всего в этой ситуации меня поражает тот факт, что соседка снизу, которая постоянно жалуется на то, что мы, якобы, шумим и не даём ей отдыхать, хотя более спокойных, тихих и мирных соседей, по-моему, в мире не существует, сама создаёт такой шум, что хоть из дома беги. Как говорится, в чужом глазу и соломинку вижу, а в своём бревна не замечу.

К тому же, если бы эта дамочка была бы действительно жутко интеллигентной и воспитанной, которой казалась вначале, я бы более снисходительно относилась к её запросам, списывая их на издержки воспитания и правила общества, в котором она вращается. Но теперь-то я знаю, какова она на самом деле, и все её запросы – лишь понты, ширма, за которой прячется мелочная и склочная душонка, которая ради собственного благополучия переступит через любого, кто встретится ей на пути.