Kitobni o'qish: «Веня-адвокат»

– Он гениальнейший и достойнейший адвокат во вселенной! Да вы хоть знаете, какой у него мозг? Вот такееенный! Да он… Да он… Да он все дела раскроет и все докажет! И непременно накажет!

Арбузоподобный мужчинка активно размахивал короткими ручонками, демонстрируя заплаканной молодой женщине размеры гениального мозга. От каждого взмаха со стола, за которым он сидел, отлетала какая-нибудь безделушка. Взмах – отскочила ручка. Взмах – улетел карандаш. После очередного взмаха в стену влетел калькулятор.

– Ой! Хорошо, что не в лоб, – съежился сидевший у стены грустный худой паренек.

– Главное – победа! А победу принесет вам только он! – Мужичок уверенно хлопнул по столу, и в разные стороны разлетелись оставшиеся предметы. Среди них был сувенир, подаренный грустным пареньком своему любимому боссу. Сувенир представлял из себя стеклянный музыкальный шарик с маленькой красной кнопочкой, после нажатия на которую громко и задорно начинала звучать «Калинка-малинка». Шарик был абсолютно прозрачным, что являло отсутствие какого-либо механизма внутри него. Никто не понимал, как он функционирует. Только вибрация, возникающая в шарике во время звучания песни, заставляла верить, что механизм, а не волшебство, все-таки существует.

После того, как шарик упал кнопкой на пол, патриотично прогремела «Калинка-малинка», отчего присутствующие вскочили со стульев.

Паренек схватил шарик, шлепнул по красной кнопке, и песня оборвалась.

– Садитесь, садитесь, – затараторил мужичок, успокаивая и без того испуганную женщину.

В это время дверь кабинета распахнулась и на пороге возникла стройная голубоглазая девушка. Она была очаровательна. Длинные белоснежные волосы, огромные голубые глаза… Мраморная кожа дышала сиянием чистоты и совершенства. Паренек не мог оторвать взгляд от чудесного создания. Каждый раз он застывал и мечтал об одном: «Только не произноси ни слова. Умоляю! Дай тобой налюбоваться».

– Мук Аркадьевич! – выдавило прелестное создание наждачным голосом.

Сияние мгновенно прекратилось, а паренек отвернулся в другую сторону и уставился в окно, где над яблоней забавно кружилась воробьиная стая. «Это отвлечет», – понадеялся паренек.

Каждое слово Богини кромсало барабанные перепонки на мелкие кусочки. Даже испуганная женщина невольно зажмурилась из-за жуткого звука, напоминающего скрежет ножа и вилки о пустую тарелку. Казалось, только Мук Аркадьевич ничего не замечает.

– Слушаю тебя внимательно, Кристина! – отчеканил Мук Аркадьевич.

– Опять жалоба!

Мук Аркадьевич заметно потускнел.

– Снова она?

– Ну да.

– Что же на этот раз?

– Жалуется, что солнце светит не ночью, а днем.

– А чем ей это мешает? Даже любопытно, – поинтересовался Мук Аркадьевич.

– Ну, у нее бессонница. Только днем удается поспать. А когда просыпается – уже ночь. Все спят, отчего испытывает нравственные и физические страдания.

– А физические-то в чем проявляются?

– Ну, как. Опять же – в бессоннице.

– И что мы можем сделать? Что она просит?

– Просит, чтобы все спали днем и бодрствовали ночью.

– Гениально! – воскликнул Мук Аркадьевич, – Ну, согласитесь! Это же гениально! – обратился он к пареньку, который вынужден был отвлечься от воробьиной стаи и кивнуть боссу, – Так! Славка! Записывай! Для начала утвердим план! Да-да! Гениальный план по переходу жителей города Фульвуса на ночную активность и дневную пассивность! Пиши, пиши! Пункты плана ты сам как-нибудь нафантазируешь. Главное, срок реализации плана – 150 лет. А бюджет плана – 1 500 000 000 000 000 рублей. Думаю, что этого хватит. А ты, Кристина, так и ответь ей, что мы тут план разрабатываем и утвердим его на самом, что ни на есть, высочайшем уровне! И заодно докажем эффективность нашего существования!

– Поняла. Сделаем, – проскрежетала Кристина и вышла из кабинета.

– Видите, Грета Даниловна, как непросто быть мэром. Славка знает. Вот, план будет сейчас писать. Потом мы его утвердим, будем реализовывать.

Грета Даниловна, которая выглядела уже не такой потерянной, понимающе кивнула и опустила глаза.

– И вам мы поможем. Найдем вашего сына Карлоса. Вот вам визитная карточка Вениамина Александровича. Повторюсь: он замечательный адвокат. Только не называйте его детективом. Он этого не любит. Ему нравится представляться адвокатом, чувствовать себя элитой юриспруденции.

В этот момент в кабинет в воздушном па-де-ша впорхнул в меру упитанный интеллигентный мужчина лет пятидесяти. Весь такой мягкий, сладкий, как розовая зефирка.

– Пум-пум-пум, – мягким заигрывающим баритоном произнес мужчина.

– Ну что опять у вас случилось, Анис Лукьянович, – мэр закатил глаза к потолку.

– Я, Мук Аркадьевич, страдаю. Они меня не любят.

– Кто Вас не любит, Анис Лукьянович?

– Не знаю.

– Так! Все! Хватит! Выйдите! Ступайте работать!

– Нет! Вы должны мне объяснить! – Анис Лукьянович, как струна, принял пятую балетную позицию и гордо отстранил взгляд в сторону.

– Я сказал, покиньте помещение! – Мук Аркадьевич покрылся пурпурными пятнами.

Наступила тишина. Следующие пять минут Анис Лукьянович стоял в той же позиции и, видимо, ожидал, что у Мука Аркадьевича возникнет непреодолимое желание помочь своему лучшему работнику, уволив всех остальных.

– Ну, зачем же вы так, – обиженно произнес Анис Лукьянович и выпорхнул из кабинета.

Грета Даниловна взяла визитку, поблагодарила Мука Аркадьевича и удалилась.

– Может, не надо было? – подал голос паренек.

– Да ну тебя, Славка! Вся полиция Фульвуса не смогла найти ее сына. Я не знаю, что еще можно сделать.

– Вениамин Александрович – не вариант. У него же ни одного дела не было. Это будет первое. И такое сложное! Он же сын вашего друга. Подставляете его. А Грету Даниловну обнадеживаете впустую…

– Она питается этой надеждой. Я ей жизнь продлеваю. А Венька пусть тренируется, закаляется, если хочет стать настоящим адвокатом. Позвоню, пусть готовиться к первому делу.

***

Грета Даниловна вышла из здания мэрии и направилась по адресу, указанному на визитной карточке.

Светило осеннее солнце. Она невольно вспомнила жалобщицу, которая требовала сменить пассивность на активность, или наоборот, и впервые за три месяца улыбка раздвинула тугие морщины.

Выглядела Грета Даниловна опрятно, но диковинно. Серый плащ волочился по тротуару и развивался при ходьбе, как у сказочной ведьмы. Из-под плаща выбивалась черная длинная юбка, которая скрывала старомодные коричневые на невысоком каблуке ботинки, плотно облегающие лодыжки обильной шнуровкой. На голове, как огромная птица, красовалась широкополая красная шляпа без каких-либо других особых примет, а на руке болталась мешкообразная несуразная сумка. Лицо Греты Даниловны выглядело совершенно заурядно. За последние три месяца серые глаза опухли от рыдания по пропавшему сыну, а кожа депрессивно съежилась от недоедания и бессонницы.

Улица шла в горку. Грета Даниловна торопливо поднималась по узкому тротуару. Справа плотной шеренгой стояли разноцветные четырехэтажные жилые дома, а слева располагалась проезжая часть, где передвигались кареты, запряженные лошадьми особой породы рыжего цвета. Было немноголюдно.

Надо сказать, что Фульвус переводится с латинского языка, как «рыжий». Так город был назван, потому что большинство его жителей были рыжеволосыми, а животные – рыжей масти. Если и были брюнеты, блондины и шатены, то и они перекрашивались в рыжий цвет, поскольку, как и все, принимали рыжий цвет за символ богатства, изобилия и зрелости.

Дом Вениамина Александровича находился в двадцати минутах ходьбы от мэрии. Грета Даниловна спешила: ведь в душе зародилось долгожданное ощущение надежды. Она любила это ощущение, которое то умирало, то возрождалось. Возможно, это был самообман, но он давал силы жить.

Внезапно Грета Даниловна разглядела крохотного рыжего котенка, затерявшегося на фоне громадной стены дома. Котенок вжался в стену и рассеянным взглядом блуждал по представшей перед ним угрожающей реальности.

Грета Даниловна остановилась. Вернее, что-то заставило ее это сделать. Вспомнилось, как сын притащил домой рыжего котенка, как она кричала на него и требовала вышвырнуть на улицу безобразную живность, и как глаза ребенка налились слезами… В ту же секунду чувство вины сжевало и скрутило все внутри так, что Грета Даниловна согнулась, опустилась на тротуар и зарыдала. В этот момент котенок сфокусировал взгляд на Грете Даниловне и с истеричным писком ринулся, шатаясь, в ее сторону. Остервенело вереща, он карабкался по серому плащу, цепляясь за него мягкими коготками и оставляя крохотные затяжки. Он отчаянно вырывал у жизни свои минуты, часы, дни, годы. Грета Даниловна от такой необузданности крохотного создания даже плакать перестала и ждала, чем закончится одержимость животного.

Каким-то исключительным образом котенок взобрался на шляпу Греты Даниловны, и истошный писк прекратился. «Видимо, уснул. Вот и славно», – буркнула сама себе Грета Даниловна, аккуратно встала, отряхнула плащ и продолжила свой путь.

Дом Вениамина Александровича ничем не выделялся в череде домов, кроме надписи над входной дверью «Самый лучший адвокат в мире». Цвет фасада был, как полагается, рыжий с искусным вкраплением белых и красных элементов: двери, крыльца, перил, окон и карнизов.

Грета Даниловна поднялась по ступенькам и постучала прикрепленным к двери миниатюрным черным молоточком. Дверь открылась мгновенно. Грета Даниловна даже не успела понять, постучала она или нет. Похоже, ее ждали с нетерпением.

На пороге возник рыжий подросток, старательно изображающий спокойствие и уверенность в себе. Гордо выпрямленная осанка и приподнятый соколиный веснушчатый нос внушали уважение к детскому образу. Тем более, одет он был в строгий черный костюм с жилеткой и рыжим галстуком. Очки учтиво дополняли стильный образ и вкусно подчеркивали красоту больших зеленых глаз.

– Ой, какой красивый мальчик! Доброе утро, молодой человек. Мне бы вашего папу увидеть. Очень важное дело. Ему должны были звонить из мэрии.

– Прошу вас! Входите! – громко произнес мальчик и галантно освободил входной проем, правой рукой приглашая Грету Даниловну вглубь помещения.

– Спасибо, – Грета Даниловна украдкой перешагнула через порог, и тут же ею охватил ужас. Вправо и влево в прямую бесконечную бесконечность уходили два длиннющих коридора. Голова закружилась, и она опустилась на удачно оказавшийся справа стул.

«Как это возможно?! Уверена, что этот дом не может быть в ширину больше двадцати метров! А тут тысячи километров в обе стороны!» – размышляла Грета Даниловна, вертя головой то влево, то вправо.

– Ничего страшного. Вначале у всех такая реакция. Для этого здесь и находится стул. Я специально его протер перед вашим приходом. Раньше было два стула: не знал, в какую сторону качнется человек. Оказалось, что все садятся на стул, стоящий справа. Удивительно, но это так. Вот, вы посмотрели сначала в правую сторону, а потом – в левую и качнулись в сторону, противоположную испугу. Так делают все. Если найдется человек, который качнется влево, то верну стул на место. За три года не было ни одного подобного случая!

– Видно, я от горя сошла с ума, – процедила Грета Даниловна.

– Нет. Вы в порядке, – со знанием дела произнес мальчик. – Это визуальный эффект. Иными словами – просто рисунки на стене. Они увеличивают пространство. Можете проверить.

Грета Даниловна медленно встала и через пару-тройку шагов наткнулась на стену.

– Уффф, значит, я ещё в своем уме, – выдохнула она.

– Пока да…– улыбнулся мальчик, – Прошу в мой кабинет.

– Мне нужен Вениамин Александрович, – напомнила Грета Даниловна.-По наижважнейшему делу. Если его нет, то зайду попозже.

– Я и есть Вениамин Александрович. Можно просто Веня. Мне так уютнее. Да, Мук Аркадьевич известил, что Вы ищите сына и нуждаетесь в помощи.

Грета Даниловна снова села.

– Не может быть. Мук Аркадьевич забыл сказать, что вам всего…

– …тринадцать лет? – закончил Веня.

– Ну да…ровесник моего сына… И чем же Вы поможете? – недоумевала Греты Даниловна.

– Найду Вашего сына, – невозмутимо выдал Веня. В его глазах сверкнуло безумное желание поскорее схватить за горло первое дело и тут же блистательно с ним расправиться. – Но для начала позвольте снять котенка с Вашей головы.

– Ой. Я совсем про него забыла, – убитым голосом произнесла Грета Даниловна, осознав, что её надежды оскорблены неожиданным поворотом событий и вот-вот покинут ее.

В то время, как Веня снимал котенка, Грета Даниловна обнаружила еще одну странность.

– Веня, а у вас очки без линз, что ли?

– Конечно, без линз. У меня же отличное зрение.

Такой ответ смешал винегрет из остатков рассудка Греты Даниловны и приправил острой ахинеей.

– Понятно. До свидания, – спешно вскочила Грета Даниловна и без оглядки направилась к выходу.

Решительно схватившись за ручку входной двери, она всё же обернулась, чтобы не прослыть безнадежной грубиянкой, и замерла. «Господи! Как он напоминает сына! Стоит с котенком в руках и смотрит на меня. Ну что же ты смотришь? Всю душу выворачиваешь. А может, ты ворвался в мою жизнь, чтобы я искупила вину? Если я уйду, то это будет повторением ошибки. А если останусь, то… Ладно. Подыграю ему. Может, это отвлечет меня от горя. Пусть забавляется расследованием. Все равно хуже не будет», – размышляла она.

Веня, тем временем, с недоумением смотрел на Грету Даниловну. Он совершенно не предполагал такого поведения. Ведь он лучший в мире адвокат! Родители с детства внушали ему мысль о его исключительности. И до этого самого мгновения он ежесекундно прокручивал в голове овации своему таланту, красоте, уму, остроумию, бескорыстию, сообразительности, чувству юмора, безупречности, галантности, безукоризненности, открытости, честности, чистоплотности, мудрости, великолепию, изяществу, утонченности, чудесности и многим другим иллюзиям, складывающим, как пазл, его образ перед самим собой. За самолюбованием Веня не понял саму Грету Даниловну. И тут такое! Прямо в лоб ему влетел снаряд равнодушия, недоверия и иронии.

Но вдруг Грета Даниловна приблизилась и материнской рукой тронула за плечо:

– Хорошо, Веня. Я на тебя надеюсь. Ведь, ты не подведешь? Ты же умный мальчик?

– Ну, конечно! Я самый лучший адвокат в мире! – воссиял Веня, положил спящего котенка на диван у входа и пригласил даму в кабинет.

Кабинет был заметно меньше, чем прихожая. По периметру располагались плотно заполненные книжные шкафы, а у окна – дубовый стол, обитый зеленым сукном. Стол занимали монитор, клавиатура и некое устройство, напоминающее принтер.

Надо сказать, Грете Даниловне почудилось, что и в прихожей, и в кабинете, и даже на крыльце воздух пропитан особыми запахами: на крыльце – корицы, в холле – котлет, а в кабинете – селедки. Закралась мысль, что это не случайно.

– Да, это ароматизаторы с моими любимыми запахами. Каждый день запахи автоматически обновляются. Иногда меняю их сам, – подтвердил Веня мысли Греты Даниловны.

– Любите запах селедки? – удивилась Грета Даниловна.

– Обожаю, – улыбнулся Веня.

– Удивительно. Мой сын терпеть не может селедку…

Грета Даниловна покосилась на стоящие вдоль стены стулья, опасаясь, что они приготовлены для жертв еще какого-нибудь испуга.

– ВАШ СЫН В ПОДВАЛЕ ШКОЛЫ!!! – огорошил Веня.

Ошарашенная Грета Даниловна уже отработанным движением рухнула на один из стульев. Ее стеклянные глаза олицетворяли мертвый ужас.

– Какой подвал?.. Какой школы?.. Подвал – не лучшее место для моего ребенка! – пробормотала она.

– Ну а теперь вы будете наблюдать, как самые гениальные мысли вальсируют под победоносные ритмы в этом, – Веня гордо указал на свою голову, – неиссякаемом сосуде мудрости и здравомыслия!

Грета Даниловна, казалось, на несколько минут удалилась из этого мира абсурдной и вздорно-нелепой реальности в какое-то другое астральное измерение. Веня, тем временем, сцепил за спиной кисти рук в замок и, гордо циркулируя по кабинету, приступил к повествованию.

– Я разработал методику распознавания человеческих эмоций по мимике. Для простоты пользования ею я создал компьютерную программу, которая фотографирует лица, автоматически загружает в систему и выдает результат мимического исследования.

В ту же секунду Веня с грацией иллюзиониста развернул к Грете Даниловне стоящий на столе монитор, где красовалась её фотография.

– Но… Но… Но как? – растерялась Грета Даниловна.

– Прекрасно! Как раз для таких случаев по дому расставлены камеры. Над входной дверью – тоже. За те двадцать минут, пока Вы здесь, система видеонаблюдения зафиксировала десять тысяч Ваших фотографий и загрузила их в систему, – Веня щелкнул по клавиатуре, и на экране возникли бесконечные цифровые тексты результатов исследования. – Ну, а я уже знаю, что здесь написано: вся информация в голосовом виде автоматически поступает в миниатюрный наушник, – Веня указал на свое правое ухо.

– Ну и что. По моей мимике Вы поняли, где мой сын?

– Ну, конечно. Это мой гениальный способ расследовать преступления. Ну, или непреступления. Можно расследовать все, что угодно! Недавно пришел сосед. Он потерял ключи от дома. Не мог попасть внутрь. Моя система установила, что он ненавидит вареный лук: в тот день над входной дверью висел ароматизатор с запахом вареного лука…

– А Вы любите запах вареного лука? – перебила изумленная Грета Даниловна.

– Конечно, люблю. Кто же его не любит?

– Сосед не любит.

– Ну, это исключение, – преспокойно продолжал Веня. – В любой системе есть исключения. Это жизнь. Так вот, сосед не любит запах вареного лука и не любит его в какой-то определенной степени. Значит, система пишет, что у соседа в доме расход лука на одно человека меньше, чем в той ситуации, если бы он любил лук, или не любил лук в какой-то другой степени. Система учитывает, что сосед может любить лук, приготовленный и другими способами: жареный, пареный, тушеный, запеченный. При этом вероятность того, что он любит пареный и тушеный лук составляет минимальное значение, так как по вкусовым качествам он напоминает лук вареный. Система учитывает, что другие члены семьи могут любить вареный лук, а могут его и не любить и могут любить или не любить лук, приготовленный другими способами. Вычисления, вычисления, вычисления… Система анализирует, как часто сосед ходит в магазин с учетом потребности в луке и других продуктах, а также с учетом того, что другие члены семьи тоже могут или не могут ходить в магазин. И не только ходить, но и ездить на автомобиле, лошадях, мотоциклах. Днем, ночью, утром… Потрясающая система! При расчете вероятности наступления какого-либо события она учитывает даже погоду в Африке. А вдруг лук приехал к нам из Африки? Для анализа внешних источников информации система обращается к данным Интернета. У моей системы нет понятия «достаточности информации». Она учитывает всю-всю-всю-всю-всю информацию во вселенной! – круговыми размашистыми движениями рук Веня старательно демонстрировал безграничные возможности своего гениального изобретения. – Представьте, что один только факт того, что сосед не любит лук, может качнуть терабайты информации в нужную нам сторону.

– Получается, что ваша система основана на теории вероятности? – не унималась Грета Даниловна.

– На теории очевидности! – провозгласил Веня. – Я разработал собственную формулу. При этом наступление в прошлом или в будущем события, отличного от того события, которое констатировала моя система, абсолютно невероятно!

Грета Даниловна поняла, что встретила определенно незаурядного персонажа. Она слушала Веню с неподдельным интересом, однако не верила в эффективность изобретения. Ну что может придумать подросток? Ее сын даже сочинение о летних каникулах не может написать, а тут такое. Эта мысль непроизвольно унесла ее в прошлое. Она вспомнила, как однажды Карлос преподнес ей тетрадь с еще не остывшими строками авторского «опуса». Грета Даниловна долго ловила взглядом закорючки, которые, как черти, разлетелись по всему листу из-под пера ее сына: «Был ли я когда-нибудь… что мы все вместе никуда не ездим… а вот мишка ездит… и машка ездит…а саня не ездит». После двадцати минут насилия над своим зрением и мышлением Грета Даниловна поцеловала Карлоса: «Спокойной ночи, сынок».

Грете Даниловне начало доставлять удовольствие слушать не свойственные обычному ребенку пафосные монологи Вени, похожие на театральную постановку. Она уже давно про себя окрестила его «выпендрежником», но невольно продолжала любоваться образом, который он старательно представлял публике. В то же время, ею овладело нестерпимое любопытство: почему ему благоволит Мук Аркадьевич, кто и где его родители, почему он ведет себя, как хозяин дома?

– Разъясните, пожалуйста, при чем тут вареный лук и ключи от входной двери дома.

– Ну, как же! Система показала, что сосед не любит вареный лук. Следовательно, из-за отсутствия в доме лука он не ездил в магазин на автомобиле. Используя информацию из Интернета, система показала, что у нас в городе у всех ключи от дома визуально идентичны ключам от автомобиля. Следовательно, ключи от дома часто путают с ключами от автомобиля. Однако сосед не мог перепутать ключи от дома с ключами от автомобиля, на котором не ездил в магазин за луком. Ведь, он не ездил в магазин за луком, потому что не любит вареный лук. Но даже если бы он перепутал ключи от дома с ключами от автомобиля, то ключи от дома были бы у него в кармане. Следовательно, за луком ездил кто-то другой, кто любит вареный лук, ну а еще любит лук, приготовленный другими способами. Следовательно, этот другой и перепутал ключи от автомобиля с ключами от дома. Система показала, что ключи от дома соседа находятся у его младшего сына, которому недавно исполнилось двадцать лет.

– Совершенно не вижу связи!

– Оказывается, у мужчин, которые не любят вареный лук, обязательно рождается сын, который обожает сметану. Результаты такого исследования были опубликованы в 1995 году профессором научно-исследовательского института биологии Лазаревым В.В. Сметана – это скоропортящийся продукт. В Фульвусе продается сметана, которая не годится в пищу уже на следующий день. Следовательно, ее нужно покупать ежедневно. Сын соседа взял ключи от автомобиля, однако, перепутал их с ключами от дома. Он побоялся возвращаться домой и пошел в магазин пешком. Исследования профессора Фульвусского университета Конкина А.А. о генетической неспособности к возвращению подтверждают, что у мужчин, которые не любят вареный лук, рождается сын с врожденным страхом к любым действиям обратного характера. Следовательно, сын соседа взял ключи от дома вместо ключей от автомобиля и ушел в магазин за сметаной. Нужно просто его дождаться.